Снизу вверх

И эти облака вдали, у горизонта,

И эта гладь подёрнутая мглой.

И молний всполохи у грозового фронта,

Пугающие огненной игрой.

Дельфинов «лакированных» забавы,

И шёпот волн, крикливых чаек гвалт.

Всё в ней сливается в тяжёлые октавы;

Хоров крещендо и девятый вал.

Ей всё под силу охватить собою.

Увидеть, распознать, растолковать, и счесть.

Она вредна, уснувшему покою.

И так нужна, когда потребность есть.

Познать! Испить! Насытить любопытство!

Войти в глубины, прыгнуть в высоту.

Почувствовав, сравнить невинность и бесстыдство,

Коварство и любовь, порок и чистоту.

Пронизывая время и пространство.

Подчас, сближая мир и антимир.

Витает мысль, дитя непостоянства.

От прорвы впадин и до чёрных дыр.

И за собой зовёт и увлекает.

Манит в пучины странные уму.

Но так сладка та песня, что взывает:

— Пойдём за мной! Запреты все сниму.

Летать не можешь? Так получишь крылья!

Ты беден? Значит, быть тебе с казной.

Ты слабый, значит быть тебе всесильным.

Горячим — снега! А холодным — зной!

Пусть некрасив ты, мнишь себя красавцем.

Лелеет грешник мысль не сгинуть в ад.

Мерзавец вряд ли назовёт себя мерзавцем.

Выходит, всё вокруг банальный маскарад?

Мы мысленно одни, на деле же, другие.

Известный дуализм, рогожа и гипюр.

Идём по жизни, «короли» нагие.

Наивно думая, что блещем от кутюр.

И думая всерьёз, что чем дороже «платье»,

Чем больше в закромах домов, машин и дач,

Тем выше ты, и статусом и статью.

Но только для Творца ты вовсе не богач.

Любой, кто в примы вырвался на старте.

Парит не в выси, а скользит над дном.

Собой, пугая бестий, лярв и гарпий.

В теории Титан, ну а на деле гном.

Так многие из нас, за мыслью в вечной гонке.

Мечтают, грезят, что бы отлегло.

Да только кружат черные воронки,

И густо рябь роняют на чело.

Воронки в головах, в сердцах, над головами.

Им нет числа, нет счёта, нет преград.

Ведь мы же их, надумываем сами.

Шабаш и саботаж, хадж, баптис и джихад.

Я мыслю, значит, точно существую.

Так говорил один из мудрецов.

Но гибнет замысел, пропущенный сквозь сую.

В ней звон монет, узор купюр рисует.

Да разве в этом жизнь, в конце концов?

Идут века, года, часы, минутки.

За сменой вечных вёсен, зим и лет.

Но для вселенной, это только промежутки.

Как будто свет. То есть, то его нет.

Вот свет потух и всё во тьме на мили.

Вот он возник и всё кругом бело.

И валит, как из рога изобилья.

Всё, что в мечтах привидится, могло.

Так широко открыты рты, глаза закрыты.

И сыпет в полости желанное «добро».

По подбородки мы почти уже зарыты.

Причёсаны, одеты и обриты.

Но ещё шире открываем рот.

Чтоб изобилье полюбовно и обильно

Нас под собою мягко погребло.

Чтоб придавило, но не очень сильно.

Чтоб прессовало, но желательно «бабло».

Мы щедро кормим бесов потребленья.

Всегда страдая горько, от того,

Что у кого — то банках накопленья.

А в наших трёхлитровых, ничего.

Вот здесь, вы правы, но всего отчасти.

Это не свет! Скорей всего жара.

Есть и во тьме, что очевидно, доля счастья.

Когда, к примеру, спать давно пора.

Или устал от яркого, до рези,

когда сгорел буквально. Чем помочь?

И вот мы о ночной прохладе грезим.

И очень кстати, что приходит ночь.

Тут сам собою, возникает вывод.

Меж света — тьмой желателен баланс

Решенье найдено! Прекрасно! Браво! Viva!

Но умоляю, не впадайте в транс.

Да будет выбор ваш, логичен и неспешен.

Вздымать знамёна, мы умеем, не впервой.

Пусть будет МИР всегда уравновешен.

И что бы крайности, не бредили борьбой.

Однако к помыслам. Давно уже известно,

Мысль материальна, и оформлена вполне.

Вот только мне, до нетерпенья интересно.

Что в головах у тех, кто в «думах» о войне.

Кто в умыслах своих стяжает «мразь» и «пакость».

Кто античеловечен, подл, жесток.

Кто заставляет матерей стареть и плакать.

Кто хочет отключить РА — ясного восток.

Откроем занавес: Рокфеллер Ротшильд, Варбург,

И параноидальный Яша Шифф.

Читай иначе — шулер, вор, убийца, варвар.

На крови наций свой устраивали шик.

Планету, ввергнув в хаос и разруху.

Рогами, водрузив на пьедестал тельца.

Теперь плодят, сатанаилов и барухов.

Помеченных. И как бы из Ельца.

Чем думают они? Возможно «пятой» точкой.

Ведь в головах такому не созреть.

Но это и сейчас пока ещё цветочки.

Хотите ягодок? Тогда всему гореть!

Цветы взошли из чешуи дракона,

И ягоды рептилий породят.

Об этом возвестит, сгоревшая Аркона.

И предков зов! Семь тысяч лет подряд.

Взывающих к нам из чертогов ПРАВИ!

Остановитесь, вспомните — кто вы!

Довольно следовать законам чуждых правил.

Пора свернуть с кривой, неправедной канвы.

Пора настала и конец терпенью.

Чем глубже вниз, тем ближе невозврат.

Но предаёмся мы, безумным «танцам», «пенью»….

Вместо того, чтобы спасать наш общий дом — Мидгард.

Всё это понимаешь на свободе.

Вдали от жрущих душу городов.

Под куполом МИРОВ в небесном своде.

Светил мерцание, туманностей покров.

Где только ты, и чаша мирозданья,

Которая с тобой, легко на «ТЫ».

Где трассы светятся алмазами познанья,

И плещет океан небесной красоты.

Здесь больше не задашь не каверз, не вопросов.

Ответы — тучами. Горстями выноси.

Тебе об этом скажет Ломоносов.

И подтвердит железно Дебюсси.

Да Винчи, Тесла, там мудры и седы.

Насыпят тайн, как семечек в карман.

Там учатся не потреблять, а ведать.

И это объяснят вам Сартр и Кант.

Могучие дубы, укрыв в тени аллеи.

Шумят о чём — то вечном и простом.

Там в гости ходит Менделеев к Галилею.

И пишет Пушкин эпиграммы о Толстом.

Да, были и другие человеки.

Чей гений стал волшебным наяву.

Их знания, открытия, как вехи.

Ведут нас под руку к БОГАМ на рандеву.

Не как рабов ведут. Прошу заметить.

Как милых чад, что им всего родней.

Любой, кто породил, желает, что бы дети,

С Родителями стали наравне.

И пусть взросление всегда даётся трудно.

Покинуть колыбель и устремится ввысь.

Вот высший смысл! Вести к рассвету судно.

Чтоб чаянья Создателя сбылись.

Творить и созидать, вселенских знаний стаи.

В великой пустоте бесстрастного пространства.

Где до сих пор, непознанной летает,

ЖИВАЯ МЫСЛЬ, дитя непостоянства.