Возвращение

6.04.2020

© Дмитрий Лев, 2021

— Ну надо же, какие люди, ты пришла, и что же случилось?

— Ничего не случилось, просто приехала, а что, нельзя?

— То есть вчера, когда я тебя просил приехать, побыть вдвоем, ты, видите ли, устала на работе, а сегодня тебе не лень было тащиться сюда с детьми через всю Москву?

— Я на такси приехала!

— При чем тут такси, ты прекрасно понимаешь, о чем я!

— О чем ты? — немного грубым голосом ответила Марина своему мужу Сергею.

— О чем я? Ты смеешься мне в лицо, не могу понять? Я тебя вчера весь вечер просил, да и деньги на такси откуда? Ты всю свою зарплату просираешь неизвестно куда, а потом у меня клянчить начинаешь, мол, у тебя даже на метро денег нет.

— Богатая стала!

— Да неужели, какое чудо, теперь не будешь на метро просить, а за все только мне приходится платить, — грубил Сергей.

— Ну конечно, все ты у нас платишь, работяга, — так же отвечала Марина. — Помоги лучше раздеть детей, ты хотя бы с порога можешь не начинать свои придирки?

— Просто странно для меня, — не останавливался Сергей, — зачем тебе все это нужно, тащить детей в такой мороз после болезни, для чего? Когда ты могла попросить маму еще вчера, а теперь она уехала к себе на всю неделю, я просто попросил тебя приехать и побыть вдвоем. Я тебя просто попросил…

Марина в спешке сняла с дочери куртку и бросила возле вешалки в знак недовольства от претензий мужа.

— Я же тебе говорила, я устала, вчера бешеный день. Столько клиентов, кредитов, как никогда, а тебе все равно, ты никогда обо мне не думаешь, мне хоть иногда нужно отдыхать… — снимая одежду с младшего, повысила голос Марина.

— Это бред какой-то, ты больная, что ли, я не могу понять?..

— Остановись, пожалуйста, я тебя прошу…

— Мам, пап, может хватит вам, — не выдержав, проговорила дочка, вбежав из комнаты обратно в коридор.

— Малыш, иди играй, — сказала Марина и, раздев четырехлетнего сына, сняла свою куртку, повесив ее на вешалку и подобрав заодно куртку дочери, отправив ее туда же, зашла на кухню. Открыв холодильник, посмотрев и покопавшись в нем, начала:

— Ты чем собираешься кормить детей? В холодильнике нет ничего.

— Откуда я знал, что ты приедешь, да еще с детьми, у тебя мозги есть?!

— Есть, а вот у тебя — очень сомневаюсь, я пойду в магазин, денег дай мне! Денег дай? — повторила Марина, протягивая руку, пытаясь улыбнуться.

Сергей засмеялся:

— Ты же сказала, что разбогатела, вот и купи сама детям поесть. Зато у тебя на сигареты и на вульгарные ногти деньги всегда есть. Ты правда думаешь, что это красиво, кто это придумал вообще? Тебе к ним не хватает такой, знаешь, шапки с бубенчиками и клоунских ботинок разноцветных, как раз будет под тон ногтей…

— Тебе все не нравится, что я делаю.

— Ты знаешь, что мне противно это, когда мы познакомились, у тебя были нормальные, ухоженные, человеческие ногти, а не эти клешни разноцветные.

— Так тебе денег жалко на детей, со своим хламом совсем помешался… — продолжила Марина, как будто не слышала последние слова мужа.

— Возьми в кошельке, курица. Только не зуди, прошу тебя, этот хлам кормит и одевает тебя и твоих детей! — крикнул на жену Сергей.

Марина достала несколько купюр из кошелька мужа, быстро оделась и вышла.

— Так, ну что, террористы, пойдем, этой зимой мы даже ни разу не ходили на нашу горку…

— Пап, точно, давай пойдем, а там снег есть? — почти хором прокричали дети.

— Да, да, да, там огромное количество снега… — и набросившись на детей, схватив обоих и подняв на плечи, Сергей принялся носиться с ними на руках по дому, крича и смеясь, а дети заливались смехом.

Пока папаша с детками бесились, Марина пришла с продуктами, разложила все в холодильник и по полкам. Вдруг непонятным, почти хамским тоном начала упрекать мужа за глупые игры с детьми.

— Зачем это бешенство, объясни? Ты можешь спокойно играть, а не носиться по дому, как сумасшедший, и при этом с детьми на руках? Сколько раз я тебя просила…

— Мам, мы же просто играем с папой… — перебила девочка мать.

— Можешь заткнуть свою пасть, воняет на весь дом… — отличился отец. — Мы всегда так бесимся, что с тобой, тупой ты человек!?

— Тупой ты, когда-нибудь ты покалечишь мне детей своими играми. Да еще по пьяни.

— По какой пьяни, я у тебя всю жизнь пьяный…

— К сожалению, — с ухмылкой произнесла Марина и отправилась на крыльцо покурить.

Папаша продолжил играть с детьми, еще более агрессивно врубив при этом музыку на полную, так продолжалось еще минут десять, пока Марина не выключила магнитофон…

— Какого ты делаешь? — начал орать Сергей…

— У меня голова болит, сколько можно, тем более мне ехать нужно, ты же не забыл, что я с девочками встречаюсь сегодня у Наташиной подруги? У ее дочки день рождения, я тебе еще неделю назад говорила.

Сергей от удивления остановился, перед этим он подбрасывал сына на руках.

— Ты что, с ума сошла? У тебя уже был день рождения подруги, и ее дочки, и ее сына… Ты что творишь?

— Что я творю? Только тебе можно с друзьями развлекаться? А я устала, мне тоже нужен отдых хоть иногда…

— Ты что из меня дурака делаешь? Какой день рождения, сегодня 14 февраля!?

— Ну надо же, с каких пор ты стал отмечать этот день?

— С каких? Ты больная совсем, не могу понять, да и при чем здесь отмечать?

— А ну, напомни мне, пожалуйста, когда последний раз ты поздравлял меня в этот день, дорогой мой?

— Интересно, когда ты меня поздравляла, да это не важно. — Сергей стоял в полном недоумении, но продолжил: — Ты что, совсем с ума сошла, что с тобой происходит, ты почему орешь и с таким тоном разговариваешь, как последняя мразь? — прокричал Сергей, приближаясь к жене.

— Давай, бей, ты только на слабых можешь махать своими лапами.

— Ты сумасшедшая, ты зачем сюда приехала, бросить детей, как собачек, и отправиться развлекаться со своими шалавами? Да и с чего ты решила, что я тебя буду бить, может, я обнять хотел.

Но Марина как будто не слышала это предложение.

— Я оставляю детей с их отцом на один день, это что, преступление?

— Короче, мы идем гулять, полчаса, потом придем и будем дома вместе. Никуда не поедешь, поняла, если уйдешь, это все, конец. Я тебе что, лох последний, что ты за последние три месяца уже несколько раз не ночевала дома, бросала детей то на свою мать, то на мою. Ты вообще понимаешь, что ты творишь?

— Что я творю? Я работаю, смотрю за детьми, а ты здесь сидишь, развлекаешься, пьешь и неизвестно кого сюда водишь! И ты прекрасно знаешь, где я ночевала.

— Ты что, больная, правда?! Или просто хамло поганое? А деньги откуда, кто платит за все, ты со своими двадцатью пятью тысячами, скажи? Я здесь не сижу, а работаю, чтобы у тебя, тупой дуры, и твоих детей все было, а ты развлечений хочешь? — Сергей начал выходить из себя, вплотную подойдя к Марине. — А, ответь мне?

— Вот что ты можешь — только деньгами своими упрекать, а то, что я работаю, готовлю, стираю, детей отвожу-забираю, собираю каждое утро, просыпаюсь в семь утра, а ты здесь спишь до обеда.

— Что с тобой, ты что несешь? Вот почему ты вчера не приехала, когда я тебя так просил провести эти пару дней вместе. Ты хотела просто свалить, твоя мамаша не смогла приехать, моя тоже, и ты мне решила оставить детей и свалить, ты просто отпетая тварь…

— Я от тебя только эти слова последние годы и слышу: «тварь, мразь».

— В общем, я тебе сказал, сегодня ты никуда не едешь, поняла? Приготовь что-нибудь вкусное. Все, хватит, давай хоть сегодня спокойно проведем день всей семьей, а со своими подругами потусуешься в другой день.

И Сергей попытался подойти к супруге и обнять, но Марина отошла на несколько шагов и попыталась сделать несчастное лицо:

— Я обещала, ты можешь понять? Меня ждут девчонки…

— Девчонки. На 14 февраля девочки, а я, твою мать, что должен делать? — взбесился Сергей. — Они тебе дороже, чем я, чем мы?

— Нет, конечно, что ты такое говоришь? Завтра я приеду, и вместе проведем здесь все выходные…

— Животное, точно, ты совсем, что ли, опять с ночевкой хочешь уехать? Короче, я тебе сказал, уйдешь — это всё…

Сергей резко отправился в другую комнату за детьми и не отреагировал на слова, сказанные Мариной: «Не всё».

— Дети, идем скорее, пора гулять.

— Ура, — прокричали ребята хором и побежали в коридор одеваться, быстренько оделись и вышли на улицу.

Они начали играть и бегать по двору. Сергей накинул куртку и, надевая шапку, посмотрел на жену, которая сидела на кухне и курила свою электронную сигарету, и грубым голосом, как бы приказывая, сказал вслед:

— Я тебе сказал, уйдешь — это всё! Поняла? Если ты думаешь, я поверю, что ты с таким рвением хочешь уйти на 14 февраля якобы на какой-то день рождения дочки подруги, то ты перегнула палку. И даже это не пройдет тебе так легко, я выясню у подружек твоих и, поверь, так этого не оставлю, а уйдешь — это всё.

— Не все!.. — крикнула Марина.

Но Сергей уже захлопнул входную дверь…

— Ну всё, малявки, заходим, — восторженный папаша прокричал, открывая дверь.

На руках у него был младший, а на ногах висела старшая, они смеялись и не хотели идти, как бы пытаясь не пустить отца в дом и остаться на улице.

— Нет, нет, нет, уже носы холодные, почти час на улице. Идемте погреемся, покушаем, посмотрим телек. А попозже снова пойдем, может, достану квадрик и покатаемся.

Дети не хотели и продолжали пищать, но отец зашел в дом, закрыл дверь и демонстративно и осторожно свалился вместе с ними на пороге, чем вызвал заливной смех у обоих.

— Так, все раздеваемся и отправляемся мыть руки.

Поднявшись с пола, Сергей принялся раздевать детей, перед этим скинув свою куртку на пол, сняв ботинки младшему, после чего тот побежал в ванную комнату вслед за сестрой. Потом принялся снимать свои и, не поднимая головы, громким и восторженным голосом обратился к жене:

— Марин, ну ты как, начала готовить что-нибудь? Мы проголодались, набесились, наигрались, дети в восторге просто были, сходили на каток, покатались с горы на санках…

Он продолжал говорить, не видя супруги, направляясь на кухню, дом был небольшой, но расстояние от коридора до кухни было примерно пять метров из-за перегородки, которую он специально построил, чтобы отгородить кухню и коридор, и видеть жену он не мог. Но знал, что если она там, то точно слышит его.

— Опа, — проговорил от неожиданности супруг, дойдя до кухни.

Марины там не оказалось, в этот момент дочь пришла из ванной комнаты, и отец спросил о присутствии ее матери там, на что получил отрицательный ответ. Направился в зал, потом поднялся на второй этаж, посмотрел там и, не обнаружив благоверную, спустился вниз и вышел, не одеваясь, на улицу. Прошелся по двору, также не найдя, что искал, влетел в дом и полез в карман за телефоном.

— Какая гадина, уехала, боже! — вслух крикнул Сергей, и голос резко задрожал от обиды.

Состояние его было бешеным и отчаянным одновременно, он не мог поверить в то, что она все-таки уехала, причем сделала это, как крыса, словно ей абсолютно наплевать на него, его слова, еще в такой день и так унизительно, будто он ничтожество и с ним можно обращаться — так. За несколько секунд, пока шел гудок, эти мысли проигрались в его голове, невероятным ударом и болью он почувствовал предательство, унижение, равнодушие и безразличие, жестокость, хамство, и все это — за несколько секунд. Вся жизнь для него изменилась, чувства к жене превратились в отвращение.

— Как? Как? — снова прокричал вслух.

«Неужели она правда ушла, когда я ее так просил, в такой день да еще так открыто». За эти секунды пролетело полжизни, они длились вечность, казалось, что ответа дождаться в трубке телефона просто невозможно, руки тряслись, сердце моментально начало колотиться с бешеной скоростью. В какой-то момент ему показалось, что слезы потекли по щекам, слезы у мужчины, который всегда жизненные трудности преодолевал с невероятной уверенностью, который выживал во все кризисы и провалы, ошибки, который в одиночку тянул всё, который никогда, даже в самые трудные времена, не попросил помощи ни у кого, и тут вдруг — слезы? «Откуда они, что со мной?» — пытался понять в эти доли секунды Сергей, пока наконец не услышал в трубке голос своей жены и ответ на вопрос, который он задал ей грубым, мерзким, но полным отчаяния голосом:

— Что, ты орешь, объясни? Я же тебе сказала: я обещала. Меня ждут девочки…

Услышав этот тон, равнодушный, безразличный, как будто его звонок для нее мелочь, неудобство, впал просто в ярость:

— Ты понимаешь, что ты сделала? Это все, конец. Ты как могла так поступить, как крыса? — в ярости кричал Сергей.

— Я не хочу это слышать, успокоишься — поговорим…

— Что ты сказала, мразь ты поганая? Это всё, запомни, можешь не возвращаться никогда, поняла, гнида…

— Ничего не всё. Успокоишься, поговорим. Всё…

— Я не усп… — не успел договорить, как жена бросила трубку.

Он был в абсолютном бешенстве, такого ужаса он не испытывал, наверное, никогда в жизнь. И тут же набрал номер, но трубку телефона она так и не взяла, даже после семи звонков. Он хотел бросить телефон о стену, ярость просто переполняла, но в этот момент к нему подошел сын и спросил грустным голосом:

— Пап, а что, мама опять уехала?

— Да малыш, но не переживай, завтра она приедет, надо теперь придумать, что нам покушать, пойдем на кухню.

Взяв ребенка на руки, Сергей немного упокоился, после посадил его на стул, открыл дверь холодильника и начал доставать продукты.

— Так, коротконогий (так в шутку иногда отец называл своего сына, на что в ответ слышал: «А ты — палконогий», и они вместе смеялись), давай я приготовлю омлет, вкусный, с помидорками и колбаской. А позже я сварю что-нибудь поинтереснее, договорились? На, пока выпей йогурт и сестре отнеси, а я позову вас, как приготовлю.

— Хорошо, папа, спасибо, — ребенок, взяв две бутылочки и спрыгнув со стула, убежал.

Сергей, пока готовил, на какой-то момент упокоился. Ладно, может, вправду пусть отдохнет, развеется, пять лет сидела дома, сходила с ума, сейчас привела себя в порядок, пусть погуляет. Но это чувство длилось недолго.

«Что за бред ты несешь? — думал Сергей. — Какое день рождение подруги, ребенка подруги, сына внука подруги, крестной матери третьего правнука подруги, блин-н-н!!! Сегодня 14 февраля, она точно поехала на свидание, что же такой тупой ты баран? Как лоха, развела на глазах: привезла детей, бросила их, как собачек каких то, и мне рассказывала про какое-то день рождение. Какой же лох тупой, зачем же ты ушел? Кто же мог подумать, что она сбежит, как последняя крыса…»

— Дети, бегом кушать, все готово, — позвал детей папаша после того как накрыл на стол.

Ребята прибежали быстро, что была большая редкость, уселись за стол и принялись уплетать…

Сергей несколько раз набрал номер телефона жены, но ответа так и не последовало… И спустя несколько секунд получил СМС, от которого еще больше взбесился: «Прости меня, пожалуйста, это в последний раз, больше ездить не буду».

На что муж ответил таким сообщением: «Просто возьми трубку телефона, мне нужно с тобой поговорить, я хочу услышать, где ты?»

«Я не хочу разговаривать с тобой, пока ты в таком состоянии. Успокоишься, поговорим».

«Ты что, товарищ, я тебе клянусь, если не возьмешь трубку, я тебя просто искалечу, изуродую».

Зачем писал такие слова, он и сам не понимал, его состояние становилось все хуже, его начало трясти, только с новой, более страшной силой. Мысли, которые начинали приходить в голову, были все направлены на то, что она поехала на свидание с мужчиной, или у нее давно уже кто-то есть, и т. д. Зачем писал угрозы, он и не понимал. Но гнев и отчаяние затмили здравый смысл. После последнего сообщения прошло почти пять минут, и пришел ответ от Марины:

«Тронешь — сядешь. Я тебе сказала: успокоишься, поговорим».

На что следом последовал ответ от Сергея:

«Просто возьми трубку, я хочу поговорить с тобой, услышать, где ты едешь и с кем ты?»

«Пока ты в таком состоянии я не буду с тобой говорить».

«Я в нормальном состоянии».

««Убью тебя и искалечу» — это в ты в нормальном состоянии?»

«Ты что творишь, хоть сама понимаешь?»

«Ты что творишь»?

«Я?»

Ответа Сергей так и не дождался и после нескольких сообщений, отчего его состояние и беспокойство уже практически не контролировались. Руки тряслись, словно они живут своей жизнью, сердце колотилось так, что казалось, его стук слышно даже за пределами дома. И при этом не хотелось ни алкоголя, ни чего другого подобного, только одна навязчивая мысль: узнать, где же находится его жена, и всё. На протяжении часа метался от мыслей «Да черт с ней, она сделала свой выбор, свалила, несмотря ни на просьбы, ни на угрозы, значит, там ей лучше, чем со мной, чем с нами, ведь она бросила не только меня, но нас всех, всех троих» до мыслей, что она влезла в какую-то секту, попала к кому-то под влияние, что ее кто-то заставляет и что ее вообще могут убить, искалечить, и т. д.

Состояние, близкое к панике: ни сидеть, ни стоять, ни играть с детьми, ничего не получалось. После часа молчания Сергей принялся звонить на телефон без остановки раз двадцать, потом звонить на ватсап — как аудио-, так и видеозвонки, но ничего — ни ответа, ни сообщения. Потом решил позвонить матери Марины, чтобы та связалась с дочерью и надоумила, или хотя бы убедилась, что с ней все хорошо. Но в какой-то момент решил, что это плохая идея.

После побега жены прошло почти четыре часа. Сергей чувствовал, что если он не примет алкоголь, то «крыша просто поедет», говорил вслух сам с собой горе-муженек. Открыв бутылку пива, он практически насильно влил ее в себя залпом и, тут же найдя номер телефона своей не особо любимой тещи, что, впрочем, было взаимно, и это не скрывалось со стороны обоих, все-таки решил позвонить в надежде, что та хоть как-то успокоит или расскажет, где его благоверная.

— Ало, мам, — так, несмотря на откровенную неприязнь, называл Сергей свою тещу.

— Да, Сережа, — холодно ответила тетушка.

— Здравствуйте. Я, конечно, извиняюсь, но вы, наверное, в курсе, где сейчас ваша дочь. Вы, пожалуйста, позвоните ей и попросите мне перезвонить.

Тетя в телефоне внимательно выслушав собеседника, спокойно и абсолютно равнодушно произнесла:

— Скажи, а ты не думаешь, что ей просто нужно немного отдохнуть, она ведь тоже не железная, на работе сколько забот, с детьми, твои оскорбления постоянно выслушивать… Ей просто хочется отдохнуть один вечер.

Сергей замер на секунд пять точно, он был в абсолютном шоке от услышанного, пытался что-то сразу после паузы ответить, но дар речи пропал, промычал что-то в трубку. Он встряхнул голову, как будто пытаясь прийти в себя после хорошего апперкота, все-таки собрался:

— Что вы сейчас сказали, мама? Я был прав, вы в курсе? Вы кто вообще? Она уехала на моих глазах, точнее, сбежала, как крыса, и уже пятый час не отвечает на звонки. Это что, нормально по-вашему?

— Я предполагаю, что говоришь ей всякие гадости, что я сейчас и выясню. Если это так, то, уж поверь мне, разговор с тобой будет короткий, — неожиданно наглым, мерзким голосом проговорила тетя, отчего и без того состояние Сергея стало просто удручающим, в горле пересохло, руки тряслись так, что телефон приходилось зажимать сильнее обычного.

— Вы что, совсем больная? Вы так говорите спокойно о том, что она ушла, наверное, точно в курсе, где она? — грубил Сергей и продолжал: — И что же, интересно, вы будете делать?

— В полиции посидишь пятнадцать суток, тогда сразу поймешь, как нужно вести себя с женой. И ты сам — конченый ублюдок! Я давно говорила Марине, чтобы она вышвырнула тебя, кусок приезжего дерьма, возомнил из себя хозяина, после развода у тебя не останется ничего, понял? И повалишь в свою деревушку обратно, где тебе и место, — орала во все горло теща, которая всегда корчила из себя интеллигентную даму высшего общества.

После этого монолога тетушка бросила трубку, не дождавшись ответа собеседника. Сергей стоял еще примерно полминуты, продолжая держать телефон возле уха, хотя оттуда не раздавалось ни звука. Это был шок, в эту секунду муженек подумал: «Капец, жизнь кончена, вот это да, аха-аха-аха», после этого не выдержал и ударил рукой по столу так, что он просто взлетел в воздух со всем содержимым, и взвыл от боли. Благо на столе стояло только несколько тарелок, которые разлетелись вдребезги после того, как долетели до пола, стол опрокинулся набок, а Сергей упал и, морщась от боли, начал кататься, не замечая, что режет себе кожу от осколков разбитых стеклянных тарелок. В кухню прибежали дети вдвоем и испуганно прокричали:

— Папа, что случилось?!

Тот не с первой секунды поднялся, но довольно быстро вскочил и, смеясь, быстро проговорил историю, которую так же быстро придумал:

— Аха, аха, привет, вот свалился, малявки, хотел на столе потанцевать, но не рассчитал силы, я же большой, вот наш стол не выдержал, — в этот момент он начал поднимать стол и повернулся боком к детям, и они в один голос воскликнули:

— Папа, папа, у тебя кровь!

— Что, где? — Сергей поставил стол на ноги, начал рассматривать себя и, поглядев на руку, возле локтя увидел кусок стекла, торчащего из руки, и кровь медленно капала на пол.

— Как это произошло, почему я не почувствовал, — пробормотал негромко Сергей, отворачиваясь от детей, которые продолжали вопить.

— Ничего страшного, малявки. Так, а ну быстро наверх! Я сейчас мигом все уберу, а вам нельзя здесь, тут стекла. Хотите, чтобы у вас стекло торчало из руки? — и как бы в шутку пытаясь напугать детей, направил на них свою руку.

Дети запищали и убежали. Он первым делом принялся вытаскивать стекло, благо то не вошло далеко, и без особого труда вырвал его из руки резким движением, кровь хлынула, но несильно. Безразлично обмотал руку кухонным полотенцем, достал веник с совком и принялся убирать осколки, тщательно выметая все по периметру.

«Ну надо же, на какое-то время я совсем забыл про происходящее», — подумал Сергей. Но ненадолго, и через пару мгновений вернулось сознание. «Вот это да, вот это поговорил с мамой, мать ее, но ведь она права, у меня ничего нет!» — говорил вслух горе-муженек.

И в голову пришли мысли, от которых Сергей покрылся легким холодным потом. Квартиру при покупке он оформил на любимую жену, боясь каких-либо проблем, причем сам был инициатором данного действия, потому что боялся, что если куда-нибудь вляпается, чтобы у него не было никакой собственности, эта дача оформлена опять же на жену, да еще и по договору дарения от ее родителей. «И всё, ничего нет, я голодранец», — вспомнил Сергей знаменитую фразу, и что, теперь идти на съемную квартиру, начинать всю жизнь с нуля?

Тут его накрыло окончательно, он почувствовал какое-то странное жжение в области сердца, начало сводить челюсть, и в какой-то момент показалось, что сейчас случится инсульт. Первое, что пришло в голову в эту секунду: он быстро достал ящик с лекарствами, схватил бутылочку с валерианой и без воды, то ли с испуга, то ли забыл, что ее нужно разводить, нагнул голову и сделал довольно большой глоток, после чего сморщился от вкуса, опустив голову вниз. Какое-то время он просидел на полу после принятого лекарства, пытаясь не думать, не дышать, не двигаться, потом принялся смеяться с себя: «Что я делаю, какая валерьянка?», пока снова не спустились дети.

— Пап, можно уже заходить?

— Нет, конечно, малявки, бегом наверх, я еще не все убрал, — Сергей резко встал с пола и принялся заметать осколки стекла.

— Так, детки, — поднявшись наверх, весело проговорил отец, — вы, наверное, уже проголодались, но готовить у меня не получится. Давайте «Несквик» с молочком поедим, а наутро я приготовлю что-нибудь.

В этот момент муженек посмотрел на часы и немного опешил:

— Ох, детки, уже почти восемь часов, как так быстро время пролетело?

«Я что, был в отключке, только пять было», — подумал Сергей и быстренько организовал ужин для детей. Немного поиграли, повеселились, и после купания папаша отправился укладывать детей спать.

— Так какую сказку сегодня будем читать?

— Давай «Карлик-нос».

— «Карлик-нос»? Мы его сто раз читали.

— Ну, пожалуйста, папа.

— Ну как там твоя рана на руке, прошла? — спросил сын, пытаясь привстать и посмотреть на руку отца.

— Хорошо, малыш, все хорошо, уже почти не болит. «Карлик-нос» так «Карлик-нос».

Прочитав сказку, папаша поцеловал детей и, уже закрывая дверь в детскую комнату, услышал, как его зовет дочь.

— Да, малыш?

— Пап, скажи, а почему мама стала так часто уходить, вы что, поссорились?

— Часто? — Сергей немного растерялся, а потом вспомнил, как уже слышал такие слова.

— А когда она еще не ночевала дома?

— Ну, когда… — задумалась дочь. — Когда мы были у бабушки в гостях прошлый раз, она тоже уехала, и нас укладывал дедушка.

— Нет, малыш, мы не поссорились. Просто мама сильно устает на работе, и ей нужно иногда отдыхать, завтра она придет и будем вместе играть. Все, закрывай глазки, и пора спать, смотри, мелкий уже спит.

Отец поцеловал дочь и вышел из комнаты, закрыв дверь в детскую, спустился вниз и присел за стол на кухне. Вдруг резко и неистово заревел, слезы хлынули из глаз так, как будто их там держали много лет. Так и было, последний раз этот человек плакал в старших классах после обидного поражения в настольный теннис в финале районного чемпионата, организованного тогдашним мэром города. Победа была почти в руках, но в какой-то момент все вышло из-под контроля и сдержать слез, выйдя в раздевалку, Сергей, будучи пятнадцатилетним подростком, не смог, и самое обидное, что его застукали за этим занятием и еще долго стебались. После чего Сергей сделал вывод, что если проявляешь хоть малую слабость, то тебя никто не пожалеет, а с точностью до наоборот: будут уничтожать, издеваться, какая бы причина твоей слабости ни была. И не то, что чужие — свои, друзья, с которыми он дружил, активно стебали и высмеивали его вместе со всеми. И он поклялся: какая бы неудача ни случилась в его жизни, он не прольет больше ни капли слез, ни покажет своей слабости даже наедине с собой.

Но сегодня, сейчас, от абсолютной безысходности, равнодушия, унижения и просто хамского отношения к нему, как к мужу, мужчине и человеку, такой удар выдержать оказалось не под силу. Рыдая, Сергей пытался несколько раз успокоиться, бил себя по лицу, хватал за волосы, пил алкоголь. Но все казалось безалкогольным. Снова и снова ревел взахлеб. Представлял, что будет с ним после развода и кого она приведет в его квартиру. Кто будет жить вместе и воспитывать его детей, что будет с ним? От всего этого ужаса боль в душе достигла невероятного предела. И снова жжение в сердце, в груди, в душе, но за валерьянкой не потянулся, а взял телефон и продолжил звонить без перерыва.

После тридцатого звонка, абсолютно отчаявшись, в его голову снова приходили страшные мысли, что не могло это все быть так просто, могла же она, если с кем-то даже была, выйти в сторонку на балкон, или в туалете закрыться, наконец, и просто позвонить. «Позвонить, неужели это так сложно, ведь я не последний человек для нее». Потом мысли менялись: что-то случилось, не могла она так жестоко поступить с ним, с человеком, с которым прожила семь лет день в день, сколько пережито, сколько достигнуто за эти годы, и вот так за один день все обгадить. Да еще так жестоко. Так низко — не ответить ни разу на звонок, ни разу ни на один из ста звонков, это было просто унизительно.

Сергей чувствовал себя ничтожеством, раздавленным, выкинутым на улицу, выброшенным из жизни, уничтоженным. Весь мир, в котором жил, рухнул в одночасье, в мгновение, всё, к чему стремился, о чем мечтал, столько планов, столько целей, которые были поставлены, — все было уничтожено одним мерзким и просто невероятно низким поступком женщины, которую, как оказалось, он любил, несмотря на уже давно не простые отношения, без которой он даже не представлял свое существование. Без семьи, без детей — как жить теперь дальше? Как?

В этот момент раздался сигнал телефона о поступившем сообщении, Сергей схватил телефон.

«Чего ты названиваешь, у меня все хорошо, скоро пойдем домой».

«За что ты так со мной, скажи, тебе трудно взять телефон и ответить мне на звонок?»

«Зачем? Выслушивать твои оскорбления».

«Какие оскорбления, просто ответь мне на звонок и все».

«У меня все хорошо, ложись спать».

Сергей посмотрел на часы, они показывали 22:34, он продолжал звонить, писать, умоляя просто взять трубку телефона, но ответа больше так и не получил. Допив оставшийся алкоголь и не получив желаемого результата, муженек решил отправиться в магазин за добавкой, хотя на часах и было давно за контрольные 23:00. Пятнадцать минут неспешным шагом — можно было дойти до ночного магазина и приобрести все что угодно. Сделав несколько вызовов без ответа, он уже хотел было одеваться, как вдруг раздался телефонный звонок. «Ну вот, наконец-то, все-таки есть еще что-то в ней», — подумал муж и, подойдя к телефону, который лежал на кухонном столе, посмотрел на экран, но, к сожалению, желаемой в эту секунду, как никогда за все время, надписи не увидел. Звонил его товарищ, человек, с которым они подружились по работе и стали близкими друзьями.

— Здорово, Серега, не спишь? Извини, что так поздно, у тебя есть планы на завтра?

— Привет, дружище, нет, пока нет, а что ты хотел?

— У меня столько товара накопилось, хотел с тобой прокатиться в одно место, может, и ты заодно что-нибудь продал бы, бензин я оплачу и даже покормлю тебя самым дорогим ужином в «Донер-24».

— Спасибо, братан, но, боюсь, не получится…

— Что так?

— Ой, знал бы ты, что со мной произошло…

И Сергей не выдержал, сердце было настолько наполнено болью, что если бы его друг не позвонил, то он бы рассказал все продавцу в магазине, и поведал о случившемся. Обида была такой силы, что даже при другом человеке не смог справиться со своими эмоциями.

— Да, братан, это, конечно, жестоко, у меня, честно, просто нет слов. Я даже не знаю, как и что тебе посоветовать. Ты не думал, может, все так и есть, как она говорит? Хотя, конечно, ты прав, это бред. Если бы она была с подругами, то уже давно ответила на звонок.

— Да, и что теперь делать? Она может лишить меня всего, представляешь? Как устроен этот мир, ты знаешь, до сегодняшнего дня для меня слово СЕМЬЯ было на первом месте вообще в жизни. А теперь я понял, что это — самое мерзкое, что может случиться с человеком, по крайней мере, с мужиком. Что вот так за секунду годы жизни, труда может перечеркнуть тварь, ради которой ты жил, пахал, как черт, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы жила и радовалась. Единственное, что нужно было от нее, это быть верной и хотя бы делать вид, любящей женой, заботиться о детях. Вот и все, что нужно каждому мужику в этом мире, нормальному мужу, который бьется каждый день с искушением бросить все это дерьмо и жить, наслаждаться свободой, как это делает половина в этом мире — просто бросают своих детей на произвол судьбы, и им плевать, что с ними будет, кто рядом с ними, как они вырастут, кем они станут и сколько таких детей по миру ползает, одиноких, брошенных. На глазах заводят другие семьи, заботятся о других детях… О чем это я, чувак, прости, я уже отклонился от темы. Что нужно было моей жене, чего ей, собаке паршивой, не хватало в жизни? Семья, муж, дети, дом, квартира, все, что хочешь. Но нет, ей нужно, сука, приключения, эмоции…

— Успокойся, дружище, завтра выяснится, что ничего не было, а ты уже впадаешь в крайности…

— Да какая разница, братан, просил ее не уезжать, я ей сказал, что если уедешь, это все, конец. Но она, как крыса последняя, сбежала, только я вышел за порог, ты понимаешь? И еще при этом ни разу не ответить на звонок — это просто страшно, такого унижения я в жизни не испытывал, чувствую себя просто куском дерьма, которого растоптали и пописали сверху, а потом вернулись и плюнули…

— Да ладно тебе, друг, не бери в голову, если она такая, зачем она тебе, расстанься с ней да и все, люди расстаются, такое бывает…

— Дас ней-то расстаться не проблема, а вот что с детьми делать, как ей оставить детей, кого она приведет в мой дом, в дом к детям, кем окажется этот человек? Вдруг он ударит, вдруг еще что похлеще, я вот о чем переживаю. Старуха права, после суда она меня просто уничтожит, даже если я докажу факт измены, все карты у нее, я сам вложил ей их в руки. Сам дебил недоразвитый, я ведь даже в самом страшном сне не мог предположить, что она на такое способна в принципе, понимаешь…

— Понимаю, но давай ты не будешь горячиться раньше времени, утро вечера мудренее. Попытайся лечь спать, может, получится…

— Какой спать, я думаю за бухлом сходить, напьюсь, вдруг тогда удастся заснуть.

— Ты что, с ума сошел, у тебя дети дома, дебил ты недоразвитый и вправду…

Сергей после слов друга уразумел, что походы за алкоголем только усугубят его и без того удручающее положение, да и утром будет гораздо хуже, чем сейчас. Друзья проговорили почти до трех часов утра, что пролетело для Сергея как несколько минут, о чем он благодарил несколько раз на прощание.

Он понимал, что человеку давно пора ложиться спать, что время уже слишком позднее, вставать нужно было в пять утра, и в то же время понимал, что если он сейчас кому-нибудь не выговорится, то точно отправится за алкоголем. Именно поэтому продолжал плакаться, «как сучка», что он часто повторял в процессе общения,

— Видишь, какой я оказался слабак, тряпка половая, об меня ноги вытерли, а я реву из-за этого.

— Нет! — отвечал собеседник, — ты просто любишь свою семью и боишься ее потерять, ты хороший человек, отец, муж, именно поэтому тебя сейчас так колбасит…

В тот момент Сергею стало понятно, что Женя оказался хорошим другом, во-первых, терпел его нытье больше двух часов, во-вторых, ни разу не сказал ничего плохого про горе-жену, и в-третьих, пытался всячески успокоить и поддержать, что было в этот момент просто как бальзам на его разорванную душу.

Наконец, попрощавшись с другом, муженек решил отправиться в кровать и попытаться заснуть, ведь дети встанут рано и нужно заниматься с ними, и если он не будет спать, то завтра неизвестно, когда приедет благоверная, только ему сидеть с детьми…

Завалившись в кровать и укрывшись одеялом, он закрыл глаза и начал читать «Отче наш», моля о том, что бы ни случилось, главное, чтобы его жена была жива и здорова. Несколько раз прочитав молитву, Сергей вскочил с кровати, взял с полки икону и еще с большей силой начал просить:

— Господи, миленький, молю тебя, спаси ее, пожалуйста, с кем бы она ни была, главное, чтобы вернулась живой и здоровой, пожалуйста, прошу тебя. Что бы потом она со мной ни делала, главное, чтобы была жива и здорова…

Так Сергей простоял на коленях, то падая всем телом на пол, то просто сворачивался в клубок, сжимая икону. Что происходило с ним, он не мог объяснить, когда более или менее пришел в себя спустя почти час. Но после этого ему стало немного полегче, и он снова начал звонить жене без остановки на телефон, на ватсап, и так продолжалось почти до шести утра, сколько звонков сделал, он уже и не сосчитал бы никогда, но ответа так и не было. За все это время приступы истерики менялись на приступы гнева, паники, отчаяния, абсолютной беспомощности и полного опустошения, его душа была разорвана на части, тело было как тесто, практически парализовано, он не мог ни двигаться нормально, ни…

Вдруг раздался гудок, Сергей вскочил с пола, на котором лежал, смотря в потолок как минимум последние двадцать минут. Но почти сразу вернулся обратно в свое положение, потому что узнал мелодию — это был звонок будильника в 8:00. Подойдя к телефону и отключив назойливый и противный звонок, муженек хотел разбить телефон, но снова сдержался, вдруг все-таки позвонит, да и больше средств связи нет в доме.

— Восемь ноль-ноль, ни секунды не сомкнул глаз, — говорил вслух. — Как же теперь целый день провести с детьми? — продолжал беседу с самим собой.

В этот момент послышались шаги по лестнице, Сергей понял, что спускается сын, наверное, в туалет, он всегда просыпался раньше своей сестры, но после того как справит нужду, дрыхнет всегда почти до обеда, когда не надо было идти в садик. Папаша не хотел показываться на глаза и спрятался за ширмой. Паренек справился с делом и побежал обратно наверх в полусонном состоянии.

Сергей какое-то время набирал номер своей благоверной. Но не столько, как в последний раз, может, раз десять, не более. Но, как во все предыдущие разы, ответа не последовало. Вдруг он понял, или на него напало просветление, что эти звонки уже точно останутся без ответа, и в этот момент стало как-то легко. Поставив телефон на зарядку, отправился готовить для детей завтрак и заодно и обед. Он включил тихонько музыку на приемнике, и как будто все рукой сняло, он понял, что она поступила как последняя тварь, что с ней все в порядке, и нужно двигаться дальше. «Пусть она лишит меня всего. Хотя почему всего, я еще поборюсь, нажитое имущество можно поделить, тем более ипотеку давали ему». И это чувство придало ему бодрости и небольшого спокойствия после, наверное, самой страшной ночи в его жизни…

— Так, малявки, просыпайтесь! — с брызгалкой ворвался папаша в комнату к детям, принялся осторожно брызгать водой на уже проснувшихся, но валяющихся в полусонном состоянии ребятишек.

С визгами и смехом дети начали закрываться от таких неприятных, но веселых брызг воды, они бесились и играли, смеялись и дурачились, и в этот момент еще одна, но только счастливая капля слезы появилась на щеке Сергея. В этот момент он понял, что в жизни нет для него ничего важнее его деток. Что бы ни случилось с их мамашей, главное — это сын и дочь. Они всегда будут его детьми, независимо, с кем спит их мамаша, кого она выберет завтра или уже сегодня себе в любовники. Эти два прелестных и таких маленьких и наивных создания всегда должны быть для него на первом месте, только они являются всем смыслом его жизни, и он должен постараться сделать все для их счастья.

С этой мыслью папаша, как будто прозревший после долгих лет заблуждения, просто расцвел, как будто его просветили и открыли глаза, и абсолютное спокойствие окутало его душу. «Это было точно от бога», — подумал в тот момент Сергей, как бы прошел очищение, и это было по-настоящему круто — почувствовать такое облегчение после того, что пришлось пережить, но эйфория длилась недолго. После завтрака, веселого, со смехом и шутками, Сергея посетила мысль, которая убила за секунду всю радость и чувство легкости.

«А что, если вправду она нашла другого мужика и теперь просто подаст на развод, и что я на суде скажу? Что она гулящая женщина? Да суду будет плевать, тем более что она легко скажет, он меня бил, издевался, что она это сделала из-за отчаяния и безысходности. Что она устала от тирании и издевок, упреков и т. д. Она такая хорошая и все делала для меня и детей, а я пил, гулял, она терпела много лет, но все становилось хуже. И в порыве отчаяния встретила человека, который не издевался, не презирал ее как женщину, и всё.

Суд просто раздавит меня, заберет все, не даст даже права видеть детей. Кто я? У меня теперь нет ничего, ни официальной работы, ни своего жилья». И эта мысль просто разорвала остатки души, которая только что, только несколько секунд назад была исцелена.

«И что будет потом… Конец. Просто молить после того, что сделала жена, молить ее, чтобы не лишала меня детей. Как же так, почему в этом мире так жестоко устроены законы, что, несмотря на то, что сделает женщина, власти всегда на ее стороне. И никто не посмотрит на ее преступление против семьи. Она остается в шоколаде, с квартирой, детьми и еще даже вправе подать на алименты и клянчить деньги по закону много лет. Что за мир, что за законы? Они просто идеально прописаны по отношению к шалавам, которые так просто идут на измену, разрушая семью, свою собственную, так легко, потому что даже закон их на стороне. Почему нет закона такого, где выявленный факт супружеской измены, независимо от пола, должен лишать всех прав на детей и всего совместно нажитого имущества автоматически. Потому что это — предатель, ничтожество! Был бы такой закон, не так бы гуляли.

Но всем плевать на чужие проблемы в семье. Той самой ячейке общества, которую так тщательно стремится защитить общество, а оно, наоборот, как получается, кладет шалавам все карты в руки, и они без проблем делают свое дело и что потом — семьи нет, развод, дети-сироты. А сколько убийств на этой почве? Но кому какое дело, баба или мужик сами этого хотели, сходить налево — ведь это так модно сейчас, да и раньше тоже было, наверное, самое интересное развлечение…

Предателей в военное время расстреливали самым первым делом, а мы разве не на войне? Пусть и в мирное время, но он ведь каждый день борется с этим миром за благополучие своей семьи, а предатель, изменник думает только о себе, о своих чувствах и проблемах, а на семью наплевать. Как эта тварь приехала, бросила детей, мужа и просто отправилась удовлетворять свою похоть, не стесняясь даже перед этим посмотреть родным людям в глаза, самым родным…»

Или от всего, что так неожиданно навалилось, или от похмелья, или от всего вместе такие мысли трепали Сергея за то время, пока дети завтракали. И вдруг он решил собирать свои вещи из дома жены, и в ту же минуту вместе с детьми принялся этим заниматься, да не просто потихоньку, а так, как будто надо все сделать в самое короткое время. Но барахла оказалось так много, что пакеты, мешки и коробки, которые нашел, не смогли спрятать даже третью часть.

— Так, малявки, пора нам ехать в магазин, нужно купить коробок, мешков, чтобы все сегодня упаковать и сложить под навесом на улице. И завтра я все вывезу к дяде Ване, у него есть большой гараж. И всё, освободим дом от барахла ненужного, и будем играть и бегать по дому без препятствий, как раньше, — Сергей так решил сказать детям, что он освобождает казенную жилплощадь.

«Примак вонючий, какая чуйка была — не делай ничего в казенной даче, придурок, почти два миллиона спустил, чтобы с любимой на природе летом наслаждаться, идиотина, примак бестолковый» — закидывая какие то вещи в мешок, ворчал он вслух.

— Пап, а что такое примак? — неожиданно спросила дочка.

— Ой, доченька, это самый жалкий и ничтожный мужчина на земле. Тот, который лезет в жилплощадь своей дамы сердца, и в итоге делает там все, старается, ремонтирует с гордо поднятой головой. А про себя из-за этого забывает и этим же себя и в глазах этой же дамы сердца опускает. В итоге дама находит нового примака или думает, что находит, а тот старый идет в лесок под кусток, потому что все, что он зарабатывал, тратил для своей дамы в надежде стать для нее прекрасным принцем. Но тешит только одно, доченька, что таких примачков — полмира…

— И ты такой? — смеясь, задала вопрос девочка.

— Именно, дорогая моя!

— Так ты тоже пойдешь в лесок под кусток? — поинтересовалась дочь и громко засмеялась.

Сергей хотел было сказать что-то в ответ смешное и посмеяться вместе с детьми, но почему-то представил себя в лесу под дождем, промокшим до нитки, сидящим под кустом, задумчиво уставившись вдаль. И лишь капли дождя тревожат его непоколебимый взгляд…

Папаша быстренько одел детей, оделся сам и, пока они носились по двору, прогревал машину. Усадив обоих и пристегнув в своих креслах, они поехали, продолжая веселиться и врубать музыку на полную. Побывав сначала в строительном магазине, сделав то, зачем отправились изначально, отец решил побаловать детей торговым центром, и они утопились в детских игровых комнатах, кинотеатрах, каруселях и так до 20:00.

Сергей чувствовал, что уже засыпает на ходу, после прошлой бессонной и, наверное, самой страшной ночи для него организм уже справляться не мог. Он ехал домой очень осторожно, все время старался разговаривать с детьми и не отвлекаться ни на секунду от дороги, и все равно один раз, уже практически возле самого дома, клюнул, от чего, правда, быстро отдернулся и стал раз в десять бодрее. Доехав благополучно, загнав машину во двор, отец выгрузил детей, но разрешил им еще побегать по двору, хотя чувствовал, что его бодрствование длиться будет недолго и он просто заснет на ходу. Благо дети поиграли семь минут и побежали домой. На счастье, они были сыты от многочисленных фастфудов, кафешек и т. д. И папаша долго с ужином заморачиваться не стал, погрел по кружке молока с печеньем и отправил в ванную чистить зубки и мыть ножки, но потом понял, что малявки будут только баловаться, как всегда, отправился к ним на помощь.

— Всё, бегом, бегом в кровать, — кричал папаша, удерживая двух детей одновременно на плечах, отчего те смеялись. Это было одно из любимых развлечений для них, когда папа берет обоих на руки и поднимает по лестнице в их комнату, а потом аккуратно бросает по очереди на кровать в родительской спальне. А потом они бежали в свою комнату и требовали рассказать новую сказку, на что тот всегда первое время отнекивался, заставляя детей упрашивать его, но потом всегда рассказывал. Так же происходило и этот раз, после нескольких «Ну, пожалуйста, папочка» отец начал свой рассказ, и не дорассказал даже до середины, уснул прямо на кресле, а дети так наигрались, что вырубились чуть раньше своего отца.

Проснувшись от шума, который раздавался из кухни, Сергей подумал: «Неужели вернулась?» и попытался встать с кресла, но ногой наступил на мягкую игрушку, которая заговорила во все горло и тем самым разбудила дочку, которая довольно резко вскочила с кровати и направилась к лестнице, не сказав ни слова. Пока отец собирал из-под ног игрушки, снизу раздалось: «Мама, мама», «Точно, приехала, ну что же, сейчас начнется шоу», — подумал муженек, как вдруг услышал то, чего точно не ожидал: «Бабушка, спасибо».

«Бабушка?! Ах вот оно что, ведьму с собой привела, ну конечно, сейчас точно будет шоу», — с этими мыслями Сергей отправился вниз.

— Привет, дорогая, ну как погуляла, рассказывай? — он перешел в нападение, только открыл дверь на кухню и, не дожидаясь ответа, подошел к дочери и начал потихоньку ее выпроваживать, на что та нехотя, но согласилась.

— Может, ты оставишь ребенка в покое, уже десятый час, — раздался мерзкий и голос и тон тещи.

— Я тебя еще забыл спросить, — в ответ грубил Сергей и, не дожидаясь ответа от старухи, перевел взгляд на жену и повторил свой вопрос.

— Я, по-моему, уже тебе несколько раз говорила и в сотый раз повторять не намерена, — холодно, даже скорее хладнокровно, ответила супруга, отчего привела в негодование своего мужа.

— Что ты сказала сейчас? Так, по-твоему, это нормально, то, что ты сделала, нормально? Мразь ты поганая!

— Я у тебя всегда мразь, и тварь, и гнида, и всё в этом роде…

— Заткни свою пасть, ты просто отмороженная. Тебе напомнить, что ты сделала? Может, твоя мамаша не в курсе, так я повторю. Ты приехала ко мне, привезла детей и, только я за порог, ты, как крыса сбежала к любовнику и двое суток не выходила на связь. Ты считаешь это нормально, в порядке вещей?

Теща все это время периодически пыталась что-то говорить и вставлять какие-то фразы типа «Ты-то сам кто», «Как ты себя вел», но Сергей не особо реагировал. Но в какой-то момент старуху словно подменили, всегда интеллигентная, сдержанная дама почти центнер весом пустилась во все тяжкие. От простых и стандартных упреков и унижений она перешла к тяжелой артиллерии, как на Руси принято вульгарно называть гомосексуалистов и презервативы. Все эти слова вылетали из пасти старухи с такой скоростью, что остановить, казалось, ее сможет только хороший апперкот. В какой-то из особо оскорбительных моментов дочь подходила к матери и демонстративно пыталась успокоить, на что та отвечала стандартным ответом всех времен: «Я долго молчала и терпела, но все мое терпение лопнуло».

Сергей ухмылялся только. И вдруг неожиданно даже для самого себя он хватает первую попавшуюся кружку со стола и швыряет ее в стену, сбоку закрытую перегородкой, так, чтобы не повредить никому. От удара теща неожиданно с визгом, как будто кружка ударила ей по голове, упала на корточки и прикрываясь руками, как от летящих в ее сторону пуль, продолжала визжать. Дочь подошла к ней, пытаясь поднять и успокоить, наконец открыла свой рот:

— Ты совсем больной? А если бы ты кому-нибудь в голову попал?

— Я туда и целился, рука дрогнула, видишь, и поэтому не попал, — иронизировал Сергей.

И тут старуха пришла в себя после концерта, начала демонстративно набирать номер телефона полиции.

— Все, ублюдок вонючий, сейчас ты свалишь из моего дома раз и навсегда…

— Мама, хватит, — дочь резко подбежала и, пытаясь забрать телефон, приговаривала: — Мама, пожалуйста, зачем это?

Но теща снова устроила концерт. Никому не звонила, но какое-то время всех пугала. После чего взаимные оскорбления и упреки то возвышались над разумом, то снова опускались на самое дно, в словах, глазах и душах этих людей ненависть к друг другу была такой силы, что, наверное, если бы не дети наверху, они просто набросились друг на друга, и только бог знает, чем бы все закончилось. Словесная перепалка продолжалась бы еще долго, но послышались шаги детей по лестнице, и все заткнулись одновременно.

— Хватит вам кричать в выходной день, — обиженным и капризным голосом проворчала малышка, и все принялись ее успокаивать и извиняться.

Отец поднял сына на руки и отправился с ним в ванную комнату умываться, а дамы принялись нянчиться с девочкой и пытаться приготовить завтрак. Выйдя из ванны, Сергей, не говоря ни слова, поднялся наверх к себе, хлопнув дверью, завалился на кровать. Его сердце и душа были растерзаны окончательно.

Ей просто плевать, думал он, откуда вдруг такая жестокость, ненависть, злоба, что и в какой момент произошло? Когда он потерял контроль, не увидел, не почувствовал, что человек стал другим, чужим, посторонним? Как же так происходит с людьми, с женщинами, в какой момент они принимают решение возненавидеть человека, с которым прожили столько лет день в день, столько пережили, спустить все в унитаз — ради чего? Ради нового мужика, который спустя какое-то время станет как все становятся после того, как проходит букетно-конфетный период. Зачем тогда все приколы про долгую семейную жизнь, когда должно быть официально зарегистрировано после года совместно — проходить курс семейного психотерапевта или вообще расставаться на месяц. «У-у-у-у, скорее уже апрель, свалю от тебя на месяц, так ты меня достал за этот год, ой, а как ты меня достал». Но ведь начнется: «А че, к кому поедешь, к Верке своей, да, козел, если к ней поедешь, можешь обратно не возвращаться», и тому подобное, и опять скандалы, драки, нет выхода в семейной жизни никакого. Но почему люди, живя идеальной жизнью, как мы, ведь все есть, дома, квартиры, машины, двое прекрасных детей, есть работа, есть хобби, почему же мы оба выбрали ненависть вместо того, чтобы выбрать любовь, уважение, к кому-то быть добрее, ведь мы же семья, самые близкие люди друг для друга. Выбрать ненависть, а не любовь — почему???

Все это терзало Сергея какое-то время, пока он валялся в кровати. Сколько прошло — час, больше, меньше. Он даже не заметил, как сквозь его глубокие мысли услышал детские крики: «Ура! Ура! Мы едем к бабушке!» Он не сразу включился, но когда это произошло, он мигом спустился на кухню.

— Это что значит — к бабушке? — прокричал Сергей, влетая на кухню.

В этот момент старуха уже надевала куртку на девочку. Он схватил за руку ребенка, выхватил куртку, отбросил ее в сторону и уставился на тещу:

— Ты совсем оборзела, гадина старая, вы что задумали? Вспомнили, что у вас дети есть, а ты что, мамаша, стоишь? Вспомнила про детей? Что-то двое суток тебя не волновало, что с ними, что они покушали, что они делали, ты же развлекалась, тварь ты поганая, никто никуда не поедет, валите отсюда обе!!!

— Я тебя еще спрашивать буду, когда мне внуков можно взять, ты здесь никто, это мой дом, и ты сейчас свалишь отсюда, не по-хорошему, так по-плохому… — вопила старуха.

— Ты, гнида, это мои дети, поняла? И еще посмотрим после того, что я расскажу на суде, кто будет опекуном, такой шмаре вряд ли оставят детей, которая может себе позволить двое суток шляться неизвестно где, ни разу не выходить на связь, и даже не сообщить, где находится. Поверь мне, любимая, тебя ждет грандиозный провал.

— Ты совсем больной, я тебе еще раз повторяю: я была с подругами, а на связь я выходила, писала тебе сообщения, что со мной все в порядке. А разговаривать я не хотела только потому, что не желала выслушивать твои маты и оскорбления, и детей я не бросала на произвол, а оставила их с отцом. И не двое суток я была, вчера я тебе звонила, ты сам не взял трубку.

— Что значит звонила, ты адрес забыла, где ты детей бросила, а ты, наверное, боялась тирана, а чего ж ты детей с тираном не боялась на двое суток оставить?

— Я правда боялась, что опять нажрешься и руки начнешь распускать, ты забыл, что мне писал в сообщениях?

— Жалко, что не сделал, и ни разу за всю нашу жизнь не дал тебе хоть раз по-настоящему, но еще подожди, придет твое время.

Словесная перепалка между супругами продолжалась какое-то время, пока теща не начала снова пугать полицией, и тогда Сергей схватил детей на руки и в игровой форме потащил их наверх. Примерно пятнадцать минут они провели играя, веселясь, ни на секунду не отходя от папаши, пока в дверь на зашла Марина:

— Дети, ну что, пора собираться к бабушке, помните, что она вам обещала?

И каково было удивление папаши, как за секунду они вскочили и молниеносно выбежали за дверь, не сказав ни слова отцу, лишь выкрикивая свое любимое «ура-ура». Они так быстро приняли решение, что показалось, отец для них был как что-то наоборот, не нужное, что-то или кто-то, не имеющий никакого значения, как помеха, преграда от радости и счастья, что они за секунду с бешеными криками восторга, радости бежали не к нему, а от него, хотя только что веселились и играли с ним так, что казалось, они любят его больше всего на свете. Это был настоящий удар для папаши, он так и остался стоять, держа в руках над собой огромную игрушку-медведя, которую перед приходом благоверной хотел запулить в детей. Это был еще один мощный удар по и без того уничтоженному самолюбию.

Сергей опустил руки с игрушкой и присел на кресло, на котором провел прошлую ночь рядом со своими детьми. Он смотрел на комнату, которую строил когда-то для них, вспоминал, как чуть не погиб, когда поднимал огромную балку в одиночку и случайно поскользнулся и свалился с этажа, и балка летела за ним, но повезло, чудом все обошлось. И никто и никогда не помогал ему, все один, для семьи, для жены и детей, а теперь все вот так убежали от него ради каких-то дешевых подарков от старухи, которая и дня не помогла им с детьми. «Или везите через весь город ко мне, или сами справляйтесь», — вспоминал слова своей тещи. В этот момент он услышал шум подъезжающей машины за окном и голоса детей во дворе, и звуки открывающихся дверей…

— Боже мой, даже не попрощались, ни жена не сказала: «Скажите папе «пока»», ни сами не поднялись, да хотя бы крикнули снизу возле лестницы.

От этого слезы хлынули просто градом из глаз, несколько секунд Сергей ревел, уткнувшись в ту самую игрушку, которая до сих пор была в руках горе-муженька, потом он немного успокоился и, вставая с кресла, от боли и гнева швырнул ее так о стену, что она чуть не разлетелась на части, несмотря на то, что была мягкой. Спустившись вниз, он какое-то время ходил по кухне, наматывая круги и прокручивая в голове, что произошло с ним за эти несколько дней, как все было хорошо и беззаботно, и как все изменилось за эти несколько дней, и сколько — за это утро, все поменялось и что теперь будет дальше, что будет дальше? Сколько раз задавал себе этот вопрос и столько же пытался найти ответ, но ответа не было никакого, только предположения, только знаки вопроса. Спустя час или больше Сергей уже не мог ни о чем думать, он понимал, что без алкоголя ему не обойтись сегодня, и, глянув на часы, которые показывали 14:42, решил отправиться за лекарством.

Вернувшись примерно через сорок минут, муженек расставил приобретенные бутылки на стол и принялся жадно хлебать все вперемешку, надеясь побыстрее захмелеть. Он первым делом набирал Жене, но тот был недоступен. А после начал периодически звонить друзьям и приятелям, кому просто так, кому пытался рассказать, что с ним произошло, но сделать это так и не решился, то забывал про все и врубал музыку на полную, плясал как сумасшедший, то снова впадал в тоску и ревел от жуткой боли, которая даже сквозь алкоголь пробивалась наружу и била изо всех сил. Потом все эти состояния менялись на ненависть к жене, что какой бы он ни был плохой, ведь держалось на нем, что она со своими копейками и то, которые начала зарабатывать полгода назад, могла решить в их жизни, когда одна ипотека была шестьдесят тысяч, и вот так она решила отблагодарить мужа за долгие годы заботы, труда и стараний. Все это веселье продолжалось до тех пор, пока ноги не начали валиться, и на часах было уже давно за полночь, и паренек, допив последнюю порцию, не отправился в царство алкогольного Морфея.

Проснувшись по нужде и удачно ее справив, Сергей, пройдясь по кухне, в надежде найти, чем бы опохмелиться, быстро разочаровался, так как все, что было куплено на три дня, поглощено было беспощадно за один вечер. В итоге насладившись лишь полбутылкой кефира, отправился обратно в кровать. Проспав почти до 15 часов, он долго ворочался и пытался заснуть снова. Теперь боль душевная добавила себе еще и физическую. Похмелье было таким жутким, что хотелось просто лезть на стену, рука болела в двух местах. Так валяясь в кровати еще несколько часов, он все-таки решил подняться и попытаться позавтракать в 17:00. Спустившись на кухню, он пошарился в холодильнике, решил приготовить себе омлет, достал нужные продукты, принялся все организовывать. Закончил готовить довольно быстро, все смяв, получил облегчение, но ненадолго, буквально дожевав последний набитый рот, раздался звонок, подойдя к телефону, Сергей во все горло прокричал:

— Твою мать, какие люди!!! — и проведя пальцем по экрану, прокричал то же самое, только уже своему собеседнику.

— Ты че орешь, как сумасшедший, нажрался, как всегда?

— Не твое собачье дело, шалава, че звонишь?

— А ты как будто не знаешь, что я звоню, ты не забыл, что за садик пора платить? Уже все заплатили, ты же знаешь, что у меня деньги только в конце месяца, тем более я тебя уже давно прошу. Не откладывай с оплатой, потом будет сложнее большую сумму собрать, а тебе как об стенку горохом. Да и так деньги мне нужны — на еду и ботинки хочу малой купить…

Сергей слушал внимательно и не верил своим ушам, сколько наглости, оказывается, в этом человеке, как же так резко он изменился. После того, что они устроили со своей мамашей, да еще в таком тоне, ей хватает наглости на следующий день звонить и требовать деньги. Он какое-то время не слушал, что продолжала говорить ему жена, до тех пор, пока та совсем не перешла черту:

— Ты, наверное, ради этого, чтобы опять все деньги вложить в свое барахло, и раздул такую трагедию из-за этой гулянки моей, а корчишь тут из себя обиженного.

В этот момент у мужа волосы встали дыбом, да что там волосы — все стало дыбом: нос, уши, глаза просто упали и покатились по комнате в разные направления, и одновременно с этим пропал на какое-то время и дар речи. Но, немного помычав в трубку, от сказанного женой Сергей все-таки смог собраться, пригладил волосы, поставил глаза на место с ушами и принялся жестко и беспощадно клясть свою благоверную, восхищаясь ее наглостью и хамством:

— Ты что, вообще конченая, у меня просто дар речи реально пропал. Что-то ты, когда жрешь деньги, которые приносит «барахло», не особо возмущаешься, ну ты отмороженная, я еще и виноват остался!!! Ну браво, пять баллов, ты просто профессионал, как ты разыграла эту партию, прошлялась двое суток неизвестно где, ни разу не ответила на звонок и меня в чем то обвиняет! Ты ведьма просто, лучше тебя никого нет, но вот что я тебе скажу: пусть платит теперь за все тот, с кем ты была в эти дни, шалава ты вонючая! А я готовлюсь к суду и поверь мне, дорогая, для тебя он закончится не так хорошо, как ты думаешь, и если еще раз мне позвонишь и, не дай бог, потребуешь деньги, я твою башку засуну твоему любовнику в задницу, и вы так с ним и пойдете по жизни, поняла?

— Ты не забыл, что это твои дети, или ты хочешь, чтобы их в садике позорили, или твоя дочь ходила в рваных ботинках? — как ни в чем не бывало продолжала Марина.

— Ты че вообще, больная, что с тобой? Я такого хамства и наглости даже от цыганок на вокзале в Крыму не видел!!! Теперь я все понял, ты просто держишь меня за идиота, за лоха тупорылого, это, наверное, так и есть, только ты забыла, что мы семья, были семьей, и я тебе не тот, кого ты разводишь на пиво в дешевом баре. В общем, милая…

Сергей послал жену на всем известные буквы и, не желая слушать откровенную мерзость, бросил трубку. После звонка состояние муженька резко ухудшилось. Он метался по кухне снова и снова, наматывая круги и проклиная тот день, когда вообще встретил свою жену, он рассуждал, как его жестоко унизили и так грамотно провели вокруг пальца. Казалось, что это было каким-то продуманным планом по избавлению от него, как от отработанного робота, который свою миссию выполнил, и пора бы заменить на более свежий экземпляр. Так продолжалось, пока телефон снова не зазвонил. Сергей подлетел к нему и уже хотел было выместить все, что накопилось, как увидел на экране другого абонента.

— Да, мам, — успокоился парень.

— Сынок, ну как там у тебя дела? Мне опять неспокойно, звонила Марине, она говорит, что вы поссорились.

— Мам, все супер, все отлично. Ты, пожалуйста, не волнуйся и не накручивай себя, а Марине просто в своей злобе, не переживай, поссорились несерьезно.

— Думаешь, это от меня зависит, я просто чувствую и все. Но ладно, не хочешь рассказывать, не надо, потом. Ты покушал? Детей что-то не слышно, ты уже отвез их на квартиру? — без остановки взволнованная женщина задавала вопросы.

— Что же она тебе рассказывала? — вдруг дошло до него.

— Ну она звонила за детские вещи, которые я стирала, а потом в процессе разговора сказала, что ты выпивал опять на даче и вы поссорились…

— Вот мразь, какая же мразь! — не удержался Сергей.

— Что это, значит, вы все-таки поссорились?

— Мам, хватит уже, разберемся сами…

— Хорошо, разбирайтесь на здоровье. Так ты отвез детей?

— Да, мам, сегодня же понедельник, в садик нужно, Марине на работу, все как всегда.

Еще около десяти минут продолжался разговор мамы и сына, женщина пыталась несколько раз выудить, что случилось, но сынок стоял на своем и, договорившись, что она приедет в конце недели, попрощались.

«Да как же она чувствует все, бедная мамка, что с ней будет, когда она узнает правду, боюсь себе представить», — возмущался Сергей вслух сам с собой. Положив телефон на стол, он снова начал метаться по кухне, наматывая всё те же круги, не зная, куда себя деть от безысходности. В голове снова появились различные мысли про жену, где и с кем она была, кто он, что будет с ним, и как он будет жить с тем, если узнает, что была все-таки измена. А потом эти мысли меняли другие, потом снова эти же возвращались обратно, и так продолжалось почти до часу ночи, пока муженек не решил пойти прилечь с надеждой заснуть…

Проснувшись от ненавистного звонка будильника, который доносился с кухни, Сергей спустился, отключил, сходил по нужде и снова отправился в кровать, но заснуть не получилось и, провалявшись до полудня, вдруг резко подскочил и с навязчивой идеей пойти куда-нибудь развеяться схватил телефон и начал листать контакты, при этом приговаривая вслух:

— Вещи собирать!!! Да хрен тебе, тварь ты гулящая, буду жить здесь и в своей квартире, а ты вали туда, где шлялась, только менты меня отсюда могут выставить. Да, мать твою! — прокричав последнюю фразу, Сергей приложил телефон к уху.

— Здорово, братан, как ты, как жизнь?

— Привет, ну надо же, какие люди.

— Да, дружище, прости меня, что так долго не звонил, все корчил из себя делового мена, да и ты особо не интересовался, как у меня.

— Ага, я, значит, виноват.

— Нет, нет, забудь. Слушай, скажи, что делаешь сегодня? У меня такая задница случилась, мне без тебя сегодня просто не выжить!

— Тебе повезло, я сейчас собираюсь в баню, правда, в общественную, но там классно, поверь.

— Твою мать, Гарик, ты просто ангел спасения, это первая хорошая новость за три этих прекрасных дня.

— А что случилось, не расскажешь? С детьми все в порядке?

— Да, дружище, с детьми все, слава богу, хорошо. Давай уже при встрече, а то по телефону неохота все это мусолить.

— Скажи мне, как до этой бани-то доехать?

— Зачем до бани, приезжай ко мне, здесь машину возле меня бросишь, и пешочком пройдемся от меня, десять-пятнадцать минут пройтись, и заодно все расскажешь.

— Отлично, супер! Все, лечу, что надо брать там с собой?

— Все банные принадлежности, мыло, мочалку, полотенце, а веники у меня есть, нам хватит.

— Понял, давай, собираюсь и к тебе.

Сергей просто расцвел от счастья, или оттого, что удастся встретиться с другом, или что неожиданно подвернулось сходить в баню, или от того и другого вместе, но на какое-то время мысли о случившемся просто вылетели из головы.

Подъехав к дому, припарковал машину недалеко от подъезда, где жил друг, Сергей довольный смотрел на него сквозь лобовое стекло своей машины а тот уже дожидался его на улице.

— Аха, здорово, дружище! — выкрикнул Сергей, подходя, и, обнявшись по старинке, они начали обмениваться любезностями и приколами. Дружили уже больше пяти лет, и даже несмотря на четырнадцатилетнюю разницу в возрасте оставались как ровесники. Гарик (так называл постоянно Сергей друга, несмотря на то, что ему это не особо нравилось, так как настоящее имя его было Гавриил, но поделать что-либо было не под силу), конечно, иногда доминировал в общении, но лишь потому, что пытался объяснить какие-то жизненные позиции для младшего, мотивируя это своим опытом, за что тот частенько называл его папашей. И так совпало, что отчество младшего совпадало с именем старшего.

После пламенной встречи Сергей, недолго думая, выложил другу свою историю со всеми подробностями и предположениями, отчего у второго изменилось выражение лица и даже тревога появилась в голосе.

— Да, конечно, жестоко, дружище. Это очень жестоко. Я аж с ужасом вспомнил свою историю.

— Так вот понимаешь, почему я пришел к тебе?

— Что? Только поэтому? Да ладно, шучу я, конечно, молодец, что пришел, но я, если честно, даже не знаю, что посоветовать в твоей конкретной ситуации, слишком сложно тебе — дети маленькие, квартира… Как разводиться, как бросать их, ты вряд ли сможешь. И в тот же момент — как жить с таким хамским отношением, это просто издевательство над собой, даже не знаю…

Разговор в таком формате друзья поддерживали до самого прихода к дверям заведения под названием «Бани», на что вместе дружно согласились ни о чем не думать, а спокойно отдохнуть, попариться, выбить все плохое, что накопилось, и после на следующий день приступить к этим проблемам.

С довольными лицами они практически в обнимку ввалились в дверь. Пофлиртовав с кассиршей, каждый заплатив за вход, отправились на свой этаж.

— Да… — удивленно проговорил Гарик, осматриваясь вокруг.

— Что не так? — спросил Сергей, глядя на друга.

— Не так — обычно по понедельникам здесь нет столько народу, — возмущенно ворчал Гарик.

И действительно, народу в помещении примерно пятидесяти-шестидесяти квадратов, разделенном на восемь кабинок по обе стороны, ходило, казалось, полсотни человек. Но Сергей не растерялся и, подойдя к ближайшей, спросил у заседавших там товарищей, есть ли в наличии свободные пару мест, на что получил положительный ответ, правда, не сразу, немного пооглядываясь друг на друга и перемещаясь кто в угол, кто от угла.

— Гарик, давай садись, вот тебе, вот мне местечко, — крикнув другу и махая рукой, зазывал Сергей.

Они принялись раздеваться и, обмотавшись полотенцами, плюхнулись на сидение, практически одновременно. Кабинка вмещала восемь человек, по четыре с каждой стороны, и между располагался большой стол, на котором уже стояли разного рода напитки от больших, почти литровых, с чаем до пивных бокалов и коньяка.

— Так, Гарик, а что же мы с пустыми руками, что мы будем пить? Я совсем про это забыл.

Тут Сергей хотел было обратиться к присутствующим с вопросом, что здесь можно приобрести из алкоголя, как был остановлен своим товарищем:

— Тихо, у меня все есть, обижаешь. Я знал, что ты чаем сегодня не будешь довольствоваться и поэтому, пока ты добирался ко мне, я обо всем позаботился! — и в этот момент достал из своего пакета бутылку коньяка и несколько контейнеров с домашней закуской.

— Ну, ты молодец, дружище. Это как раз то, что мне сейчас нужно. Конечно, в бане противопоказан крепкий алкоголь, но мне сегодня плевать Лучше сдохнуть, чем сегодня оставаться трезвым, — пошутил Сергей и несколько товарищей своим смехом оценили его шутку.

Потихоньку заводился разговор и знакомства, и горе-муженек, недолго дожидаясь, начал выкладывать окружающим свою печальную историю, как бы требуя совета и разъяснения: «Почему все бабы такие твари?» Беседа неожиданно оживилась, как будто для всех эта тема была знакомой и наболевшей: кто начал рассказывать, как его жена гуляла, кто наоборот — «Не переживай, баба просто хотела отдохнуть от тебя», кто просто пытался успокоить. Продолжалась идиллия недолго, примерно десять минут, пока банщик не позвал всех на свежий пар.

— Ну вот, только дошли до самого интересного.

Но вместе со всеми подорвался с места, и практически строем весь коллектив пошагал в парилку.

— Да, от души!!! — выходя первым, восхитился Гарик.

Таким же возгласом восхищения поддержал его Сергей и еще несколько мужиков. Усевшись каждый по своим местам, парни продолжили разговор с того места, на котором остановились, с большим энтузиазмом, чем прежде, как оказалось, чуть ли не каждый из присутствовавших пережил измену — кто жены, кто подруги, кто знал таких рогатых лично.

— Вот это да, так здесь, что ли, собрались все рогоносцы столицы, господа? — поднимая одноразовый стаканчик с коньяком, решил сказать тост Сергей. — Так давайте же выпьем за прекрасных дам! Как они всё умело делают, все потаскухи практически, а убедили весь мир в обратном, гениально! Убедили, что женщины — это святые и моногамные существа, для которых семья, верность и любовь на первом месте. А мужики наоборот — твари гулящие, алкаши, домашние тираны и так далее. И более того, прогнули всех так, что теперь и законы прописаны для них. Гениально! Как они, прекрасные наши, за долгие столетия из практически рабынь превратились в хозяев, мы теперь рабы мужики по крайней мере, в браке. А ведь наши предки, они были гораздо умнее нас, и знали, что свободу бабе нельзя давать, потому что она не знает что с ней делать!!!

Все ребята поддержали тост — кто чаем, кто другими напитками, но все подняли свои бокалы с возгласами «Это точно, да, да». Опрокинув очередную рюмку, Сергей более одушевленно продолжал восхищаться поступками женщин от разных рассказов присутствующих, и остальные тоже красноречиво рассказывали свои и услышанные истории. Только один человек сидел спокойно и лишь иногда кивал и поднимал бокал с коньяком, когда приходило время чокаться. Он сидел в углу возле окна, на вид за пятьдесят, высокий, коренастый, почти лысый, с серьезным выражением лица. После еще одной высадки в парилку и удачного возвращения кто-то завел разговор про детей — что бы ни случилось, нужно думать о них в первую очередь… И в этот момент человек в углу, как будто ждал этого, заговорил:

— Ты думаешь, дети тебя не предадут? — спросил он у того, кто поднял эту тему.

— В смысле не предадут, да мне плевать предадут они меня или нет, мне главное поставить их на ноги, а как они ко мне будут относиться, мне плевать, — яростно отвечал собеседник.

— Ну да, это ты сейчас так говоришь. А когда они вырастут и по указке твоей бывшей жены будут ненавидеть тебя или еще хуже — презирать и пытаться отсудить у тебя последнее, тогда ты не будешь так красноречив, дружок, — спокойно ответил лысый мужчина.

— И такое бывает, — кто-то вмешался в беседу.

— Вот скажи мне, — продолжил Андрей, так звали человека в углу, — зачем люди рожают детей? Зачем ты родил детей? — и он посмотрел на Сергея.

Небольшая пауза появилась за столом, как будто все одновременно задумались над этим вопросом.

— Вот! — продолжал человек в углу. — А ответ прост: для себя, любимого. Это бред, что есть инстинкт продолжения рода, и тому подобное. Нет, только по своим личным желаниям, но есть еще один вариант — по залету рожаем детей. Таких по статистике больше половины на земле. А скажи, кто-нибудь думает о самих детях, когда хочет, чтобы они появились на свет: какими они родятся, здоровыми или нет? Какими они станут — красивыми, умными, буду ли я хорошим родителем…

— Если бы все так думали, то на земле и миллиарда не было бы, — пошутил Сергей.

Компания немного посмеялась, но Андрей был непоколебим.

— Да, точно, тебе кажется, что твои дети — самое дорогое, что есть в твоей жизни, но это да, дети обходятся недешево, — решил он пошутить. — Но давай, прежде чем ты ответишь, я расскажу тебе свою историю, раз пошла такая пьянка.

Налив себе в стаканчик коньяк, выпив до дна, Андрей продолжил:

— Приехал я в Москву в восемьдесят шестом, после института устроился молодым специалистом на завод, поселили в общежитие, и жизнь понеслась, как в сказке: зарплата неплохая, еще халтуры, денег было море. Холостой, двадцать два года, гулял от души, девчонок было море, как и вечеринок — танцы, рестораны, и так почти год, пока в один прекрасный момент ко мне не пришла девчонка, с которой я один раз переспал, не больше. Пришла со своей мамашей и с порога заявляет вторая, что ее дочь беременна и пора тебе, дружочек, в загс. Ну понимаете, что я, как поступил бы любой другой, сильно посмеялся и послал куда подальше обеих, потому что с этой барышней я даже смутно помню, чтобы что-то было, так просто — переспали по обоюдному согласию и все. А тут беременна и жениться — бред. Но осадок-то остался и потихоньку превратился в огромный ком, который не давал мне покоя, как же так ты поступаешь — бросаешь ребенка, а если правда беременна, и тем более от тебя? И продолжалось чуть больше месяца, пока я не пришел к ней с повинной. Точнее, не с повинной, а так, все узнать: как, что и почему, ну, все в этом роде. Она четко все рассказала: как, где, когда и какая у нее была любовь ко мне безумная, а я так несерьезно отнесся к ней. Но все уже произошло, и что никто не виноват, но она любит меня и не хочет растить ребенка без родного отца и т. д. Я все это выслушал и ушел. Еще несколько недель пытался все понять, что со мной происходит: я не мог пить, гулять, начал сходить с ума, ну и в итоге сдался. Вечер знакомства с родителями прошел в ее доме как званый ужин, и меня встретили, как Сталина. Бегали вокруг меня, ублажали все, родни было много — мать, отец, братья матери, сестры отца, друзья и т. д., много народу. Невеста сама скромность, ни слова не проронила, только изредка подходила ко мне и слегка обнимала, уже была намечена свадьба, обсуждали, где и как она пройдет, тот нам квартиру подарит, другой — машину, третий — дачу, ну, в общем, в лотерею выиграл. Но в итоге так и вышло, после свадьбы нам, точнее ей, подарили квартиру кооперативную, представь, как круто, а свадьба была огонь тысяч на пять, представь, какие деньги в то время. Мебель покупали, телевизор, магнитофон, даже, мать ее, стиральную машину.

Все дружно засмеялись, но продолжали внимательно слушать вещавшего.

— Да я был на седьмом небе, все перло, как по маслу. Работа, потом повышение, халтуры, я за год спокойно накопил себе на машину. Это тоже было очень круто по тем временам, ребенок родился точно в срок, я считал каждый день и просчитывал все, я счастлив был безумно. Сын — моя копия, все идеально, а жена просто ангел, никаких до-, после-, во-время-родовых депрессий, секс всегда. Сам чистый, выглаженный, довольный, выпить после работы — пожалуйста, есть, она сама все покупала. Я тебе клянусь, это были одни из самых счастливых дней моей жизни. Правда, потом девяностые подкосили немного, но я был такой счастливый, что даже они не смогли меня нагнуть, как большую половину страны. С работы турнули, я на рынок — торговать, даже в Китай стал мотаться, шмотки возил, всё как у всех, разбогатеть не получилось, но все было, а в те времена, кто знает, пожрать-то не у каждого было. А потом в девяносто пятом второй сын родился, вообще счастье вдвое увеличилось, и всё — идиллия, мечта, а не жизнь, пока я как-то раз не возвращаюсь домой из очередной поездки. Вставляю ключ в дверь, а он не подходит, ну, я удивился, конечно, но без всяких мыслей звоню. Не сразу, но довольно быстро мне открывает жена и смотрит на меня таким взглядом, что я сразу понял: что-то не так. И она сразу с порога, как бы преграждая путь в квартиру, говорит так холодно, по-мерзки, как будто я посторонний человек: «Ты, конечно, не волнуйся, но между нами все кончено. Твои вещи я собрала, они стоят у консьержки, я ее предупредила, она сегодня ждет тебя».

Я сначала думал, какой-то розыгрыш, прикол, я начинаю смеяться на весь подъезд и говорить: «Ну хватит, дорогая, я сильно устал», да и в руках пакеты с подарками детям, ей.

«Это не шутка, вернулся мой человек из тюрьмы, я его девять лет ждала, и дети от него, а с тобой я все время принимала специальные таблетки. Первого — я приехала к нему после того как его посадили, второго — когда я специально ездила к нему. Квартира моя, делать тебе здесь нечего, дети тоже не твои. Ты справишься, прощай», — и попыталась захлопнуть передо мной дверь. Но я успел подставить ногу, бросил пакеты, открыл дверь, она на меня, царапать, кричать во все горло. И в этот момент из кухни выходит такой же здоровый мужик, даже больше, чем я, и в какой-то момент мне даже показалось — похожий на меня, и говорит моей жене: «Отойди от него». Она, как мышка: «Хорошо», и отходит, и он мне говорит: «Тебе что-то непонятно… Что ты еще хочешь узнать?»

Я секунд пять стоял, не мог сказать ни слова, потом кое-как собрался и выдал такую хрень, как сейчас помню:

— Когда ж вы успели?

Все слушатели рассмеялись от души. Но немного подождав, когда основной поток смеха утихнет, Андрей продолжил, по нему было видно, как он желает выговориться, как давно он, видимо, никому не рассказывал это:

— Так вот, на что тот мне говорит (правда, немного тоже улыбнулся): «Ты, дружок, жену-то не вини, пойми, это я все сделал, не хотел, чтобы она одна жила. Я по дурости попал в тюрягу, пырнул двоих, один помер, и мне двенадцать лет дали, а мы только познакомились, а она: буду ждать. Ну вот я ей и предложил такую с тобой проделать операцию. Я, правда, надеялся, что она тебя полюбит и забудет меня, но видишь, как получилось, так и ждала меня. Так что ты не расстраивайся, деньги у тебя есть, она говорит, что неплохо зарабатываешь, и бабу сейчас найти, сам знаешь, не проблема. Так что давай без драк и истерик, больше здесь не появляйся». И показал мне на дверь. Я вышел молча, даже не посмотрел на жену. А детей, походу, вообще дома не было. Какое-то время стоял, не мог ничего понять, потом в эйфории пытался поднять с пола пакеты, спустился в машину и уехал. Спустя дней, наверное, пять все это как начало меня давить, что просто ужас, я начал так бухать, что пропил все, что было, меньше чем за год. Благо мой единственный друг, который сдал мне свою квартиру, все терпел, я раз сто был на волоске от смерти и от тюрьмы, как в итоге ни там, ни там не оказался, до сих пор не могу понять. Это был девяносто восьмой год. И вот однажды иду я очередной раз за водкой в магазин, что-то остановился, не помню уже, как ко мне подходит мужик в рясе с бородой и говорит: «Если не прекратишь так жить, скоро уйдешь в мир иной. Спаси себя, пойди в храм, найди батюшку, покайся в грехах. Прими причастие, и посмотришь, как твоя жизнь изменится». И ушел. Я, конечно, вслед ему крикнул что-то вроде «Где твой бог был раньше» и отправился туда, за чем шел, но слова его еще неделю, наверное, терзали меня, пока я все-таки не сделал то, о чем он мне говорил…

В этот момент рассказ Андрея прервал банщик, созывая всех на очередную порцию пара, и все начали выдвигаться к парилке. После хорошего пропаривания с вениками Сергею не терпелось услышать, чем же в итоге закончится история Андрея, и он был такой не один, судя по уже рассевшимся по местам парням и, как будто навострив уши, ждали, когда тот продолжит свой рассказ. И ждать пришлось недолго. Опрокинув очередную порцию коньяка, рассказчик незамедлительно приступил:

— Так вот, прихожу в храм, нахожу первого попавшегося батюшку и говорю: «Мне бы покаяться в грехах», а он мне: «Приходи завтра на службу, отстоишь, а потом я тебя исповедую, и заодно и причастишься». Ну я так и сделал на следующий день. И вот настал момент исповедаться, а я не могу и слова сказать, думаю, а в чем мне каяться, ведь со мной поступили так страшно, и уже точно не помню, что мне говорил батюшка, но через какое-то время слезы из моих глаз просто вылетали брызгами, хотя я ни разу после того не заплакал. Я ревел, как ребенок, взахлеб, рассказывая, что и как со мной произошло, и как я хотел забыть этот ужас. Не помню сейчас, сколько времени потратил на меня батюшка, но точно не полчаса и даже не час, он мне говорил, потом читал вместе со мной молитвы. И со мной происходило что-то, что я до сих пор объяснить не могу, похоже на изгнание демона, только без криков и переломов тела. Когда я вышел из храма, у меня было такое чувство, что я заново родился, и с тех пор реально жизнь наладилась. Начал снова торговать, работал, как проклятый, и снова забыл, что нужно ходить в храм, каяться, исповедоваться. Мне казалось, да я так устал, завтра схожу, послезавтра, и так вообще годами не ходил. А зачем, ведь все было хорошо, деньги пошли, встретил девушку, женился, дети пошли один за другим, всё, жизнь снова наладилась. Потом гулять начал от жены как сумасшедший, а она делала вид, что не замечает. Ну и всё, потом сама начала и в итоге попалась, а уже трое детей, квартиру купил четырехкомнатную, деньги, машины менял раз в полгода, отдыхать ездили по два, а то и по три раза в год и это с тремя детьми. И все рухнуло снова. Я в гнев, развод, она — пожалуйста, квартиру ей оставил, денег дал много, а она через полгода на алименты подала и полмагазина отсудила. А я, дурак, не заплатил алименты сразу, думал, совесть проснется у бывшей, ведь все оставил — квартиру, денег дал много реально, а потом накопил долг и в итоге продаю последнее, чтобы в тюрьму не посадили. А это две тысячи восьмой год, и вот потом опять пить, горе заливать, и снова на пороге смерти уже стоял, пока снова не увидел купола храма, который перед моим носом через улицу стоял. И пришел, и бог снова меня принял, и после этого смог хоть как-то встать на ноги, купил себе квартиру, однушку, правда, но хоть в Москве остался. Но зато дети сейчас дружно все втроем пытаются ее отсудить у меня. Юрист говорит, что вполне могут, и что мне делать — либо брать кредит три миллиона и платить до смерти или уходить в коммуналку в свои пятьдесят пять лет. Так вот, друг, чем обернулась для меня семья… Семья это говно, запомни, миллионы, если не миллиарды, думают так же, поверь. И даже когда ты видишь двух стариков, идущих в обнимку в свои восемьдесят пять, то поверь, значит, они смогли простить друг другу какие-то обиды, измены или другие события. Как говорится, у каждого есть свой скелет в шкафу.

— Да, конечно, история жизни у тебя трагическая, можно и так сказать, — вздохнул Сергей.

И в этом его поддержали почти все присутствующие.

— Да, а ты говоришь, ради детей. Они тебя под настроем их мамаши возненавидят, она будет все делать так потому, что ты не смог ее простить, как моя. Она мне говорит, я же тебя простила, а я говорил, что пытался, я даже возвращался, но все уже было не то, мне все время казалось, что она опять мне врет, следил, проверял, устраивал скандалы, пока не собрался и не ушел. И она свою боль как за свои ошибки, так и за мои выместила на детях, настраивая всю жизнь против меня. И что в итоге — ненависть. Младшему сыну семнадцать, старшему — двадцать один, по два года разница у всех, и все трое меня ненавидят. За что, не могу понять, хоть я даже после того, как она у меня все отсудила и подала на алименты, продолжал делать для них все, что было в моих силах. А вот так ты ненавидел маму, значит, и нас, и мы тебе так же отплатим, папочка. И таких, как я, тысячи, миллионы мужиков, живут и не могут понять, как так все в ихней жизни сложилось…

Андрей еще какое-то время пытался быть главным вещателем в компании, но как только он закончил историю о своей жизни, все встали рассказывать свои, и его попытки философствовать не увенчались успехом.

— Вот я вам расскажу, что такое бабы!!! — вмешался мужичок невысокого роста с длинными и почти полностью седыми волосами. — Я с девяносто первого играл на свадьбах до девяносто девятого, и, поверьте мне, я такого насмотрелся и такое знаю, что точно могу сказать, что такое бабы, поверьте мне!!!

— Ну, давай, поведай нам, музыкант! — пошутил Сергей.

— Никаких душераздирающих историй я рассказывать не буду, так, блиц-марафон, — и опрокинул рюмку, занюхал ее кусочком сыра, приступил:

— Так вот, что я знаю и лично видел. Самый, конечно, интересный инцидент был в Мытищах, когда в девяносто седьмом мы играли на свадьбе одного бандюгана, имя сейчас не помню, да это и не важно. В общем, все хорошо, жениху тридцать пять, невесте двадцать, загс, все отлично расписались, приехали в ресторан, гулянка полным ходом, народа человек сто, не меньше. И тут какая-то паника, невесты, нет, пропала, мы играть перестали, тишина, ищут, все пьяные на взводе, а со стороны невесты, как я потом заметил, вообще гостей не было, только три подруги или даже две. Так вот, нашли даму в какой-то кладовке с тремя мужиками, которые уговорили ее в последний раз на групповушку. И как назло, нашел сам жених. Такое месиво было, понимаешь. Уговорили, а они, эти мужики, давно с ней развлекались, а тот, хоть и серьезный был, влюбился, та клялась, что только он в ее жизни. Короче, вот так прям на свадьбе не удержалась, понимаете. И таких случаев несколько в моей коллекции, что прямо на свадьбе ловили невесту, а сколько знаю, когда первым делом после росписи звонят своим бывшим и говорят, ну что, понял, что я могу без проблем выйти замуж, заберешь меня, я к тебе хочу… Вот она, любовь и жизнь женщин, сколько знаю историй, что сегодняшнего вечера не хватит, а мне уже пора домой, господа рогоносцы…

И все дружно рассмеялись. Разговоров в этот кампании было еще много — и про измены и про жизнь, но слова этого человека в углу Сергей запомнит на всю жизнь, как он несколько раз говорил после его ухода, так все и продолжалось вплоть до самого закрытия заведения. Выходя на улицу, друзья уже были изрядно пьяны, и думать о плохом они и не пытались, шутили, смеялись, иногда вспоминали, о чем говорили другие в этот день, но явно для Сергея это был очень важный, по его словам, вечер:

— Ты представляешь, какие судьбы у людей! Двенадцать лет или девять, сколько там ждала свою любовь, и все это время играла роль любящей жены. Как, скажи, так можно, что же за создания эти бабы, сколько ненависти к одному человеку и сколько любви к другому, как это объяснить? Ведь моя поступила со мной так же, ведь она меня просто ненавидела и на моих глазах смылась к другому и, несмотря на тысячу звонков, так ни разу не ответила, откуда вдруг появилась ненависть у нее ко мне?

— Да подожди до окончания расследования, а-ха-ха-ха-ха, может, еще твои рога не появились на рогатом небосклоне, аха-ха-ха-ха-ха, может, ты пока не вхож в наш клуб без приглашения, а-ха-ха-ха-ха-ха!

— Да уж, братан, ты еще смеяться можешь, я уже не могу после сегодняшнего. А только представь, каждый практически из десятка мужиков, которые сегодня сидели рядом с нами, носил рога, аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, каждый! А тот, кто не носил, рассказывал про своих друзей или родственников, представляешь, а ты себя помнишь? Я, конечно, не видел тебя тогда, но ведь твоя первая жена поступила не менее ужасно с тобой, — обратился Сергей к другу.

— Да, до сих пор не могу понять, что ей не хватало? У меня карьера, зарабатывал хорошо, трёху купили в Москве, пусть на окраине, но в Москве, сыну восемь, первый класс пацан заканчивал. Что надо было, до сих пор не могу понять. Сама работала тоже, карьера шла, нет, с каким-то уродцем увалилась, бред, сколько лет прошло, а до сих пор вспоминаешь, и обида какая-то.

— Короче, клуб рогоносцев пополняется каждую секунду в этом мире, а-ха-ха-ха-хах, — смеялся Сергей.

— Ладно, пора вызывать такси, и домой.

— Какое такси, с ума сошел, а завтра сюда за машиной ехать, оставайся у меня.

— Где у тебя там остаться, на коврике в коридоре? Это ты меня подготавливаешь, вот, мол, смотри, что тебя ждет после развода, место у порога, аха-хах-хах-ха, — оба посмеялись.

— Почему, у меня же жена с малым в больнице, забыл тебе сказать, у мелкого отит, уже два дня лежат.

— Да ладно, — удивился Сергей, — а че же ты раньше не сказал, помощь нужна какая-то?

— Да все нормально, должны через пару дней уже выписывать, я сегодня с утра сходил, все отнес, проведал, уже вроде не болит, малой идет на поправку. Так что все нормально, мне на смену завтра, а ты как раз можешь выспаться, а потом мне ключи на работу закинешь.

— Точно не в напряг, или ты что-то задумал? А-ха-хах-ха-хах!

— Ага, задумал…

Всю дорогу домой друзья смеялись, шутили над всей сложившейся ситуацией, но все равно, несмотря на хорошее настроение, алкоголь и приятное состояние после бани, Сергей чувствовал тоску, и грусть не покидала его ни на минуту, хоть он и всячески пытался ее отбросить.

Оказавшись дома, друзья еще какое-то время сидели на кухне, попивая чай и раскуривая сигариллы, которые иногда любил покуривать Гарик, разговаривали, жаловались на все тех же «баб»…

— Это что, дружище, какой-то бред, я до сих пор не могу успокоиться после всего, что пришлось выслушать сегодня, — высокомерно выпуская дым, вещал Гарик.

— Да, это жесть нереальная, представь, прямо на свадьбе не удержалась, блин, уговорили, а-ха-ха-ха-ха-хах.

— Я просто в шоке, честно, но почему так происходит?

— Хочется, блин, кайфа девочкам, наверное, как тут еще скажешь…

— Я тебе хочу сказать, что наверное, все дело в «дырочке», ведь с ней гораздо тяжелее жить, чем с палочкой, понимаешь…

— Что ты сказал? — засмеялся Сергей.

— Да, да, именно, вот смотри, примерно с четырнадцати лет, ну, у всех по-разному, конечно, но не суть, «дырочка» начинает просить: «Давай, хозяюшка, быстрее беги размножаться», ну, инстинкт, понимаешь, — продолжал Гарик, хохоча. — И с каждым годом «дырочка» все сильнее и сильнее напоминает о себе, и уже к шестнадцати она просто орет «Ты что, сучка, бегом давай, ты уже старуха», аха-ха-ха-ха-ха-ха! И плюс начинается атака со всех сторон: мужики взрослые, парни, одноклассники, мужики старые, и даже малолетки — все хотят «дырочку». И как назло, подруга одна с парнем, другая с мужиком, третья с преподавателем, и такие довольные и счастливые, да и еще она постоянно зудит и орет там, представляешь, какая нагрузка на несформировавшуюся психику, а-ха-ха-ха-ха-ха-хах!

Оба заливались смехом, да так громко, что кто-то из соседей стукнул несколько раз по батарее.

— Вот блин, тихо давай… — продолжая смеяться, но прикрывая рот, сказал Гарик.

— И что в итоге, не выдержала, сдалась, подалась искушению или давлению, и вот оно случилось, долгожданный момент любви, и что, где кайф, где наслаждение, почему так мало, а-ха-ха-ха-ха-ха-хах!

— И все понеслась, «дырочка» не получила то, что просила: «Где беременность, бегом обратно», а давление со стороны мужского пола только больше усиливается, и все, девочка пошла гулять. И ты пойми, она не виновата в принципе, это все инстинкт, заложенный в ней самой матушкой-природой, а-ха-ха-ха-ха-ха.

И оба продолжали отчаянно смеяться, только старались делать это как можно тише.

— Ну ты даешь, блин, откуда ты эту теорию взял? — немного отдышавшись, спросил Сергей.

— Неважно, но вот представь, если бы такая же ситуация была бы с «палочкой», думаешь, мы бы так не поступали бы? Аха-ха-ха-ха-ха-ха!

И парни снова засмеялись так громко, что стук по батарее уже стал намного сильнее, а после только уже с другой квартиры начали стучать тому, кто стучал, и было слышно, как мужик орет: «Ты какого хрена стучишь?». У друзей от смеха уже не было сил, и практически одновременно попадали на пол и продолжали дико хохотать.

— Капец, чувак!!! Как такое может быть, они что, перестукиваться будут, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха….

— Всё, давай, вставай, — протянул руку еще валявшемуся на полу и заливающемуся смехом Сергею Гарик

— Да, да все встаю, дырочка ты моя, вечно говорящая.

— Сам ты дырочка.

— Это ты придумал!

— Это все, конечно, весело, но вот что я тебе скажу. Вот смотрю на свою женщину сейчас: ведь она любит меня и вправду. Ведь я отношусь к категории мало зарабатывающих мужчин, а она со мной, старается, сама работает, за ребенком следит так, что не верится, а чистота какая, посмотри. Сама все, а ко мне как, всегда рядом, чувствует, когда мне хреново, обнимет, все расспросит, ни разу ничего не требовала, не просила, только так: «Ты сможешь, у тебя получится»…

— Вот, ты же встретил хорошую женщину, которая тебя поддерживает, а не как моя, только всю жизнь что-то требовала, того ей надо или этого…

— Так же и моя первая, я только сейчас понимаю, как она мною манипулировала, как с лохом последним…

— Это талант, дружище, но единственное мне непонятно — как можно жить, спать, рожать детей от того, кого ты просто используешь? Ты представляешь как это низко и мерзко? — возмущался Сергей. — Где же достоинство, честность, ну и любовь, наконец, неужели всю жизнь можно жить с человеком и играть, врать, унижать его, и при этом нагло смотреть, как он все делает для тебя. Что это, друг?

— Я не знаю, братан, честно, наверное, проблема в том, что они умнее нас, и поэтому так ведут себя с нами.

— Но ведь даже эта прожженная мразь, которая девять лет жила и прикидывалась прекрасной любящей женой, все-таки любила, значит, они способны на любовь, но зачем тогда это все, жди свою любовь, зачем тебе лох, для чего?

— Трудно сказать, друже, пора идти спать. «Без лоха и жизнь плоха».

И после хозяин квартиры постелил на кухне на небольшом раскладном диване постель для гостя и, попрощавшись, удалился к себе. Квартира была однокомнатная, в которой Гарик жил с новой женой и трехлетним сыном.

Сергей пожелал спокойной ночи, и, конечно, в очередной раз поблагодарил друга за вечер, увалился на кровать и смотрел в потолок, думая о том, куда делся хмель, почему ни в одном глазу, или это чай все украл, или эти проклятые мысли пожирали не только мозг, силы, но и еще хмель, который так нужен, чтобы хоть на какое-то время избавиться от боли, но спустя несколько минут Сергей уже спал в объятиях все того же Морфея.

Проснувшись и посмотрев на часы на телефоне, удивился-11:24.

— Ого, я проспал, — вслух говорил сам с собой, уже по привычке.

После визита в ванную комнату он быстро оделся, сложил диванчик и приготовил себе кофе с бутербродами, быстренько позавтракал и, закрыв квартиру, поехал отвозить ключи другу. После этого он отправился по каким-то адресам, которые нужны были ему по работе, и после поехал домой, и ни на одну секунду он не переставал думать о том, что случилось, даже за рулем, что чуть не стоило ему разбитой машины, но в какую-то секунду встречный водитель успел увернуться и аварии удалось избежать. Он даже остановился и как-то пытался извиниться вслед уезжающему водителю, но тот не остановился, а потыкав средний палец, поехал дальше.

Приехав домой, Сергей еще больше впал в депрессию, но к помощи алкоголя прибегать не хотел, его снова терзали мысли, была ли его жена с другим или правда гуляла с подругами. Потом он убеждал себя, что разницы нет, она сделала свой выбор, а он у нее был, все снова перекручивал, пытаясь обвинить себя, зачем ты так грубо, ведь можно было по-доброму, вспоминал, что все было по-доброму, когда он просил ее тринадцатого приехать и провести пару дней вдвоем, наедине, без детей, чего уже так давно не было, на что получил какой-то странный повод для отказа и сам отказ соответственно. В какой-то момент снова пытался себя обвинить, а так продолжалось почти до утра, и лишь перед рассветом он решил поступить, как на тот момент ему показалось, было лучшим решением. И со слегка успокоившейся душой отправился в кровать.

После пробуждения около 14 часов и проведения всех утренних процедур Сергей, вдохновленный своим решением, был на каком-то подъеме. Он побрился, помылся, постирал свою одежду, готовился серьезно, сам того не замечая до определенного момента.

— Вот, блин, она так со мной поступила, а как лох, собираюсь и наряжаюсь к ней на свидание.

И пытался все-таки понять, почему он принял такое решение: прийти к жене под конец работы с цветами и пойти с ней в ресторан, обо всем поговорить и выяснить все-таки, где она была, и почему так поступила. «Зачем тебе это нужно, — пытался сам себя переубедить, — она так страшно поступила, а ты, как тряпка половая, бежишь к ней в ножки кланяться, а что, если она тебя пошлет вместе с твоими цветами, а что, если ее уже там будет ждать с такими же цветами другой дядя, или тебе страшно, что ты окажешься на улице? Что же больше всего тебя, кусок ты дерьма, волнует, — продолжал спрашивать себя горе-муженек, но все равно готовился, успокаивая в очередной раз себя, — а вдруг и правда ничего не было, ведь она никогда даже повода не давала, хотя какие поводы, она, как только я почти переехал сюда, даже толком ни разу и не приехала, хотя знала, сколько у меня работы с барахлом, да просто так приехать к мужу, привезти покушать, повидать его, он же пашет на благо своей семьи, тебя, а ей было плевать. Что она делала в это время почти три месяца? Вот тебе и свобода для любимой, только осталась без присмотра и на тебе, тут же всадила нож в спину».

Так продолжалось, пока Сергей не схватил лежавшие в сторонке остатки стула, который пострадал при ударе по столу, и, выйдя на улицу, начал разбивать их о ступеньки лестницы, при этом крича на всю деревню слова: «Хватит уже, твою мать, будь что будет, просто пойду поговорю и все, заткнись». И правда, на какое-то время он успокоился и пошел заниматься своими делами, которых накопилось уже порядком. Но спустя час процедуру пришлось повторить, только уже разбивать было нечего, и он колотил ногами замерзшую боксерскую грушу, которая висела на улице под навесом, но слова произносились такие же.

Наконец пришло время выезжать, Сергей был уже готов и на взводе, и не мог понять, почему он так взволнован. И не просто взволнован, а его трясло. «Почему меня так колбасил-спрашивал себя снова и снова, — почему все это со мной происходит, почему, неужели я так сильно люблю ее, что боюсь даже узнать правду, неужели, господи», — продолжал терзать себя горе-муженек.

Приехав к месту работы жены, посмотрел на часы, и вдруг понял, что приехал на несколько часов раньше, вбив себе в голову, что сегодня та работает до 19, а сейчас только вспомнил, что по вторникам жена работает до 21:30, на часах 18:20, и он решил ждать, потому что заранее идти не хотел. Что он и сделал, не подозревая, какими долгими окажутся эти несколько часов ожидания в его жизни. Он ходил по улицам вдоль и поперек, заходил в магазины и даже в аптеку за валерьянкой, потому что волнение с приближением заветного часа все нарастало. Что в итоге, как все сложится, как будет? Сергей прокручивал все возможные сценарии, но снова и снова успокаивал себя, что ничего не было, время тянулось так медленно, что казалось, что оно вообще не двигается. Потом он направился в цветочную лавку и купил огромный букет из девятнадцати роз. И когда нес их в машину, приговаривал про себя: «Да, лошок, ну ты и тряпка, об тебя вытерли ноги, а ты за цветочками бежишь…»

И вот наконец 21:00.

— Ну все, пора, пойду потихоньку, — сказал вслух и, выйдя из машины, накинув капюшон, достав цветы с заднего сидения.

Двинулся медленным шагом, хотя от места его парковки до работы было в лучшем случае минут пятнадцать, но сидеть и ждать уже не было никаких сил. Подойдя к входу торгового центра, Сергей посмотрел на часы, которые предательски продолжали, как специально, стоять на месте.

— Десять минут только. Да что же это такое, — возмущался Сергей про себя.

Оставшееся время ходил вокруг с букетом цветов в руке. И вот без пяти минут до 21:30, он увидел свою жену, которая торопилась к выходу, она протиснулась через турникет и вышла на улицу, пройдя перед этим через огромные стеклянные двери одновременно с другими людьми.

— Ну, привет, — пойдя к жене навстречу, сказал Сергей.

Та, делая вид, что не удивлена, даже немного небрежно ответила:

— Привет, а ты чего здесь, решил раз в жизни жену с работы встретить, даже цветы купил.

В этот момент Сергей протянул букет, плотно закрытый упаковочной бумагой.

— Ух ты, — улыбнулась и обрадовалась Марина.

— Ну вот, наконец-то ты дождалась. Когда вместе были, не дарил, зато на расставание хоть будешь с цветами.

— Ой, — небрежно ответила супруга, как бы игнорируя слова мужа.

— Ну, ты как, пошли в ресторан, посидим, поговорим, а то у меня скоро крыша поедет от всего, что ко мне в голову лезет, у тебя завтра же выходной?

— Да, но зачем, поехали домой, дети у бабушки, пусть несколько дней посидят, я решила.

— Пусть посидят, ты же решила.

— Не начинай, пожалуйста, у малой сопли появились после твоих гуляний…

— Слушай, — перебил жену, — давай сегодня поговорим про нас и то, как нам жить дальше, а не будем опять выяснять, кто хороший, кто плохой. Просто сходим в нормальный ресторан, поговорим, покушаем, ты же так давно хотела, вот и пошли.

Сергей взял жену под руку, и они пошли, решая по пути, куда именно им отправиться. Пройдя буквально несколько десятков метров, как Марина увидела вывеску ресторана, и предложила мужу зайти посмотреть. Официант предложил столик, и пара уселась, перед этим сняв одежду и повесив ее на вешалку возле столика. После того как выбирали блюда и просто беседовали, Сергей потихоньку начал разговор:

— Ну что, Марин, расскажи все-таки, где ты была и почему так ни разу и не ответила мне на звонок? Что случилось, расскажи, почему ты так жестоко поступила со мной на праздник всех влюбленных?

— Сереж, ты за этим меня сюда позвал? Чтобы продолжать издеваться, я тебе уже тысячу раз все рассказала, где я была, с кем, и почему не отвечала. Ты еще раз хочешь, все чтоб я повторила?

— Ты правда считаешь меня таким лохом, что я в это все должен поверить? Докажи мне, покажи телефон, покажи ватсап. Неужели вы не делали ни одной фотографии, день рождения все-таки.

— Телефон тебе нужен, на, смотри, — Марина сняла блокировку по отпечатку пальца и протянула один из телефонов мужу, тот принялся копаться и при этом продолжил свой допрос:

— Неужели ни одной фотографии, так вы сидели на квартире у одной из подруг, сколько человек было?

— Все наши, Сережа: Наташка, Светка, Танька, а в гостях были у подруги Таньки. Ее зовут Лена.

— Пять человек и что, ни у одной нет мужика? Даже у той, к которой вы в гости ходили?

— Есть вроде, но не было в тот вечер. Мы пришли, там была только она одна.

— И что, посидели, пили за столом и всё, потом по домам?

— Да я же тебе говорила, всё!!

— И что, тебе было трудно ответить на звонок, более того, ты могла по видео позвонить, успокоить меня. Да попросить подруг передать мне привет. Это значит, я для тебя чужой человек, что ты ведешь себя так, скажи.

— Правда, по видео??? Чтобы ты начал меня при всех посылать, и оскорбления в прямом эфире, что меня убьешь и искалечишь, ты правда считаешь, что я этого хотела? — возмущалась Марина.

— Как у тебя все подготовлено, значит, ты считаешь, что я, когда ты бы мне спокойно ответила на звонок, вначале сообщила, где ты, и более того, позвонила по видео, я бы тебя клял, что ли? Ты хоть в состоянии понять, почему я был такой злой, именно из-за того, что ты не отвечала на звонки, как будто я какая-то падаль, которую можно просто сбрасывать.

— Я злая была на тебя, устала уже от твоего хамского отношения, тебя ничего не радует, ты все время злой, или пьяный, когда со мной, — в этот момент у Марины покатилась слеза.

Сергей заметил и ему стало жалко жену, ведь правда, он такой, как она говорит. В ее глазах в этот момент он разглядел какое-то отчаяние и обиду, но никак не ненависть. Но ковырять телефон продолжал еще какое-то время.

— На, ладно, ничего не понятно, там столько звонков с разных телефонных номеров, кто это все, у тебя как на телемагазине,

— А ты посмотри в свой телефон, сколько там звонков? Дай его, кстати, сюда, я тоже хочу посмотреть, если ты, конечно, его не почистил.

Сергей протянул свой телефон жене и в этот момент обратил внимание на второй телефон, который лежал под рукой. Он было хотел попросить ее дать и этот телефон на проверку, как Марина ткнула ему что-то, что нашла в его:

— На, смотри, это кто?

Сергей посмотрел в ее руках на экран и ухмыльнулся:

— И кто это, по-твоему?

— Я тебя хочу спросить, — наезжала супруга.

— Через сколько ты подъедешь, я уже на месте?

— Ну так позвони и спроси, кто уже на месте, — смеялся Сергей.

— Думаешь, не позвоню, наберу потом. А вот еще сообщение странного содержания, и сколько таких я находила за всю нашу жизнь, ты помнишь?

— Так ты решила мне отомстить, пофлиртовать с мужиками, потусоваться, переспать, но тебе стало легче, скажи, дорогая?

— Дурак ты, ни с кем я не спала и не флиртовала, я знаю, на что способна твоя фантазия.

— При чем тут моя фантазия, тебя не было дома двое суток. И никто не знает, где ты была, и это моя фантазия…

— Так, я хочу в туалет, — сказала Марина и, встав из-за стола, удалилась.

— Вот молодец, — первым делом сказал Сергей жене после ее прихода. — Как ты технично ушла с телефонами, почистила. А может, предупредила мальчика, а лох тупой заметил, только когда ты ушла. Молодец, милая.

— Может, хватит уже? Вот ты ответь мне, ты изменял мне?

— А ты как думаешь?

— Думаю, да и не раз, и эта твоя бывшая баба, которая с первых дней нашей жизни всегда была где-то рядом. Сколько раз я читала ее сообщения, а тогда, когда я прочитала, как сильно она тебя любит? Ты забыл про то утро? Наверное, ночка была хорошая, раз наутро такие сообщения присылать.

— Я что, ту ночь дома не ночевал? Ты сбрендила, объясни, я тебе тысячу раз говорил, что бы она ни писала, мне плевать, у меня есть ты, дети, вы — моя семья, и я никогда даже в мыслях не представлял жизни без вас, что я могу куда-то уйти, к другой женщине, бросить тебя и детей. А ты сделала это, ведь ты, я еще раз повторяю, бросила не только меня, а нас троих. И сбежала в неизвестном направлении, и не выходила на связь двое суток, ты даже сейчас не хочешь признать, что ты поступила просто страшно по отношению к своей семье. А что такое семья? Это маленький хрупкий комочек, который мы с тобой вместе лепили все эти годы, — Сергей в этот момент пытался руками изобразить комочек.

— Вот, понимаешь, маленький и хрупкий, и только когда мы вместе любим и доверяем друг другу, и не предаем, и не поступаем так жестоко, то он живет, понимаешь, и крепнет, и растет, превращаясь в мощный шар, который разбить не под силу никому. А ты так легко из-за какой-то гулянки или перепихона просто разбила его, растоптала и еще так нагло вернулась, обвинила во всем меня, так по-хамски вела себя, забрала детей и не сказала им даже вернуться и попрощаться с отцом. Даже если они забыли или не хотели, и плюнула в лицо на следующий день, требуя деньги, ты это понимаешь…

Принесли заказ и официант принялся расставлять напитки и блюда, и на какой-то момент воцарилась тишина, кроме, конечно, ответов на вопросы официанта.

— Ну что, за тебя! Наконец-то ты получила цветы, сходила в ресторан, поздравляю, Мариночка! — Сергей поднял бокал с вином и протянул его к жене.

— Спасибо, Сереженька, наконец я дождалась от тебя внимания, всего стоило припугнуть тебя немного.

— Припугнуть? Не ври, пожалуйста, я тебя знаю, у тебя вряд ли хватит ума разыграть такую партию просто ради того чтобы меня припугнуть. Скорее всего, ты была с кем-то и не могла ответить на звонок, возможно, в клубе, где играла громкая музыка, или была на двойном свидании со своей подругой Светой. Она нашла себе кого-то и тебе друга решила подогнать, но точно не так, как ты мне рассказываешь. Ты знаешь, я бы даже смог простить измену, потому что понял только вчера, что ты для меня значишь и насколько я люблю тебя, ты — мой самый родной человек, ты — моя семья, но то, что ты сделала со мной, на четырнадцатое, мать его февраля, на гребаный день всех влюбленных, это было так жестоко, ты знаешь, я чуть не умер. У меня так пекло сердце, что я думал, у меня инсульт случится, всю ночь не спал, молился, звонил в полицию, скорую. Я ведь думал, что с тобой что-то случилось, а тебе было плевать, ты веселилась, все было супер. А после всего ты пришла со своей кобылой и еще устроила мне скандал, что вы меня выкинете на улицу, это было, конечно, жестоко, просто как к собаке какой-то.

— Не говори так на мою мать, пожалуйста, и скандал устроил ты, разбил кружку над ее головой…

— Все, не хочу продолжать, тебя ничем не проймешь. Говоришь, что гуляла с подругами, пусть будет так. Все, не хочу сегодня продолжать этот бессмысленный разговор, ты не хочешь ничего признавать и даже понимать. Я плохой, тиран, пьяница, гуляка, так зачем ты продолжаешь жить со мной, пользоваться моими деньгами, ложиться со мной в постель? Ты сейчас прекрасно выглядишь, похудела, разодета, ногти каждую неделю меняешь, ты прекрасного можешь найти себе человека, даже с двумя детьми. У тебя есть квартира в Москве теперь, а это немало значит для мужичков, так что дерзай. Мне лично важно, чтобы ты наконец была счастлива, пусть не со мной, так с другим.

В этот момент по щекам Марины прокатились слезы, которые она быстро вытерла. И, подняв бокал, сказала:

— Не нужен мне никто.

Сергей опешил немного от услышанного, но поднял бокал. Потихоньку разговор переходил от различных упреков к друг другу к различным историям, потом под влиянием алкоголя перешел в доброжелательный, и перед закрытием заведения пара уже общалась, как будто ничего и не произошло, несмотря на то, что Марина так и ни разу не извинилась…

После выхода из ресторана парочка захотела продолжить веселье и, вызвав такси, направилась в караоке-клуб, который находился недалеко от их дома. Но приехав туда и отправив такси, увидели здание, которое, казалось, уже давно закрыто. Подойдя к человеку, который стоял возле входа и курил сигарету, Сергей задал вопрос о работе заведения в этот момент, на что получил положительный ответ, и после проверки сумки у Марины парочка завалилась в помещение.

— Странно, а вы точно работаете, что так тихо? — спросила у охранника Марина.

— Ресторан закрыт, вы спускайтесь ниже, там караоке работает до шести утра, — ответил охранник, и они направились вниз по лестнице.

— Вот как круто, мы будем одни на целый клуб, — удивленно, но восторженно сказала супруга.

— Радуйся, сегодня все только для тебя, — ответил Сергей.

Они выбрали место, расселись и после того, как принесли меню, начали листать страницы. После заказа они первым делом подошли к стойке и спросили о возможности попеть. После разрешения пара, недолго думая, начала выбирать песню, и Марина напомнила Сергею о той песне, которую он последние месяцы орал на всю деревню по пьяни, на что муженек с восторгом согласился. Девушка, отвечавшая за караоке, услышала песню, которую нужно включить, кивнула головой и отправилась к пульту.

Зазвучала музыка, и пара узнала мелодию, оба улыбнулись, глядя в глаза друг другу. Сергей, взяв микрофон в руку и выйдя из-за стола, принялся разминать его.

— Раз, раз, нормально, звук есть, эту песню посвящаю своей любимой жене Марине…

На удивление обоих получалось неплохо, и он даже несколько раз достойно вытянул высокие ноты, ну, или так казалось уже изрядно подшофе парочке.

Песня, которую частенько завывал Сергей в деревне и под напоминанием жены пел сейчас, называлась «Латинос» от группы «Саранча». На которую, как любят говорить на известном радио, «подсел» Сергей примерно полгода назад. Закончив свое триумфальное выступление, он плюхнулся на диван и со словами восхищения в свой адрес поднял бокал, который к тому времени уже принес официант. Произнес тост:

— Ну что, продолжаем пить за тебя! Несмотря ни на что, люблю тебя больше жизни, — и в ответ услышал что-то похожее на взаимность.

После чего вечер продолжался в любовной идиллии — объятья, поцелуи, танцы и веселье, песен было спето обоими больше десятка, и примерно к четырем утра парочка была уже сильно подшофе. Персонал потихоньку начал выдворять их из клуба, на что, конечно, получили в ответ ноту возмущения. Но спустя пару песен сами удалились.

Дорога от клуба до дома занимала не более пятнадцати минут, и они решили отправиться пешком. И для Сергея это было по-настоящему прекрасно, он, как будто подросток, поднимал жену на руки, кричал во все горло, как любит ее, вставал на колени, прося прощения за все, и даже пытался сочинить стихи, в этот момент он был самым счастливым человеком на свете, и это он кричал во все горло, что рядом стоящие машины взвывали своими сигнализациями, хватая жену за руку, и они убегали подальше.

Зайдя в квартиру, Сергей так хотел близости с женой, что первым делом потащил ее в кровать, на что вроде бы получил согласие, но был отправлен в ванную. А когда вернулся, увидел картину, которую видел частенько в своей жизни. Она просто спала глубоким сном. И почему-то в этот момент ему стало так грустно на душе, что он такой счастливый, наивный, как мальчишка, бежал в объятия своей любимой, с таким трепетом и нежностью говорил ей нежные слова любви и так хотел, а ей??? Просто взять и заснуть — так легко, как будто все сказанное им не имело никакого смысла, так… И что она завтра скажет? Что пьяная была и вырубилась?

Но потом присел рядом и долго смотрел, несколько раз погладил ее волосы и подумал, что он не прав, она пьяная, да еще после рабочего дня, устала и вырубилась. «Но почему же мне ни секунды не хочется спать, а так хочется ее?» Потом Сергей вспомнил про цветы, которые лежали на комоде в коридоре, и подумал: «Странно, она любит цветы, а тут такой букет и даже не поставила в воду». Что он и сделал. А потом вернулся обратно в кровать и еще какое-то время полюбовался супругой и завалился рядом.

Проснулся Сергей от звонка того самого будильника, но только уже издававшего звон из телефона жены.

— Выключи его, пожалуйста, — вопил муж полусонным голосом.

— Где он, блин? — так же возмущалась жена, рыская в своей сумке.

Наконец дьявольский звон прекратился. И супруга плюхнулась на кровать обратно. Пролежав какое-то время, она вдруг вскочила с криком:

— Цветы-ы-ы-ы-ы-ы!!! Вот я курица, — и рванула в коридор. — Ты поставил, молодец, — и потянулась к мужу, ложась к нему под одеяло. — Спасибо, — и чмокнула его небрежно в щеку.

Конец ознакомительного фрагмента.