Я ворвусь в твою жизнь

Разговор с Градовым много времени не занимает.

— Зачем тебе отпуск? — пожимает он плечами. — Когда надо, я отпущу. Смотаешься в Москву…

Наверное, шеф прав. И «Сапсан» становится моим домом. Рано утром в субботу еду в Москву и вечером в воскресенье возвращаюсь в Питер.

Брожу по кривым улочкам Замоскворечья и все пытаюсь встретиться с Аней. Но если не считать того первого раза, когда моя девочка выглянула в окно, других случаев у меня не было.

Словно переехала куда-то!

Пальцы привычно сжимаются в кулаки. Куда? Почему? Узнала и испугалась? Что ею движет?

В порыве ярости звоню Тиме Морозову. Он-то нас когда-то и познакомил.

— Ты не можешь с ней на контакт выйти? — спрашиваю прямо.

— Как ты мог упустить ее, чувак?

Ну как! Все очень просто. Топил за свою правду. Вот и остался без жены и ребенка.

— Ну хоть пробей инфу, бро, — прошу устало. — Я нигде не могу ее найти. Никаких контактов.

— Что от меня требуется? — выдыхает Морозов, ясно давая понять, что ему этот разговор не нравится.

— Нужны контакты, с кем она может общаться. Подруги там. Клиенты…

— Да я интересовался, — неохотно тянет Отмороженный Фей. — Она после аварии перестала со многими выходить на связь.

— Например?

— Мы созванивались иногда. А сейчас ей, наверное, стыдно. Нехорошая история. Что ты там такое наговорил, если девчонка пустилась в бега? Подставил ты меня тогда сильно, Дан, — цедит Морозов, и я будто наяву вижу, как морщится его холеная морда.

— Чем именно? — уточняю на всякий случай. Тиме Морозову я обязан многим в жизни. Своим работодателем в частности. Это благодаря его протекции я получил высокую должность в «Бизнес-ГРАДе». Без всяких лишних собеседований и проверок. Просто как друг детства Морозова.

Я, конечно, понимаю, почему сейчас Тима недоволен. Аня вела его бизнес. Возглавляла адвокатскую контору, временно оставленную Морозовым из-за должности мэра. Вот и пришлось ему переложить все на зама. А тот увел клиентов к себе.

Известное дело!

— Мне нужно узнать, кого она сейчас защищает. Желательно список клиентов. Может, через них удастся зайти.

— Да никого! — кряхтит в трубку Тимофей. — Она отошла от дел. Сосредоточилась только на ребенке и муже.

Муж! Черти бы его подрали! Откуда он только взялся? Они несколько лет не жили вместе. А тут такая любовь…

— Я бы на твоем месте зашел с козырей. Смотался бы к Янхелю, например.

— Что? — рычу я. — Да никогда в жизни!

— Смотри сам, — усмехается Тимофей. — Но Педагог, каким бы гадом он ни был, единственный лом, против которого нет приема у Артура Аркелиди. Только он заикнется, и Лернер его в порошок сотрет. Есть еще какая-то младшая сестра. Вот она замужем за известным бизнесменом. Фамилия Демьяновский тебе что-нибудь говорит?

— Да вроде слышал что-то… — тяну я, лихорадочно соображая.

— Но он у них не в чести. Терпят из-за дочки. Не помню, как ее зовут… Но я бы тебе советовал перестать морщить ж. пу, сесть в самолет. Долететь до Израиля и там попытаться встретиться с Лернером. Другого варианта я не вижу…

— Но она же в Москве! — кричу я в трубку.

— Тогда продолжай ходить по улицам, может, встретишь, — фыркает Тимофей и прощается наскоро: — Ладно, бро. Я уже домой приехал. Лера ждет. Держи меня в курсе.

Усевшись в разлапистое кресло бизнес-класса «Сапсана», пытаюсь понять, как поступить. Пойти на поклон к человеку, которого ненавижу всей душой, или все-таки попытаться достучаться до Ани иначе. По-любому должен быть выход!

«На чем она ездит?» — отправляю сообщение помощнику, не уточняя. Он и так понимает, о ком идет речь.

«Машины на нее не зарегистрированы», — сразу откликается Жорик.

А ее старая тачка пострадала в аварии и восстановлению не подлежала.

«Аня, Анечка, как ты могла угодить в это месиво?» — разглядывая снимки с места происшествия, стискиваю челюсти. Несколько машин всмятку. И где-то там посредине виднеется Анина белая «Ауди».

Твою ж мать! Как такое могло произойти? Почему тогда, в пылу ссоры, я не схватил любимую женщину, не заткнул рот поцелуем? Не заставил забыть о наших разногласиях? Они есть! И никуда не денутся, хоть оборись. Но останься мы вместе, точно бы уберег. А так…

Остается лишь скрежетать зубами от отчаяния.

Аня вернулась в свой мир и обрела там счастье. Вот только мне в это не особо верится. Она не любит мужа. Да и до встречи со мной они не жили вместе года два. Откуда такая любовь после аварии? И почему Аня не позвонила мне? Я бы примчал при первой же возможности.

А теперь что делать?

Закрыв глаза, пытаюсь сосредоточиться. Я что-то упускаю, но никак не могу ухватить мысль за скользкий хвост.

Аня, девочка моя! Что же мы с тобой наделали…

В кармане куртки вибрирует сотовый, попадая в унисон с сердцем. На душе становится тревожно.

— Слышь, Дан, — перезванивает мне Морозов. — Я сейчас пробил тут по своим старым каналам. Аня перестала общаться со всеми однокурсниками. Там наши собирались в Москве. Ее звали. Она отказалась.

— Это еще не показатель, — замечаю негромко. — Человеку после аварии нужно время прийти в себя. А не на костылях ковылять…

Ловлю взгляд какой-то длинноногой девицы в серебристом пуховичке. Симпатичная куколка. Только меня не торкает. Никак.

Аня! Единственная и неповторимая. И наш сын. А я даже не видел его.

«Запроси медицинскую карту», — снова дергаю помощника.

«У вас в почте», — отвечает он моментально.

Открыв сканы, пролистываю их лихорадочно. Открытый перелом правой голени. Больше ничего. Учитывая, какая там была мясорубка, Аня моя как в рубашке родилась. Нога уже должна была зажить. Снова впиваюсь взглядом в сухие строчки. Ищу только одно слово. Амнезия. И не нахожу. А значит, с памятью должно быть все в порядке.

Задумчиво всматриваюсь в темноту за окном. Мысленно морщусь, окидывая критичным взглядом свое отражение. Дорогие куртка и костюм. Серебристая девица быстро все срисовала и в башке калькулятор включила. Вот только морда злая и мятая. Да и какой ей быть, если я сплю по четыре-пять часов.

Снова и снова вчитываюсь в знакомые до боли строчки. Сердце выпрыгивает из груди, стоит только представить. И не могу до конца. Аня — опытный водитель, как она могла пропустить перекресток?

Выходит, авария по ее вине. Вот только замяли дело. Обвинили водителя белой «Лады», в которого она врезалась по касательной. Уходила от прямого столкновения с грузалем. Ясен пень, Артур постарался. Отвел беду от беременной жены. Иначе бы она села. Лет на пять точно. Может, в этом вся загвоздка? Человек быстро сориентировался и потребовал что-то взамен?

Но что именно? Любви до гроба? Нашел бы другую женщину и обрел бы с ней счастье. Почему обязательно Аня? Чем так она привлекает Аркелиди?

Деньги или какие-то фонды, созданные Лернером? Тот хитрый волчара. Матерый. Бабки давно распихал по всяким трастам. Так, что даже Интерпол не смог к ним и на пушечный выстрел подойти.

К этому уроду я не поеду. Да и чем он может помочь? Аня в Москве, а этот тип в Эйлате. Нет смысла даже трепыхаться. А приеду я к нему с чем? С поясным поклоном упаду в ноги? Спаси, отец родной?

Да ни фига!

Поезд подъезжает к Бологому. Еще ехать и ехать! Смежив веки, пытаюсь хоть немного подремать. Но стоит закрыть глаза, как снова вижу Анечку у окна. Снова чувствую, как кровь разгоняется по жилам, стоит нашим взглядам пересечься.

Выйди ко мне. Пожалуйста, выйди. Поговори.

Но Аня стоит в окне неподвижной куклой, а потом резко отходит в сторону. А я отхожу в тень дерева и как дурак жду целый час, когда она появится снова. Но бесполезно.

От безысходности ноет сердце. Тоска стальными тисками сдавливает душу.

«Я найду вас. Обязательно найду», — сжав кулак, смотрю в непроглядную темень. И прежде чем поставить помощнику новую задачу, захожу в поисковик и набираю фамилию Аниного родственника. А вдруг здесь повезет.

Сразу же вываливается миллион картинок. И с каждой уверенный тип нагло смотрит в камеру. Листаю снимки один за другим. Ничего не меняется. Только костюм от Армани сменяет прикид от Бриони. Хотя… стоп! Увидев рядом с супер-мачо красивую шатенку с детьми, перехожу по ссылке.

Роман Демьяновский с семьей на открытии гольф-клуба. Внимательно рассматриваю Анину сестру. Они похожи. Очень. Только эта — жаль, имя не написано, — более тихая, что ли… Черты лица те же, вот только характер не чувствуется.

«Вот тут я и надавлю, — выдыхаю я довольно. — Нашлось слабое звено!»