Бандитская рулетка

Мощный мотор с ревом набирает обороты, машина стремительно разгоняется, вызывая чувство полета. Завораживающее чувство и страшное. Если машина потеряет управление, она может вылететь на встречку, врезаться в придорожный столб. Но Кириллу совсем не страшно. Не так уж и хороша она, эта его нынешняя жизнь. Есть, конечно, приятные в ней моменты, но в целом — тоска.

А приятные моменты — это джип, на котором он сейчас ехал, роскошная квартира в Гордынске, дачный дом у реки в двадцати километрах от города, сытое существование, перспективы карьерного роста. Кирилл уже вернулся из Италии, но медовый месяц пока еще не закончился. Тесть собирается взять его к себе на работу, но дальше разговоров дело не заходит. Но ведь когда-нибудь отпуск закончится и ему все-таки предложат работу. И вряд ли это будет место в службе безопасности какого-нибудь ночного клуба… А если вдруг, то Кириллу, в принципе, все равно, где работать, лишь бы получить повод не сидеть дома.

Сегодня у него появился такой повод. В салон бытовой техники надо было заехать, «плазму» на кухню присмотреть. Как же он обрадовался, когда Роза отказалась ехать с ним… Но ведь это маленькое счастье одиночества скоро закончится и ему придется вернуться на дачу. Там, конечно, хорошо — комфортные апартаменты, река, природа. А рыбалка там какая! Но лучше на родительских шести сотках с их куриным домиком пропадать, чем с Розой куковать. Привык он уже к ней, не тошнит его от ее «красоты», но скучно с ней до неприличия…

Кирилл сбавил скорость. Побаловался, пора и честь знать, а то ведь и гаишники могут остановить. В машину к себе посадят, штраф начнут выписывать, а ему это нужно?..

Кирилл грустно посмотрел на знак ограничения скорости. Крутая у него машина, а денег практически нет. Не балует его в этом плане Роза, потому что сама на содержании у своего отца. Яков Алексеевич и квартиру ей роскошную купил, и дачу подарил, и отдых в Италии организовал. Любой каприз за свои деньги. Только вот карманных денег давал в обрез. Может, не хотел, чтобы Роза баловала Кирилла? Очень даже может быть.

Но гаишник его все-таки остановил. Кирилл был уже в городе, когда это случилось. Немолодой уже старлей с кислым видом проверил документы, велел открыть капот и даже расстроился, когда Кирилл подчинился его требованию. Он-то думал, что ему на лапу дадут, машина-то у Кирилла крутая. Только вот бумажник у него тонкий, да и желания нет разбрасываться деньгами.

Кирилл получил документы, вернулся в машину. Набирая скорость, поравнялся с автобусной остановкой. Нога сама нажала педаль тормоза, а рука — ввернула руль вправо. И все потому, что на остановке он увидел Настю. Короткая футболка на ней, низкие белые джинсы в облипку, босоножки на высоком каблуке. Волосы распущены, большие красивые глаза накрашены, ресницы удлинены, на пухлых чувственных губах — розовая, с мокрым блеском помада. Впрочем, она и без косметики хорошо смотрелась. Это не Роза, которая что не накрашенная страшная, что накрашенная…

Не должен он был останавливаться перед Настей, но как быть, если машина уже подъехала к ней. И она увидела его через ветровое стекло. Стекло это прозрачное, но салон затемнен, и все-таки она заметила его. И, главное, узнала. Со смущенной улыбкой подошла к машине, открыла дверь:

— Привет! Подвезешь?

— Садись. Тебе куда, на работу?

— Сегодня же воскресенье, — удивленно посмотрела на него Настя.

— Ну да, воскресенье…

— А ты не знал?

— Да нет, просто забыл… Я же в отпуске…

— Медовый месяц? — Настя провела нарощенным ногтем по его пальцу с обручальным кольцом.

— Что-то в этом роде…

— Поехали! Там автобус за нами!

Кирилл разволновался так, что потерял контроль над ситуацией. Зато гаишник не зевал. Заметил, что машина стоит в неположенном месте, и уже направлялся к ней. А еще автобус сзади поджимает…

— Да, поехали!

Кирилл тронул машину с места. Гаишник сначала ускорил шаг, махая жезлом, затем рванул к своему «Форду». Подъехавший автобус закрыл его, но вдруг старлей действительно собрался в погоню? Если так, то лучше поторопиться.

Кирилл разогнал машину, затем свернул на ближайшем повороте.

— Ты куда? — спросила Настя.

— Да куда-нибудь.

— Это как?

— Да как бы «гайцы» не прицепились. Ехал, никого не трогал, останавливают. Если машина дорогая, то и деньги на штраф есть. Капот открой, аптечку покажи, что там в багажнике… Еще бы про своих детей рассказал, какие они у него голодные…

— Тогда и про детей всех начальников надо рассказать, — засмеялась Настя. — Всех, с которыми делиться надо… А машина у тебя действительно дорогая.

— Свадебный подарок.

Кирилл глянул в зеркало заднего вида. Никто за ним не гнался. Что ж, тем лучше.

— Неплохо, — как-то невесело заметила Настя.

— Ничего хорошего.

— Почему?

— А не хотел я жениться!

— Тогда почему женился?

— Ну, злой был, потому и согласился…

— На кого злой?

— На тебя!

— Да, я слышала… — Она повернула голову к окну, чтобы он не видел ее лица.

— Слышала?

— Ты — идиот, — вдруг и дрожащим от обиды голосом произнесла Настя.

— Я идиот?

— Тебе сказали, ты поверил. Еще и концерт устроил… Не была я с Копытиным. Не было у нас ничего.

— А с кем у него было? — возмущенно протянул Кирилл.

— Я что, оправдываться должна?

— Не надо оправдываться. Я все видел.

— Что ты видел?

— Ну, ты у него на столе была, с раздвинутыми ногами…

— У него на столе? С раздвинутыми ногами?.. Пить надо меньше.

— Да нет, не пьяный я тогда был… Твои там волосы были…

— Волосы? А лицо мое ты видел?

— Нет. Как я мог видеть твое лицо, если ты спиной ко мне была?

— Значит, лицо мое ты не видел, но это была я?

— Ну, волосы твои… В банке ни у кого таких нет…

— А у Марины из отдела кредитования?

— У Марины? — Да, действительно, была у них девушка с такими же роскошными волосами, как у Насти, только далеко не такая красивая. — Хочешь сказать, что это Марина была, — оторопело проговорил Кирилл.

— Я хочу это сказать? — возмутилась Настя. — Я должна оправдываться перед тобой? Ты ушел, бросил меня, на ком-то женился, а я должна оправдываться?

— Бросил тебя?

— А разве нет?

— Ну, я же думал, что это ты была…

— Я не знаю, чем ты думал, знаю только, что ты наломал дров. Копытину лоб разбил, Кирьянову в морду кулаком. Меня чуть с работы не поперли…

— Тебя? Ты-то здесь при чем?

— Разбор полетов был, кто-то сказал, что ты меня приревновал… Вот и я спрашиваю, при чем здесь я?.. Ты вот на ком-то там женился, на новеньком «БМВ» ездишь, а я из-за тебя чуть без работы не осталась…

— Значит, не ты с Копытиным была?

— Нет, конечно!

— Тогда почему Зинка сказала?..

— Что она тебе сказала?

— Ну, что ты с Копытиным ушла.

— Дура она, твоя Зинка. Я не с ним ушла. Я просто ушла. Сначала он ушел, а потом я…

— И куда ты пошла?

— Пошла. Но совсем не туда, куда ты думаешь… И, вообще, давай оставим этот разговор. Своей жене допросы устраивай, — невесело усмехнулась она.

— Уже, — сорвалось у него.

— Что — уже?

— Да так. Вляпался я, Настя. Ты даже не представляешь, как я вляпался… В Копытина солонкой запустил… Кирьянову, говоришь, кулаком…

— Я говорю?

— Ну, я-то не помню. Тебя у Копытина на столе помню, а как Кирьянова ударил, не помню.

— Меня на столе?!

— Ну, не тебя… Извини, заговорился… И заговорился, и запутался… Представляешь, выхожу из банка, смотрю, баба какая-то, раз, и я с этой бабой уже в постели. Что было, не помню. Но что-то было. А утром ее отец… Или женишься на ней, или в бочку с цементом…

— Крутой у нее отец.

— Кто такой Воротын, знаешь?

— Воротын? Да нет, я же неместная…

Настя была родом из Астрахани. Кирилла совсем не интересовало, каким ветром ее занесло в Гордынск.

— Это самый крутой в городе мафиози. И если бы я отказался, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Значит, тебя заставили жениться?

— Да выхода не было.

— Бочки с цементом испугался? — засмеялась она.

— Кирьянов на меня наехал, штраф выставил, сто тысяч долларов. А Воротын все разрулил… Но я бы не согласился, с тобой сбежал бы. Но я-то думал, что ты с Копытиным…

— Индюк тоже думал.

— Вот и я в суп попал… Значит, не была ты с Копытиным?

— Нет.

— Значит, я идиот.

— Да.

— Коротко и ясно.

— Может, ты скажешь, куда мы едем? — спросила Настя.

— А куда мы едем? — спохватился он.

— Вот и я не знаю.

— А тебе куда надо?

— Домой. Адрес хоть помнишь?

— Спрашиваешь!

И путь к ее дому Кирилл знал. Она снимала комнату в доме на Котовского.

— А номер моего телефона?

— Помню.

— А почему не позвонил?

— Потому что баран.

— Еще какой.

— И что же теперь делать?

— А что ты сейчас делаешь? Куда ты ехал?

— Ну, в магазин…

— Жена попросила?

— Ну, в общем, да…

— Вот и езжай в магазин. У тебя своя жизнь, у меня своя.

— Конечно, такое не прощается, — вздохнул Кирилл.

— Что не прощается?

— Ну, я теперь с другой…

— Не прощается другое. Не прощается то, что ты поверил Зинке.

— А что прощается?

— Пока ничего.

— Но я могу надеяться?

— На что?

— Ну, на прощение…

— А еще на что?

— Мы могли бы встретиться…

— Это ты о чем? — удивленно вскинула брови Настя.

Кирилл прикусил язык. Действительно, о чем это он? Как он может встречаться с Настей, когда в ногах такая обуза. Это сегодня Роза не захотела ехать с ним в город, потому что голова у нее вдруг разболелась, а обычно она всегда где-то рядом. Да и Яков Алексеевич неизвестно как себя поведет, если узнает о его романе на стороне, — то ли застрелит, то ли за яйца подвесит. Ну, а скорее всего, в бочку закатает…

— Ну, чего ты замолчал? — подзадорила его Настя.

— Я не замолчал. Я думаю… По-дурацки все вышло. Люблю тебя, а живу с другой.

— Любишь меня?

— Люблю, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Кирилл.

Он почти три недели встречался с Настей, и секс у них был, но до признания в любви дело как-то не доходило. Да и не задумывался Кирилл, любил он ее или нет. И сейчас не стал раздумывать над этим — просто взял и признался в своих чувствах. И ведь не соврал, потому что действительно любил Настю… Может, и не тянуло его взяться за перо и в стихах выразить свои чувства, но не было человека дороже, чем она. Потому и не смог он проехать мимо нее. Потому и скачет сердце в груди…

— Зачем же тогда на другой женился? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Говорю же, дурака свалял. Крыша слетела…

— Крышу на место можно поставить. А то, что записано пером, топором не вырубишь…

— Это ты о чем?

— О печати в паспорте… Ты теперь женатый человек. И я для тебя чужая.

— Не чужая… А насчет топора, это ты правильно сказала. — Кирилл с такой силой сжимал руль, что побелели костяшки пальцев.

Можно печать в паспорте вырубить. Именно вырубить, именно топором… За топор надо браться, и за вилы. Только так можно вырваться из тисков, в которых он оказался. Тиски вырубить, а тех, кто закручивает их, — посадить на вилы…

В конце концов, он мужик или тряпка? Не пора ли пробудить в себе гордыню? Почему он должен жить в стойле, куда его так нагло затолкали какие-то моральные уроды?..

Кирилл свернул вдруг вправо, загнал машину под пышную липу с торца пятиэтажного дома. Место здесь относительно безлюдное, да и в машине затемнены все окна, не считая ветрового.

— Что ты делаешь? — в смятении спросила Настя. И возмущение в ее голосе, и удивление, и восторг.

— Не знаю. Ты свела меня с ума, и я ничего уже не знаю…

Он решительно потянулся к ней. Настя интуитивно подалась от него, но тут же прильнула к его груди. Их губы соприкоснулись, слились в горячем единении чувств…