В тени Золушки

Они встречались уже почти два месяца, и с каждой новой встречей Женя таяла. Это слишком сильно напоминало сказку: нереальная обходительность, фантастические подарки, от которых замирало сердце, слова, которым все больше хотелось верить. Такое с ней случилось впервые. Прежние знакомства, увлечения, свидания, которых было немало, не шли ни в какое сравнение с тем, что она переживала рядом с Антоном. Он ухаживал более чем красиво. Волшебно. Произносил слова, звучавшие раньше лишь в ее мечтах, находил такие комплименты, к которым просто невозможно было остаться равнодушной.

Девушка влюбилась. Не могла скрыть это от самой себя, да и для парня все было очевидно. Ей так казалось, во всяком случае. Они не обсуждали чувства вслух, но в завораживающей глубине его глаз читалась нежность. Страсть. Неприкрытое желание. Но Антон не торопил ее, не настаивал на близости, словно ожидал, пока она сама сделает первый шаг.

И Женя была готова к этому шагу. Почти. Лишь не знала, как рассказать о том, что беспокоило больше всего. О том, что не умела обсуждать даже с подругами. Он мог не поверить, наверняка пресыщенный опытом, что ей никогда не хотелось ощутить, как растекается по коже чье-то горячее дыхание. До встречи с НИМ.

Ее все устраивало, и не было смысла спешить, отдавая себя тому, кто не занял сердце, не завладел мыслями. Несколько коротких романов, случившихся в судьбе, лишь задели легким прикосновением, не взволновав души, не растревожив тех ощущений, которые рядом с Антоном только возрастали. Пересыхали губы, предвкушая прикосновение его теплого дыхания. Отчего-то стали казаться лишними все заколки, и, собираясь на свидания, Женя все явственней представляла, как его пальцы запутываются в волосах. Сидя на пассажирском сидении всего в нескольких сантиметрах от парня, едва удерживалась, чтобы не тронуть бугрящиеся мышцы. Красивый. Сильный. Необыкновенный. Самый лучший. И… почти ее. Если только удастся отбросить стеснение.

На работе руки, глаза невольно стали сравнивать всех клиентов с единственным мужчиной, до которого хотелось дотрагиваться. Мучительно, до дрожи в коленях. До странной тяжести в животе, томительной и волнующей одновременно. До незнакомой прежде влажности между ног.

А ОН ждал, все так же покорно расставаясь с ней вечерами, лишь опаляя рот коротким касанием.

Хотелось соответствовать ему. Во всем, включая опыт, которого у нее не было. Доставить удовольствие, предвкушаемое самой. Заставить забыть о других женщинах в его жизни.

Посоветоваться было не с кем. С подругами Женя ни за что не стала бы обсуждать мужчину, на которого они заглядывались с откровенным интересом. Мама находилась далеко, да и вряд ли бы нашлись слова, чтобы говорить с ней на такую тему. А собственной интуиции девушка не слишком доверяла. Не хотела гадать, что придется ему по вкусу. Мечтала о безошибочных действиях, которые сблизят их еще сильнее, отзываясь в сердце, в сознании кипящей нежностью.

Она отправилась в компьютерный клуб, и, выбрав машину в самом дальнем углу помещения, погрузилась в чтение. Это потом, годами позже, ноутбук позволял беспрепятственно находить любую информацию в собственном доме. Тогда подобной роскоши Женя не могла себе позволить. Оттого и спряталась за широким экраном, надеясь, что никто не заметит ее смущения. Щеки пылали, глаза почти слезились от шокирующей информации, но отступать девушка не собиралась. А потом внезапно увлеклась. Не перестала стесняться, но и оторваться не могла, вчитываясь в строчки, открывающие ей дерзкие тайны.

Всегда была лучшей ученицей. В школе учителя восхищались ее настойчивостью. На курсах, которые приходилось посещать, любая информация давалась легко. Неужели она не освоит новую науку? Тем более что желает этого больше, чем любых других знаний за всю свою жизнь.

Полученные сведения взбудоражили, лишив сна в ближайшую ночь. А утром, оказавшись в непосредственной близости от очередного клиента, Женя вдруг поняла, что мучительно ждет встречи с Антоном. Ждет кончиками пальцев, стремясь угадать желания, откликнуться кожей на его чуткий жар, губами почувствовать смятение тела. Отчего-то не сомневалась в исходе вечера. Руки продолжали выполнять привычную работу, а мысли унеслись далеко, представляя шелк простыней и ЕГО. Рядом. Над ней. В ней. Везде.

Ее фантазии всегда были яркими, но теперь она превзошла саму себя. Утонула в мечтах, которые собиралась осуществить грядущей ночью. Впервые в жизни отказалась обедать с девчонками в салоне, вырвавшись во время короткого перерыва в город, в любимый бутик, расположенный вблизи от места работы. В тот момент даже не думала о том, что до зарплаты еще немало дней. Сегодня разрешила себе допустить исключение из правил: хотелось выглядеть идеально. Новое платье любимого цвета, белье из тончайшего кружева, прическа, выполненная умелыми руками подруг… Женя нравилась самой себе, нисколько не сомневаясь в том, какое впечатление произведет на парня.

Почти извелась от ожидания, хотя он оказался пунктуальным, как всегда. Сама коснулась губами гладко выбритой щеки, позволив задержаться на коже на мгновенье дольше обычного. Приняла дрогнувшими руками шикарные цветы.

— Красиво как…

Не уставала любоваться его щедрыми подношениями. Антон почему-то выбирал огромные букеты, иногда с трудом помещающиеся в руках, восхитительные и всегда разные. За время их встреч девушка узнала о существовании таких цветов, о которых раньше даже не слышала. И хотя не видела смысла в такой почти бессмысленной трате денег, не могла не признать, что это более чем приятно. В роскошных подарках чудился скрытый смысл, желанный, долгожданный. Как в сказке, где она — принцесса, а рядом потрясающий мужчина, любящий ее. Разве стал бы он дарить такие великолепные цветы, от одного вида которых даже сердце замирало, не будь чувств, которые все сильнее разгорались с каждым днем в ее сердце?

— Ты красивее… А сегодня просто прелестна… Так и хочется… съесть на ужин…

Он подошел почти вплотную, так, что дыхание коснулось лица. Замер, пристально всматриваясь в глаза. Ждал, и Женя поняла, что сейчас зависит от ее решения, дальнейшего шага, который изменит все. Двинулась вперед, сминая изумительные цветы. Прошептала, почти соприкасаясь с губами:

— То есть в ресторан мы не поедем?

Пальцы сами взметнулись к шее, поправляя и так безупречный ворот рубашки.

Антон улыбнулся какой-то хищной, чарующей улыбкой, чуть откидывая голову назад, чтобы ей было удобнее его касаться.

— Ну почему же? Едем непременно. Только вечер сегодня закончится попозже…. Ты ведь не против?

Последний вопрос он прошептал где-то в районе ее виска, легонько лизнув кожу под волосами. Стало холодно. Жарко. Больно. Сладко. Много его и так ничтожно мало, что идея об ужине показалась полнейшей нелепицей.

— Очень хочу попасть к тебе в гости… Можно даже вместо ресторана.

Это действительно сказала она? Ее голос так непривычно хрипит в ответ на странно потемневший, опьяневший взгляд? Почему же не стыдно? Не страшно? Отчего действительно хочется забыть обо всех прежних планах и унестись в неизвестность, где никого больше не будет? Только двое…

— Желание дамы для меня закон… — снова усмешка, жадная, жаркая. Глаза так близко, что кроме них она не видит ничего. Для чего беспокоилась о прическе, если сейчас так приятно осознавать, как руки парня в одно мгновенье расправляются с тем, что соорудили на ее голове. — Держись, девочка, я очень долго этого ждал….

Женя не помнила, как они доехали до его квартиры. Кажется, машина неслась слишком быстро, остановившись в одном из элитных районов, где девушке даже не приходилось бывать. Это неважно. Все получится. Ведь не только Антон долго ждал… Всю жизнь…

Он не включил свет, даже не попытался отыскать выключатель в сгустившемся сумраке комнат. Руки были заняты с того самого мгновенья, как с грохотом захлопнулась входная дверь.

Женька… Женечка… Что в ней было такого, отчего хотелось вести себя иначе? Не так, как прежде, практически с первых встреч сминая губы девчонок, готовых оказаться в его постели? Да, красивая, да, очарована им. Сколько уже было таких? Почему же до этого вечера сердце не позволяло преступить такую привычную грань? Хотелось дождаться от нее сумасшедшего кипения, которое сейчас прорывалось наружу из ставших бездонными глаз.

Ожидание того стоило… Он не сомневался, что в сдержанной на первый взгляд девушке таится настоящий вулкан страсти. Пьянел без вина от каждого движения. Шепота. Касания. Впитывал стоны удовольствия, впервые не заботясь о том, что смелые пальцы оставляют следы на его коже. И губы… Сам впивался так, словно от этого зависела жизнь. Утолить жажду, унять голод по ней. Заглушить боль, растекшуюся по всему телу.

Женя словно угадывала его желания. Подчинялась любому действию, раскрывалась перед ним так, будто они были знакомы целую вечность. Как никто другой и никогда прежде принимала самые смелые ласки, отвечая не менее откровенно. Этого на самом деле стоило ждать…

— Антош, подожди…

Не хотел ничего слышать. Сейчас не нужны были слова. Тело звенело от напряжения. Дикое, почти неконтролируемое желание затмевало любые мысли. Женя ведь не станет, как другие барышни, требовать признания в любви? Теперь, когда он может лишь хрипеть. Или рычать. Замер, сдерживая себя из последних сил. Что такого важного может быть, ради чего стоит остановиться?

— Ты потрясающая… Самая…

Девушка мотнула головой, прикрывая ладонью его рот.

— Нет… не надо… Я просто хотела сказать…

— Что?!

Жгло в паху, нетерпение разрывало грудь, вибрируя в каждой клетке. Ее шепот — как новая ласка, будто укус обнаженных нервов.

— У меня никого не было… никогда… Ты — первый.

Даже хватило сил рассмеяться.

— Хочется поиграть, малыш? Именно сейчас? Ладно, пусть будет по-твоему. Первый — так первый…

С чем угодно бы согласился, лишь бы оказаться в ней. Быстро. Глубоко. Потеряться в этом удивительном, совершенно готовом для него теле. В манящей тесноте. В таком пленительном огне.

Забыл о нелепых словах, запутавшись в аромате волос. Каждый изгиб попробовать на вкус, сжать, прикусить, ощущая свою власть, которой она с такой готовностью подчинялась. Утопая в ее тепле, вдруг пожалел, что в темноте ничего не видит, а может лишь чувствовать. Мало. Он хотел ее целиком: глазами, руками, кожей, сердцем. Без остатка…

— Моя… — рыкнул, врываясь, наконец, в такой вожделенный плен. Резко, так как хотелось больше всего на свете, уже не сдерживая себя. Ослеп от накатившего наслаждения. Отпустил тормоза.

Сама хотела. Сама позволила все. И ничего удивительного нет в том, что он ей не поверил. Какая девственница позволит себе такое? Разве могла представить, что будет так сладко прикасаться к нему в тех самых местах, о которых накануне даже читать было неловко?

Антон уснул, притянув ее к себе, сжав плечи почти до боли. Хотя эта боль не шла ни в какое сравнение с… До сих пор все горело, ныло, выбивая непрошенные слезы. С детства не плакала, а теперь не могла остановиться. Даже от малейшего движения становилось хуже. С ней что-то неправильно? Не должно ведь болеть так, что даже спустя несколько часов тяжело дышать…

Лежала, боясь пошевелиться, почти онемев в объятьях мужчины. Ее мужчины… Стремилась к этому, а теперь не испытывала никакой радости. Она точно какая-то ненормальная. Ведь и читала, и подруги рассказывали, что боли почти не чувствуешь. И правда не чувствует ничего. Кроме этой самой боли.

Сквозь шторы уже пробивалась дымка рассвета. Наступал новый день, а Женя застряла в ночи, оказавшейся совсем не такой, как ей представлялось. Спать совсем не хотелось. Даже на это не осталось сил. Чуть повернулась, распрямляя затекшую спину, и тут же почувствовала, как ожили сжимающие ее руки.

— Женечка…

Он коснулся плеча, шеи, скользнул губами по позвонкам, чуть прикусил кожу на лопатке. Еще вечером девушка пришла бы в восторг, а теперь застыла от страха, понимая, что последует дальше. Не успела ни возразить, ни как-то отозваться на атаку требовательного рта, заглушившего даже дыхание. А собственные непослушные руки вдруг вцепились в плечи, и, вместо того, чтобы оттолкнуть, притянули ближе. Антон удовлетворенно охнул, углубляя поцелуй. Скользнул пальцами между ее ног, пробормотав слова одобрения:

— Уже готова… — И снова оказался внутри, взрывая тело мучительным давлением.

Она так и не воспротивилась. Не попыталась вырваться. Старалась хотя бы вздохнуть, но и это получалось с трудом. Боль стянула живот, застряла комом в горле, разрывала виски… Мужчина не мог не заметить… Но его глухой стон скользнул по ключице, приласкал грудь нежным касанием, замер над сердцем. Антон опять провалился в сон, ровный и глубокий. На ставшем почти мальчишеским лице подрагивала улыбка.

Женя не удержалась, чуть пригладив повлажневшие волосы, упавшие ему на лоб. Осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить. Не заглядывая в ванную, даже не заботясь о том, чтобы привести себя в порядок, торопливо оделась: благо, брошенные в темноте вещи не пришлось долго искать.

Домой. Ей сейчас нужно побыть одной, не смотреть в его глаза, когда настанет утро: слишком невыносимо.

— Солнышко… Какая же ты сладкая… — выдохнул, еще не открывая глаз, проведя рукой по постели. Прошедшая ночь оказалась неповторимой. В теле до сих пор колыхались волны наслаждения. Женя так сильно отличалась от всех, кого он знал прежде. Упоительно ласковая и дикая одновременно. Повторить бы опять каждое мгновенье, проведенное с ней…

Ее не оказалось рядом. Пришлось приподняться, недоуменно оглядываясь вокруг. В комнате было уже совсем светло, и, взглянув на часы, Антон присвистнул: давно не спал так долго. Где же она? В ванной? Тогда почему не слышно шума воды? На кухне? Но и там было пусто.

Осознание того, что Женя ушла, обрушилось резким толчком, вызывая почти страх. Он что-то сделал не так? Да нет же, она бы сказала. Остановила бы, если бы зашел дальше дозволенного…

Вернувшись в спальню, присел обратно на постель. Что случилось? Что-то ведь случилось, раз ее нет рядом, когда она так нужна. Когда ни о чем другом даже думать невозможно… Взгляд вдруг упал на собственные руки, перепачканные… чем-то. И дальше: на смятые простыни… В комнате было тепло, но по телу расползлось ледяное ошеломление, граничащее с ужасом.