Бывшие. Дурман

Ян

— Ваш кофе, — ставит на стол серебряный поднос официантка с двойным американо, а я невольно тяну аромат ноздрями и прикрываю на секунду глаза. Воспоминания услужливо подкидывают самые болезненные обрывочные фрагменты подсознания. Где я учу варить кофе по-турецки ту, которая растоптала душу и предала, перечеркнув все хорошее, что между нами было, уничтожив будущее.

— Спасибо, — выдаю сухо слова благодарности в спину уходящей девушке, а затем перевожу взгляд на Женьку, друга детства. — Как же тебя так угораздило? — оценивающим взглядом скольжу по разбитой физиономии товарища и его сломанной руке.

— Любовь, — наиглупейший ответ получаю на свой вполне серьезный вопрос.

— Суриков, ты меня за кого принимаешь?

— Ян, тут навалилось все разом, — юлит и опускает взгляд в стол друг. — Я Трусовцу задолжал.

Чувствую, как давлюсь напитком, и начинаю закашливаться.

— Льву Федоровичу? Я не ослышался?

Ну мало ли на белом свете однофамильцев! Почему сразу известный в определенных кругах Трусовец? Хочется верить, что Женька при мозгах и совсем не идиот.

— Он, — печально отвечает товарищ.

Идиот.

— Сколько?

Теперь понимаю, что наша встреча состоялась не просто так, Женька пропадал периодами, а потом появлялся внезапно и снова отчаливал в свою настоящую реальность. А я не мог игнорировать его, особенно после того, как он подогнал отличного реабилитолога и остеопата. Эти два специалиста поставили меня на ноги, а Женька суетился и был моими руками и ногами в тот момент, когда у меня, кроме головы, больше ничего не функционировало.

— Много, — друг подтягивает мой телефон пальцами, торчащими из-под гипса. — Сними блокировку.

Он открывает калькулятор и начинает вбивать цифры. От появляющихся нулей на экране не сдерживаюсь и присвистываю в голос, привлекая излишнее внимание присутствующих людей в ресторане.

— Суриков, — едва сдерживаюсь от едких колкостей в его адрес и опять же не хочу напугать за соседним столиком пожилую женщину с внуком. — Ты чем думал?

— Тем местом, о котором ты подумал, Ян. Во всем виновата любовь.

Искренне не понимаю, друг сейчас бредит или разыгрывает меня.

— Ее зовут Милана.

По блеску глаз друга понимаю, что не врет и дело действительно принимает романтический оборот.

— Я ее когда увидел…

— Где же ты встретил ту, что подвела тебя под монастырь? Ты вообще в курсе, что сделает с тобой Трусовец? Бетон не его метод — это давно вышло из моды, а вот несчастный случай вполне подойдет, учитывая его связи в правоохранительных органах.

— Она такси вызвала.

— Такси?

Женька кивает в сторону окна, и я замечаю припаркованный внедорожник у тротуара. Дорогой, новенький и совершенно не по карману другу.

— Ты же слышал наверняка о службе такси «Вмиг»?

— Допустим, — начинаю раздражаться оттого, что друг совершенно не умеет излагать ситуацию четко и по делу.

Я уже мог две встречи провести с важными клиентами, пока сижу здесь и пытаюсь понять, во что вляпался мой друг детства и вообще каковы шансы на успех ему помочь вылезти из этого…

— Водителей эконом-класса они давно набрали, а на бизнес-тарифе машины премиум и g-класса. Премиум для меня сильно по-бабски, а внедорожники вставляют, опять же, новые знакомства, — с особым запалом начинает рассказывать друг.

— Вижу я твои знакомства, — усмехаюсь, хотя ситуация катастрофическая и как бы совсем не до веселья, но это же Женька! — Вернемся к Милане.

— Ну я на выезде заказ ловлю, по этому адресу я ездил уже не раз, всегда возил директора завода холодильного оборудования, а тут ворота отъезжают, и выходит она… Я ее как увидел, совсем башку потерял.

— Суриков, ты сейчас о своем малом мозге?

— И о нем тоже. Вижу, тебе совсем не интересно, — с обидой высказывает Женька.

— Ну почему же, друг сильно влип, задел интересы особого человека и, судя по всему, попортил чью-то дочь, верно?

— Что это сразу попортил?! — вскидывается Женька. — Она знаешь какая, не для меня одного ягодка…

— Так зачем же? Баб тебе, что ли, мало, вон их сколько, — киваю в сторону окна, — по улицам ходит, а ты на элитных полез. Без обид, подробности ваших встреч меня не интересуют. И денег столько дать не смогу, часть, на остаток продашь машину и перекроешь разницу.

— Не могу ее продать. Она в лизинге у службы такси. Я на выкупе по договору, два месяца осталось отпахать, и будет машина моей. Работаю как вол, уже шестнадцать часов не спал, энергетики жру.

— Так и себя, и того, кого везешь, угробишь, — подвожу итог нашего разговора. — Сколько нужно еще для выкупа?

— Я подсчитал, — приободрился Женька, — если месяц откатаюсь в таком графике и возьму кредит…

— У тебя нет этого месяца. Трусовец не из тех, кто будет ждать столько.

— Что же делать, Ян? — совсем сникает друг.

— Мозги включать, — подношу руку и слегка постукиваю ему по лбу, — не для красоты они в твоей голове. Часть денег получишь через две недели, а сейчас поезжай домой, выспись.

— Нет, — машет руками Суриков, — мне только новый заказ пришел, тут не очень далеко, до Рижской всего лишь, а потом…

— Никаких сейчас и потом, — практически уже рычу на Женьку, — себя угробишь и ни в чем неповинных людей, за руль не пущу. Отменяй заказ.

— Штраф будет, а там у нас знаешь как строго!

— Дать бы тебе… взбучку, — вижу заинтересованный взгляд все той же пожилой женщины и замолкаю.

Выход остается лишь один. Вызывать нашего семейного водителя, чтобы он отвез этого бессмертного домой отоспаться. Диктую адрес, а сам решаюсь на очередную глупость.

— Если останешься жив, считай, мы с тобой в расчете, Суриков, — говорю это больше для себя, чем для него. — Ключи давай от машины и свой телефон.

— Ты что, серьезно? — заикающимся голосом уточняет Женька. — Ты же…

— Пора взглянуть своим страхам в лицо, — не улыбаясь, начинаю знакомство с приложением «Вмиг» на смартфоне друга.

***

В салоне не своей машины сижу минут пять. Привыкаю. Дышу. Стараюсь переключить внимание на что-то… Занимаюсь полной ерундой.

«Панические атаки. Это бывает. Особенно после… Вам необходима терапия».

Клинический психолог проводил со мной по часу два раза в неделю. Я чувствовал себя подопытной крысой, да и сейчас ощущаю себя так же, когда касаюсь кожаной отделки руля и провожу пальцами по приборной панели.

Музыка. Да. Надо включить любую радиостанцию и попробовать вслушаться. С кнопки на руле включаю первую радиоволну — новости, переключаю до тех пор, пока не появляется что-то наше: понятное, мелодичное, со смыслом.

Включаю рабочий телефон друга, открываю инструкцию и сразу первым пунктом натыкаюсь: «В момент посадки клиента не должно звучать никакой музыки. По запросу клиента вы можете выбрать радиоволну, приемлемую и разрешенную с его стороны».

Тоска.

Пристегиваюсь и завожу двигатель.

Надеюсь, сейчас никто не решит позвонить, потому что я только мало-мальски успокоился, вспомнил, как дышать, и наконец смог сфокусировать взгляд.

Еду не спеша, в левый ряд не лезу, потому что совершенно не смогу отдаться привычному скоростному потоку. Чувствую себя дилетантом.

Один заказ. Главное — выдержать. Хорошо, водителям не доступен функционал набора нескольких заказов сразу, хотя Женька утверждал, что есть хитрость, но после того, как я метнул в его сторону злобный взгляд, друг не стал вдаваться в подробности.

Мне везет, на дороге вполне свободно, комфортно.

На карте навигатора клиент мерцает точкой. Я сосредоточен, стараюсь по сторонам не сильно смотреть, пальцы подрагивают от накатившего напряжения, и немного стало не хватать воздуха.

Как обычно, люди не всегда знают правила, и кто-то вызвал машину на автобусную остановку. А значит, этого недоумка придется быстро загрузить и уехать в надежде, что на машину не прилетит штраф.

С другой стороны, это будет каплей в море с учетом того, в какую лужу умудрился посадить себя Женька.

Притормаживаю. Включаю аварийку. Жду.

От присутствующих на остановке людей быстро отделяются две фигуры: женская и ребенка.

Ребенок почему-то идет в одежде не по размеру, и он как-то передвигается странно. Кошусь на заднее сиденье, повезло, что весь салон кожаный, легко чистится и всегда можно заказать мойку при разных обстоятельствах без особых потерь.

На девушке облегающие джинсы и бесформенная толстовка, на голову накинут капюшон, а мальчишка в ветровке совершенно ему не по размеру.

Я терпеливо жду, когда они залезут в салон, чтобы быстрее свалить с остановки. Как только хлопает дверь, начинаю движение.

— Добрый день, — говорит незнакомка и тянется к ремню безопасности.

— Добрый, — приветствую, а в душе начинает ворочаться что-то странное, давно забытое.

Отгоняю сомнения и задаю резонный вопрос:

— Девушка, почему не указали, что вы с ребенком?

Она что, вздрагивает или мне показалось?

Поворачиваю голову в ее сторону, играть в гляделки через зеркало неудобно. И меня словно холодной водой окатывает. Я забываю, где сейчас нахожусь и какой сегодня день. На меня смотрят до боли знакомые глаза Вельской.

Моей бывшей. Жены. Предательницы.

Она явно растеряна и… напугана. Я такой страшный? Или считает, устрою ей разборки на глазах у… Кстати, а кто это с ней? Смотрю на мальчугана, его лицо, глаза, и становится не по себе.

Значит, слова и доказательства матери, предоставленные тогда в больнице, были правдой. Рине не нужен был инвалид, и она нашла кого поздоровее. Наверняка у них крепкий союз, раз есть общий ребенок. А когда-то она ласковой кошкой терлась о мои бедра и мечтала о маленьком сыне. И я мечтал. Идиот. Насколько бывшая оказалась двуличной особой! Меркантильной и лживой.

— Класс, — вклинивается в наши молчаливые гляделки ребенок.

— Что, нравится, малец? — нет сил смотреть ей в глаза, нормальные слова вылетают из головы, и я пытаюсь отвлечься. Старательно хватаюсь за руль и сейчас чувствую впервые, что страха перед ездой совершенно нет. Правильно. Адреналин сейчас просто зашкаливает, и хочется выйти и вытащить Марину на улицу.

— Очень, — мальчик улыбается и с интересом посматривает по сторонам.

— Рижская, восемь, — бывшая наконец нашла в себе силы заговорить, а я цепенею, меня до сих пор волнует ее голос. И если вначале я был уверен, что это злоба и ярое желание воплотить в жизнь свою месть, то сейчас начинаю сомневаться.

— Я в курсе, — вкрадчиво отвечаю и играю, как будто я хищник, решивший, что на сегодня сыт и можно позабавиться.

В зеркале заднего вида вылавливаю ее заинтересованный взгляд. Рина снова пугается и еще сильнее вжимается спиной в сиденье.

Сынишка у нее забавный. Неиспорченный. Заинтересованный.

— А бензина нужно много для этой машины? А она ваша? А мне такую подарите? — за несколько минут ребенок, как из пулемета, забрасывает меня вопросами. Я стараюсь удовлетворить детскую любознательность и отвечаю по порядку:

— Да. Нет. Как мама решит, — на последнем ответе специально упоминаю о Рине, в ее взгляде мелькает явная паника.

Неужели она и в правду решает, что я намерен возобновить наше общение? После всего?

В районе живота все скручивает в болезненном спазме. Меня немного прошибает пот. На повороте быстро стираю капли со лба. Вельская настолько погружена в себя, что совершенно перестает реагировать на внешние раздражители.

Я никогда не был в этом районе. Странно, что по этому адресу они проживают. Возможно, новый элитный район?

Я ошибаюсь. Из элитного тут если только кованая скамейка у подъезда и урна, вмурованная в тротуар. Остальное все уныло и печально. Обычный спальный район. Не новостройка. Старый фонд. В таком только разве тараканов морить.

По правилам службы такси водитель должен открыть двери и, если необходимо, вынуть багаж клиента. Препроводить до дверей подъезда. Глушу двигатель. Отстегиваю ремень безопасности и стараюсь быть галантным, насколько это возможно в подобной ситуации. Еще раз осматриваюсь, и только сейчас мелькает закравшаяся мысль о несовпадении тех данных с реальными фактами. Где же ее укомплектованный муж-бизнесмен?

На фотографиях, предоставленных матерью, была зафиксирована целая история искрометной любви. Я тогда кричал по ночам в подушку от дикой и разрывающей на куски боли. Как только представлял, что к ней прикасается какой-то мордоворот, трогает там, где складывались в дорожки мои поцелуи…

От необдуманных поступков уберег Женька. Договорился с охранником и принес «обезболивающее» хорошее, двадцатилетней выдержки, прямо в палату. Врачи поутру находились в шоке. Я не то что не помнил о Рине, я едва вспомнил, кем являюсь сам.

Тогда мне стало легче, а сегодня тот же друг окунул своими проблемами меня в болезненное прошлое с головой.

— Это вовсе не обязательно, — отодвигается в сторону бывшая и демонстративно обходит меня с другого конца автомобиля.

— Тариф «бизнес» обязывает, — хочется придушить мерзавку за ее дерзость и наглость. — Желание клиента — закон, — игнорирую ее выходку и направляюсь к ребенку.

Ее словно кто толкает с места, она несется к нам с мальчиком, как только я собираюсь к нему прикоснуться.

— Спасибо, не надо. Саша, я помогу.

Выпрямляюсь и смотрю на ее странное поведение. И если в машине могло показаться, то сейчас все говорило явно о том, что она не хочет, чтобы я как-то взаимодействовал с ребенком. Неужели я в ее глазах такой урод, что могу из чувства мести причинить мальчику вред? Это безумно бесит и еще больше подталкивает к тому, чтобы разузнать, как прошли последние пять лет жизни мадам Вельской.

— Пока, — мальчик активно машет мне рукой, когда Рина пытается как можно дальше уйти с сыном. От меня.

— И даже не попрощаешься?! — бросаю язвительно в спину, чтобы окончательно убедиться, что она явно чем-то напугана.

Теперь остается выяснить, что именно послужило толчком к подобному поведению девушки.

— Прощай, Ян, — отрезает она, не поворачивая головы, и еще быстрее припускается по направлению к подъезду.