Змеиная школа. Первое испытание

Темное грозовое небо со вспышками молний. Необычные желтые росчерки, мелькавшие у самого горизонта. Теплый весенний воздух наполнен свежим запахом озона, а огненные столпы сметают все на своем пути.

Ночное небо, расцвеченное сполохами чудовищных вспышек, выглядело ужасно. Гроза была внушительной и монументальной. Трещали каскады пламени, вгрызающегося в земную твердь, молнии раскалывали камни у подножия гор, заставляли вскипать реки. Раскаты грома сотрясали землю, на которой появлялись кровоточащие магмой разломы.

Меж камней полз змей, он был огромен и страшен. Толстое лоснящееся тело извивалось, цепляясь за землю острой, отливающей металлическим блеском чешуей. Он оказался так велик, что исполинские скалы рассыпались под ним в мелкую крошку, а земля содрогалась и стонала. Уродливая тупорылая морда с маленькими злобными глазами дергалась из стороны в сторону, выискивая врага. Из приоткрытой пасти сочилась ядовитая слюна и капала на камни, оставляя на них черные пятна ожогов, а меж острых зубов мелькал раздвоенный язык.

Мужчина, преградивший ему путь, выглядел по сравнению с огромным змеем мелким тараканом. Но это был воин в сверкающих доспехах и с огромной секирой, почти в половину его роста. Казалось, человек не чувствовал тяжести исполинского оружия. Вокруг секиры сворачивались клубком и с искрами разлетались в разные стороны молнии.

Змей задрал вверх уродливую морду и взревел. Земля содрогнулась от этого рева, а с неба посыпался град величиной с человеческую голову. Градины крушили скалы, взрывались, рассыпая ледяные осколки. Одного такого удара было достаточно, чтобы превратить человека в кровавое месиво. Но воин не шелохнулся. Он крепче сжал свое оружие и кинулся на беснующегося змея.

Секира врезалась в оскаленную морду. Заскрежетала чешуя, рассыпая фейерверк искр, но змей лишь дернулся и щелкнул зубами. Воин чудом увернулся от оскаленной пасти и ударил снова. Ему в глаза брызнула едкая змеиная кровь. Но эта царапина только разозлила чудовище. Зашипев, оно обрушилось на человека всей тяжестью извивающегося тела.

День сменил ночь, а затем солнце снова ушло в закат, но битва продолжалась. От молний вскипали моря, дрожала земля и рушились скалы. И на взрытой, словно перепаханной земле смешалась кровь змея и человека. Воин устал. Тяжело дыша, он упал на одно колено и из последних сил защищался, отбивая секирой оскаленную морду.

Змей взревел, торжествуя победу, и, щелкнув зубами, проглотил смельчака. На мгновение мир затих, скорбя по погибшему воину. Уставшее чудовище дернулось всем телом и зевнуло. Из раскрывшейся на секунду пасти кубарем выкатился помятый воин. Извернувшись, он всадил искрящуюся секиру в брюхо змею, пропарывая податливую плоть. Поток хлынувшей черной крови напоминал полноводную реку, а воин, стоя в ней по колено, рубил и рубил дергающегося змея, пока от него не осталась лишь куча дымящихся кусков…

Я проснулась от ужаса в тот момент, когда кровожадный змееборец отпиливал поверженной твари голову.

«Ну ни фига себе сны! — выдохнула я и дрожащей рукой потянулась к мобильнику. На слабо светящихся часах было два тридцать ночи. — Ни за что в следующий раз не поведусь на девчоночьи шутки с гаданием!»

«Давай, Алинка, погадаем на суженого. На новом же месте спим!» — мысленно передразнила я Ксюху.

Я, конечно, отказалась, но не смогла удержаться и, засыпая, пробормотала в подушку: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте!»

Приснилось! Страшный и кровожадный змееборец. Жених, лучше и не найти. Я надеялась увидеть во сне Данилку, его красивые ласковые глаза и задорную улыбку, а не эпическую битву нерусского богатыря со змеем, похожим на отвратительного гигантского червяка. Фу, гадость-то какая!

Сон больше не шел, и я раздраженно присела на кровати. Хотелось пить. Горло пересохло, а воды в комнате, как назло, не оказалось. Я было решила, смирившись с ситуацией, идти глотать сырую воду из крана, но вовремя вспомнила, что в холле, совсем недалеко от нашей комнаты, стоит кулер. Конечно, нам запретили после отбоя ходить по коридорам, но вряд ли меня побьют за то, что я вышла попить.

В окно падал холодный лунный свет, и в комнате было достаточно светло. Мы с девчонками с вечера не задернули шторы, да и не от кого тут было прятаться: за окном поле и лес вдалеке. Никаких нежелательных свидетелей — только природа в первозданной красоте.

«И не сбежишь никуда!» — некстати подумала я.

Придирчиво оглядела свой спальный наряд и решила, что он достаточно приличный — можно на пару минут выскочить в коридор, даже если мне вдруг доведется с кем-нибудь столкнуться.

Я никогда не спала в сорочках, предпочитая более удобные и демократичные пижамы. Сейчас на мне была одна из любимых — короткие, до середины бедра, шорты и маечка со шнуровкой на груди. Мишки Тедди с сердечками придавали пижаме несколько детский вид и повышали мое настроение.

Сунув ноги в тапки, я выскользнула в слабоосвещенный коридор.

Здесь была почти домашняя обстановка: бежевый ковер на полу, мягкие диванчики у стен и несколько кулеров. Ночью в коридоре стало тихо и пустынно.

Я вытащила пластиковый стаканчик и налила себе воды. Пока пила, присела на подлокотник стоящего поблизости кожаного диванчика. Уже собралась уходить обратно в комнату, когда услышала тихие раздраженные голоса. Они казались смутно знакомыми. Где-то совсем недалеко переговаривались мужчина и женщина.

— Его нужно найти.

— Его упускать не стоило. И держать здесь, впрочем, тоже, — зло прошипел раздраженный женский голос.

— Ты еще вспомни про то, что было пять лет назад. Проблему нужно решать сейчас и тебе. Пошли кого-нибудь, пока не стало поздно, — отрезал мужчина, и я услышала, как совсем недалеко хлопнула дверь.

Сожалея, что стала невольной свидетельницей чьих-то разборок, я попыталась уйти, но прежде, чем успела встать, суровый женский голос обвинил:

— Для кого-то слово «отбой» ровным счетом ничего не значит!

— Елена Владленовна… — от неожиданности из горла вырвался лишь невнятный писк. — Я просто вышла попить.

Глядя честными и несчастными глазами, я протянула суровой воспитательнице смятый стаканчик.

Даже в два часа ночи Елена Владленовна была на каблуках, при макияже и в элегантном платье цвета красного вина, словно собиралась в театр или в ресторан. Эта женщина умела себя подать. Но испугала меня не она, а стоящий рядом с ней хмурый Влад, одетый в темные спортивные штаны и майку-борцовку. На плечи небрежно накинуто темно-синее махровое полотенце. Словно он только вышел из душа. Но в его глазах застыло странное выражение. Мне показалось, что он злится. На меня.

— В следующий раз запасайтесь водой с вечера, а не бегайте ночами по коридорам! — отрезала женщина и, скомандовав «Быстро спать», пошла дальше, не обращая внимания на оставшегося Влада.

Я запоздало кивнула ее спине и поспешила к своей комнате, чувствуя, как между лопатками буравит злой взгляд. Дойти до двери не успела, так как парень догнал меня, больно схватил за руку и прошипел на ухо:

— Ты слишком часто оказываешься не там, где нужно. И тогда, когда не нужно!

— Но я… — попыталась оправдаться, но он уже уходил по коридору, оставив меня одну. Я чувствовала исходящую от него волну ненависти и злости. Да что тут творится?! Что за ночные встречи? Почему Влад разговаривал с Еленой Владленовной так, будто они давно знакомы и будто имеет право ей указывать? Да, он директорский сын, но даже в этом случае его поведение кажется слишком вызывающим.

Сон не шел. Я еще долго крутилась с боку на бок, раз за разом возвращаясь к сцене в коридоре. Разговор явно шел о чем-то важном, вопрос — о чем. И почему меня вдруг волнует мнение совершенно незнакомого парня, хотя у меня есть Данил? Я должна скучать по нему, а не вспоминать, какие сильные и рельефные руки у Влада! Этот мерзавец будто специально надел майку-борцовку!

А с утра мы едва не проспали. Будильник завела одна Ксюха. Ей нужно было вставать на первую пару, которая относилась к общеобразовательному блоку. Я сдала этот предмет еще в школе, поэтому вместе с Машей продолжила спать дальше и проснулась буквально за полчаса до начала занятий.

Моя соседка подскочила словно ужаленная и кинулась к мобильному телефону.

— Опять вырубился! — запричитала она, пытаясь реанимировать свой «Самсунг».

От ее стенаний я проснулась и села на кровати, потирая не желающие открываться глаза.

— Быстро посмотри, сколько времени! — крикнула мне Маша, на ходу причесываясь и пытаясь натянуть на себя форму.

— Полдесятого, — зевнула я и, осознав, что это значит, тоже подскочила, нашаривая на спинке стула свою блузку.

— Поесть не успеваем! — сокрушенно пробормотала рыжая.

Но меня мало волновал завтрак. С утра я все равно не могла впихнуть в себя ничего, кроме чая или кофе.

— Какой у нас сейчас предмет? — Я застегнула последнюю пуговицу на блузке и запихнула в сумку несколько толстых тетрадок, ручки и планшетник.

— Русский язык. Как понимаю, ты не идешь со мной?

— Да, с первым курсом я буду ходить только на те предметы, которых у нас не было в школе.

— Тяжело тебе придется, — заметила Маша. — Считай, будешь учиться сразу на двух курсах.

— А что делать? — Я пожала плечами, выскакивая в коридор и запирая на ключ дверь комнаты. — Придется успевать все.

В таком суматошном начале дня был один неоспоримый плюс: я совсем забыла о неприятном ночном инциденте с Владом.

Ксюша, убежавшая намного раньше нас, не приставала ко мне с расспросами. Еще вчера она допытывалась, почему меня доставала Вероника, но от неприятного разговора удалось уклониться. Я подозревала, что сегодня соседка продолжит допытываться, а говорить о Владе совсем не хотелось: слишком яркими были воспоминания. Точнее, слишком ярким мне казалось все, что связывало с ним. Каждая встреча, каждый жест, каждая улыбка.