Саяны. Ангел «Большого» порога

Желудок болел постоянно. До смешного — ни острый, ни тупой а «под остренный» гастрит. Смех на палочке. А житья не дает. Можно Но-шпой на полдня обезболить, но это же не жизнь, и не лечение. И меня осенило — нужна диета, надо питаться рыбной ухой из свежего «харюза», пить свежий рыбий жир, а не тот прогорклый, что в детсадах давали, и может быть — полегчает? Надо плыть в Тайгу! Все грамотные специалисты кинуться поправлять меня — не плавать, а ходить! плавает по морю дерьмо… А мы в Сибири тут, далеко от моря, нам как-то всё равно, что там делают моряки на корабле — ходят или летают над мачтами, мы тут плаваем по рекам. В книгах пишется хариус, а у нас он — харюз, и мушки харюзовые на удочках. И рыба делится — не плотва и чебак, а елец и сорога. Многое у нас не так, как у специалистов и знатоков. Я не помню, как узнал, что Натальин дядюшка — Григорий Никифорович Соколов, тоже усталый — от болезни горла, плывет в верховья. Он не очень давно был — Григорий Никифоровичем. Работал главным энергетиком какого — то не крупного подразделения. Но потом стал Григорием, с должностью пониже — мастером. А потом опустился до Гришки Соколова, которого электриком и то вот — вот выгонят с работы. Его жена, — преподаватель русского языка и литературы, нашла слова, убедила его, что пора поехать в тайгу недели на три, подлечить горло. Мы друг другу очень оказались — два сапога — пара. Вовремя. Ему одному идти было за сто двадцать километров вверх, по дикому безлюдью, хоть привычно, но не очень удобно. Он согласился взять меня с собой на Большой порог, «попроведовать» паряблямбу — ( таежная погремуха*) На «Большом» (пороге) не только «стоял», а буквально — жил круглый год профессиональный охотник, насквозь — таёжник. Рождённый в тайге, — на золотоносном прииске. На горной, бурной, не проходимой для простых смертных реке — Кантегир, была небольшая таежная заимка, где в древние времена, еще до окончания сороковых годов двадцатого века, мыли золото. Приток Кантегира — ручей Приисковый — в разложье гор. Вот там Сашка Сухомятов и родился. Вся его жизнь связана с тайгой и водой. Его жена — депутат поссовета, штукатур-маляр, уважаемый человек на стройке, живет в пятиэтажке, а он — охотник промысловик. Ему в 1973 году было 60 лет. ростом — метр шестьдесят, наверное, на лице остался След медвежьей лапы, когти которого вырвали ему один глаз, в юности. — Они с братом затеяли игру, кто щелкнет медведя в петле палочкой по носу. Палочку обрезали — передавали другому. У Григория Соколова — плоская, широкая «Тюменка». Неповоротливая, с низким бортом, под вихрем, двадцаткой. Чуть грузанешь — на глиссировку не выходит. В режиме плавания, как утюг, бороздит тяжелую Енисейскую воду, против течения. До порога идти — литров сто пятьдесят надо бензина загрузить, продукты на три недели, вещи… Лодка битком, брезентом накрытая. Управление — дистанционное. Сидим рядышком, крутим руль, управляем двигателем, спрятавшись от пронизывающего ветра, за лобовым стеклом.

Конец ознакомительного фрагмента.