Книга победителей

Майя ПЛИСЕЦКАЯ. Великая балерина. Легенда. Эпоха. Ее триумф начался в Большом театре, и победоносное шествие продолжилось по всему миру. Балетный век Плисецкой превышал все мыслимые и немыслимые каноны. Она танцевала даже в почтенном возрасте и всегда оставалась в профессии эталоном…

В середине 90-х я снимал цикл программ на канале «Россия» (тогда он назывался РТР) о знаменитых актерах. Набираю немецкий номер телефона Плисецкой (вместе с мужем Родионом Щедриным в то время они жили в основном в Мюнхене): «Здравствуйте, меня зовут Вадим Верник, и я хочу снять о вас передачу». «Сначала мне надо понять, хочу ли я этого, — резонно ответила Майя Михайловна. — Перезвоните через три дня». И наконец слышу: «Я согласна». В ту пору Плисецкая еще гастролировала и для нашей съемки предложила на выбор один из городов: Токио, Париж или Миккели. Ей тогда было семьдесят лет — абсолютный рекорд для действующей балерины! Остановились на финском городке Миккели. Там мы общались с Майей Михайловной ровно неделю, с утра до вечера, и для меня это было огромным профессиональным и личным счастьем.

В коридоре концертного зала навстречу мне шла женщина крохотного роста в балетном комбинезоне. Только фантастические руки и лебединая шея выдавали в ней легендарную Плисецкую. Майя Михайловна сразу предупредила меня, что гример ей не нужен и что сниматься она будет без макияжа. Конечно, такое заявление озадачило — все-таки возраст солидный. Но как только включилась камера, произошло чудо: все морщины на лице мгновенно разгладились, Плисецкая помолодела лет на тридцать! Самое интересное, что такое преображение происходило на протяжении всех съемочных дней. Причем это заметили, кроме меня, и редактор Тоня Суровцева, и оператор. Я так и не понял тогда, что это было — мистика или мощное энергетическое поле самой Плисецкой? То же самое на сцене. В балете Мориса Бежара «Куразука» она выступала вместе с премьером балетной труппы парижского Гранд-опера Патриком Дюпоном. В тот момент, когда у Дюпона был сольный танец, Плисецкая сидела на сцене спиной к зрительному залу. И происходила поразительная вещь. Весь зал, как по команде, переводил свой взгляд на Плисецкую: ее выразительная спина «говорила» гораздо больше, чем сложнейшие па французского танцовщика! Я смотрел этот спектакль в Миккели несколько раз, и всегда была одна и та же реакция.

В Финляндию я ехал, вооружившись слухами о тяжелом характере Плисецкой. Но это представление разрушилось в одночасье. Я увидел очень доброжелательную женщину. Впрочем, сама Майя Михайловна о себе говорила довольно строго. Вот цитата из нашей передачи: «У меня досады остались, что я была невнимательна к людям, которые хотели сделать мне добро. Сейчас это понимаю, но… поздновато». И в качестве примера рассказала о съемке балета «Леда», когда съемочная группа из Польши обиделась на нее и уехала, не закончив работу: «А по отснятому материалу это была, может быть, лучшая моя съемка». Признавать свои ошибки — удел сильных личностей.

Коронная партия Плисецкой — Кармен. Мы много говорили об этой героине, поскольку Плисецкая ее очень любила. Специально для Майи Михайловны легендарный балет «Кармен-сюита» поставил знаменитый кубинский хореограф Альберто Алонсо. После Плисецкой «Кармен-сюиту» танцевали многие замечательные балерины, но ни одна из них не смогла передать в таком объеме силу характера и страстность героини. Как будто Плисецкая заколдовала свою Кармен. Это было эталонное исполнение, классика жанра. Хотя поначалу, в 60-х, министр культуры Екатерина Фурцева чинила «Кармен-сюите» нешуточные препятствия, считая, что трактовка Плисецкой вредна для советского зрителя и порочит святую сцену Большого театра. Кармен-Плисецкая была вызывающе чувственна и эротична, она съедала красавца Хозе одним только взглядом. Но при этом была не роковой, а вполне обычной женщиной: подтрунировала над Хозе и пыталась приворожить его как-то по-детски, со смехом. И вот что важно: Плисецкая решительно отстаивала свою позицию, она могла танцевать Кармен только так, как считала нужным, без компромиссов. К своей цели шла напролом — она не знала слова «нет». Птица свободного полета — это роднило ее с Кармен. К счастью, сохранились записи Кармен в исполнении Плисецкой — этот танец стоит увидеть даже тем, кто далек от мира балета. Каноны и стереотипы дерзкая балерина взрывала на протяжении всей своей карьеры. «Я поменяла рисунок в партии Одетты в «Лебедином озере», и теперь все копируют меня», — со скромной улыбкой сказала мне Плисецкая.

В Миккели я с интересом наблюдал, как Майя Михайловна занимается у балетного станка. Она приходила в класс каждый день и в течение часа выполняла все упражнения наряду с молоденькими балеринами. Я не уверен, что здоровье в то время у нее было идеальным. Дело в другом: в невероятном желании служить профессии, без которой свою жизнь она не представляла. После нашей съемки в балетном классе Майя Михайловна предложила: «Я сейчас репетирую вместе с Патриком Дюпоном балет «Послеполуденный отдых фавна». Только сейчас поняла, как его надо танцевать. Если хотите, снимите нашу репетицию». Я, конечно, был рад такой возможности. Поразительно в этой истории то, что Плисецкая в свои семьдесят лет как балерина была нацелена на будущее и думала о новых постановках.

Мы проводили время вместе и за пределами концертного зала. Однажды Майя Михайловна призналась, что любит шопинг, и я предложил снять один из эпизодов в местном магазинчике. «С удовольствием, — ответила она, ничуть не переживая, что в городе нет ни одного бутика. — Если вещь мне понравилась, могу купить ее и на рынке, а если платье от Кардена, тоже неплохо». Впрочем, кутюрье Карден, я думаю, свои наряды Плисецкой все-таки дарил, поскольку она была его музой на протяжении многих лет. Я заметил, что Плисецкой больше нравились вещи ярких тонов. Даже черный кожаный плащ, в котором она была во время нашей прогулки, — блестящий, как будто лаковый. В одном из магазинов балерина устроила импровизированное дефиле. Она перемерила множество платьев и кофточек, и все это было идеально, по фигуре. Один фасон Майе Михайловне особенно понравился. В результате она купила пять одинаковых кофт, правда разных цветов! Даже в этом маленьком финском городке Плисецкую узнавали, просили у нее автографы. Она внимательно выслушивала поклонников, выразительно им кивала, а потом сказала мне, что вообще не знает иностранных языков.

С Родионом Щедриным я познакомился, уже когда наши съемки закончились. Плисецкая и Щедрин оказались в Москве, и я приехал в их квартиру на Тверской улице, чтобы показать на кассете нашу передачу. Трудно передать словами, с какой нежностью и любовью Родион Константинович смотрел на свою супругу на экране, а сама Плисецкая ловила в его реакции каждый нюанс. Вот такая первозданность чувств, хотя их союзу на тот момент было почти сорок лет. И опять цитата из передачи: «Щедрин — единственный человек, которого я полюбила, причем сразу». Во многом ради жены Щедрин, признанный автор симфонической и оперной музыки, начал сочинять балеты. Так появились «Анна Каренина», «Чайка», «Дама с собачкой». В этих балетах Плисецкая не только исполняла главные партии, но и была хореографом. И конечно, «Кармен-сюита» — гениальное балетное переложение Родионом Щедриным музыки Жоржа Бизе.

В передаче Майя Михайловна сделала шокирующее, на первый взгляд, признание: «Я не танцевала в полную силу, чаще все делала «вполноги». Почувствовав мое удивление, сразу привела пример: «Балет «Дон Кихот». Дают третий звонок к началу спектакля, а я еще только крашу ресницы, хотя в этот момент уже обязана быть на сцене. Моя репетитор в панике хватается за голову, я же абсолютно спокойна. Первую вариацию танцую «не разогретая» и только к середине спектакля обретаю необходимую форму». Дальше Майя Михайловна поясняет: «Никогда не боялась, не волновалась — мне нравилось быть на сцене, я наслаждалась танцем». В этих словах — вся Плисецкая, формула ее успеха. Я задал Майе Михайловне вопрос: когда она поняла, что в балете может достичь бо́льших результатов, чем другие? Ответ был обезоруживающим: «Я лучше вам байку расскажу. Идет мужик по рынку. Навстречу мальчик: «Мужик, ты когда спать ложишься, бороду на одеяло кладешь или под одеяло?» Мужик думал-думал и спать перестал». Что ж, Майя Михайловна права. Истинный художник не задает себе подобных вопросов и не пытается найти на них ответы. Плисецкая была кометой, вихрем, стихией. Комета по имени Майя улетела в космос. И это самый лучший исход.

…Через несколько дней после возвращения из Миккели я обнаружил на автоответчике запись: «Вадик, это Майя Михайловна. Звоню просто так, узнать, как ваши дела». Ту запись с голосом Плисецкой я храню до сих пор.