Другой мир. Скорбная песнь

Ингрид разбудили среди ночи. Она чувствовала себя уставшей, разбитой, у неё разболелась голова, отчего уснуть ей удалось после того, как бессонница окончательно опустошила её сознание. И стоило ей уснуть, как в дверь кто-то настойчиво постучал. Пока сонная хозяйка собиралась с силами и мыслями, чтобы прогнать наглеца, служанка, спавшая в соседней коморке, поговорила с непрошеным гостем сквозь дверь, а затем сообщила:

— Госпожа, Ингрид! — Заспанный голос девушки еле ворочал губами и языком. — Маг Понтиус просит миледи присоединиться к нему в покоях герцога.

Эти слова встревожили Ингрид.

— Скажи, что я уже иду. — Её заспанный голос был полон разочарования, усталости и даже самой Ингрид показался слишком хриплым и слабым.

Сонная хозяйка спустила ноги с кровати и с трудом села, потирая красные от слёз и недосыпа глаза. Голова по-прежнему болела. Ужасное состояние тяготило Ингрид, но надо было идти, поскольку Понтиус, старый лекарь отца, не стал бы звать её по пустякам.

Всё то время, что заспанная дочь Малеха одевалась, её тревога нарастала, словно снежный ком. А пока она шла от своих покоев к покоям отца, её настроение только ухудшилось. У двери дежурил только один стражник. Опасения девушки достигли предела, она с дрожью в коленях открыла дверь и вошла.

Понтиус был тут, он сидел у кровати на том же самом стуле, что и всегда. А отец, казалось, спал с открытым ртом…

— Нет! Отец! — Ингрид бросилась к постели и схватила его за руку. Она была холодной, а лицо у отца имело нездоровый цвет.

Надежда окончательно оставила её, когда дочь Малеха посмотрела на своего учителя. Тот лишь покачал головой. Девушка хотела расплакаться, но усталое тело еле выдавило из глаз несколько капель солёной влаги.

— Как это случилось?

— Вероятно, он умер во сне. — Упавшим тоном ответил Понтиус.

— Как же так? — Ингрид заламывала руки. — Ты же говорил, что он ещё в состоянии побороться за свою жизнь!

— Всё имеет своё начало и свой конец! И срок, отведённый твоему отцу, должен был вскоре закончиться. Так почему не сегодня? — С грустью сказал он. А затем совершенно искренне добавил. — Я, надеялся, что он протянет ещё несколько недель.

— Что же теперь делать? — Убитая горем, она растерялась.

— Следует достойно похоронить отца, а затем тебе придётся выйти замуж. — Сказал старик, который привык всё планировать заранее. — Ты разве никогда не задумывалась над этим, дитя моё?

— Нет. То есть немного, да. — Она смутилась и покраснела. — Чтобы вступить во владение мне следует выйти замуж за этого… старика! — Она скривилась от ужаса и отвращения.

— Ты забываешь, что я тоже старый. — Попытался было возмутиться Понтиус.

— Ты это другое дело. Ты мне почти как отец, и… — она опять смутилась, — мне не нужно делить с тобой ложе и рожать тебе детей.

— Ах, вот в чём дело! — Он ласково улыбнулся и встал.

Старческой походкой он направился в обход большой кровати. Маг приблизился к ней и обнял её за плечи, как когда-то в детстве. Так он успокаивал её после того, как она разбивала в кровь свои нежные коленки:

— Чего же ты сама хочешь?

— Понтиус! — Девушка говорила, не скрывая своего раздражения. — Я только что узнала о смерти своего отца! Я ещё не готова к чему-либо, в моей голове едва начали появляться мысли о надлежащих похоронах!

— Ты права, милая Ингрид. — Старик покорно склонил голову. — Я могу подождать, пока решатся все эти вопросы наследования титула и всех земель.

— Вот именно! — Девушка вздёрнула свой симпатичный носик.

— Но… — Старик замер.

— Но!? — Девушка проявляла нетерпение.

— Но другие ждать не станут. Герцогство не может оставаться без сюзерена. Тебе придётся родить наследника Междуречья. — Понтиус старался проявить терпение.

— Оставь меня, немедленно! — В голосе Ингрид послышались те самые повелительные нотки, которые нельзя было игнорировать, поэтому старый маг поклонился и с достоинством направился на выход из комнаты.

Молодая госпожа с грустью посмотрела на неподвижное тело своего отца, от которого уже начал исходить неприятный трупный запах. Она сморщила свой чувствительный носик.

— Ах, да! — Понтиус остановился у дверей и повернулся к наследнице герцога Малеха. — Перед смертью, твой отец пообещал мне, что помилует паладина. Но, к сожалению, он не успел подписать приказ о его освобождении.

— Я позабочусь об этом! — Девушка попыталась отмахнуться от Понтиуса, но тот продолжал стоять у выхода, всё ещё чего-то ожидая. Заметив это, Ингрид с раздражением выпалила. — Что ещё, Понтиус?!

— Я хотел бы получить письменное распоряжение прямо сейчас, ведь до утра, осталось совсем немного! — Маг наклонил голову, опустил глаза и неподвижно застыл.

Девушка тяжело вздохнула, вспоминая свой поход в темницу и красавца воеводу Игоря с умным взглядом карих глаз. Понтиус всё ещё ждал, поэтому Ингрид, смирившись с его упрямой решимостью, приказала:

— Ну, хорошо. Подай мне перо и бумагу!

Светозара мучили сомнения, ему казалось, что его неустойчивое соглашение с Понтиусом может дать обратный эффект, перевернув все ожидания с ног на голову. Всё должно решиться ещё до смены караула, когда появится Олаф с новой парой гвардейцев. Скрипнула дверь и из покоев герцога появился старый маг.

— Как нога? — Непринуждённо спросил он.

— Хорошо! — Сообщил Светозар, с подозрением всматриваясь в морщинистое лицо своего собеседника.

— Вот! — Понтиус протянул гвардейцу грамоту. — Приказ Ингрид освободить из-под стражи твоего зятя.

— Бывшего зятя!

— Неважно! — Старик показал рукой, как будто он отметает эту неточность как несущественную. — Тебе известно, где находится гостевое крыло?

— Да. — Светозар нахмурился.

— Отведи его туда и посели в одной из комнат, в соседнюю комнату посели его телохранителей! — Понтиус внимательно смотрел на Светозара до тех пор, пока тот не кивнул. — Когда он будет в безопасности, навести меня в моей башне! Я хочу поговорить с ним.

— А как же мой пост? Я не имею права оставлять его до тех пор, пока не придёт моя смена.

— Тебе больше некого сторожить! Но я бы на твоём месте привёл сюда двух гвардейцев, которые охраняют покои миледи Ингрид. — Светозар кивнул.

Понтиус дал хороший совет. Они разошлись в разные стороны, через несколько мгновений заговорщик оказался перед парой гвардейцев, которые караулили покои дочери герцога.

— Эй, парни! — Сообщил он им. — Герцог Малех умер!

Гвардейцы переглянулись и пока они соображали, Светозар предложил:

— Теперь миледи Ингрид главная, а вы охраняете пустую комнату! — Он дал им переварить сказанное. — Согласно уставу, гвардейцам полагается охранять главу Междуречья, сопровождая повсюду. Идите к покоям герцога и занимайте главный пост!

— А ты? — Спросил один из сомневающихся гвардейцев.

— А я сообщу Олафу о смерти Малеха. — Светозар развернулся и пошёл не оглядываясь.

Позади сержанта послышался шум доспехов, звуки шагов. Светозар улыбнулся. Гвардейцы клюнули, заглотив наживку. Они, переговариваясь, двинулись в сторону покоев герцога. Всё шло просто замечательно! Но по собственному опыту Светозар знал, что это лишь последние капли удачи, перед наступлением настоящей беды.

У дверей сотника никого не оказалось, лишь в конце коридора маячил патруль. Гвардейцы с подозрением посмотрели на Светозара, когда тот постучал в дверь начальника.

— Кто там?! — Из-за двери послышался сонный и недовольный голос сотника.

— Сержант Светозар по срочному делу!

За дверью послышалось недовольное ворчание. Наконец, послышались шаги и звук отодвигающегося засова. Дверь открылась, и Светозар увидел заспанное лицо Олафа. Голубые колючие глаза смотрели осуждающе, но не без любопытства.

— Что случилось сержант?

— Герцог Малех умер.

— А в руке что? — Нахмурился Олаф.

Заметил-таки, подумалось Светозару, но вместо этого он протянул грамоту сотнику. Тот развернул, перечитал дважды и спросил.

— На посту кто?

— Пара, что охраняла миледи Ингрид.

— А напарник твой где?

— Понтиуса пошёл звать. — Сержант соврал, и ему показалось, что сотник ему не поверил.

Однако сам Олаф ничего не сказал, только небрежно вернул грамоту и скрылся за дверью. Теперь рыжему начальнику уже не до сна. Справившись со своими прямыми обязанностями, Светозар направился к тюремной башне.

По дороге он слегка заблудился, видимо свернул не туда, но всё же отыскал вход в темницу и разбудил караульного, тот пропустил гостя вниз. Затем Светозар потребовал разбудить главного тюремщика. Заспанного толстяка с красными глазами и жутким запахом чеснока изо рта не было довольно долго, а появился он лишь к тому времени, когда уже прилично рассвело. Узнав в чём дело, главный тюремщик отобрал у Светозара грамоту и, дав ему провожатого, велел обоим самостоятельно спускаться в темницу, чтобы освободить узника из камеры смертников.

Я спал спокойно, ведь теперь у меня появились заступники, которые обещали вытащить меня из этого сырого подвала. Тут не ощущалось течение времени, поскольку не было окон, а значит, не было и смены дня и ночи.

Я проснулся от шума, это были шаги, были слышны разговоры за дверью. За мной пришли двое: одним из них оказался тюремщик, а вот голос второго был для меня каким-то до боли знакомым, но я никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит.

Когда открылась дверь, я уже сидел на кровати. В комнату вошёл только один человек в вычурной форме. Не обычный стражник, а гвардеец из личной стражи герцога. В его руках оказался факел, освещавший камеру и его лицо, обрамлённое краями открытого блестящего и остроконечного шлема. Из-под шлема выбивались русые немного вьющиеся волосы. Я узнал его. Всё та же неопрятная торчащая во все стороны борода и такие же хмурые брови, высокий лоб, испещрённый глубокими морщинами. Карие, как и у меня, глаза смотрели не мигая.

— Ну, здравствуй Игорь! — Сказал мой несостоявшийся тесть.

— И тебе не хворать. — Сказал я ему как можно более спокойно, сдерживая неприязнь.

— Пришло время для твоего освобождения. — Светозар улыбнулся своей жуткой улыбкой.

— «Казнить нельзя, помиловать!» — Ухмыльнулся я, вспомнив детский мультфильм, в котором главному герою Вовочке предлагалось поставить запятую в предложении, которое определяло его судьбу.

— Что? — Удивился русобородый крепыш в гвардейской форме. Затем, тряхнув головой, опомнившись, сказал. — А, не важно! Герцог Малех умер. Его дочь, Ингрид, подписала приказ о твоём освобождении! Собирайся и пошли наверх, а то меня уже тошнит от этого затхлого запаха.

Мне не хотелось идти с ним. С тем человеком, по вине которого случилось столько неприятных событий в моей жизни. Моя беременная невеста погибла по вине этого мужлана, решившего, что ему виднее, куда править телегу, убегая от врага и тех проблем, которые Светозар сам заварил в Игве.

Однако мне жутко хотелось покинуть это холодное подземелье, и я пошёл за человеком, к которому испытывал наибольшую на свете неприязнь. Тюремщик проводил нас только до дверей своего подвала. Дальше мы пошли одни. У выхода Светозар кивнул какому-то солидному пузатому мужику, тот подал знак караульному и нас выпустили во двор крепости.

Тут творилось что-то невероятное. Туда-сюда бегали рекруты. В противовес неопытным бойцам, гвардейцы, как и следовало элитному подразделению, действовали более степенно, организованно и в полном боевом вооружении направлялись в гвардейскую башню. Рекрутов пытались построить то тут, то там. Некоторые из них бестолково метались в поисках своего места в строю.

— Сюда, скорее! — Скомандовал Светозар и по его тону, я понял, что моё положение не настолько твёрдое, как мне бы того хотелось.

Мы повернули к стене и оказались у конюшен, затем проследовали дальше и направились к воротам. Наше движение не совпадало с движением воинов внутри крепости. Со всех сторон на нас смотрели с подозрением, хмуря брови, но останавливать никто не стал. Мы вышли за стены крепости, и, оказавшись на главной площади, направились к дверям местной гостиницы. Светозар, не оглядываясь, вошёл внутрь и только тогда остановился и сказал. — Спроси у хозяев, не тут ли остановились твои люди!

По его лицу я понял, что время играет против нас. Искать моих телохранителей не пришлось.

Дед и Витька нашлись тут же в общем зале. Они с удивлением уставились на меня, словно я был призраком. Я осмотрел стол, за которым они сидели, и, обнаружив приятно пахнущую еду, сел рядом с Дедом и подвинул к себе тарелку с варёными овощами и хлебом. Телохранители выглядели удивлёнными, особенно когда я пригласил за стол Светозара и предложил ему:

— Рассказывай!

— Сперва разреши мне поблагодарить тебя за то, что не бросил меня там, у обоза! — Сказал мой несостоявшийся тесть.

— Я никогда, слышишь! Никогда не прощу тебе смерть Олеси! — Сказал я, бросая каждое слово сквозь зубы.

— Я и сам себе не могу этого простить! Я думал, что мы успеем проскочить и укроемся в Туре. — Сказал Светозар с сожалением и грустью в голосе. — Я виноват перед тобой, и задолжал тебе за своё спасение, поэтому выслушай меня, Игорь!

— Хм. — Я посмотрел на него, приступ неприязни к этому человеку уже миновал, но я ещё не успел до конца успокоиться.

Дед положил руку мне на плечо и сказал:

— Пусть говорит!

Светозар кивнул Деду, выразив, таким образом, свою благодарность за поддержку и сказал:

— Ты можешь обвинять меня в том, что я сделал по отношению к тебе, Игорь! Но ты не можешь обвинять меня в том, что касается моей дочери! Я никогда бы не посмел причинить ей вред. Да, я и бежал из Игвы лишь потому, что хотел спасти её от кочевников. Не я убил её!

— Этого не случилось бы, если бы ты не увёз её! — Возразил я.

— Может быть. Однако я помню добро. Ты помог нам, был добр к моей дочери, спас меня от смерти и сегодня я вернул тебе одну из частей своего долга.

— Как это? — Удивился я.

— А ты выгляни в окно, Игорь! — Посоветовал мне Светозар. — Ты увидишь на площади виселицу! Сегодня одна из верёвок должна была бы обвиться вокруг твоей шеи!

— Ты хочешь сказать, что спас меня от виселицы!? — Я чуть было не рассмеялся.

Уж я-то знал, кто на самом деле приложил к этому руку.

— Именно это я и говорю тебе. Без меня, тебя бы уже повесили вместе с Понтиусом. — Он посмотрел на меня со значением, да так, что я вздрогнул. — Герцог не собирался отменять свой приказ, тебя должны были казнить. Если бы не вмешался Понтиус, у тебя бы не появился шанс на спасение, а если бы не вмешался я, у мага не получилось бы довести твоё освобождение до конца. И ты висел бы там, — Светозар ткнул пальцем в ту сторону, где находилась крепость, — ещё до полудня, а до вечера вороны выклевали бы твои глаза!

— Ты, наверное, гордишься собой и тем, что помог убедить герцога в моей невиновности! — Съязвил я, всё ещё не веря этому человеку.

— Сегодня ночью погибли два человека, и это ради того, чтобы жил ты! Один из них герцог Малех. — Сказал Светозар, и то, как он это сказал, убедило меня в том, что он не лжёт.

— Ты убил герцога? — Не удержался от вопроса Витька.

— Тише, парень! — Осадил его мой несостоявшийся тесть. — Не я. Но и я должен был отнять одну жизнь, ради него!

Светозар кивнул в мою сторону головой.

— Я не просил тебя убивать других людей! — Возразил я.

— Теперь это не так уж и важно. Главное, чтобы больше об этом никто так и не узнал.

Светозар напоминал мне одного знакомого мента из моей далёкой земной жизни. Тот тоже дошёл в своей жизни до такой стадии, что уже не чувствовал никаких угрызений совести, убивая людей. Слишком много смертей притупили его чувство сострадания, и его совесть уже не могла реагировать так, как это было бы у нормального человека. Светозар оглядел нас внимательным взглядом и сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.