Великий африканский крюк

Дамаск — один из старейших городов на Земле. Упоминается и в Ветхом Завете, и в Новом. В центре города — рынок Хамидия с самодельной парфюмерией, массивными ювелирными изделиями и кальянами. Здесь попадались редкие в арабском мире лавки с магическими товарами. На прилавках лежали травы и порошки, под потолком висели рога, шкуры диких животных, черепаший панцирь и сушеный крокодил. Под прилавком, по слухам, были припрятаны приворотные зелья и порошки от сглаза.

— Разве магия разрешена Кораном? — спросил я хозяина. Тот поцокал языком:

— Какая магия? У нас только лечебные травы, ничего сверхъестественного!

На двери висела полосатая шкура, похожая на тигровую.

— А как же шкура? — пытал я хозяина. — Наверное, и тигриное мясо есть?

— Это в Индии тигров едят. У нас нет. А шкура — так, декорация.

— А черепаший панцирь, а крокодил?!

— Всё декорация. Крокодил вообще пластмассовый.

Мы с Алексеем продолжили прогулку по рынку и набрели на здание медресе XVII века. Там был открыт магазин антиквариата и стоял единственный в Дамаске французский станок для производства парчи. Станку исполнилось полтора века, но работал он исправно. Десять тысяч шелковых ниточек с привязанными к ним металлическими спицами ходили вверх и вниз, скрипела деревянная расческа, летало веретено. Мастер за день изготавливал один метр парчи ценою в 60 долларов. Наверху французской машины стоял аппарат для чтения перфокарт, при помощи которых определялся будущий рисунок ткани. Поэтому оператор станка считался не просто ткачом, но и программистом.

Заодно мы зашли в расположенный на рынке действующий хамам «Нуреддин Аль Шахир», которому чуть ли не тысяча лет. Хамам — не просто баня, это храм чистоты, мужской клуб, где обсуждают важные проблемы. Без галстуков и штанов, в одной простыне, серьезные вопросы решать проще.

Идею хамама арабы взяли у римлян. Помещение делится на две зоны: фригидариум — холодная комната, и калидариум — горячая.

В холодной наливали чай, разжигали кальян и вели разговоры. В горячей на полу у огромных каменных ваз с водой сидели голые мужики, намыливали друг друга и поливали из металлических плошек. Несмотря на густые облака пара, полотенец с бёдер никто не снимал. В мусульманской стране раздеваться догола неприлично даже в бане.

Пол в калидариуме был горячий — об этом заботились сидящие в подвале кочегары. Чтобы не поскользнулись, посетителям бани выдавали тапки на высокой деревянной подошве, как у японских гейш, цокающие по кафелю, будто копыта. Выходящих из парной клиентов принимали в объятия банщики. Вели на массаж, отскабливали мозоли, а потом закутывали в простыни и полотенца перед выходом во фригидариум. «Если и есть где-то в мире царь-баня, то, наверное, именно здесь», — думал я, сидя в простыне с чашкой чая в руке.