Обязан побеждать

Генерал фон Фрайс собирался отойти ко сну. Надо экономить силы, скоро наступят бессонные ночи. Смоленское сражение сильно измотало его морально и физически. Русским удалось наладить оборону, более того, противник постоянно контратакует боевые порядки армии и его дивизии, которые несут ощутимые потери. Ощутимые, мягко сказано. Дивизия была дважды обескровлена, дважды значительно пополнялась живой силой. Солдат фюрера выбивали из траншей и даже гнали вспять. Командующий генерал-фельдмаршал фон Бок, как и фюрер, не хотел слышать о безумном упорстве русских и приказывал: только вперёд!

Старый приятель танковый генерал жаловался, что танки его дивизии горят как свечки от адского огня — бутылок с зажигательной смесью. Такого бешеного сопротивления он не встречал в Польше. И оно будет нарастать! Неутешительный вывод. Секретная директива Генштаба предписывала накапливать силы для решительного броска на Москву. В достатке должно быть горючего для панцер дивизий и для другой техники, вооружения, снарядов и патронов, продовольствия и прочее, прочее… Особое внимание следует обратить на безопасность железнодорожных перевозок, ибо есть случаи подрыва железнодорожных полотен, уничтожение горючего…

«К счастью, это происходит в глубоком тылу, не на моей территории. Та незначительная потеря горючего квалифицирована как внутренняя авария железнодорожников. Виновные наказаны…»

Его размышления прервал вспыхнувший багряный отблеск в зашторенном окне. Через несколько секунд отблеск превратился в зарево, прилетели ухающие взрывы. Генерал вскочил с постели. Что это могло означать?

Стук в двери — и на пороге его адъютант.

— Господин генерал, на железной дороге произошла крупная авария.

— Не дурите мне голову, гауптманн, немедленно ко мне коменданта станции и всех, кто отвечает за безопасность моих войск. Я буду ждать разъяснений в кабинете начальника штаба.

Адъютант вышёл, а командир дивизии самостоятельно надел мундир, сапоги и торопливо спустился на первый этаж, где его встретили взволнованные начальники штаба и оперативного отдела.

— Что происходит на железной дороге? Очередной взрыв?

— Выясняем, господин генерал, но думаю, не просто взрыв, а гораздо хуже, судя по грохоту и разрастающемуся пожару. — Начальник штаба показал на багровое зарево в окне.

— Если это так, немедленно бросьте вспомогательные силы на уничтожение диверсантов. А вот и комендант! — Генерал повернулся к вошедшему офицеру: — Вы слышали, что я сказал?

— Никак нет, господин генерал.

— В таком случае, я слушаю, что же случилось на вверенной вам железной дороге?

— По неточным сведениям, крушение эшелона с горючесмазочными материалами.

— Так уточните!

— Разрешите доложить, господин генерал? — раздался за спиной коменданта голос адъютанта. Генерал в знак согласия махнул рукой. — Русские диверсанты взорвали мину большой мощности на полотне и пустили эшелон с горючим под откос. Они били по бочкам зажигательными пулями, отчего взорвались не только бочки, но и несколько цистерн. Эшелон гибнет в огне.

— Я даю сутки коменданту, чтобы он нашёл и уничтожил диверсантов, если дорога жизнь!

— Но у меня нет автоматчиков. Мои подчинённые хорошие железнодорожники, но плохие солдаты…

— У фюрера нет плохих солдат. Вы пока не получите ни одного человека из дивизии. Поднимите на ноги всех полицейских, взвод охраны мостов и ведите их на уничтожение партизан.

— У нас нет собак, господин генерал, но они есть у спецподразделения, охраняющего пленных.

— Так возьмите, начальник штаба выдаст вам предписание, — раздраженно бросил генерал, удаляясь в свой кабинет.

Конец ознакомительного фрагмента.