Артуа. Дворец для любимой

Утро встретило нас густым как сметана туманом, так что в двух шагах можно было разглядеть лишь смутные тени предметов. От реки доносились тревожные голоса солдат и крики офицеров, призывающих их к спокойствию.

Страхи солдат понятны — враг невидим, быть может, он уже перешел реку и ринулся в атаку. Хотя вряд ли Готом начнет сражение в условиях ограниченной видимости. Войсками-то необходимо руководить.

Нервничают наши солдаты, и это вполне объяснимо: армия Готома еще не знала поражений, и слава о ней идет вполне заслуженная. Воины у короля опытные, прошедшие уже не одну победоносную кампанию. А в имперских войсках довольно много еще не нюхавших пороху рекрутов. Только бы стрельбы не началось, не выдержат у кого-нибудь нервы, примут своих за чужих, а потом попробуй останови пальбу, когда в каждой смутной тени видится подкрадывающийся враг. Пока разберутся да образумятся, столько людей пострадает. Еще и паника может случиться. Представляю, какой хохот у Готома стоять будет, когда об этом узнают.

Слава богу, обошлось, офицеры сумели навести порядок, и до стрельбы дело не дошло.

Туман развеялся ближе к обеду, и сразу появилась тревога другого толка: выступит ли Готом сегодня или даст нам еще один день на подготовку? Хотя куда уж больше, все было готово еще до подхода вражеских войск. Полки расставлены, резервы подтянуты, орудийные батареи заняли позиции в соответствии с генеральным планом обороны. Палисады, фашины для защиты от пуль связаны; колья, забитые в землю на предполагаемых направлениях атаки вражеской кавалерии, торчат остриями на запад, так что добавить больше уже и нечего.

Когда-то давным-давно, несколько столетий назад, именно по реке Варент проходила западная граница Империи. Ее название со староимперского языка и переводится как «рубеж». Вот только провинция Тосвер, бывшая некогда независимым герцогством, никогда не принадлежала Трабону. В принципе король Готом своей цели в войне достиг, полностью оккупировав провинцию, и на большее не претендовал. Пока не претендовал, ведь аппетит, как говорится, приходит во время еды, и к политике это тоже относится. Сейчас он вполне мог продвинуться к Сверендеру, столице провинции Тосвер. Через Сверендер протекает широкая и полноводная река Сверен, деля город на две части. Река начинается далеко на севере, так что получится естественная граница между новыми владениями Готома и Империей…

С высоты холма, на котором находилась ставка герцога, речная долина Варент просматривалась как на ладони и хороша была видна расстановка наших войск. По центру долины располагался редут. Да что там редут, целая крепость, окруженная рвом. Когда-то на этом месте располагался каменный форт, и редут возвели на его развалинах. На единственной башне, что время не успело разрушить до основания, виднелся имперский флаг, из-за безветрия выглядевший как обычная тряпка.

В форте было установлено не меньше сотни орудий, и можно себе представить, какая внутри теснота. Слева от форта проходил Сверендерский тракт. Основная масса войск и была сосредоточена возле форта.

Еще один редут почти вплотную прилегал к казавшимся с высоты холма бесконечными плавням, а третье укрепление находилось почти на самом краю правого фланга. Как раз за ним и заняла позицию моя бригада с приданным ей егерским полком. Между правым и центральным редутами имелся огромный по протяженности довольно глубокий овраг, занимавший чуть ли не четверть расстояния между ними.

И повсюду, куда ни кинь взгляд — войска, войска, войска. Отряды конницы, орудийные батареи, разноцветные прямоугольники пехотных построений, казалось, разбросаны по долине в полном беспорядке. Но это лишь для меня, человека, абсолютно ничего не смыслящего ни в тактике, ни в стратегии ведения войн. На самом же деле каждый отряд занимает свое место, знает свою задачу в той или иной ситуации.

Нет, не быть мне никогда великим полководцем, и слава богу. Слишком уж это цинично: планировать убийство как можно большего количества чужих людей, при этом стараясь потерять как можно меньше своих.

«Так-то оно так, — возразил я сам себе, — но только когда дело не касается защиты своей родины». Я взглянул на герцога Ониойского, внимательно что-то рассматривающего в бинокль на вражеском берегу Варента и время от времени задающего вопросы офицерам из своего окружения. «Думай, ваше сиятельство, думай, как сокрушить нам войска Готома, вся надежда только на тебя».

Казалось бы, ну что такое сто тысяч человек, что в нашей армии, что во вражеской? В моем времени стадионы на футбольный матч почти столько же собирают. Сейчас же сто тысяч — армия целой державы, от которой зависит ее дальнейшая судьба.

«Хорошо, что не мне приходится командовать, — в очередной раз подумал я, вновь оглядывая готовящуюся к отражению атаки имперскую армию. — И дело даже не в ответственности. Ведь нужно знать, что делать, как делать и когда делать. Но за свой правый фланг отвечаю я, и мы все там ляжем, но враг не пройдет».

Во время вчерашнего вечернего совещания герцог несколько раз выразительно смотрел на меня, вероятно полагая, что я явился с какими-то особыми полномочиями от императрицы. На самом деле все было не так. По сути, я находился здесь чуть ли не как частное лицо, что и попытался объяснить.

— Господин главнокомандующий, сюда я прибыл только потому, что не смог усидеть в столице в ожидании новостей с фронта, какими бы они ни были, — примерно так я пояснил ему суть своего прибытия.

Когда герцог понял это, по-моему, по его лицу даже пробежала тень облегчения. Утаил от него я только одно: свое клятвенное обещание Янианне не строить из себя героя — спасителя Империи, не бросаться на лихом скакуне на врага впереди всех, личным примером зажигая остальных на ратный подвиг. Только на таком условии мне и удалось получить согласие от дражайшей своей супруги. Ситуация довольно для меня неприятная: идет война, а мне, чтобы на нее отправиться, необходимо согласие жены.

Чтобы хоть каким-то образом утешить свое мужское самолюбие, мне даже пришлось вспомнить анекдот о том, что это у быка жена корова, а у льва, то есть у меня, — львица, и очень-очень прелестная.

После того как между мной и герцогом произошло объяснение, обстановка на совещании заметно разрядилась. Вероятно, остальные тоже считали, что я всех выслушаю, затем извлеку грозную на вид и по содержанию бумагу, и заявлю: «Господа, согласно эдикту ее императорского величества командование имперской армией переходит ко мне». Конечно, я непременно так бы и сделал, если бы от этого был хоть малейший толк, но…

Герцог попросил меня разместить моих людей на самом краю правого фланга. Считалось, что наступление Готома пойдет по центру, так что эту просьбу можно было расценить как желание, чтобы я не путался под ногами. В общем-то логичное решение. Я привел с собой немало людей, но под командование герцога их не отдал, а значит, непонятно, чего от меня ждать дальше, ведь мне может взбрести в голову отправить их в атаку в самый неподходящий момент, путая все планы командующего.

Мне очень хотелось знать, что именно содержится в письме герцогу от Янианны, которое я же ему и передал. Вполне возможно, что в нем говорилось о том, чтобы постараться удержать меня как можно дальше от мест, где льется кровь и свистят пули. Так что один из флангов — самое подходящее для меня место.

Хотя с другой стороны существовала опасность того, что войска Готома попытаются обойти нас именно с правого фланга. Конечно, рельеф местности для такого маневра там не самый подходящий: многочисленные овраги, обрывистый берег Варента, но теоретически возможно все.

А кстати, как там поживает король Готом? Я направил бинокль за реку. Бинокль, конечно, не Цейс, но в сравнении с теми трубами, которыми пользовались до того как оптикой занялся Альбрехт Гростар…

Ставка Готома тоже находилась на холме, еще более высоком, чем наш. Так уж тут принято, не на картах воюют стратеги, рисуя на них разноцветные стрелки, а отправляя энергичными взмахами шпаг колонны солдат под барабанный бой на смерть.

«Нет, не достать до него, нипочем не достать. И не подкрасться, рельеф не тот. Чисто поле, и посреди него возвышается высокий холм. А вокруг войска, войска. Может быть, потом, позже».

Всех нас весьма волновал вопрос: начнет ли Готом атаку сегодня? Время уже перевалило за полдень, и до вечера сражение явно закончиться не успеет. Ночью никаких военных действий не будет, прежде всего потому, что очень затруднительно в темноте руководить действиями войск. Быть может, Готом начнет его завтра с утра? Но ведь может случиться так, что и завтра туман раньше полудня не рассеется.

Наш обед был прерван вестью о том, что войска противника пришли в движение. Все спешно поднялись из-за обильно накрытого не по военному времени стола. На наших глазах полки Готома перестраивались, концентрируясь у разрушенного моста. Судя по развернувшейся перед нами картине, герцог оказался прав: прорывать нашу оборону противник будет именно в центре.

Красивое зрелище, если наблюдать за происходящим в долине с высоты холма, на котором находилась ставка командующего имперскими войсками герцога Ониойского. Ровные разноцветные прямоугольники отрядов, маленькие, даже крошечные фигурки кавалеристов в блестящих на солнце кирасах и шлемах. Развернутые знамена, барабанщики, горнисты… И все они двигаются, занимая, согласно приказам, свои места перед атакой.

Да, зрелище красивое, если не думать о том, что произойдет меньше чем через час: яростный рев людей, бросающихся друг на друга с желанием убить врага и при этом остаться в живых. Вопли и стоны раненых, ржание умирающих лошадей, едкий, воняющий серой пушечный дым…

И мерзкий запах человеческих внутренностей от тел, развороченных пушечным ядром или сабельным ударом. Воды реки Варент непременно покраснеют от крови. Хотя, быть может, этого не произойдет, возможно, это только легенда. Но проверять ее достоверность ох как не хочется.

И все же не один я из присутствующих в ставке герцога облегченно вздохнул. Нет, не потому что нам хотелось как можно быстрее вступить в бой. Просто слишком уж много нервов тратилось в ожидании неизбежного. Так, мне пора на правый фланг, здесь, в ставке герцога я буду только зрителем.

Ониойский несравненно лучше знает, что и когда ввести в бой, скорострельность пушек и дальность полета ядер, когда следует бросить в горнило войны очередную порцию пушечного мяса. А свое личное мужество я смогу показать и в том месте, что определено мне командующим в соответствии с общей стратегией.

Я на военный манер взял под козырек шляпы двумя пальцами, давая понять герцогу, что отправляюсь туда, где он и желает меня видеть. Герцог, в это мгновение оторвавшийся от бинокля, кстати мною ему и подаренного, кивнул в ответ и вновь принялся наблюдать за противником.

Вскочив на гарцующего Ворона, придержанного Проухвом, я отправился на фланг. Нет ничего зазорного в том, что Проухв держал мне коня. Пусть он сам сейчас барон, так и я давно уже даже не граф. Ворон всхрапнул и с пары скачков взял в карьер, так умеют только аргхалы. Ничего, остальные догонят, не тот случай, чтобы ехать в окружении свиты. Ворону уже одиннадцать лет, он только вступил в пору своей зрелости, и лет десять конь мне еще точно послужит. А затем… Затем займется своим любимым занятием — плодить маленьких Воронят, отличное занятие на пенсии.

Конь шел немного нервно, это чувствовалось, мы давно друг друга понимаем так, что иногда даже мистикой попахивает. Его состояние понятно, я сам взвинчен до предела, что понятно тоже.

Взлетев на пригорок, где расположились граф Антонио фер Дисса и несколько офицеров бригады, а также фер Энстуа — командир егерского полка, вместе с нами занявшего позицию на самом краю правого фланга, я соскочил с Ворона:

— Приветствую вас, господа. Судя по всему — началось.

Наверное, следовало сказать какие-нибудь слова ободрения или провозгласить твердую уверенность в нашей победе. Только не те это люди, что нуждаются в словах ободрения.

Графа Антонио фер Дисса я нашел благодаря Янианне. Вернее, получилось следующим образом. Полностью искоренить дуэли нам не удалось, но резко сократить их число все же получилось. Созданный еще несколько лет назад Дворянский суд чести разбирал каждый состоявшийся поединок, и в том случае, если, по его мнению, повод для вызова был незначительным, он ходатайствовал перед императрицей о наказании дуэлянтов, одного или обоих сразу. Одно из таких ходатайств я и увидел у Яны на столе в кабинете.

Состоявшаяся дуэль графа фер Дисса с еще одним графом, Додом Сарандером, имела огромный резонанс. Как же, оба они — блестящие фехтовальщики, одни из лучших, если не лучшие в Империи. Антонио дуэль выиграл, а на очередном судебном заседании причины для вызова графом фер Дисса графа Сарандера показались суду не слишком очевидными. Конечно же судьи пришли к выводу, что фер Дисса следует примерно наказать.

Что удивительно, среди участников суда оказалось на редкость много родственников его оппонента, хотя при формировании как раз этому моменту и уделялось наибольшее внимание. С самого начала его работы хотелось видеть, чтобы представителей от всех наиболее значимых родов Империи было поровну, ведь только в этом случае можно было надеяться на объективность при вынесении судом вердикта.

Антонио я знал задолго до этого, наши пути пересекались, и не раз. Как выяснилось позже, он даже принимал участие в битве при Кайденском ущелье. Кстати, узнал я об этом вовсе не от него самого, что в общем-то делало ему честь. При моем нынешнем статусе довольно часто вовсе незнакомые мне люди старались напомнить о том или ином событии, в котором оба мы, как оказывается, участвовали. Причем они, как правило, еще и успевали оказывать мне помощь, чуть ли не жизнь спасали. Даже удивительно, откуда у меня в прошлом было столько проблем, раз пол-Империи мне всегда помогало, проникнувшись симпатией с первого взгляда.

За графа просил один из его родственников. Вот он-то и поведал мне о присутствии фер Дисса в Кайденском ущелье. Конечно, не это сыграло ключевую роль, Антонио в ситуации с дуэлью против Сарандера был прав на все сто.

Короче, я в очередной раз сказал Янианне, что этот человек мне нужен. Чтобы ситуация не выглядела слишком уж подозрительной, сказал, что фер Дисса наказать обязательно нужно, но совсем не обязательно подвергать его опале, разжаловать в рядовые или лишать дворянства. Достаточно объявить о его отставке из имперской армии. Помню, тогда она мне заявила:

— Дорогой, у меня складывается впечатление, что ты собираешь у себя самых проблемных людей Империи. И к чему бы это?

Тут и выяснилось: ей донесли о том, что однажды я выкупил из пут имперского правосудия человека, который ныне работает инструктором в Доренсе, и Яна буквально жаждала поговорить со мной на эту тему. Как раз и случай подходящий подвернулся.

Тогда я ловко выкрутился из ситуации, заявив, что мне трудно соображать и что-либо вспоминать, когда на меня смотрят глаза такой потрясающе красивой женщины. Затем и вовсе увел разговор в сторону, внезапно вспомнив, что совсем недавно вышел из печати новый любовный роман. И не просто роман, а продолжение истории о трагической любви, так внезапно прерванной в прошлой книге на самом интересном месте.

Антонио мне отдали. Подумаешь, дуэль, в которой и погибших-то нет, когда бедная Изольда, героиня романа, так переживала о том, что ее возлюбленному Буриасу наговорили о ней много всяких гадостей. И совсем не известно, как он теперь поступит, тем более что негодяйка Панея уже и так почти его соблазнила.

В одном Янианна права, мне действительно хотелось видеть в своем окружении не тупых исполнителей, а незаурядных личностей. Фер Дисса, несомненно, таким и являлся.

Граф Антонио фер Дисса, высокий брюнет лет тридцати, в роли командира только начавшейся формироваться бригады полностью меня устраивал. Из семьи потомственных военных, неплохой офицер, он вполне смог бы уже сделать себе карьеру, если бы не его склад характера. Ведь давно уже известно, что бывают офицеры, рожденные для войны и для мирного несения службы. Фер Дисса к последней категории отнести было никак нельзя. Ну а мне как раз и были нужны люди его склада.

Мне удалось уговорить фер Дисса занять предназначенное ему мной место. Для начала пришлось убедить, что бригада моя не потешный полк мающегося дурью и не знающего, куда потратить лишнее золото человека. Мы долго говорили о задачах, стоящих перед человеком, что должен занять этот пост.

Затем я как бы невзначай похвастал своим револьвером и даже предложил из него пострелять. Похвастал, якобы совсем не ведая о том, что фер Дисса — такой же страстный поклонник огнестрельного оружия, как и Анри Коллайн, с которым они часами могли разговаривать на эту весьма интересную тему.

Потом я немного ему пособолезновал, сказав, что такое оружие невозможно купить нигде и ни за какие деньги. Ну и еще обмолвился о том, что все офицеры формирующейся бригады будут иметь подобные револьверы. И мы поладили.

Вместе с нами на вершине холме сейчас присутствовал командующий полком конных егерей барон Эрест фер Энстуа. Тоже молод, не больше тридцати, но, в отличие от Антонио, всегда серьезен. Несмотря на отсутствие каких-либо протекций и не слишком-то знатное происхождение, уже командует полком. Отлично проявил себя во время карательной экспедиции в степи вайхов после очередного их визита в имперские города. Никакой излишней жестокости, но и никакого миндальничания. Пришел и выполнил свое дело, причем выполнил качественно.

Фер Энстуа я знал с тех далеких времен, когда еще сам был бароном. Тогда я со своими людьми преследовал Говальда, жестокого бандита, объявившего себя владыкой Майронских лесов. Затем мы встречались еще пару раз при разных обстоятельствах и вчера поприветствовали друг друга как добрые знакомые.

Не нуждались оба этих человека в подбадриваниях или словах напутствия. То, что прикажут, — сделают, в случае необходимости не побоятся взять ответственность на себя. Сейчас мы лишь обменялись парой ничего незначащих слов.

Кстати, егеря фер Энстуа одними из первых в Империи получили нарезные капсюльные штуцеры. Они и с гладкоствольными ружьями порой умудряются вытворять чудеса, так что штуцеры пришлись им впору. Конечно, это не затворные карабины команды Антонио фер Дисса, но винтовок хватило только для них да для императорской гвардии. Гвардия, она и есть гвардия, к тому же одной из ее обязанностей является охрана императорского дворца. Оба гвардейских полка тоже присутствуют здесь, на берегах реки Варент.

Позиция, занятая егерями барона и кавалеристами фер Дисса, несколько выдавалась вперед в общем построении войск, так что картина предстоящего сражения просматривалась как на ладони. При помощи неплохой оптики, конечно.

Герцог оказался прав — атаку войск Готома следовало ждать именно по центру. Хотя, на мой взгляд, ширина речной долины не слишком-то и предполагала других вариантов развития событий. Именно в центре была сконцентрирована основная часть имперских войск. Что в общем-то тоже логично, ведь при атаке по флангам оттуда быстрее всего получится перебросить часть войск в любом направлении. Там же, правда, во второй линии обороны находился и один из двух гвардейских полков. Даже с такого расстояния гвардейцы выделялись на общем фоне ярко горящими на солнце кирасами и шлемами с плюмажем. Второй полк гвардии был отведен в тыл и находился в резерве.

Я снова перевел взгляд на приближающегося врага. Передовая часть войск Готома, следующая несколькими колонами, уже успела приблизиться на расстояние пушечного выстрела. Началось.

Грохот орудий слился в сплошную канонаду, и местность перед фортом быстро заволокло дымом. Выстроенные перед нашим укреплением пехотные полки палили залпами.

Здесь, как и в моем мире, тактика ведения огня пехотой заключается в залпах плутонгами, когда первая шеренга, произведя залп, падает на колени, давая возможность выстрелить следующей. Стрельба при этом ведется шеренгами, поочередно, и, когда залп производится последней шеренгой, первая успевает перезарядить ружья. Затем все повторяется по кругу.

«Имперский пехотный полк разделен на три батальона по пятьсот человек. Выстроен он побатальонно, в шеренге сто человек, а всего шеренг пять. Темп стрельбы у наших пулеметов — пятьсот-шестьсот выстрелов в минуту. Получается, батальон можно заменить одним пулеметом, и плотность огня у него будет примерно такая же. При условии, что численность полка в имперской армии составляет порядка полутора тысяч человек, любой из них по плотности огня можно легко заменить тремя пулеметами. Ведь времени, потраченного на то, чтобы передняя шеренга припала на колено, а следующая успела навести ружья на цель, с лихвой хватит на перезарядку пулемета», — размышлял я, глядя на разворачивающееся перед моими глазами сражение.

Была у меня мысль поставить часть пулеметов на самом опасном участке, и я даже поделился ею с герцогом. Что представляет собой такой механизм, он знал, еще несколько месяцев назад мы устроили своего рода презентацию для нескольких высших чинов имперской армии. Надо ли говорить о том, что зрители были весьма впечатлены, но, когда дошло до возможности применить пулеметы в деле, герцог надолго призадумался, а затем отрицательно покачал головой. Не знаю, почему он принял такое решение, но настаивать на своем мнении я не стал. И теперь посчитал, что зря, ведь кроме эффективности пулеметного огня существует еще и немалый психологический фактор.

Король Готом о новом оружии знал тоже, когда-то мне пришлось продемонстрировать пулемет его послу в Империи как средство устрашения и предостережения. Тогда я считал, что нам удастся наладить пусть и не массовый выпуск, но несколько сотен экземпляров успеем сделать точно. Увы, как говорится: было гладко на бумаге…

Тем временем пехота Готома, несмотря на потери, сблизилась с передовыми построениями имперских войск. Ветра почти не ощущалось, и низину все больше заволакивало пороховым дымом, из-за чего видимость была просто отвратительной. Происходящего у форта было не разобрать, но, судя по тому, что наши батареи смолкли, оборона прогнулась.

К ставке герцога примчался одинокий всадник, а спустя несколько минут оттуда отправились уже трое посыльных. Можно не сомневаться: герцог отдает приказы, выправляя положение.

И действительно, часть имперских войск пришла в движение, направляясь к форту, главнокомандующий вводил часть резервов. Гвардия оставалась пока на месте, хотя один из всадников прибыл и к ним.

Потери у Готома должны быть, как без этого. Все же применение новых пуль давало возможность начать стрельбу на расстоянии, ранее недоступном. Еще задолго до сближения войск вперед выскочили около ста застрельщиков с нарезными ружьями, которые смело можно называть винтовками. Конечно, комариные укусы, но сам факт. Где-то там, в дыму, действовали и полтора десятка стрелков из Доренса, вооруженных винтовками, обогнавшими свое время на добрые пару столетий. Пусть и несерьезно количество, но и цель у них особая — офицеры армии Готома. Офицеры — это то, чем сильна любая армия. Помимо выучки, вооружения и боевого духа, конечно.

Пятеро таких стрелков остались при мне, и на них у меня имелись особые планы.

Холм, на котором находится штаб короля Готома, с моего места просматривался отлично. И даже фигурки, если хорошенько присмотреться в бинокль, можно разобрать. Но далеко, черт возьми. А вот если в нужный момент попытаться совершить прорыв всей бригадой, чтобы выйти на расстояние верного выстрела для моих новоявленных снайперов… Пусть даже самого Готома достать не получится, но проредить число его генералов… Сейчас я старательно загонял эту мысль глубоко внутрь, чтобы не сглазить.

Вот к полку тяжелых кирасир от ставки герцога направился гонец, вот он достиг его, уже заметно какое-то движение… Неужели герцог решил задействовать конницу? Но ей же негде будет развернуться в боевой порядок, и скорость набрать не получится. Слишком сложный маневр среди войск, чтобы создать для кирасир нужный коридор в пехоте. Но как будто бы нет, кирасиры остались на месте. Может быть, мне следует прибыть в ставку герцога, проникаться, так сказать, чужой военной мудростью? С другой стороны, что это даст, раньше надо было начинать, лет пятнадцать-двадцать назад.

Поднимался ветерок, дым понемногу рассеивался, и картина сражения становилась все более зримой. Так, а ведь Готом отступает, вернее, возвращается на свои позиции. Колонны короля Трабона двигались организованно, в строгом порядке, с развевающимися над ними знаменами. Интересно, почему он не бросил в бой подкрепления? Ведь у него их достаточно, Готом ввел в бой не больше трети войск.

Герцог не стал отдавать приказа на преследование вражеских войск, и это, наверное, правильно. Вдруг отступление — это не более чем уловка. Зато теперь вперед снова выдвинулись застрельщики, провожая уходящего противника прицельным огнем.

Строй одной из колонн не выдержал, задние напирали на идущих впереди, чтобы поскорее покинуть зону огня. Наконец колонна рассыпалась. Порядок навели быстро, но на земле осталось довольно много фигурок…

Мы простояли в ожидании повторной атаки Готома около двух часов. Когда начало смеркаться, мы поняли, что на сегодня войны больше не будет. Спустя полчаса к нам прискакал гонец с приглашением прибыть в ставку.

Совещание в шатре герцога происходило примерно так же, как и накануне. Никаких победных реляций, спокойная деловая обстановка. Все понимали, что сражение еще не выиграно, оно даже еще и не начиналось. Потери оказались выше, чем я смог предположить, примерно полторы-две тысячи солдат с каждой стороны. После такого язык не поворачивался назвать произошедшее днем боевой ничьей.

Затем последовал ужин, на котором герцог и задал мне вопрос:

— Господин де Койн, вы не могли бы передать часть своих… как их там?..

Я помог ему:

— Пулеметов, господин герцог.

Я не стал придумывать особого названия для появившегося оружия, попросту соединив слова «пуля» и «метать». И еще я был благодарен герцогу за то, что он не стал обращаться ко мне «ваше величество».

— Хорошо, господин герцог, всего их у меня семь, и четыре вы получите в свое распоряжение. Я сразу же отдам приказ.

Чтобы я отдал их все, мне нужно приставить нож к горлу. Не отдавать вовсе? Пулеметы могут простоять без дела, в то время как будут гибнуть люди. Будет герцог настаивать, отдам еще один, но не больше. Но тот только удовлетворенно кивнул. Есть у меня в наличии еще и три орудия, которым тоже сегодня не нашлось применения, но разговор о них не зашел.

Мы надолго засиделись в шатре после затянувшегося ужина, и, когда я наконец покинул его, было далеко за полночь.

Граф фер Стянуа, который ушел вместе со мной, в шутку заметил, что только благодаря ему мне и удалось найти свое семейное счастье. В ответ на мой молчаливый вопрос он заявил:

— Ведь именно я подал представление о награждении вас орденом после сражения в Кайденском ущелье, после чего вы и попали на бал в императорский дворец, где познакомились с ее величеством.

Граф хитро посмотрел на меня.

«Что ж, в его словах есть определенная логика», — мысленно согласился я.

— И чем я могу выразить свою благодарность, господин граф? — пришлось поинтересоваться мне.

— Да я в общем-то и сам рад, что два хороших человека нашли друг друга, и этого для меня вполне достаточно, — с самым задумчивым видом произнес он. — Правда, слышал я, что ваш Ворон обогатил вас на еще одного аргхала.

Голос графа звучал совсем уж невинно.

Это действительно было так. Аргхалы — особая порода лошадей, и получить от них такое же потомство действительно трудная задача. Нет, жеребят они производили с завидной регулярностью, но буквально единицы из них были именно аргхалами. Отличить наследников аргхальских кровей чрезвычайно просто: по угольно-черной масти. Так вот, с полгода назад одна кобылка после любовной связи с Вороном принесла сразу двух жеребят, и оба они оказались именно такими — цвета антрацита. Мы с хозяином кобылы их поделили. Но ведь каков наглец этот фер Стянуа, а?

И все же он прав. Не попади я тогда во дворец, возможно, наша встреча с Янианной вообще бы не состоялась. С другой стороны, сама она говорила о том, что видела меня и раньше, причем не один раз. По ее словам, именно поэтому наша самая первая встреча и получила продолжение.

В темноте, где-то за расположением войск Готома, в небо взметнулось пламя, а затем послышался грохот далекого взрыва.

— Горднер, — вырвалось у меня.

Вернее, не сам Горднер, его питомцы. Эрих с еще несколькими парнями из Доренса должен быть далеко отсюда, на пути к королевству Трабон. Налегке, только с самым необходимым. Зачем везти с собой то, что давно уже находится на территории, принадлежащей Трабону.

Он сам их и делал, эти закладки. И не только в Трабоне. Частично он использовал для этого нашу собственную агентуру, другими агентами «поделился» граф Сток, начальник Тайной стражи, все-таки общее дело делаем. А то, что мы видим сейчас перед собой, работа его ребят, оставшихся здесь. Не иначе пороховой склад взорвали.

Герцог Ониойский, вышедший из шатра на звуки далеких взрывов и присоединившийся к нам, посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— Король Готом решил праздничный фейерверк устроить, ваше величество, — попытался пошутить один из офицеров из его свиты, подобострастно заглядывая мне в лицо.

Вот потому-то ты и не в бригаде фер Дисса, уважаемый, хотя давно и старательно пытаешься в нее попасть. Не нужны там такие, у них другие ценности в ходу. А вы, господин фер Стянуа, получите своего жеребенка, обязательно получите. Только бы завтрашний день для нас удачно сложился, это сейчас главное.