Злые фантомы

На площадке третьего этажа стены были украшены рельефными изображениями тропических птиц. В солнечном луче, проникавшем между потолочными балками, плясали пылинки. Бенджи выглянул за толстый канат, не дававший посетителям навернуться с высоты, и присвистнул.

— Да-а, падать будет далеко! — заметил он.

— Верю тебе на слово! — ответила Агнеса, стараясь даже не смотреть в ту сторону. Она запросто могла пустить ползать по руке мохнатого паука-птицееда или препарировать глаз кальмара, но высота — дело другое.

Ребята прошли через площадку и очутились в широком скрипучем коридоре. В этой части ковчега было темнее. За стенками завывал ветер. Было совсем нетрудно вообразить, будто они не на вершине горы, а где-то в океане.

Их провожали десятки глаз.

Если бы птицы качались под потолком на лесках или сидели за стеклянными витринами музейных диорам, Корделии было бы спокойнее. Но Гидеону хотелось, чтобы его ковчег выглядел совсем как настоящий. Так что мёртвые птицы были заперты в куполообразных клетках, как будто они могли ожить и разлететься. Из потайных динамиков раздавался щебет и чириканье, что ещё усиливало жутковатую атмосферу.

— По-моему, очевидно, что дяденька в детстве в мягкие игрушки не наигрался, — буркнул Бенджи.

— Да нет, они не мягкие! — возразила Агнеса, которая увлечённо перебегала от клетки к клетке. Каждый вид был представлен парой: самцом и самкой. От этого почему-то становилось ещё жутче. — Хорошему таксидермисту вообще не нужно вскрывать полость тела. Они просто аккуратно снимают и обрабатывают кожу, а потом натягивают её на каркас.

Бенджи посмотрел на белого пеликана, вытянувшего клюв, чтобы сцапать рыбку, которая никогда не приплывёт.

— То есть то, что я вижу — это не мёртвая птица. Это кожа мёртвой птицы, натянутая на… какой-то манекен?

— Именно!

— А ты знаешь, это ничем не лучше. Может, так даже хуже…

Агнеса скрестила руки на груди.

— Таксидермия — старинное, уважаемое искусство, которое использовалось для того, чтобы сохранять животных на протяжении веков!

— Кто его использовал, серийные убийцы? — спросил Бенджи.

— Учёные!

— И серийные убийцы, — сказал Бенджи. — Ну, возможно, кто-то из убийц по совместительству был и учёным…

Пока Агнеса пыталась с размаху наступить Бенджи на ногу, Корделия подошла поближе к паре маленьких пташек с ослепительно-голубым оперением. На табличке было написано:

— А глаза у них настоящие? — спросила Корделия.

Агнеса покачала головой.

— Нет, скорее всего, просто стеклянные. Глаза сохранить чрезвычайно трудно, поэтому таксидермисты либо изготовляют их сами, либо заказывают по интернету в одной из специализированных фирм. Некоторые глаза в самом деле очень красивые: настоящие произведения искусства!

— Ну, теперь я знаю, что тебе подарить на день рождения, — сказала Корделия.

Агнесе эта идея явно пришлась по душе.

— Вот знаешь, у полярных сов глаза просто изумительные! Они бы так классно смотрелись у меня на столе!

— Серийная убийца! — прошипел Бенджи.

Тут ребята заметили одну из птиц, нужных им для квеста (кедровый свиристель, Нью-Гэмпшир), и пометили её в своём списке. После этого скромного достижения они прошли главным коридором и углубились в тёмные, похожие на лабиринт закоулки, которые казались бесконечными. Время от времени навстречу им попадались компании одноклассников, освещавших себе дорогу телефонами — или просто пялившихся в телефоны, и точка. Видели они и Виви. Они с миловидным мальчиком по имени Остин Феррис хохотали, стоя перед чучелом узкорылого крокодила. Но если Бенджи это и расстроило, Корделия ничего не заметила.

Впрочем, ей было не до того.

Хотя её первоначальный план с призрочками провалился, Корделия всё равно смотрела в оба, надеясь увидеть призрак Шеймаса Гидеона. «Ну ведь Элайджа Тени их видел, — думала Корделия, вглядываясь в темноту и надеясь, что там что-нибудь шевельнётся. — А я почему не могу?» Участие в квесте позволяло ей разыскивать Шеймаса так, чтобы это не бросалось в глаза — это хорошо. Корделия стеснялась признаться друзьям, что она ищет на самом деле. Бенджи с Агнесой знали о её многочисленных попытках увидеть призраков за пределами школы Тени и могли счесть несколько печальным её нежелание смириться с очевидным, неоднократно доказанным фактом.

Время тянулось и тянулось. Когда ребята дошли до середины своего списка («капибары, Южная Америка»), Корделия начала сдаваться, а Бенджи совсем заскучал. Одна только Агнеса сохраняла прежний энтузиазм. Её хвостик так и мелькал среди витрин: она проверяла каждую табличку в поисках нужных экземпляров. Агнеса устала дожидаться друзей, которые еле волочили ноги, и убежала вперёд.

У Корделии забурчало в животе.

— Проголодалась? — спросил Бенджи.

— А что, так слышно, да?

— Это было слышно моему tio^[3]. Не тому, которого ты знаешь, а другому, который в Перу живёт.

Корделия шлёпнула его по руке.

— Ну я не виновата! Я просто умираю с голоду.

— Я тоже. Честное слово. Некоторые из этих чучел начинают казаться довольно аппетитными.

— Ой, фу-у!

— Ну где вы там, тормоза? — окликнула их Агнеса. — Эта лягушка-помидор должна быть где-то тут! Я чувствую!

— Лягушка-помидор… Такое вообще бывает? — спросил Бенджи.

Корделия пожала плечами.

— Ну, в списке она есть. Как ты думаешь, она так называется потому, что ест помидоры, или потому, что похожа на помидор?

— Понятия не имею! — рассмеялся Бенджи. — Но на самом деле тут не так уж плохо. По крайней мере, мы можем потусоваться вместе.

Они встретились глазами, и Корделия вдруг обнаружила, что Агнесу перестало быть слышно — и вообще никого больше не слышно.

— Короче, — сказал Бенджи, почесав в затылке, — тут ужастик новый вышел. И там про «призраков»! — (он показал пальцами кавычки). — Давай сходим, что ли? Думаю, мы от души поржём над всем, что они там наврали!

— Ой, здорово! Давай! Агнеса будет в восторге. А я возьму свой большой блокнот, так что мы опять сможем протащить в зал её кексы…

— Ну-у, вообще-то… — протянул Бенджи, внезапно отводя глаза, — я вообще-то думал, может, давай без Агнесы, а? Просто вдвоём, только ты и я. Давай, а?

«Он зовёт меня на свидание!» — ошеломлённо подумала Корделия. Она не знала, что ответить. Перед глазами замелькали кадры, будто монтаж кадров из фильма «пралюбоффь»: вот они едят попкорн из одного ведёрка, вот прижимаются друг к другу в самых жутких эпизодах, вот ходят за ручку в школьном коридоре, вот популярные девочки завистливо шепчутся у них за спиной…

И она почти уже ответила «да».

Но готова ли она к первому свиданию? Ведь это же переломный момент, дверь между «до» и «после», знак того, что впереди новая школа, а её жизни в школе Тени приходит конец…

— Нет, знаешь, я не пойду, — сказала Корделия. — Извини.

Видно было, что Бенджи расстроился.

— Ну и ладно, — сказал он, сунув руки в карманы. — Всё равно небось фильм дурацкий. И потом, мне сейчас не стоит тратить деньги.

Корделия ухватилась за возможность переменить тему.

— Что, папа новую работу так и не нашёл?

— Ну, он пока по собеседованиям бегает, но вариантов негусто. Везде сокращения. Маме на днях часы работы срезали в ресторане, так что она теперь психует ещё больше, чем всегда. Я стараюсь помогать: снег чищу у соседей, в супермаркете покупки в пакеты укладываю, — но это же всё…

Тут Бенджи заметил что-то за спиной у Корделии и понизил голос.

— Ладно, пошли дальше. Не хочу рассказывать про свою жизнь при этом мужике.

И они пошли дальше. Корделия мельком оглянулась: кто там их подслушивает? Но увидела только пару пантер с зелёными глазами, которые как будто светились в полумраке.

— При каком мужике? — спросила она.

— Ну том, что сзади.

Корделия обернулась, на этот раз пристально посмотрев назад.

— Там никого нет.

— Ну как же ты не видишь? Вон же!

Позади не было никого — то есть Корделия никого не видела. Значит, вариант остаётся только один.

— У него длинные седые волосы? — спросила она. — И очки, которые как будто ему велики?

— Ну да!

— Ой… Бенджи, я сейчас скажу одну вещь, но тебе это не понравится.

— Ну что такое?

— Я видела там, внизу, старое фото Шеймаса Гидеона. Оно было сделано незадолго до его смерти.

— Нет…

— У него были длинные седые волосы…

— Нет!

— И слишком большие очки. Это призрак, Бенджи. Я его не вижу. А ты видишь.

— Ничего подобного! — воскликнул Бенджи с таким отчаянием, что у Корделии внутри всё перевернулось. — Это обычный старик, живой! Вот смотри!

Он обернулся и помахал рукой пустому на вид коридору.

— Простите, сэр, — сказал он, задрав голову и глядя в лицо кому-то выше ростом, — вы не подскажете, как пройти на первый этаж?

Корделия напряглась изо всех сил, пытаясь разглядеть хоть что-то. Какое-то размытое движение, колебание воздуха… хоть что-нибудь! Но, с её точки зрения, Бенджи разговаривал с пустым местом. Корделия ощутила неуместный укол зависти. «Ну так нечестно! Он же не любит призраков!»

Бенджи перестал улыбаться.

— Ничего-ничего, — сказал он и попятился. — Мы сами разберёмся.

Он шагнул к Корделии и схватил её за руку.

— Пошли отсюда! — шепнул он и потащил её прочь, едва не срываясь на бег.

— Что случилось?

— Это призрак. Ты была права. Но другой призрак, не такой, как у нас в школе. Мне не понравилось, как он на меня смотрел. У него глаза…

Бенджи крепче стиснул её руку и ещё прибавил шаг.

— Что «глаза»? — переспросила Корделия.

— У него глаза стеклянные.

Ребята возвращались в сторону центрального вестибюля той же дорогой, какой пришли. Мертвец не отставал. Бенджи с Корделией хотели было пуститься бегом, потом передумали. Призраки — они могут и парить в воздухе, и исчезать, и проходить сквозь стены. Если Шеймас хочет их догнать, он догонит. Незачем его провоцировать.

Когда Корделия была помладше, она боялась призраков — так же, как чудовища, которое по ночам скребётся в шкафу. Хотя на самом деле она боялась того же, чего и все: неведомого. Способность видеть призраков развеяла её страхи. То, что ты видишь, можно изучить. От того, что видимо, можно спрятаться.

А вот теперь её страхи ожили.

— Почему он нас преследует? — спросила Корделия.

— Наверно, потому, что я его вижу, — ответил Бенджи, снова оглядываясь через плечо. — Знаешь же, как некоторые призраки к этому странно относятся.

— Так не смотри на него!

— Да поздновато уже.

У Корделии тренькнул телефон. Пришло сообщение от Агнесы: она спустилась вниз, обедать, вместе с остальными ребятами. Все удивляются, куда они подевались. Корделия, торопливо набирая на ходу, кратко ввела её в курс дела: «тут призрак гидеона бенджи его видит я нет. БЕНДЖИ ЗОВЁТ МЕНЯ В КИНО!!! наверно это сейчас неважно но всё равно».

— Надо найти лестницу, — сказала Корделия. Она рассчитывала, что призрак отвяжется, когда они присоединятся к остальным. Как правило, мёртвые толпы не любят.

Бенджи вздохнул с облегчением.

— На самом деле, кажется, всё в порядке. Он нас больше не преследует. Он вроде как закрывает глаза. И-и… и поднимает руки.

— Слушай, может, пойдём побыстрее, а?

Тут слева от неё что-то загремело. Обернувшись, Корделия увидела, как две паукообразные обезьяны трясут и раскачивают свою бутафорскую клетку, пытаясь вырваться на волю. Корделия собралась с мыслями, пытаясь осознать эту новую странность. Ведь они же мёртвые! Да что там «мёртвые», они вообще не настоящие: просто шкуры, натянутые на каркасы!

— Ты это тоже видишь, да? — спросил Бенджи.

— Видеть — вижу, — ответила Корделия. — А верить — не верю.

Движения обезьян выглядели дёргаными и неестественными. С виду-то они были очень похожи на настоящих, но им недоставало сложной системы костей, мышц, связок, чтобы двигаться как следует. Их тела были предназначены для выставки, а не для жизни. Одна из них натужилась изо всех сил, пытаясь приподнять клетку — и её стеклянный глаз выпал и покатился по полу. В это время Корделия услышала грохот и, развернувшись, увидела, что пара бородавочников таранит деревянную стенку своего загона. Тот, что покрупнее, не рассчитал силы, и его кривой клык обломился. Из раны полезла глина и железная сетка.

Корделия с Бенджи рванули к выходу. Настоящие звуки рвущегося на свободу зверья: грохот, треск, лязг, — заглушили звуки джунглей из динамиков. Всё вокруг пришло в движение: под ногами метались мохнатые грызуны, на балках раскачивались шимпанзе, жирафы высовывали свои длинные шеи за пределы загона. Корделия на секунду остановилась перевести дух — и её уха коснулось кожистое крыло.

Ещё несколько минут — и они очутились на лестничной площадке второго этажа. Корделия перегнулась через перила — и обнаружила, что всё куда хуже, чем она себе представляла.