Принцы только такое всегда говорят

Генерал ссыпался по трапу с такой скоростью, будто был не убеленным сединами воякой, а юнгой-второгодком. Я, теряя тапки, прыгала следом за ним по ступенькам, успевая только хвататься за перила. Мы выскочили в коридор второй палубы, который я исследовала еще вчера, и остановились. Здесь было тихо, словно в дупле.

— Это отсюда было?… — спросил генерал.

— Вроде бы, да. Снизу доносилось точно, — ответила я, приглядываясь к двери кают-компании. И почему из-под нее будто бы светлый дымок тянется?

Я шагнула к двери, протянула руку к начищенной латунной дверной ручке и тут же ее отдернула. Браться за эту ручку мне не хотелось совсем.

— Алекс, лучше ничего не трогай, — раздался из-за спины знакомый голос.

— Госпожа Редфилд! — воскликнула я с облегчением.

— Лавиния, ты вовремя, — кивнул генерал. — Тебе помочь?

— Справлюсь, — отмахнулась она, сосредоточенно выплетая пальцами сложный узор. — Пока присмотрите оба, чтобы сюда никто не сунулся в ближайшие пять-десять минут.

Мы с генералом МакАртуром переглянулись, и он кивнул мне в сторону трапа, по которому мы скатились несколько минут назад, а сам отошел к двери на вторую палубу. Магиня тем временем закончила плести заклинание и, подцепив дверь чем-то невидимым, вроде воздушной петли, потянула ее на себя.

С места, где я стояла, не было видно, что творится внутри комнаты, даже если вытянуть шею и наклониться. Ну да, конечно, я попробовала это сделать, и чуть не упала, но все равно ничего не увидела. Госпожа Редфилд обернулась, посмотрела на меня с улыбкой и исчезла внутри кают-компании. В это время на трапе послышались шаги — мужские, уверенные, — и появились Джон и Леонард.

— Что-то случилось, Сандра? — спросил Леонард, когда я преградила ему путь в коридор.

— Пока не знаем. Извини, Леонард, госпожа Редфилд просила всех ждать здесь.

— Значит, что-то магическое, — пробормотал он себе под нос. — Ладно, подождем.

Джон хмыкнул и уселся на ступеньку, жестом предложив приятелю последовать его примеру.

— Думаешь, надолго? — спросил Леонард.

Тот кивнул в ответ.

Я задумалась: а слышала ли я его голос вообще? Вроде бы, да. Он, как минимум, поздоровался за столом. Надо же, какой молчаливый…

Тут на верхних ступеньках трапа показался лорд Бринуотер, и я чуть не задохнулась от восторга: он был в парчовом халате цвета павлиньих перьев, свои многочисленные перстни не снял даже на ночь, а его очень темные волосы были стянуты сеточкой. Ну, красота!

— Что здесь происходит? — спросил он своим высоким, почти женским голосом с отчетливыми капризными интонациями.

Может, он переодетая женщина? Шпионка, ага. Инопланетная.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь лишнее, после чего осталось бы утопиться в бассейне, но меня спас генерал МакАртур.

— Нештатная ситуация, Бринуотер. Все под контролем, возвращайтесь в каюту, — сказал он уверенно.

Парчовый халат колыхнулся, будто его обладатель хотел сделать шаг вперед, к принятию решений и совершению подвигов, но потом остался на месте.

— Генерал, вы уверены, что все будет в порядке? — переспросил лорд. — Здесь… дамы!

Вот же… павлин ощипанный! Я уверена, что он женщин людьми не считает, как его прадед и прапрапрадед. У них в семье так было принято на протяжении десяти поколений, как же иначе. Ненавижу таких.

Генерал пожал плечами и кивнул в сторону кают-компании.

— Там тоже женщина. Я уверен, что баронесса Редфилд разберется с любой проблемой.

— Баронесса Редфилд… — лорд Бринуотер поежился. — Да, она такая… решительная. Что ж, если я не могу помочь, то не стану и мешать.

И он поднялся по трапу на жилую палубу быстрее даже, чем спускался. А генерал неожиданно подмигнул мне и вернулся к своему посту у выхода на открытую палубу.

Леонард потянул меня за руку и усадил на ступеньку рядом с собой. Минут десять, наверное, прошло в довольно напряженном молчании. Странно, но, кажется, звуки с этой палубы не привлекли больше ничьего внимания. Или весь корабль спит крепким сном? А как же вахтенные офицеры? С другой стороны, откуда мне знать, где они находятся во время вахты, и что там слышно?

Мои размышления прервала госпожа Редфилд, выглянувшая из двери и поманившая меня к себе. За мной, разумеется, потянулись и остальные.

— Алекс, — сказала она спокойно, — нужно помочь девушке, ей довольно сильно порезало руки. Где-то должна быть аптечка…

— Я знаю, — прервала я ее, и бросилась к высокому шкафчику, где за стеклом стояли невероятной красоты чайные чашки. Нет, это не предвидение, просто вчера утром, когда я заглядывала в дверь этой комнаты, за распахнутыми нижними дверцами шкафа я увидела белый чемоданчик с красным кругом.

Схватив чемоданчик, я повернулась к пострадавшей, и с трудом сдержала вскрик. На диване лежала совсем юная девушка, я видела ее вчера и сегодня в ресторане, кажется за третьим или четвертым столом. Она сопровождала даму весьма грозного вида, и я готова променять свой лучший защитный артефакт на дохлую селедку, если девушка не приходится этой даме так называемой «воспитанницей». Ага, как же; воспитание в таких случаях состоит из тычков, приказов принести то или это, подать, убрать, читать, носить, выслушивать упреки… в общем, бесплатная прислуга.

Руки у нее действительно были изрезаны очень сильно. Я присмотрелась к ранам повнимательнее: нет, мне не показалось. А где же то, чем нанесены порезы? Ни одного осколка я не вижу ни на полу, ни, к счастью, в ранах.

Обдумывая все это, я достала из аптечки перекись водорода и кусок стерильной марли, промокнула порезы перекисью и спросила у госпожи Редфилд:

— Перевязывать, или я попробую залечить магически?

— Еще минутку подержи перекись, я хочу снять след воздействия, — она пальцем очертила овал вокруг пострадавших мест, и небольшой купол засиял переливами радужной пленки. Через несколько мгновений госпожа Редфилд покачала головой, и купол растаял. — Нет, след затерт. Займись лечением, Алекс.

Я сняла с левой руки цепочку — артефакт, заряженный полностью еще сегодня утром. Вот как чувствовала, что понадобится. Вообще-то это был один из самых удачных моих артефактов, он восстанавливал здоровье носителя, но не тянул из него его собственную энергию.

— А… что это было, госпожа Редфилд? — задал Леонард вопрос, вертевшийся на языке и у меня.

— Хм! Ну, давайте вместе посмотрим, пока девочка приходит в себя!

Интонации госпожи Редфилд так живо напомнили мне нашего куратора курса, Джека О'Лири, что я невольно зашарила по карманам в поисках тетради для записей. Вот готова поспорить с кем угодно и на что угодно — она преподает, и точно не в школе для умственно отсталых!

А Лавиния Редфилд тем временем продолжала, взяв в правую руку, в качестве указки, зубную щетку из той самой медицинской коробки.

— Порезов много, и они мелкие, будто разбили тонкий винный бокал, например.

— А осколков-то нет, — озвучил замеченное всеми генерал.

— Вот именно, — кивнула магиня. — То есть, девочка разбила какой-то предмет с тонкими стенками, и пока мы сюда попали, предмет успел исчезнуть.

— Лед? — предположил Джон. — На полу небольшая лужа воды.

— Думаю, да, это был лед. Я полагаю, что девочка влезла в ловушку, оставленную для кого-то другого. Больно уж ловушка была… энергоемкая. Одно только заклинание на двери чего стоило! Это кают-компании, общая для всех пассажиров первого класса, — госпожа Редфилд обвела комнату взглядом, будто пытаясь прочитать на стенах нечто, написанное невидимыми для всех остальных буквами. — Ловушку установили, судя по всему, уже поздно вечером, почти ночью, когда все разошлись. Я не думаю, чтобы в течение ночи или рано утром сюда приходили толпы гостей.

— Скорее всего, первой утром должна была зайти горничная, — сказала я. — Но зачем устанавливать такую сложную ловушку, чтобы поймать в нее горничную?

— Есть и другой вариант, — возразил мне генерал. — Может быть, у нашего злоумышленника с кем-то была назначена здесь тайная встреча? И этому «кому-то» и хотели нанести вред.

— Что-то вред какой-то очень уж незначительный. Ну, раскололось что-то, порезало руки, и?… — я покачала головой. — Мне кажется, мы в этой истории чего-то не видим.

— Я тоже так думаю, — госпожа Редфилд согласилась со мной.

Но тут наша пострадавшая раскрыла глаза: большие, голубые, обрамленные пушистыми ресницами, они мгновенно наполнились слезами. Бриллиантовая капля стекла по щеке, ресницы намокли и стали еще темнее. Вот как это у некоторых получается так красиво плакать: ни красного носа, ни, простите, соплей, ни опухших век?

— Я… Мне… мне надо бежать! — слабым голоском сказала она, приподнимаясь — Леди Аспельтон велела мне не задерживаться!

— Тише-тише, девочка. Полежи еще минуту. Как тебя зовут? — госпожа Редфилд придержала ее за плечо.

— Диана, госпожа. Диана Маллиган.

— Меня зовут Лавиния Редфилд. И кем тебе приходится леди Аспельтон?

— Она… я ее воспитанница, госпожа Редфилд.

— Тебя за чем-то послали сюда, в эту комнату?

— Нет… Леди Аспельтон сегодня читала письмо от подруги, от леди Блоссом. Перед ужином. И, когда прозвучал гонг, мы пошли на ужин, а я не напомнила про письмо. Вечером леди Аспельтон решила на него ответить, но листок не нашла, вот и отправила меня его поискать, везде, где мы были. Ну, на палубе возле шезлонгов, в гостиной, в библиотеке… И велела возвращаться быстро, а я уже столько времени потеряла! Госпожа Редфилд, можно, я побегу?

Госпожа Редфилд задумчиво потерла подбородок, затем внимательно осмотрела руки девушки. Мелкие порезы полностью зажили, более крупные уже затянулись и покрылись розовой кожицей.

— Пожалуй, я тебя сама провожу. И заодно поговорю с твоей воспитательницей.

— О чем?

— Разумеется, о воспитании! Джеймс, — обратилась она к генералу, — пожалуйста, подожди меня здесь вместе с молодежью. Я быстро.

И, взяв Диану Маллиган за руку, она вышла из кают-компании.

Вернулась она действительно быстро, наверное, минут через десять. Даже не знаю, как остальные, а я провела это время в глубоком мягком кресле: на меня вдруг навалился сон, который так прятался от меня еще какую-то пару часов назад. Глаза буквально слипались, и я свернулась в кресле, поджав под себя ноги. Уже даже и сон какой-то начала смотреть — цветной, яркий, но пришлось из него выныривать. Голос госпожи Редфилд работал не хуже будильника, встроенного в мой коммуникатор.

— Итак, друзья мои, пока мы все еще не уснули, давайте быстренько обсудим наши планы!

— Какие планы, Лавиния? — поинтересовался генерал.

— Ну же, Джеймс! Невольно все присутствующие оказались втянуты в игру «Найди охотника и жертву». А я никогда не могла устоять перед столь оригинальным приглашением.

— Вы хотите сказать, госпожа баронесса, что мы займемся выслеживанием? — в голосе молчаливого Джона брякнула презрительная нотка.

— Вот именно, мистер Уотербери. Не следует забывать, что мы все находимся на одной крохотной скорлупке посреди огромного океана, и хотелось бы достичь пункта назначения без лишних приключений. А тот, кто оставил магическую ловушку в общедоступной комнате, непременно нам эти приключения обеспечит.

Госпожа Редфилд села на краешек стола и вдруг потерла руками глаза.

— Знаешь, Лавиния, ничего особо умного мы сейчас не изобретем, — погладил ее по плечу генерал — Ты же можешь оставить здесь следилку, чтобы посмотреть, кто придет утром?

— Засекут. Наш противник — неслабый маг, — пожала она плечами.

— Погодите, пожалуйста, — вмешалась я в разговор. Даже зевать перестала. — У меня есть… вот.

Вытащенная из волос заколка поблескивала тремя скромными сапфирами.

Мои сообщники смотрели на меня, ожидая продолжения.

— Это артефакт для записи, реагирует на движущиеся объекты массой тела более восьмидесяти фунтов. Я делала для… ну, в общем, нужно было… — тут я замялась, потому что цель у изготовления артефакта была вполне незаконная. Честно говоря, я с его помощью избавилась от очень неприятного знакомого, записав кое-какие его выходки.

— И на сколько этого артефакта хватает по продолжительности записи? — спросила госпожа Редфилд, не интересуясь моим меканьем.

— Часов до десяти утра должно хватить. Только силы залить нужно. И положить как-то так, будто я ее просто потеряла.

— Ну что же, значит, завтра встречаемся за завтраком, — резюмировал генерал. — И на свежую голову обсудим, как нам искать нашего охотника дальше.