Демон в полдень

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как ушел Руслан. Едва он покинул меня, я окончательно распласталась по полу и лежала так, бездумно уставившись в одну точку. Но вот дверь вновь распахнулась и по полу прошествовала пара длинных ног, облаченных в белые наглаженные штаны и начищенные до зеркального блеска ботинки.

Ноги остановились возле меня, а потом согнулись в коленях и на меня пахнуло дорогим мужским одеколоном.

— Хорошо лежится? — спросил Сашкин голос. Чуть повернув голову, я увидела его серьезное лицо с презрительно поджатыми губами.

— Отличненько, — с готовностью пионера откликнулась я и улыбнулась улыбкой человека, который беседует с бабочками и высматривает в облаках сказочные фигуры, то есть абсолютно беззаботно и бесконечно наивно.

Но на мою улыбку мне ответили:

— Убери с лица это идиотское выражение. Ты что, с дешевого алкоголя на траву перешла?

Я тут же прекратила процесс по выдавливанию из себя радости.

— Вообще-то, так я пыталась продемонстрировать, что у меня все хорошо, — я указала пальцем на свое лицо.

— Вообще-то, так ты наталкиваешь людей на мысль, что у тебя все плохо, — подражая моему тону ответил Сашка, — причем с головой.

— Нет, с головой и с остальным телом у меня тоже все хорошо, — повторила я, придав голосу максимальную уверенность.

— Конечно, у тебя все хорошо, — закивал друг, — ты же пить бросила, а значит, твоя печень не отстегнется и не пойдет гулять по своим делам со словами. И это не может не радовать.

Я смерила Сашку мрачным взглядом. Вернее, попыталась смерить, что очень трудно сделать, растекшись по полу в позе дохлой морской звезды. Ракурс не тот.

— Это все твои аргументы? — спросили меня.

Я вяло кивнула.

— Тогда вставай, — Сашка поднялся и подал мне руку.

— Зачем? — озадаченно спросила я у его коленок, так как поднимать голову сил не было, да и сзади что-то мешало.

— Затем, что я хочу тебя кое с кем познакомить, — не убирая руки снисходительно объяснили мне.

— Я сегодня назнакомилась по самое не балуйся, — проворчала я даже не думая подниматься. — План на ближайшую пятилетку выполнила и даже перевыполнила, так что, давай завтра. А еще лучше — никогда.

— Завтра у нас другие планы. А про «никогда» вообще забудь. Вставай или мне придется вновь закинуть тебя на плечо.

— Вот умеешь же ты мотивировать, — притворно восхитилась я и кряхтя поднялась, опираясь одной рукой о стену. В груди до сих пор оставалось ощущение жжения, похожего на то, которое возникает, когда выходишь из теплого помещения на мороз и резко вдыхаешь холодный воздух. Неприятное такое ощущение. Порождающее массу вопросов, на которые требовалось бы получить ответы. Уж слишком силен был саган. Для того, чтобы достичь того уровня мастерства, когда умеешь менять агрегатное состояние подвластной стихии, да еще и на структурном уровне, понадобилось бы несколько очень длинных жизней. Элементали живут дольше обычных людей, это да. Но не настолько, чтобы обрести подобную мощь. И пусть я всего лишь полукровка и огненной крови во мне лишь наполовину, в то время, как вторая половина заполнена суккубьей сущностью, я далеко не самый слабый элементаль. Что-то тут было не так.

Мысли, беспокойным роем пчел жужжащие в голове, были интересными. И следовало бы все обдумать в тишине да спокойствии, но что-то мне подсказывало, а именно упрямо поджатые Сашкой губы и требовательно-высокомерное выражение его лица, что тишина, так же, как и спокойствие мне сегодня не светят.

— Куда идем? — бодро спросила.

Сашка опять скривился, а после процедил сквозь зубы:

— Просто шагай за мной и постарайся не потеряться по дороге.

— Если что, — я кивнула головой на уже облюбованный мною угол, — ты знаешь где меня искать — под стеночкой.

— Хорошо, хоть не под заборчиком, — ехидно отреагировал друг и пошел вперед. Я покорно последовала за ним.

Шли мы не то, чтобы долго, но когда каждый шаг дается с трудом и все устремления сводятся к желанию уснуть и долго-долго не просыпаться, то даже поход на второй этаж в конец длинного серого коридора воспринимается как переход в компании Суворова через Альпы.

Когда Сашка толкнул неприметную дверь, и мы вошли внутрь, я слегка растерялась. Мы оказались внутри огромного помещения, где куда ни глянь, везде стояли, висели, лежали компьютеры и мониторы, задорно мигающие лампочками индикаторов. Просто огромное количество электронной техники, которого хватило бы для оснащения небольшого исследовательского центра. Что-то не работало и выглядело как отживший свой век бесполезный пластиковый мусор. Но те экраны, которые были включены, а таких имелось примерно с десяток, транслировали различные картинки — от новостных выпусков до биржевых сводок, от каких-то непонятных рейтингов до таблиц, цифры в колонках которых менялись быстрее, чем я моргала. Все это имело звуковое разноголосое сопровождение, причем примерно половина информации озвучивалась на разных иностранных языках. И посреди всего это бардака восседало нечто, похожее на человека.

Я присмотрелась повнимательнее. Да, точно, человек. Если отмыть, побрить, подстричь и переодеть, то принадлежность данного туловища к человеческой расе станет более, чем очевидной.

Туловище было одето в мятые черные шорты и клетчатую рубашку, которая ранее имела какой-то цвет, а в данный момент просто была засаленно-коричневой и даже на фоне половой тряпки проигрывала по всем параметрам. На столе перед человекообразным существом, которое яростно возюкало мышкой по столу и воодушевленно гигикало, уставившись в огромный монитор, высилась гора мусора, грозившая поглотить и компьютер, и его владельцем. Мятые салфетки, шоколадные обертки, упаковки из-под чипсов и пиццы, скомканные фантики от конфет — и это только то, что было на виду, венчая сей мусорный Монблан. А что там пряталось внутри даже страшно было вообразить.

— Что-то мне подсказывает, что под всей этой кучей вполне могла уже зародиться новая жизнь. И вполне возможно, что инопланетная, — проговорила я на ухо Сашке.

Меня одарили непонимающим взглядом. Я округлила глаза и подняла руки ладонями вверх, мол, я тут ни при чем. Не я основала колонию микроорганизмов на отдельно взятом предмете мебели. Надо сказать, сам интерьер выглядел вдохновляюще — комната была похожа то ли на наблюдательный пункт, то ли на шпионское укрытие.

— Вообще-то, вчера здесь убирали, — озадаченно потерт шею Сашка, пробежавшись глазами по окружающим нас предметам.

— То есть, вот это все, — я указала рукой на кучу, — оно сожрало за сутки?

Но ответа не дождалась.

— А это вообще кто? — уже громче спросила я, не опуская указывающей в сторону теперь уже громко сопящего туловища, по-прежнему не реагирующего на наше появление.

— Знакомься, — предложили мне без особого энтузиазма, — это Крот, наш компьютерный гений.

— Кто? — не расслышала я, так как в этот момент стоящие в углу сабвуферы начали изрыгать из себя жуткие звуки, перемежающиеся чем-то, напоминающим работу отбойного молотка. — Енот?

— Крот! — прокричал Сашка, пытаясь перекрыть своим басом вызывающую содрогание мелодию. Если ад и существует, то балы там проводятся именно под такую музыку.

«Жуть какая», — меня передернуло от возникшего противного ощущения, будто по спине прополз огромный слизняк.

Сашка не выдержал, подошел к волосатому существу, обозначенному как Крот, и дернул его за плечо. Существо не отреагировало, а потому Сашке пришлось повторить процедуру, а вернее тряхнуть увлеченное своим компьютером создание словно мешок с картошкой в надежде, что тот вернется из виртуального мира в реальный к нам, простым смертным, глохнущим тут потихоньку.

Парень наконец оторвался от экрана, увидел Сашку, раздраженно подпирающего его стул, икнул от неожиданности и что-то там быстро набрал на клавиатуре. А после крутанулся на стуле, чтобы оказаться к нам лицом. Сашке пришлось быстро отойти назад, чтобы гений не уткнулся носом ему в пупок.

— Привет, босс, — жизнерадостно, на как-то нервно, поприветствовал он Сашку и широко по-мальчишески улыбнулся. Тут же стало очевидно, что лет ему не больше двадцати. Добрые и умные глаза, бледная кожа, давно не видевшая солнечного света и тонкие губы с подрагивающими вверх уголками так, словно он в любой момент готов был улыбнуться. В комплексе все это создавало приятное впечатление, которое не портили даже торчащие взволнованным штопором волосы и недельная небритость, растущая на лице почему-то клоками. Как будто у него была борода, но кто-то попытался её выдрать, что удалось частично, то есть, часть бороды удалось спасти, а вот от другой на память остались лишь проплешины. Но на фоне общего светлого ощущения, возникавшего при взгляде на лицо парня, его ужасная одежда, небрежный внешний вид и оригинальный подход к чистоте становились какими-то уже малосущественными.

— Привет, — ворчливо ответил Сашка, а после указал в мою сторону: — Это Серафима. Для тех, кто не способен запомнить и выговорить — просто Фима.

И добавил, сверкнув зубами в хитрой улыбке:

— Или Фимка.

— Фимкой будешь называть свою ручную крысу, — вступила я в разговор, — которую заведешь на пенсии.

— Зачем мне ручная крыса, если у меня есть ты? — не остался в долгу друг.

— Я, конечно, та еще тварь божья, но все-таки не ручная, — подмигнула я парнишке, который с интересом наблюдал за нашей игривой перепалкой переводя взгляд с меня на Сашку и обратно. — Так, что это был за звук, от которого у меня возникло острое желание зарыться под землю метров на пять?

Парень встрепенулся и воскликнул:

— О! Именно это я хотел вам показать, босс, — и рывком крутанулся обратно к компьютеру.

Мы с Сашкой переглянулись и разом приблизились к гению, встав за его спиной по правую и левую стороны. Парень скосил глаза на меня, потом посмотрел на кучу мусора и одним движением смахнул все на пол. А после просиял улыбкой, гостеприимно предложив:

— Присаживайтесь.

Я проследила за последней медленно спланировавшей вниз бумажкой от конфеты «Ириска» и вежливо отказалась:

— Я постою.

— Крот, у нас мало времени, — напомнил Сашка, сердито сведя брови у переносицы.

— Да, да, — отозвался парнишка, положил руки на клавиатуру и затараторил, одновременно быстро стуча по клавишам, — вот, смотрите, что я нарыл. Та музыка, о которой вы спрашивали, — быстрый взгляд на меня, — это звуковое сопровождение, которое включается, когда открывается сайт «Минорити». Я вышел на него через одну ссылку, оставленную на анонимном форуме. Пришлось долго покопаться, но я нашел!

Последние слова Крота были адресованы Сашке, на которого он посмотрел с радостью и ликованием.

Не понимая смысла происходящего, я внимательно следила за происходящим на экране, где с калейдоскопической скоростью закрывались и открывались окна. Всплывали сообщения, мелькали картинки, появлялись и исчезали какие-то символы. До тех пор, пока все не замерло. И мы увидели главную страницу весьма паршивенького любительского сайта, оформленного в стиле, навеивающем ностальгические воспоминания о первом десятилетии двухтысячных годов, когда в моде были эмо и готы. Простая визуальная картинка, максимально примитивная навигация, слабенький интерфейс. В комплексе все это наводило на мысль о том, что сайт изначально задумывался как узкоспециализированная платформа для общения единомышленников. И судя по всему, уже давно являлся заброшенным. Хотя, если ресурс все оставался жизнеспособным, значит, кто-то все это время оплачивал доменное имя.

— И в чем заключается невероятное открытие? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Сайт, который, если судить по дизайну, застрял во времени?

— Смотри, — сказал Крот и подвел указатель мышки к правому верхнему углу.

Повисло молчание. Кто-то что-то понимает? Может быть, да, но точно не я. Я видела лишь картинку небольшого размера — круг из спирали, похожей на символ ДНК, внутри которого расположилась звезда. Лично мне она напоминала Розу Ветров, некогда популярное у моряков изображение, обозначавшее путеводную звезду, которая, если верить преданиям, еще и служила оберегом. Однако в этой звезде было что-то неправильное, искаженное, но что именно я не могла понять.

— Любопытное сочетание символов, но что здесь криминального? — не выдержала я гнетущей тишины, от которой веяло кладбищенским духом.

— Этот знак был изображен на одной из стен на последнем месте взрыва, в кинотеатре. Что интересно, многое пострадало от огня, но конкретно эту часть здания огонь не тронул, хотя именно там пламя бушевало сильнее всего, — сухо ответил мне Санька. — Владелица развлекательного бизнеса экономила на всем, на чем могла и на пожарной безопасности в том числе, а потому здание вспыхнуло, как спичка и полыхало так, что весь квартал был в дыму.

— А есть картинка? — спросила я и наклонилась ниже, оперевшись рукой о край стола.

— Пожара? — повернулся ко мне компьютерный гений и уткнулся физиономией в область моего декольте, которое образовал вырез достаточно открытой майки. Замер, затаив дыхание, а после поднял голову вверх, и мы оказались лицом к лицу так близко, что при желании я могла бы сосчитать веснушки на его носу.

— Нет, картинки на стене, — пропела я, улыбнувшись ласково, как улыбаются тихим душевнобольным.

Мальчишка как-то резко выдохнул и вернулся к компьютеру. Еще несколько быстро заданных с помощью клавиатуры командных комбинаций и на мониторе вспыхнула фотография, сделанная на месте трагедии.

Я внимательно всмотрелась в цифровой снимок и то, что удалось рассмотреть производило гнетущее впечатление. Покрытая копотью стена, на которой болтаются какие-то обгоревшие ошметки, некогда бывшие, видимо, частью декоративной обшивки. Часть обвалившегося потолочного перекрытия. Куски арматуры, торчащей откуда-то из угла, который не попал в кадр. И, словно вишенка на мрачном торте, приготовленным самой Смертью, тот самый знак, выведенный неаккуратно и криво, припорошенный серой бетонной пылью, но все же не узнать его было невозможно.

— Ты был прав, — пробормотала я, легонько стукнув парнишку тыльной стороной ладони по предплечью. — Эти знаки одинаковые, один в один до последней линии.

Возможно показалось, но кажется, после моих похвальных слов, юное дарование выпрямилось и даже стало сидеть ровнее, перестав спиной изображать вопросительный знак.

— А чем он нарисован? — я тоже выпрямилась и посмотрела на Сашку, неопределенно махнув рукой в сторону фото на экране.

— Кровью, — лаконично ответили мне.

Я приподняла бровь.

— Интересно. И чьей же?

— А вот это уже хороший вопрос, на который следует поискать ответ. У нас есть видеозапись с камер наблюдения. Видеооборудование было повреждено в момент взрыва, но кое-что все-таки вытащить удалось. Крот, покажи, — распорядился Сашка, и парень мгновенно подчинился.

И мы увидели запись. Хотя ребята явно ознакомились с ней еще до моего появления, а, следовательно, «представление» давалось на бис и исключительно дня меня.

Это была черно-белая видеозапись, смонтированная явно из разных кусков. Съемка велась внутри кинотеатра. Вот на экране появился мужчина, одетый в темные штаны, возможно джинсы, и такую же темную ветровку. Подробнее рассмотреть было невозможно, так как качество видео было удручающим. На голову незнакомец набросил капюшон, за спиной болтался большой рюкзак.

Судя по углу обзора, запись была сделана камерой на первом этаже, установленной сразу за входными дверьми. Парень стоял в двух шагах от билетных касс, нервно переминался с ноги на ногу и все время поправлял на плече свою ношу. Вокруг передвигались люди, в правом верхнем углу была видна часть экрана, транслировавшего какую-то рекламу, а рядом с экраном — настенные часы. Время — двенадцать ноль пять.

— Сейчас он купит билеты на сеанс, начинавшийся в двенадцать пятнадцать и сразу же направится к залу, — пояснил Крот, не оглядываясь и явно только для меня. И действительно, парень шагнул к окошку, постоял возле него две минуты, а после отошел уже с билетом, зажатым в руке. Не оборачиваясь и не снимая капюшона, будущий преступник направился к коридору, располагавшемуся по левую сторону от касс, где и исчез.

— В коридорах камер нет, поэтому следующие кадры мы получили уже из зала, — опять только для меня проговорил Крот, — но из коридора по дороге к залу есть несколько помещений — женский и мужской туалеты, подсобное помещение, где уборщицы хранят свой инвентарь, а также двери черного хода.

— Согласно заверениям директора, которого на момент взрыва не было в городе, — подключился к объяснениям Сашка, а Крот, тем временем, нажал на паузу, — черный ход заколотили еще прошлой весной, так как сотрудники бегали через него на задний двор курить. Но вот кассирша, ранее работавшая в этой конторе и уволившаяся за три недели до случившегося, утверждает, что ход хоть и заколотили, но сделали это коряво. То есть, просто прибили поперек двери две фанерные доски. Но человек, который это делал не учел, что дверь открывается не во внутрь, а наружу. А потому все просто подныривали под эти доски и продолжали бегать на задний двор, из которого есть выход на проспект. Директор об этом знал, но так как приказ приструнить работников поступил от хозяйки, которую тот терпеть не мог, то просто закрывал на все глаза.

— Ну был еще один выход, куда народ дымить бегал, и что? — я пожала плечами.

— А то, — поправил очки Сашка, которые непонятно зачем носил, так как я точно знала, что у него отличное зрение и очки ему нужны были, как мне портянки, — что Белов, который подвел итог своей жизни таким вот нестандартным способом, прибрав с собой еще сотню человек, имел первую группу крови с отрицательным резус-фактором.

Я только успела рот открыть, как Сашка безапелляционно заявил:

— Это совершенно точно, Фима, он был донором, а потому ошибка исключена. А вот на стене, — продолжил друг, — кровь человека, у которого была вторая положительная.

Я почесала переносицу, а потом переспросила:

— Точно?

— Совершенно точно, — спокойно подтвердил друг.

Я тяжело вздохнула, сунула руки в карманы джинс и начала размышлять вслух:

— Тогда выходит это не он нарисовал тот знак, но кто-то же это сделал. Зачем? И когда?

— Смотрим дальше, — скомандовал Сашка, и мы втроем вновь уставились на экран. Теперь показывался кинозал, в которым ряды с сиденьями стандартно располагались амфитеатром. Народ уже занял почти все места. Как и сказал Сашка, было многолюдно… и многодетно. Повсюду в зале мелькали детские головы над сиденьями. Атмосфера была достаточно оживленная. С некоторой периодичностью подходили еще зрители из тех, что едва успели купить билет в последний момент. Вот вошла уже знакомая фигура, показала контролеру билет и быстро проследовала на свое место. Оно находилось у самого края второго ряда. Вот, контролер закрыла дверь, свет погас и начался сеанс.

— Останови, — скомандовала я. Парнишка покорно ткнул в нужную кнопку.

— Что не так? — нахмурился Сашка.

— Фильм начался в двенадцать пятнадцать. Белов купил билет в двенадцать ноль пять и сразу же отправился в зал. Но вошел практически последним. Где он шлялся десять минут.

— В туалете был? — предположил Крот.

— Десять минут? — поморщилась я.

— Может, у него диарея случилась на фоне стресса, — начал развивать свою теорию компьютерщик. — Все-таки, самого себя подорвать — это не в аквапарк сходить. Да и по записи видно, что он нервничал. К тому же, в туалете могла быть очередь.

— Ты много раз видел в мужских туалетах очереди? — не удержалась я от скепсиса. — В женских — да, но в мужских практически всегда свободно.

Парень насупился.

— Мы на новогодние праздники ходили на одну комедию, так в сортир очередь была как в Мавзолей.

— Возможно, — не стала спорить я, — но чаще всего там немного жаждущих опорожнить мочевой пузырь.

— Заканчивайте препираться, — оборвал наш диалог Сашка. — Смотрим дальше.

Крот запустил видео и увеличил скорость воспроизведения, так как наблюдать за тем, как люди жуют попкорн и пьют газировку — не самое увлекательное в мире занятие. Белов же сидел, не шевелясь, и за сорок минут ни разу даже не сменил позу.

— Походу у него задница железная, — негромко прокомментировала я, но не успела закончить фразу, как подрывник завозился, поправил рюкзак, который держал все время на коленях, сунул руку в карман и тут же полумрак зала прорезала яркая вспышка. Запись оборвалась, пойдя помехами.

Крот закрыл «окно» и крутанулся к нам.

— Это все, что у нас есть.