Северное герцогство

От уныния и нерадостных лиц некоторых гостей, справедливо подозревавших, что им сегодня нечего праздновать, трапезу спасли комедианты столичного театра и знаменитые менестрели. Они неустанно сменялись на высящемся посреди зала круглом подиуме, выныривая из полуподвальных помещений, где кроме комнат для прислуги, винных подвалов, ледников, складов посуды и прочих помещений, нашлось место и для удобных гримерок.

Герцог и его новые советники ужинали за отдельным столом, установленном по обычаю на возвышении и постепенно начинали забывать обозлившего их наглого илюрка. Его сестру по приказу Бремера егеря увели в дальний дом для прислуги и устроили в небольшой спальне, поставив караул. После ужина Сабенс собирался увезти илюрчанку в Лидмор, где он еще загодя купил небольшой домик.

— Лэрд Сабенс, — воспользовавшись небольшим перерывом в выступлениях певцов, вдруг поинтересовалась Кора, — а зачем вам столько наложниц, раз вы не живете в Илюрке?

От неожиданности магистр едва не подавился куском мяса, но справился, не без помощи магии, промокнул салфеткой рот и заинтересованно уставился на девушку, о которой пока не составил определенного мнения.

— А если бы я жил в султанате? — наконец решился он на провокационный вопрос.

— Тогда все просто, — опередила сестру Лиатана, подняв взор от книги, которую незаметно читала, положив на колени, — в султанатах размер гарема показывает истинную значимость мужчины. Бедным и слабым просто не по карману содержать целый городок женщин и слуг.

— Только ради желанья показать всем свой статус, илюрки готовы кормить армию бездельниц? — засомневалась Ильда.

— Они не бездельницы, — поспешил объяснить ученице Анвиез, — в гареме султана все женщины неустанно трудятся. Вышивают шелком, золотом и камнями дорогие ткани и наряды, плетут тончайшие кружева, вяжут и ткут ковры, покрывала и многое другое. Некоторые вещи остаются во дворцах как украшение, но многое продается купцам, везущим поделки в соседние государства.

— Вот как… — задумчиво протянула Кора, и сестры с интересом в упор уставились на Сабенса.

На миг магистру показалось, будто в их взорах стремительно тает недавняя приветливость, и хотя он уже давно взял себе за правило не обращать внимания на упрёки не понимающих его людей, стало вдруг невыносимо обидно.

— Но у Сабенса нет никакой возможности содержать гарем, — невозмутимо продолжал Анвиез, словно не заметив помрачневшего лица собрата, — он считается в султанате придворным целителем и живет в комнатах на мужской половине дворца. Поэтому он заключил с султаном договор, все наложницы, которых дарит ему за работу Мехтаяр, продолжают жить в гареме султана, пока не наберется ровно тысяча. Сделку заверили магически и теперь на установленном в саду большом валуне выбито количество принадлежащих Сабенсу женщин.

— Мехтаяр сначала относился к этому договору со свойственным ему легкомыслием, считая что сумеет найти выход, когда придет время. — с усмешкой пояснил Ирджин, — Ему казалось, что это случится очень не скоро, ведь подарил он для начала всего трёх дочерей. И даже радовался, ведь все вышитое и изготовленное чужими наложницами шло в его казну, а он за это только кормил их и давал приют. Правда передарить или призвать женщин к себе уже не мог, всем подаренным Сабенс надевает неснимаемые браслеты.

— И теперь султан по ночам срубает надписи? — понимающе усмехнулась Ильда, — а девушки? Сколько лет это длится?

— Больше десяти, но последние три года Сабенс там не живет. А девушки рады, хотя молодых среди них все меньше… как и красавиц. Это сначала, пока число наложниц Сабенса не перевалило за пять сотен, султан дарил юных дочерей, внучек, племянниц… потом опомнился и начал расплачиваться постаревшими и некрасивыми рабынями, больными и калечными, бесплодными и строптивыми. Но давал не скупясь… расчищая место для молодых красавиц. А потом вдруг выяснил, что как только Сабенс заберет свою часть наложниц, у него самого гарем станет меньше, чем у магистра и некоторых сородичей.

— Никогда не поверю, будто Сабенс собирается стать султаном, — убежденно заявила Лиатана, — если бы он пожелал, то давно мог там править. Значит намерен устроить переворот.

Внимательно следивший за разговором магистр даже закашлялся от такого предположения, до сих пор не пришедшего в голову ни одному из великомудрых визирей Мехтаяра.

— Ты права, любовь моя, — нежно поцеловал её руку Анвиез, не обращая внимания на пирующих гостей.

Он сразу по приходу сюда поставил между возвышением и залом искажающий щит, и теперь никто не мог ни видеть, ни слышать происходящего за герцогским столом. Свои тайны белые маги привыкли хранить от недобрых и нескромных взоров.

— А как, и главное, куда, он заберет свое имущество? — более всего Кору интересовали бесправные женщины, а не короли и султаны.

— Позовет собратьев, — усмехнулся Дарвел, уже оценивший размер и оригинальность шутки, — они подгонят пару фрегатов и увезут женщин в королевство… может и нам перепадет немного. Можно будет открыть ковровую мануфактуру. Небольшое имение для них выберешь ты, Коралия, проедешь с Ирджином по тем, какие они сочтут подходящими.

— Лучше всего рядом с одним из дальних городов, — произнес Грозби, — там больше подходящих женихов. Не стоит выдавать рукодельниц замуж за селян, те сначала кормят и доят скотину… и лишь после этого едят сами.

— Правильно, — поддержала его Вильдиния, — в селах у женщин до вышивания зачастую просто руки не доходят.

— Вот и займетесь все вместе, — мгновенно определился Дарвел, — если конечно, нам привезут хоть десяток илюрчанок.

— Обязательно привезут, — Сабенсу неожиданно стало так легко и весело, как не было уже давно, — тем более, ими управляет роза моего сердца… и она не готова расстаться с лучшими подругами.

— Наконец-то признался… — тихо проворчал Анвиез, но по его довольному тону все поняли, как он рад за собрата, — тогда нужно ускорить эту операцию. Всем нам известно, что Мехтаяр не прощает оскорблений… а ты сегодня пнул его очень больно. Даже не сомневаюсь, что те послы, чьи правители заинтересованы в дружбе с Илюрком, уже отправили домой срочные послания.

— Да, — задумчиво кивнул магистр, оглядел сидящих за столом, полюбовался на огорченные взгляды прекрасных сотрапезниц, из которых лишь жена Вандерта внимала сладкоголосой певице и негромко, но веско заметил, — но над горами сегодня аномальный магический всплеск…

— Артефакт, — первым догадался Ирджин, — значит совет уже знает? И они обойдутся без тебя?

— У меня должно быть алиби, — так же негромко пояснил Сабенс, — да и Тухталана жалко… хотя он и самоуверенный олух. Но не заслужил той участи…

Договаривать магистр не стал, да никто и не желал знать подробностей той кары, какую назначит правящий дед не выполнившему приказа внуку.

Ужин герцог и его сотрапезники закончили в молчании, и ушли из зала так же незаметно, как появились.

— Какой длинный был день, — откровенно зевнул Дарвел, когда они, расставшись с жившими на втором этаже советниками, поднялись по лестнице, — больше сегодня даже слышать не хочу ни о чём важном.

И никто не стал ему возражать, да и разве умные люди спорят с очевидным?

— Я тоже иду спать, — объявила Кора, остановившись у своих покоев, — мирных всем снов!

Распахнула двери, намереваясь улизнуть от жениха, но внезапно замерла, ощутив, как сердце сжала острая тоска… или это ей показалось? Но на всякий случай оглянулась… и осознала, что интуиция ее не обманула. Ирджин стоял напротив, провожая ее таким горьким взглядом, что в душе девушки что-то дрогнуло. Или треснуло… как лопается на реках подтаявший лед, громким и резким звуком оповещая всех вокруг о своей капитуляции. Хотя зимник еще стоит… но всем понятно, что это ненадолго.

И это одновременно потрясло Кору и рассердило.

Наверное, ей все же нужно было уйти, успокоиться и все обдумать, но тогда она стала бы Эни. А Кора старшей сестрой никогда не была и не мечтала становиться, хотя и любила ту и многому у нее училась. Но не терпению и не холодной рассудительности… впрочем, пару раз точно отказавшим и самой Эни.

— Но чаю бы выпила… или взвара с вафлями, — заявила она первое, что пришло в голову, — как думаешь, где это найти?

— Я принесу, — обрадовался маг так горячо и искренне, что у неё на душе сразу стало легко и спокойно.

— Жду, — небрежно бросила Кора и направилась в свои комнаты, старательно делая вид, будто не замечает внимательного взгляда матери, сидящей с Шаной у распахнутых на балкон дверей.

Надо же, усмехалась она, торопливо переодеваясь в простое платье, и кресла откуда-то притащили и поставили так, чтобы видеть двери её покоев. Ну и Лиаты… те немного дальше, в самом углу. Как будто мы глупые девчонки и тайком встречаемся непонятно с кем, а не с законными женихами!

И вдруг снова застыла на месте, внезапно поняв, что слова «законный жених» больше не вызывают в ней прежнего внутреннего протеста и желания добавить — фиктивный или временный. Даже напротив… как бы это ни было неожиданно, больше не пугают и не возмущают.

Теперь они кажутся правильными, согревают душу ощущением защищенности, нужности и важности для сильного и смелого, а самое главное — благородного и преданного мужчины.

Кора давно уже не испытывала такой уверенности в своих поступках. Еще несколько дней назад она упрямо продолжала цепляться за принятое однажды глубоко неправильное решение и продираясь сквозь колючки, брести по чужой, наспех выбранной тропе.

А теперь ясно осознала, что на этот раз не ошибается… но и спешить пока не собиралась.

— Фаечка, что вы тут делаете? — Грозби оказался рядом с женой так неожиданно, что та даже вздрогнула.

— Любуемся озером… — смутилась лейда Фаиния, — очень уж вечер хорош.

— Озеро у тебя за спиной, Фаечка, — ласково сообщил он, — и там уже темно. В следующий раз ты пойдешь на ужин вместе со мной и детьми, и не выдумывай больше никаких причин, я всё равно не стану слушать. Мне очень не нравится, когда меня меряют заинтересованными взглядами нахальные лейды, уже оценившие мой новый статус.

— Но Гроз… — попыталась спорить его жена, — мне проще и спокойнее поесть в своих комнатах.

— Кстати, — вспомнил он, — а где Вела?

— Я ее отпустила, слуги живут на первом этаже, — охотно пояснила Фаиния правила, о которых он прекрасно знал и сам.

На память лэрд Гранериз пока не жаловался.

— Ты говорила, что Лиата вполне могла бы жить в комнатке камеристки, рядом с гардеробной? — когда Грозби принимал решение, ничто не могло отвлечь его от цели, — так почему не поселишь там воспитанницу? Чтобы следила за твоим питанием и заранее готовила платья для подобных приемов.

— Но Гроз!

— Я почти пятьдесят лет Гроз, — невозмутимо заметил он, — и двадцать пять из них — живу рядом с тобой. Поэтому давно выучил наизусть все твои уловки… только плохо представлял, к чему они могут привести. Конечно, у нас в семье теперь куча белых магов, и они вылечат любую твою болячку, но мне неприятна сама мысль, что ты притворяешься счастливой и спокойной, когда тебя мучит нестерпимая боль. Ведь на самом деле это скрытое недоверие, сомнение во мне, твоем муже, который обязан делить с тобой все тяготы и беды… а вместо этого не знает даже о твоих болячках. И еще… я не хотел, видят светлые духи, ни о чем спрашивать свою приемную мать… но теперь вижу, что был не прав. Нужно было сразу вытаскивать из вас все ваши тайны… и не позволять никаких заговоров и интриг. Слышишь Шана? Скажи мне честно, за каким лешим вы тут сидите в засаде, как охотники на перелетных уток?

Конец ознакомительного фрагмента.