Последние стражи

Ника толкнула тяжелую дверь плечом и выскочила на улицу. «Ну почему она опять мне не верит!?» — девочка шмыгнула носом, поправила рюкзак и глубже надвинула кепку на глаза. Школьный двор опустел — самый разгар учебного дня. Ну и ладно, все равно ей не с кем прощаться здесь, где она с первого дня была чужой. И шанса стать своей у нее теперь точно не будет, ее исключат. И от мамы влетит. Ника вспомнила поджатые со скорбно опущенными вниз уголками губы, складку между бровей и глаза, грустные, недоверчивые, сердитые — такая мама ей не нравилась.

Ника поправила рюкзак и решительно направилась к калитке. Она понимала, что маму нужно подождать, но сил вынести ее многозначительные взгляды и фразы, брошенные сквозь зубы, у Ники не было.

Улица была пуста. Ника шла по тротуару, не замечая ничего вокруг. Машина с тонированными стеклами, стоящая на противоположной стороне дороги, развернулась и медленно поехала вслед за девочкой. Ника остановилась у хорошо знакомой подворотни — здесь можно срезать путь до любимого тайного места, где ее точно никто не найдет. Автомобиль газанул и через мгновенье притормозил возле девочки. Стекло приоткрылось и Нику окликнули:

— Девочка, подскажи пожалуйста, как нам доехать до улицы Довженко.

— Куда? — Ника моргнула, приходя понемногу в себя.

— Где улица Довженко? Покажи. — улыбающийся незнакомец протягивал карту.

Девочка сделала шаг к машине. Задняя дверь приоткрылась.

— Ника! — девочка остановилась и медленно обернулась. — Ну-ка стой! — разгневанная мама направлялась к ней.

Машина, визжа шинами рванула с места и скрылась за углом. Ника пожала плечами и направилась к маме.

***

Ника стояла возле больших железных ворот. Мама и папа как два конвоира стояли по бокам. Папа дотянулся до звонка и нажал на белую кнопку, камера над воротами ожила, из динамика раздался металлический голос:

— Входите, вас уже ждут! — следом раздался щелчок отворяемой калитки.

Мама подтолкнула Нику к двери.

— Мам, пап может не надо! — Ника с мольбой смотрела на родителей. — Я буду на терапию ходить три раза в неделю, я перестану прогуливать школу. Я перестану драться, обещаю. — папа покачал головой и отвернулся. — Мам, я готова даже платья начать носить…

— Ника, мы все обсудили. — в голосе мамы звенел металл. — Нам с отцом тоже тяжело. Но в последнее время ты стала неуправляема. Это вынужденная мера. Здесь ты сможешь наконец-то социализироваться. Будем надеяться, что ты тут не на долго. Пойдемте! — и она решительно шагнула в дверь. Папа взял Нику за плечи и подтолкнул следом.

За воротами Нику ждало разочарование. Дома, в своих фантазиях, она рисовала себе мрачную картину: серое, грязное здание, окруженное забором из колючей проволоки, маленькие замученные дети в тюремных робах, надсмотрщики…. Всего этого не было. Фасад школы больше напоминал усадьбу зажиточного помещика конца XIX века (Ника увлекалась историей и архитектурой). Колонны у парадного входа, толстые херувимчики уютно примостившиеся под крышей…. Только окна, забранные решетками, да колючая проволока поверх кирпичного забора ясно давали понять, здесь находится заведение закрытого типа, из которого просто так не выйдешь.

— Привет, пацан! — один из херувимов приветственно помахал Нике рукой, девочка насупилась и поглубже надвинула бейсболку на глаза.

— Ты совсем ослеп? Не видишь, это девчонка! — второй херувим фыркнул и закатил глаза. — Привет, красотка! — и маленький толстячок послал Нике воздушный поцелуй.

Ника изо всех сил делала вид, что не замечает перебранки двух толстых младенцев с крыльями. В следующее мгновение она наступила на развязавшийся шнурок и чуть не пропахала носом клумбу, услужливо расположившуюся рядом. С головы Ники слетела бейсболка и по плечам рассыпались рыжие кудри.

— Только не в клумбу, наша Фурия тебя убьет! — второй херувим снова закатил глаза.

— Кто?! — Ника поперхнулась, она была хорошо знакома с мифами Древней Греции, можно сказать лично, а не понаслышке, и возможная встреча с живой Фурией ее не радовала.

Мама с сочувствием и страхом посмотрела на Нику. Девочка много раз пыталась объяснить, что с ней происходит, но ее, похоже, считали отъявленной лгуньей.

— Держи себя в руках! — первый херувим влепил звучную пощечину своему товарищу. — Зачем пугать новенькую?! Это надсмотр…, тьфу ты, наставница нашей школы! Милая женщина, очень любит детишек! — первый херувим фальшиво улыбался Нике.

— Ага, на завтрак! — второй херувим предусмотрительно отлетел подальше, потирая ушибленную щеку.

— Все в порядке?! — папа помог Нике подняться.

— Ага. — Ника нацепила бейсболку, завязала шнурок и поправила лямку рюкзака со своими скромными пожитками. «Заботу проявляет! Лучше бы домой забрал!» — раздраженно подумала Ника и огляделась по сторонам. «Ну где же Фед? Ведь обещал же недолго!»

Дверь в школу открылась и на пороге появилась полная седая женщина, лучившаяся наигранной доброжелательностью.

— Здравствуй, Ника! Меня зовут Зинаида Васильевна, я директор этой школы. И я рада приветствовать тебя. — директриса улыбнулась. — У нас здесь хорошо, дорога далеко, машины не ездят. Вокруг лес. Чувствуешь какой воздух? Слышишь птичий щебет?! — она театрально вдохнула. — Красота и благодать! Надеюсь тебе у нас понравится!

В лесу затрещали ветки. С деревьев с возмущенным криком взлетали птицы. Ника обернулась. Из-за забора появился взъерошенный Фед, воровато озирающийся по сторонам. Увидев, что его заметили, он пригладил перышки и взлетел повыше. А после начал заходить на посадку, красиво планируя в воздухе.

— Красиво идет! Ну прям орел! — одобрительно сказал первый херувим.

— Позер! — фыркнул второй.

Внезапно налетел ветер. Феда перевернуло, и он кубарем скатился к ногам Ники. Херувимчики хором заржали. Фед вскочил и, потрясая кулаками в воздухе, ринулся в бой. Малыши спрятались за колоннами, побросав свои луки со стрелами. Ника в упор с укоризной смотрела на Феда. Только драки задиристого горгула ей и не хватает для полного «счастья»

— Ну я до вас доберусь, жирдяи. Живите пока. Сегодня я кавалер одной прекрасной мадемуазель. — Фед с достоинством подлетел к Нике, гордо опустился на плечо и вцепился в него когтями.

— Ну что ж, чтобы не терять времени даром, давайте пройдем в мой кабинет. — директриса посторонилась, пропуская Нику с родителями в школу.

За дверью их ждал темный холл, отделанный деревянными панелями. На окнах висели тяжелые портьеры, не пропускающие дневной свет, из-за чего складывалось ощущение, что ты попал в склеп, а не в школу. На стенах висели фотографии, много фотографий детей. Дети на них улыбались, но как-то фальшиво и безрадостно.

— Жуткое местечко! — подал голос Фед с плеча Ники.

— Наши воспитанники! — директриса с гордостью обвела рукой нескончаемые ряды фотокарточек. — Пойдемте, нам дальше. — она открыла невидимую дверь и пропустила их.

За дверью притаился короткий коридор, заканчивающийся массивной дубовой дверью. Ярко освещенный, он был полной противоположностью мрачному холлу. А яркие обои в мелкий цветочек, должны были создавать непринужденную и доброжелательную атмосферу. В коридоре тощий взъерошенный блондин, углубившись в свой телефон, подпирал стену. Пацан никак не отреагировал на появление директрисы.

— Евгений! Ты забыл про правила? Отдашь свой телефон Антонине Викторовне, когда она придет за вами с Никой. — мальчишка поднял сонные глаза и кивнул. — Ника, подожди здесь пока мы с твоими родителями поговорим. Я думаю вы найдете, о чем пообщаться с Женей.

Тяжелая дубовая дверь закрылась. Ника приложила ухо к замочной скважине, надеясь хоть что-то услышать.

— Бесполезно, она звуконепроницаема! — подал голос пацан и чинно представился. — Евгений, для друзей просто Гений.

Ника хмыкнула и отошла от двери.

— Ника! Для друзей тоже просто Ника! — попыталась пошутить девочка. Гений коротко кивнул и опять уткнулся в телефон. Он явно не оценил чувство юмора Ники.

— Ну и ладно! Больно нужно было! — буркнула Ника и отошла к противоположной стене.

За всю жизнь у нее был только один друг — бабушка. Вот она то ее понимала. А сверстники только надсмехались и издевались. Может правы родители и с ней что-то не так. Себя Ника считала самым обычным подростком с маленькой «особенностью». Она видела то, что не могли увидеть другие. Бабушка называла это даром, а сама Ника считала проклятьем. Где бы она не появлялась к ней стекались существа потустороннего мира: демоны, бесы, пикси, русалки, фейри… В Греции ей не давали прохода фавны, а дриады и нимфы донимали вопросами кто из них красивее… Фед прицепился к ней во время путешествия в Париж. Он считал себя неотразимым и благородным. А ещё он считал, что Ника нуждается в его защите от жизненных невзгод, но на деле такая его опека выходила девочке боком. Именно благодаря Феду она влипала в самые разные неприятности. Чего только последний взрыв на уроке химии стоил, разворотило пол класса! Как только в живых остались?! Удивительно…. С Федом не было скучно, но его выходки порой раздражали, да и язвительные шутки больно ранили.

— Ну ты это, просто мастер пикапа, кто ж так флиртует! — Фед тихо заржал.

— Заткнись, а! — прошипела Ника.

— Все, удаляюсь! Оставляю двух голубков наедине! — Фед состроил такую уморительную мордашку, что Ника не удержавшись захихикала. — Смотри, веди себя как леди. — сказал Фед голосом строгой дуэньи и растворился в стене.

Гений оторвался от телефона и задумчиво посмотрел на Нику.

— Новенькая?! — утвердительно спросил мальчик. Ника кивнула. — За что они тебя сюда? — он мотнул головой в сторону двери кабинета.

— За драки, за то, что школу прогуливала, за то, что семейного мозгоправа послала… А вообще за то, что от рук отбилась. — Ника передразнила маму. — А ты за что здесь, Гений? Не похож ты на хулигана.

— А в этой школе хулиганов почти нет! Просто богатенькие родители отправляют сюда своих деточек, с которыми никак не могут справится. — хмыкнул мальчишка. — А я здесь уже в третий раз. И в третий раз за то, что сервер банка папаши хакнул. Ну я виноват что ли, что у них система безопасности никакая! — Гений искренне сокрушался. — А папа ругается и везет меня сюда, на пе-ре-вос-пи-та-ние. Сейчас еще и телефон отберут. Ну ничего, я им там «червяка» подсадил, чтоб не грустили и не расслаблялись. — мальчишка злорадно ухмыльнулся.

В коридор вошла высокая худая женщина с поджатыми губами и какими-то мертвыми, будто кукольными, глазами. Она смерила Нику взглядом, подошла к дубовой двери и постучала. Выждав несколько секунд, она вошла в кабинет.

— Кто это? — шепотом спросила Ника. Из стены высунулась голова Феда.

— А это, старшая воспитательница — наставница. Ее все надсмотрщицей зовут. Ощущение, что у нее везде есть глаза и уши. — тихо ответил Гений.

— Страшная женщина! У меня от нее мороз по коже! Жуть! — Фед закрыл морду лапами.

Дверь, ведущая в холл, приоткрылась. Пухлощекая рыжая девчонка осторожно просунула голову и шепотом спросила:

— Эта страшила где? — и не дожидаясь ответа, затараторила. — А ты тоже новенькая? А что вы тут делаете? А когда вас в корпус отправят?

Гений закатил глаза, устало вздохнул и шепотом рявкнул:

— Иди отсюда, достала уже!

Рыжая хихикнула и скрылась за дверью. Ника растеряно моргнула:

— А это что за чудо?

— Да тоже новенькая, Леся. Нас вместе привезли. Она меня в машине доставала, все ей знать надо. И вот опять. — Гений внимательно посмотрел на Нику, взъерошил, и без того лохматые, волосы и снова уставился в телефон.

Прошло несколько минут, из кабинета вышли родители Ники, директриса и «надсмотрщица».

— Прощайтесь, потом Антонина Викторовна заберет Нику. Дети звонят домой один раз в неделю. Все будет отлично не переживайте. — директриса улыбнулась, от ее улыбки по спине Ники пробежал противный холодок.

— Ника, мы с папой будем скучать по тебе. — мама поднесла платок к глазам, в уголке блеснула предательская слеза, и поцеловала девочку в щеку, папа подмигнул и потрепал по голове.

— Пойдемте дети! Вам пора! — Антонина Викторовна открыла дверь, ведущую куда-то вглубь дома. Ника крепко обняла родителей и решительно шагнула за порог.