Туманная тишь

Летняя ночь коротка. Вот только ты вроде выходишь на балкон с бутылочкой пива и пачкой сигарет, как — хлоп! — и рассвет. И когда тут спать? Несколько часов подряд думаешь над тем, что вообще вокруг происходит, и нет ни логики, ни целесообразности, а все же томительное чувство таится где-то в глубине души, и требует ответа.

Странное дело, я совсем не чувствовал последствий бессонной ночи. Вполне бодрым шагом я прошагал до причала, но нашел Лунного не на яхте, а на пустом постаменте, предназначенном для какой-нибудь колхозницы в паре с рабочим. Он стоял на нем, поджав под себя одну ногу, а руки раскинул в стороны. Словно цапля.

— Эй, Лунный, — крикнул я. — Ты что здесь делаешь?

— Я произвожу впечатление, — невозмутимо ответил тот.

— Какое?

— А это не мне решать, — так же безэмоционально ответил Лунный. — У каждого оно будет разным.

Я не стал с ним связываться, коль скоро он был в таком странном расположении духа, посему развернулся и пошел в магазин компьютерных деталей.

Город сверкал отражением солнца в окнах высоток, о чем-то говорил шумом машин и щебетом пичужек, и странное настроение вчерашнего дня куда-то пропало, сменившись тем удивительным чувством, которое бывает у школьника в первый день каникул.

В таком приподнятом расположении духа я удачно приобрел то, что нужно, и все было просто прекрасно, да вот только один телефонный звонок сумел очень сильно выбить меня из рабочей колеи. Да настолько, что я, не успев ни о чем договориться с заказчиками, поспешил обратно к причалу.

Лунный закончил производить впечатление и теперь копался в моторном отсеке. На лбу его было машинное масло, на левой руке кровь, в глазах бешеные огни.

— Кыц, ты вернулся с новостями! — с ходу воскликнул мой друг.

— Угадал, — кивнул я. — С очень важными и животрепещущими новостями. Садись рядом со мной и слушай. Если говорить вкратце, то у меня пропал дальний родственник. Три дня, как от него ни слуху, ни духу. А сегодня в старом парке нашли тело его приятеля.

— О как, — Лунный с шумом втянул носом воздух. — Что за родственник? Возраст?

— Двоюродный племянник, или что-то вроде. Четырнадцать лет. Их три друга, все свои замуты всегда творят вместе. Так вот, один мертв. Двое других исчезли в неизвестном направлении. У найденного трупа есть какие-то особенности, из-за которых его пока не отдают родным. В общем, дело отдает жутью и мистикой. Меня попросили разобраться.

— Ну, сам ты не разберешься. Так. Старый парк — это Октябрьский район. Это хорошо. Это значит, Мила в курсе. А ее я сейчас и наберу. Вот.

Несколько секунд прошли в тишине. Потом Лунный в трех словах задал тему. И началось. «Понял. Да. Ясно. Ни фига себе. Так, еще. Ого! Спасибо». После того, как звонок было окончен, на несколько минут все вокруг погрузилось в безмолвие. Наконец Лунный решился и начал.

— Не буду грузить тебя милицейскими терминами и конструкциями, дружище. Просто расскажу тезисно. Дело крайне интересное. Тело мальчика найдено неподалеку от тропинки, которая ведет от центральной аллеи до заброшенного гаража, где раньше стояла поливальная техника парка. Время смерти — не больше суток назад. Следов насилия на теле нет. Куртка на мальчике надета задом наперед. Подкладка мокрая, как и рубашка. В заднем кармане брюк найден читательский билет библиотеки имени Лермонтова на имя Рената Акчурина с фотографией. Изображение соответствует внешности найденного, но по результатам опознания, проведенного единственным оставшимся в живых родственником мальчика — дядей — получается, что потерпевшего звали Али Мамедов. От тела исходит характерный запах стоячего природного водоема, хотя в округе парка нет таковых, а ближайшее болото расположено в Промышленном районе на расстоянии четырех с половиной километров. При этом следов транспортировки тела нет. Вообще, его словно кто-то взял да и положил туда — ни следов, ни примятой травы, вообще ничего. Просто тропинка, а в трех метрах от нее тело мертвого мальчика. Сам труп влажный, но, повторюсь, мокрые только подкладка куртки, футболка и трусы.

— Плохо дело, — вздохнул я. — Сдается мне, у остальных двух судьба тоже незавидная.

— По всей видимости, да, — кивнул Лунный. — Вот будет картина, если в волосах этого не то Рената, не то Али найдут водоросли.

— Найдут, — вздохнул я. — И нам придется поучаствовать в расследовании.

— Тогда мне не остается ничего другого, как пригласить Милу сегодня отужинать в кафе «Техно», что на углу Красноармейской и Венцека. У тебя есть дела на вечер?

— Нет, — ответил я. — Ты только скажи мне, кто она, эта Мила?

— Капитан милиции, то есть полиции, то есть черт там не разбери-поймешь чего. Уголовный розыск, короче говоря. Она в курсе всех дел, что идут по Октябрьскому району. Толковая девочка, невероятно красивая, но вот с манерами у нее есть некоторые сложности.

— То есть, ты с ней не мутил?

— Мутил, — вздохнул Лунный. — И как бы мучу до сих пор. Она любит розы, сухое шампанское, заброшенные церкви и ночные прогулки в лесу. И мне она расскажет любое дело по району.

— А я там не буду лишним?

— Да хрен тебя знает, — пожал плечами Лунный. — Точнее, ее. Посмотрим.

Мне не очень понравилось это его «посмотрим», но полемика тут была бы бессмысленной. Сказав «до вечера», я ушел с яхты и вновь отправился по своим делам.

Кафе «Техно» оправдывало свое название. Жесткий интерьер, холодная музыка. Я понял, для чего Лунный выбрал именно это заведение — здесь было все, кроме романтики. Готовили они, судя по запаху, просто божественно, да и пиво было первый сорт, но вот задушевным это кафе ну никак нельзя было назвать. Мила оказалась на самом деле настоящей красавицей. Яркие и выразительные глаза, пышные соломенного цвета волосы, зачем-то собранные в пучок на затылке, тонкие изящные пальцы. Но вот манера общения… У меня в группе так вел себя бас-гитарист после бутылки виски. Не понимаю, как у Лунного получается зажигать с такими девицами? Впрочем, дело не о том.

— Так вот, — сказала Мила, словно продолжая ранее начатый разговор, — Там столько нестыковок, что зампрокурора пока велел молчать в тряпочки. Тот, кого нашли, задал больше вопросов, чем те, кто просто исчезли. Хотя и там не все просто. Один из пропавших, Иван Ларский, непосредственно перед исчезновением говорил по телефону с отцом. Я слушала запись разговора, и там на последних долях секунд кто-то как заорет: «Твою мать! А это еще что за…» И на этом звонок обрывается. При том, что за три секунды до этого Иван вполне спокойно говорит: «Да все хорошо, пап, мы гуляем. Пока, маме привет». Это последнее, что мы знаем об их экспедиции. Дальше — бред.

— А я вообще ничего об их экспедиции не знаю, — тихо сказал я, потягивая холодное пиво из большой кружки.

— Вот как! — Мила смерила меня холодным взглядом и тоже отхлебнула пива. — Лунный хрен, ты что же, ничего не рассказал? Ладно, тогда я.

— Вообще-то, я узнал об этой истории как раз от Кыца, — ледяным голосом ответствовал Лунный. — Так что попрошу не.

— Ну, так вот. Одним прекрасным днем трое парней — Али Мамедов, Иван Ларский и Николай Береснев — отправились в какую-то экспедицию, для которой каждый из них сделал пищевые запасы и даже собрал аптечку. Последний раз всех троих видели на автобусной остановке 66-го маршрута в направлении из города к пионерлагерям. На какой именно — никто не помнит. Спустя трое суток Мамедов был найден мертвым в тринадцати километрах от того места, где его видели в последний раз. Я полагаю, Лунный уже описал тебе состояние трупа?

— Да, примерно. Вот только спрошу: в волосах нашли водоросли, характерные для стоячих водоемов?

— Он знает что-то, чего не знаю я, — Мила метнула острый вопросительный взгляд в Лунного, на что тот сделал вид, что разглядывает пену. — Да. Нашли. И их концентрация там такова, что по логике вещей, труп должен был купаться в этом стоячем водоеме по меньшей мере неделю. Кыц, ты куришь? Изредка? Это хорошо. Пошли, выйдем, мне нужно тебе кое-что сказать мимо ушей этого мракобеса.

Прохладный ветерок залихватски поднимал в небо сизые букли дыма от сигарет. Где-то с необозримой выси на нас смотрели желтые глаза звезд. Мила молчала, и ее белокурые локоны танцевали в такт дыханию наступающей ночи. Прошло минут пять в этом натянутом молчании, и, наконец, она тихо произнесла:

— Тебе кто-то там родственником приходится?

— Береснев, — кивнул я. — Прогнозы есть какие-нибудь?

— Ну, честно говоря, плохие, — нервно сказала Мила. — Дело не в этом. Мы в тупике. Я не очень хочу обращаться к Лунному за помощью, и на то есть некоторые причины, но боюсь, что без его, скажем так, очень специальных знаний мы бессильны. Это и плохо, и хорошо одновременно. Ты как давно его знаешь?

— С детского сада. Мы не вот прямо уж не разлей вода, но очень близкие друзья.

— Прекрасно, — кивнула Мила и глубоко затянулась. — Он вредная пилюля, и идти к нему на поклон не хочется совсем. Хотя мне вроде как можно, учитывая некоторые обстоятельства наших с ним отношений. Не знаю, что делать.

— Хотите сделать меня посредником?

— Ну, если честно, то да, без вариантов. В конце концов, у каждого из нас есть некий интерес в этой игре.

— Ни хрена себе игра. Я кое-что в играх понимаю, и вот конкретно в этом случае я бы это так не назвал.

— Работая в полиции, становишься циником. Игра. Ну, так что?

— Да пожалуйста, — кивнул я равнодушно. — Что еще известно обо всем этом деле?

— Мало чего, — пожала плечами Мила и жестом пригласила меня пойти обратно. — Сплошные загадки. Там и по времени нет стыковок, и по обстоятельствам. Я в первый раз вижу такое. Если интересно, могу пригласить завтра в 6-е отделение полиции по Октябрьскому району, там я расскажу подробнее.

— Я приду.

— Хорошо. А сейчас делаем вид, что я тебе рассказывала все те странности, которые ты узнаешь завтра.

Лунный встретил нас спокойным молчанием. Все это время он, по всей видимости, занимался тем, что раскладывал креветки концентрическими окружностями по тарелкам.

Поймав наши недоуменные взгляды, он улыбнулся и налил всем по полной кружке пива.

— Все равно раньше завтрашнего дня нам ничего нового не узнать, — сказал он. — Так что теперь давайте отрываться.