Тени Старого Арбата

Максим Кречетов был уверен, что быстро доберется до места, но эта уверенность была типичным заблуждением провинциала. Он давно отвык от Москвы и воспринимал ее расстояния не так, как это бывало раньше.

За двадцать лет в городе многое изменилось, некогда знакомые улицы он просто не узнавал. Москва сделалась красивой, но в чем-то чужой, и первое, по мнению Кречетова, не стоило и не искупало второго.

«Это — старость», — подумал он.

Автосалон, где работал Сергей, располагался за МКАД, на Новорижском шоссе. Дорога была скоростной, в три полосы, но автомобильный поток замедлялся из-за аварий. На пути Кречетова их оказалось две.

В салоне его встретил менеджер по продажам, шустрый молодой человек, про каких говорят: на ходу подметки срежет.

— Могу чем-то помочь? Что вас интересует?

— Я не клиент. Мне нужен Кречетов Сергей. Он здесь работает.

Парень пожал плечами:

— Я — новенький. О таком не слышал.

— У кого еще можно спросить?

— В конце зала — кабинет старшего менеджера. Спросите у него.

Кречетов пересек торговый зал и подошел к двери с табличкой «Старший менеджер». Стукнул костяшками пальцев и взялся за ручку.

Дверь оказалась заперта.

Он огляделся и прочитал на соседней: «Бухгалтерия». Не раздумывая, Кречетов открыл дверь и вошел внутрь. В комнате стояло несколько столов, но занят был только один. За ним сидела блеклая женщина в очках и старомодном клетчатом платье.

Она подняла голову:

— У нас обед.

— Мне только спросить, — сказал Кречетов.

— Что вам нужно?

— Сына ищу.

— Работает у нас?

— Кречетов Сергей. Знаете такого?

— Знаю. — Женщина внимательно оглядела Кречетова, как будто сверяя его наружность со своим представлением о родителе Сергея.

— Где его найти? — нетерпеливо спросил Кречетов.

— Он уволился.

— Когда?

— Несколько дней назад.

— А если точнее? — У Кречетова вдруг появилось чувство, что под его ногами качнулся пол. Он сел на стул.

— Могу посмотреть в документах, — неохотно предложила бухгалтерша.

— Ну, так смотрите!

— Эй-эй, потише, — она возмущенно вскинула брови. — Я делаю одолжение, а вы грубите.

— Простите, — Кречетов ненадолго притих, наблюдая за тем, как бухгалтерша идет к соседнему столу и что-то ищет в компьютере.

— Это не входит в мои обязанности, — тихо проговорила она. — Но кадровичка только что ушла на обед.

— Нашли?

— Да. Вот, вижу. Ваш Сергей уволился неделю назад.

— Там не написано, куда он ушел? — По привычке Кречетов выжимал из ситуации все, что можно.

— Такой информации здесь нет.

— Как нехорошо… — Он помотал головой и горестно крякнул. — Третий день не могу дозвониться до сына. Как бы не случилось чего…

— Понимаю вас, но, к сожалению, ничем помочь не могу.

— В личном деле есть телефон Сергея?

Бухгалтерша продиктовала номер, и он совпал с тем, который знал Кречетов.

Она заметила:

— Здесь стоит отметка — «номер неактуальный».

— Что это значит? — спросил Кречетов.

— Скорее всего, ваш сын завел другой номер телефона и не потрудился вам сообщить.

— Этот другой номер есть в вашей базе?

— К сожалению, нет.

— И это чертовски плохо.

Женщина вернулась на свое место, достала из сумки контейнер с едой и опустилась на стул:

— Извините, я хочу пообедать. Всего вам хорошего.

Но, вопреки ее пожеланиям, Кречетов не ушел.

— Меня зовут Максим Данилович, — представился он.

— Очень приятно.

— Вас как зовут?

— Не понимаю, зачем вам это.

— И все же?

— Татьяна Васильевна, если угодно.

— Уважаемая Татьяна Васильевна, — он говорил мягко и доверительно, зная, что такая интонация хорошо работает в критической ситуации. — Мне нужна информация о моем сыне. С кем он дружил? Возможно, у него были какие-то неприятности?

— Меня не занимает личная жизнь менеджеров, — отрезала Татьяна Васильевна. — И без того работой завалена.

— Ну, хорошо… — Кречетов порылся в бумажнике, достал свою карточку и положил ее на стол, поверх документов. — Если что-нибудь вспомните, позвоните мне.

— Это вряд ли, — твердо пообещала она.

— Возможно, кто-то из работников салона знает номер Сергея.

— Возможно.

Кречетов направился к двери и, прежде чем покинуть кабинет, обернулся:

— Я буду ждать вашего звонка.

Кречетов уехал из автосалона, но не спешил возвращаться к Самаровым, оттягивал этот момент, насколько было возможно. Он знал: покойник в доме — тяжкое испытание, и сожалел, что остался, поддавшись уговорам тетушки Михаила. Одно дело — встретить старого друга, приятно посидеть и разъехаться. Другое — с головой окунуться в его проблемы. В этом была определенная зависимость, и она тяготила Кречетова. Ситуация сложилась безвыходная: забрать вещи и съехать было самым простым, но одновременно невозможным решением.

Около часа он колесил по окраинным улицам Москвы, в каждом одиноко бредущем мужчине ему чудился сын. Это было тяжело. Звонок Михаила положил конец его мукам.

— Ты где? — спросил он и сообщил: — Я уже дома.

— Скоро буду, — уверил его Кречетов.

И снова Москва заморочила, закружила его по объездным дорогам и хордам. Около двух часов Кречетов потерял в пробках. Вернувшись в дом Самаровых, он узнал от Эммы Леонидовны, что Михаил в тире, и спустился туда.

Заметив приятеля, Самаров осведомился:

— Из чего будешь стрелять?

Кречетов оглядел стеллажи:

— Из «зауэра».

— Патроны на нижней полке. — Михаил вытянул руку с пистолетом, прицелился в мишень и выстрелил.

— Разберусь. — Кречетов отыскал патроны и зарядил «зауэр».

Потом встал на огневой рубеж и сделал два неудачных выстрела. Михаил, в отличие от него, был превосходным стрелком. Стреляя, он отводил душу и получал удовольствие от каждой пули, которую вгонял в мишень.

— Есть разговор, — сказал Кречетов.

Михаил прервался и опустил пистолет.

— Говори. Здесь никто не услышит.

— Похоже, что старуху отравили.

— Полину Аркадьевну? — Михаил обескураженно замер. — С чего ты это взял?

— Осмотрел ее комнату и нашел флакон с джунгарским аконитом.

— Лекарство?

— Сильнейший растительный яд. Ежедневная дозировка — несколько капель. Флакон купили вчера вечером, как сказала горничная.

— И что?

— К утру флакон был наполовину пуст. Старуха не могла за один прием выпить так много.

— Серьезный аргумент, — Михаил оставил пистолет на барьере и развернулся к приятелю. — Может, она сама? У нее были сильные боли.

— На столе, кроме таблеток, стояли три флакона с разными препаратами. И только один из них, с джунгарским аконитом, был вытерт до блеска. На нем — ни одного отпечатка. Убийца добавил настойку в еду или питье и уничтожил следы.

— Думаешь, это сделал кто-то, живущий в доме?

— А у тебя есть другие варианты?

Михаил прошелся вдоль стеллажей, осмысливая страшную новость. Ответил лишь тогда, когда вернулся на огневой рубеж:

— Других вариантов нет.

— И это еще не все, — продолжил Кречетов. — Вчера вечером Полина Аркадьевна хотела с тобой встретиться.

— Зачем? Утром я навещал ее, и мы говорили.

— Полагаю, между вашим разговором и ужином что-то случилось. Она показалась мне напуганной.

— Видел ее?

— Во время ужина старуха спускалась в столовую.

— Даже не представляю, что могло заставить ее спуститься. Она ужасно себя чувствовала.

— Думаю, хотела сообщить что-то важное.

— Мне?

— Судя по всему, да. — Решив больше не стрелять, Кречетов разрядил пистолет и положил на место.

— Я почищу, — сказал Самаров и уточнил: — При чем же здесь отравление?

— Думаю, что смерть Полины Аркадьевны связана с ее вчерашними страхами.

— Что же мне теперь делать? — Михаил растерянно огляделся. — Звонить в полицию?

— Сам решай, здесь я тебе не советчик.

— В таком случае, мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Это как-то связано с убийством старухи? — спросил Кречетов и предостерег приятеля: — Не говори лишнего. Я все же следователь, тайну исповеди не соблюдаю.

— Тебе не придется выгораживать меня во второй раз, — заверил его Михаил. — И, чтобы ты знал: я помню, что ты для меня сделал.

— Все было по закону.

— Знаю, ты — честный человек…

— Короче, — поморщился Кречетов.

— Если короче, в моем доме с некоторых пор творятся странные вещи.

— Поясни.

— Около месяца назад в смертельную аварию попал водитель жены, и вот теперь — еще одна смерть.

— Это все?

— Эх, ты… Сгубила тебя бумажная работа, — с горечью проронил Михаил и опустил голову. — Говорить по-человечески разучился. Короче… поясни… это все…

Почувствовав себя виноватым, Кречетов поспешил оправдаться:

— У меня теперь сложные времена. Прости. Не хотел.

— Знаю.

— Ты говорил о странных вещах, — напомнил Кречетов.

— Никогда не придавал такому значения, но теперь, как видишь, приходится, — сказал Михаил. — За последние месяц-два в квартире дважды выгорала проводка. И это после свежей реконструкции и установки предохранительных автоматов!

— В самом деле странно.

— На прошлой неделе в старинном буфете рухнули полки. Разбилось все, включая раритетный фарфор, который принадлежал моему предку, бывшему хозяину этого дома.

— Еще что-то? — в голосе Кречетова прозвучал живой интерес.

— Ты будешь смеяться и посчитаешь, что я рехнулся.

— Об этом не беспокойся.

— Позавчера сама по себе захлопнулась дверь моего кабинета. Пришлось вызывать слесаря.

— Раньше такое бывало?

— В том-то и дело, что нет.

— По-твоему, с чем это связано? — спросил Кречетов.

— По-моему, ни с чем. А вот Эмма Леонидовна считает, что все несчастья начались после присоединения к квартире новых помещений.

— Ну, если по срокам совпадает…

Михаил сухо рассмеялся.

— Все это бабьи россказни.

— Тогда зачем рассказал мне?

— Не знаю.

— Сам что об этом думаешь?

— По моему мнению, если в доме что-то неладно, в этом виноваты те, кто в нем живет.

— Послушай, — решительно сказал Кречетов. — А почему в твоем доме так много посторонних?

Не ожидая вопроса, Михаил задумался, но потом все же ответил:

— Квартира большая. В каком-то смысле, это мой долг. Я заработал. Почему другим не помочь?

— Семья и дом — дело интимное, — возразил Кречетов, однако Михаил пропустил его замечание мимо ушей и продолжил:

— Давай сделаем так: прежде чем сообщить в полицию, проведешь негласное расследование. Поживешь у меня, присмотришься. Ты — человек опытный, наверняка разберешься.

— Нет, — сказал Кречетов и опустил голову. Не в его правилах отказывать друзьям, но в приоритете был поиск сына. — У меня в Москве другая задача.

— Прошу тебя как друга. Пожалуйста.

Что-то в голосе Михаила тронуло Кречетова. Немного поразмыслив, он проронил:

— Ну, хорошо. Только предупреждаю: в моем распоряжении всего полторы недели. И это первое.

— Что второе? — с видимым облегчением спросил Михаил.

— Предупреди об этом Эмму Леонидовну.

— Третье?

— В своей работе я опираюсь на реальные факты и доказательства, а не на какую-то чертовщину. — Кречетов протянул раскрытую ладонь. — По рукам?

— По рукам, — согласился Михаил и ответил другу крепким рукопожатием.