Сумасшедшая парадигма делает СССР газовой супердержавой

Май месяц 1945 года. С брусчатки Красной площади Москвы ещё не убраны знамёна и штандарты разгромленных немецких дивизий, оставшиеся там у мавзолея после парада Победы. Ещё по всей стране не смолкли рыдания жён и матерей, не дождавшихся возвращения своих мужей и сыновей. Но страна спешит забыть ужасы 4-х военных лет. Страна спешит начать мирную жизнь, и вот она уже начинает готовится к празднику силы, молодости и красоты — к Всесоюзному параду физкультурников в Москве.

Я и несколько других моих однокашников вместе с преподавателем физкультуры школы N50 им. Сталина Ташкента Владимиром Ивановичем Дронским идём из школы в тогдашний спортзал “Динамо” на кастинг детской группы спортивной делегации Уз. ССР на парад физкультурников в Москве. В спортзале всех нас соискателей сначала построили, тщательно осмотрели и ощупали с ног до головы, а затем заставили каждого выполнить нехитрые гимнастические упражнения, промаршировать, поворачиваться направо — налево и кругом. Через несколько дней моей матери сообщили, что меня зачислили на сборы по подготовке участников к параду и когда, и куда, и с чем надо меня привести. Кроме меня, в детскую команду участников попал и мой однокашник из 4” А” — Тельман Халдаров — сын культовой Мукаррам Тургунбаевой. Мать отвела меня в тогдашнее Пехотное училище на Пушкинской площади, сегодня это Высшее командное училище, где уже целый месяц готовились взрослые участники парада. Потекли напряженные и однообразные дни подготовки к параду. Подъём, зарядка, завтрак. А потом целый день в зале мы занимались на гимнастических снарядах и до одурения разучивали упражнения, которые наша детская группа готовилась выполнять в Москве. В нашей детской группе было поровну 12 мальчиков и 12 девочек. Девочки все были хорошенькие как куколки и в одну из них — Венеру Ризаеву я сразу влюбился с первого взгляда первой мальчишеской любовью. Спустя некоторое время, мы начинаем уже участвовать в построениях и гимнастических упражнениях, которые выполняла взрослая команда нашей спортивной делегации. Эта команда состояла, примерно, из 200 с лишним участников и там были уже взрослые юноши и девушки. Мы все готовились на футбольном поле училища, которое было превращено в плац для подготовки нашего выступления в Москве. Мы вместе с взрослыми целыми днями под палящим летнем солнцем маршируем и упражняемся на плацу, а в свободное время я занимался на гимнастических снарядах и грезил о далёкой и очень желанной Москве, которая с каждым днём становилась всё ближе и ближе ко мне. Но вот однажды днём, когда я болтался на брусьях, меня находит наш воспитатель и говорит, чтобы я собрал свои вещи, потом берёт меня за руку и отводит домой. Дома он говорит моей матери, что меня отчислили со сборов, “потому…потому… что я много ем.” Приходит отчим. И мать передаёт ему слова воспитателя. И тут отчим делает то, что сделал бы только, разве, мой родной отец. Утром он до блеска начищает свои гебешные сапоги, надевает свой парадный китель подполковника ГБ с орденами Ленина, Красного Знамени и несколькими медалями. Потом берёт за руку своего неоднозначного пасынка, и я с отчимом в одной руке, и со своим чемоданчиком в другой снова иду в Ташкентское пехотное училище, откуда меня привели только накануне. Там отчим заходит к начальнику сборов, а я остаюсь у дверей. Через пару минут они выходят вдвоём и уходят, а я продолжаю стоять. Через некоторое время ко мне подходит мой воспитатель, и отводит меня в команду на моё прежнее место, и я продолжаю готовиться к Празднику Силы, Молодости и Красоты — Всесоюзному Параду физкультурников в Москве. Заканчивается июль. Позади два месяца неистовой до одурения и потери сознания подготовки к параду под палящим летним солнцем на плацу Ташкентского Пехотного училища и наша детская команда в полном составе вместе со всей делегацией едет на поезде в Москву. Я тоскливо смотрю в окно со второй полки плацкартного вагона скорого поезда Ташкент-Москва на проплывающий мимо унылый безрадостный пейзаж. Бесконечные песчаные барханы. Редкие заросли саксаула. Чахлые кустики “верблюжьей колючки.” Штабеля снегозащитных заграждений. Одиночные погребальные сооружения. Застывшие как статуи верблюды. Полустанки с полуразвалившимися постройками и унылыми безрадостными лицами жителей. Наступило утро четвёртого дня, я по привычке выглянул окно и тут же зажмурился от неожиданности. Передо мной ожили картинки и образы моего далекого детства. Вот, та самая — “в лесу родилась ёлочка, в лесу она росла”, которая росла вместе со мной и вот теперь превратилась в красавицу ель, от которой невозможно оторвать глаз, стоит вместе со своей подружкой белоствольной берёзой на виду у всех на опушке леса. А вот лесная чаща, из которой вот-вот выскочит бурый волк с молодой царевной на своей спине. А там, в чащобе, скрывается избушка на курьих ножках с Бабой Ягой. В Москве нашу делегацию разместили в Лефортовских Казармах. Там же на плацу мы продолжили свою подготовку к параду. Кроме того, у нас были две или три репетиции непосредственно на самом стадионе “Динамо”, где мы должны были выступать в день открытия Парада. 12 августа 1945 года. Вот тот момент, к которому мы готовились всё лето. Мы с взрослой командой выбегаем на зелёное поле стадиона “Динамо” и занимаем исходные позиции. Взрослая команда встаёт на свои позиции по всему полю и начинает выполнять построения и пирамиды, а мы начинаем свои упражнения в центре, как раз против центральной трибуны с ложей почетных гостей. У нас у каждого в руках искусственный кустик хлопка, с которым мы выполняем свои упражнения и перемещаемся вокруг гимнастической пирамиды, имитирующей распускающуюся коробочку хлопчатника, из которой должна появиться прекрасная Царица хлопка. Вот пирамида коробочки хлопчатника начинает распускаться, а я стою и выполняю свои упражнения как раз напротив гостевой ложи Я автоматически выполняю упражнения и бросаю взгляд на гостевую ложу и вижу… Я вижу до боли знакомое лицо…, которое смотрит на меня… и улыбается…мне — мальчику из далёкого Узбекистана, который приехал сюда в Москву, чтобы передать ему тепло и любовь своего народа.