Волшебная лавка Флэйм

Мистера Чиста как будто подменили. Как отметил Чайлд, Вожделение его больше не интересовало. Теперь вместо этого мужчина целый день напролет собирал цветы в лесу и порой забывал о своих обязанностях. Чайлд мягко упрекал его, но на большее не был способен: он, Поставщик Счастья, понял, что его господин влюбился.

Он не раз уже признавался в любви к Флэйм и уговаривал её бросить Магазинчик и зажить новой жизнью в лесу, но девушка не отвечала взаимностью.

Чист прочил ей великую Судьбу и сулил Радость и Счастье, но Флэйм, похоже, и без того была счастлива. К ней обращались люди с различными просьбами и потребностями, и каждый их спрос рождал предложение.

Теперь, когда Доктор отказался быть поставщиком для Магазинчика, Флэйм подсуетилась и нашла Магистра — мастера Гипноза, который легко выуживал из людей и нужное, и ненужное. Конечно, он не владел скальпелем и не мог препарировать ни Души, ни Качества, но зато легко вводил людей в Заблуждения и выманивал их самые потаенные Желания.

Именно Желания, Грёзы и Мечты стали основными товарами. И девушке было куда интереснее с таинственным Магистром, скрывавшим свое лицо за маской, чем с Хранителем.

— Почему, почему она так жестока ко мне? — спрашивал несчастный у своего ассистента. — Я всё грежу ею, я потерял покой…

— Забудьте о ней, она вас не любит, господин, — печально отвечал Чайлд.

Но Светлый был упрям и вновь нес очередной букет своей неприступной барышне. Флэйм благодарила, ставила цветы в вазу, но затем находила себе работу: то сортировала коробочки с порошками, то протирала банки и аквариумы…

Сердце мистера Чиста однажды бы не выдержало.

— Ну, почему она так жестока? Я ведь теперь так же красив и юн, как и был. Доктор вернул мне утраченные Добродетели, и я храбрейший из мужчин. Во мне нет ни толики Самолюбия или Эгоизма. Вот они, на полке стоят, но они не имеют власти надо мной. Почему она не хочет подать мне добрый знак?

Чайлд только пожимал плечами. Мистеру Чисту никто не мог помочь. Разве что Мари Художница несколько облегчила его страдания, нарисовав портрет Флэйм и отдав его безвозмездно.

— Какая же ты Пламенная, моя Жар-птица, моя возлюбленная… — бормотал у портрета Чист. — Ты видела столько зла, но сердце твое осталось добрым и чистым. Ты стала владелицей волшебной Лавки Зла, но не превратилась в чудовище. Как же я схожу с ума по тебе, кто бы только знал…

Но знал лишь Чайлд, а для Флэйм мистер Чист оставался чудаковатым посетителем, не более.