Ромашковое поле. Деревенские истории

© Андрей Клыгин, 2023

ISBN 978-5-0060-3039-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОГЛАВЛЕНИЕ

Спор_____________________________________________________5

Друзья__________________________________________________12

Когда посёлок опустел…________________________________17

Подсобный рабочий____________________________________28

Рая_____________________________________________________42

Танец шамана__________________________________________58

Главное увлечение______________________________________85

Заброшенные__________________________________________118

Волчья стая____________________________________________132

Ромашковое поле______________________________________142

От автора______________________________________________159

Накопав немного червей и закинув удочку на плечо Васька прихватив тарку под живцов отправился на рыбалку. Уже несколько дней он рыбачил на одном месте, где на наживку хватали окуни, не такие уж большие, но это не какие-нибудь ельчики и верхоплавки, это окунь! Хищник! Наживлять Ваське нравилось, закинешь наживку с малявкой и ждёшь, когда поплавок резко уйдёт под воду, в такие минуты сердце от волнения начинает колотиться и тащить окуня приятно, он начинает отчаянно сопротивляться. Он ходил на это место в разное время — и утром, и днём, и вечером и свои шесть-семь окушков всегда вылавливал. Для такой рыбалки много червей не надо, лишь наловить малявок на наживку. Хорошо, что про это место никто не знает и он ловил там в одиночестве. Даже когда он ложился спать, закрывал глаза и представлял поплавок, который резко уходит под воду. В ожидании удачной рыбалки у него было приподнятое настроение.

— Зря идёшь, ничего не возьмёт, — Васька повертел головой, откуда этот голос и увидел за забором Кольку, сидящего на крыльце своего дома. — Я сегодня уже ходил, несколько часов просидел, ни разу не взяло.

— Ты просто не знаешь где надо наживлять!

— Да знаю я где ты ловишь, под колхозным огородом! — Васька расстроился, что его место раскрыто. — Ничего там не берёт, я был там и сегодня, и вчера.

— Чего, ни разу не брало?

— Ничего, только время зря потратил.

— На малявку?

— И на малявку и на пескарика пробовал, всё впустую.

— Странно, я каждый день там ловлю, всегда вытаскиваю несколько окуней, не проходит и десяти минут, как я уже первого поймаю!

— Да полно заливать-то, «десять минут» — передразнил его Колька.

Ваську «задело за живое» его самодовольное и оскорбительное выражение, он и не заметил, как за их разговором с любопытством наблюдает собравшаяся местная малышня.

— Спорим! — он протянул руку, — что в течении десяти минут я поймаю окуня! — Колька оживлённо соскочил с крыльца и протянул руку.

— Спорим!

Васька не ожидал, что он так быстро согласится и уже не был в себе уверен, ведь он не обращал внимания на время, когда у него происходила первая поклёвка, ведь часов у него нет, возможно ждать приходилось больше десяти минут, но и обратного пути нет, надо что-то сделать чтобы он побоялся спорить.

— На рубль! — выкрикнул Васька, думая, что Колька в этом случае побоится спорить.

— Согласен! — ответил Колька и они сцепили руки, но ещё не разбили. Малышня с ещё большим интересом наблюдала за ними. — Значит так, — заключил Колька, — если ты в течении десяти минут не поймаешь окуня, с тебя рубль!

— А если поймаю, с тебя! Малой, — крикнул он одному из малышни, — разбей! Подожди, — засомневался Васька, — давай уточним, время на поимку малявок в счёт не идёт, засекаем только когда я закину наживку.

— Идёт! — самоуверенно ответил Колька и они вместе отправились на реку. Малышня гурьбой побежала за ними.

Место это ещё хорошо было тем, что малявку можно было поймать прямо здесь у берега и не сходя с места тут-же забросить наживку метра на три подальше, под кувшинки. Обычно Васька ловил несколько малявок, а потом наживлял, но сейчас он быстро поймал малявку и стал сразу наживлять.

— Всё, засекаю время! — объявил Колька и показал время на часах Ваське, а заодно и малышне, те ничего в часах не понимали, но утвердительно закивали головами.

— Хорошо, только вы отойдите подальше, а то будете разговаривать, топать ногами, всю рыбу распугаете, а мне тишина нужна. — Колька отошёл подальше, малышня ушла ещё дальше.

Время шло, Васька не отрываясь смотрел на поплавок, который слегка поигрывал, «Ну давай же, хватай! Видишь, как малявка играет! Сам бы съел!». Он посмотрел на Кольку, который демонстративно смотрел на часы, мало у кого из их возраста были часы. Чуть поодаль неподвижно стояла малышня, словно не дышали, боясь нарушить тишину. Васька опять перевёл взгляд на поплавок и… не увидел его. Он слегка подтянул леску, она поднатянулась и задрожала.

— Взяло! — хрипло сказал он. — Сколько прошло?

— Семь минут, — ответил Колька. — Но тебе его ещё надо вытащить!

Да, осталось три минуты, тащить сразу нельзя, рыба ещё не заглотила наживку. Обычно он тащил, когда рыба поведёт, леска натягивается и тогда следовала подсечка. Но сейчас времени нет, того и гляди Коля скажет, что время вышло. Васька увидел под водой дёргающийся поплавок, всё ясно — рыба ещё заглатывает, но нет времени ждать.

Он принял удобную позу и потащил в бок, именно так он «выкидывал» окуней, но в этот раз рыба не хотела появляться из воды и упорно сопротивлялась, деревянная удочка согнулась и грозила обломаться, он так и тащил добычу под водой. «У-у» — послышалось восторженное уханье малышни, лишь у самого берега крупный окунь как пробка выскочил из воды и сорвавшись с крючка пролетел несколько метров и плюхнулся в траву, «Какой здоровый — улыбнулся Васька — раза в два крупней предыдущих!»

— Проиграл, проиграл! — Малышня прыгала вокруг Кольки и припевала. — Проиграл, проиграл! Целый рубель проиграл! — Колька полез в карман и стал отсчитывать мелочь, Васька пошел к окуню, который шебуршал в траве, «Что такое? Какой-то странный окунь. Что-о? — Васька не поверил своим глазам. — Не может быть?»

Колька отсчитал рубль, спор есть спор. — Ну показывай свою добычу!

— Да чего там показывать? Окунь как окунь! — ответил Васька и хотел пройти мимо Кольки.

— Чего тебе жалко что ли? — Колька ухватился за тарку и вырвал её из рук. На лице его появилась улыбка, когда он достал добычу из тарки. — Дак ведь это же ёрш! — Он всех обвёл глазами. — А спор был про окуня! Вася, ты проиграл! — Малышня с любопытством стала рассматривать крупного ерша.

— Это не ёрш, — сказал в Васькину защиту один из малышни. — Таких ершей не бывает!

— Да, очень крупный, — согласился Колька, — но это ёрш! Пучеглазый, сопливый!

— Это наверно судак, — сказал другой из малышни, — мне дядя из города рассказывал, что судак это крупный ёрш! — Вся малышня была на Васькиной стороне и как могли пытались защитить его.

— Сам ты судак! — ответил Колька. — Я знаю, как выглядит судак и в нашей реке они не водятся.

То, что он проиграл спор Васька понял, когда поднял из травы этого ерша и незаметно положил его в тарку, думал проскочит. Не проскочило. Он стал сматывать удочку, интерес к рыбалке пропал и теперь он остался должен целый рубль.

Всю обратную дорогу Колька шёл рядом с ним и что-то увлечённо рассказывал, но он его не слушал, у него была одна забота — где взять рубль? Малышня с таркой шла за ними и по очереди рассматривала диковинного ерша.

— Да положите вы его в тарку, — прикрикнул на них Колька.

— У него что-то изо рта торчит, — ответил малыш.

— Что? — Колька быстро подбежал и осторожно достал ерша. — Это у него малявка обратно вылезла. — Он аккуратно достал малявку. — Из тарки больше не доставайте, а то его от вас уже стошнило. — Колька опять подбежал к Ваське и продолжил разговор.

«Где-же взять рубль? Кольке-то хорошо, он один в семье, ему родители постоянно денег дают, а у нас семья большая и рубль для нас значительные деньги. Если бы в школу ходили можно было бы сэкономить на обедах, но сейчас лето, и зачем я только спорил?»

— Ты ответишь или нет? — спросил Колька.

— А? Чего?

— Я уже третий раз спрашиваю, чего с ершом делать будешь?

— Кошкам отдам, — равнодушно ответил Васька. — Не готовить же его, мы ершей не едим.

— Жалко такого кошкам…

«И откуда взялся этот ёрш-монстр, может там рядом был небольшой окунёк и хотел схватить малявку, а тут появился этот „дикобраз“ и вообще почему он схватил малявку? Неужели ерши хищники? Ведь у берега маленькие ёршики плавают вместе с малявками. Чёрт, где-же взять рубль? Мам, дай рубль, я проспорил — Тьфу — Васька сплюнул на дорогу. — Не правильно он заключил спор, не надо было упоминать окуня, нужно было сказать „кого-нибудь“, на малявку мог схватить щурёнок, теоретически ещё налим или голавль, эх, поторопился я».

— Ну дак чего? — спросил Колька

— Чего «чего»?

— Ты слушаешь меня или нет? Я говорю у меня в колодце караси живут, давай твоего ерша туда запустим, может приживётся! Ерши так-то живучие!

Васька остановился, с минуту смотрел на него и неожиданно высказал, словно ставя ультиматум.

— Рубль!

— Какой рубль?

— Рубль и ёрш твой!

Колька прикидывал варианты, рубль за ерша, хоть и такого крупного, всё же дороговато и тут он вспомнил про спор, о котором уже забыл.

— А-а, значит я забираю ерша, и ты мне ничего не должен! По рукам? — Он протянул руку.

Васька не мог поверить, что всё так удачно обернулось. — По рукам! Малой, разбей!

Колька схватил тарку у малышни и побежал к своему дому, на ходу крикнув — Надо быстрей отпустить его в колодец, пока он не сдох! Тарку я на забор повешу, потом заберёшь!

Настроение у Васьки приподнялось, он не выиграл спор, но и не проиграл и теперь не надо думать о том, где достать рубль. К нему подошла малышня.

— Надо было два рубля просить! — сказал один из них. — Он бы и за два рубля согласился, у него целый карман денег.

— Не-е, — сказал другой, — на рубль знаешь сколько рыбы можно в магазине купить?! — Васька вдруг остановился, а зачем я иду домой? Проблема решена, солнце ещё не село, как раз время для вечерней рыбалки. Он развернулся и пошёл в обратном направлении. — Ты куда?

— На рыбалку!

— Мы с тобой! — И это был не вопрос, а утверждение. Васька остановился и хотел их послать подальше. Вся босоногая компания смотрела на него преданными глазами, в ожидании что он им скажет. «А ведь в споре они все были на моей стороне».

— Ну что, «Красные дьяволята»! — Он кивнул головой. — За мной! — И вся малышня, с радостными криками, побежала за ним.

Жил в деревне молодой парень Витька Лобанов. Красавец, комбайнёр, его портрет красовался на доске почёта, в районной газете не раз публиковались его фотографии и очерки, как лучший специалист в своей профессии, завидный жених, многие девчонки, не только из его деревни, но и из соседних, мечтали и надеялись завести с ним отношения.

Был у него друг Гришка Попов, или как он себя называл, при знакомстве с девушками, «Гъиша». Дело в том, что Гришка не выговаривал буквы «р» и «л», они у него проскакивали через «й» и соответственно следующая гласная буква в слове иногда искажалась — «йябота», «зайяботок», что означало «работа», «заработок». Мужики часто по этому поводу его подкалывали — «Как сегодня ябота?», «Каков у тебя заяботок?».

Гришка очень гордился дружбой с Витькой, рад был его успехам в работе, в этом была и его заслуга, он всегда с охотой помогал ему устранять неполадки комбайна, зачастую после рабочего дня. Они дружили давно, вместе ходили в лес по грибы-по ягоды, на рыбалку и на вечерние танцы в деревенский клуб тоже ходили вместе. Девчонки стесняясь пригласить на танец Витьку, всегда начинали с Гришки. Гришке льстило, что самые красивые девчонки приглашают его на танец и не беда, что весь танец они расспрашивали его о его лучшем друге.

Однажды в клуб привезли кино «В бой идут одни старики», все уже слышали, что этот фильм в райцентре шёл целую неделю и каждый раз зал был переполнен. Новость облетела все деревни и люди целыми семьями из всех деревень ринулись в кино!

Сказать, что зал был переполнен, значит ничего не сказать. Многие сидели на коленях друг друга, дети разместились, кто лёжа, кто сидя, на полу перед первыми рядами, боковые проходы были полностью забиты людьми, а народ всё подходил и подходил.

Гришка сидел на самом лучшем месте и держал свободное кресло для друга, который где-то задерживался. На свободное место многие хотели сесть, но Гришка отчаянно отбивался, «Занято» — кричал он, дело даже доходило до стычек, которые могли перейти в драку. «Да где же ты, Витька?», Гришка всматривался в конец зала, где была входная дверь, там народу скопилось ещё больше, люди входили в зал, а дальше идти было некуда — кругом было забито, они так и стояли у входа. Наконец в толпе он увидел знакомую фигуру.

— Витя! Витька! — кричал он. Но сквозь шум, гвалт друг его не слышал, к тому же в зале было много Витей.

— Витя!

— Чего?

— Да не ты, — отвечал Гришка. — Витька! — вновь закричал он.

— Ты меня кричишь? — послышалось с другой стороны

— Нет, на фиг ты мне нужен!

На его крики отзывались совершенно чужие люди и тогда он стал звать его по фамилии.

— Витька! Витька Йобанов, Йобанов! Сюда! Сюда!

Шум в зале неожиданно стих, послышался смешок, потом ещё и уже весь зал хохотал над Витькиной фамилией.

— Товарищи, посторонитесь, дайте Ёбанову пройти! — После этих слов из толпы зал захохотал ещё громче. Покрасневший от стыда Витька наконец добрался до места.

— Никогда, слышишь, никогда не называй меня по фамилии, — со злостью проговорил Витька.

Сказать то он сказал, но уже на следующий день все называли его по «фамилии». «Ёбанов, пойдёшь на обед?», «Ёбанов, чего сегодня вечером делаешь?». Он стал объектом для насмешек, весь его авторитет улетучился. Даже на танцах в толпе смеющихся девчонок он услышал — «Девчонки, Ёбанов пришёл!» и они ещё громче прыснули от смеха.

Витька лежал на кровати и не мог заснуть, его комбайн стоял на ремонте, завтра надо встать пораньше часа за два до работы и попытаться отремонтировать все поломки, чтобы вовремя выехать в поле. Но от волнения сон не приходил, как же он был зол на Гришку, это благодаря ему над ним теперь везде надсмехаются. «Всё — решил он — завтра скажу Гришке, что нашей дружбе конец — ты сам по себе, я сам по себе».

Рано утром подходя к комбайну, он услышал, как из-под комбайна доносится песня Владимира Высоцкого «Канатчикова дача».

Что в настоящей версии звучит — «Уважаемый редактор, может лучше про реактор, про любимый лунный трактор…» Под эту песенку Гришка уже заканчивал ремонт и вылезая из-под комбайна вытирал руки тряпкой.

— Здорово, — буркнул Витька.

— Здойово! — ответил Гришка. — Всё готово, можно йяботать!

Витька залез в комбайн, завёл, проверил все поломки, всё работало «как часики». «Это ж во сколько он сюда пришёл? — задумался Витька. — Похоже он совсем спать не ложился и в одиночку отремонтировал все поломки только для того, чтобы я вовремя пораньше выехал на работу, раньше начнём раньше закончим, вечер будет свободный!».

— Может вечером на рыбалку сходим? — слезая с комбайна спросил Витька.

— А может на танцы? — ответил Гришка.

— Добро! Давай на танцы! — Он вернулся на комбайн и снова взглянул на Гришку, на его чумазом от мазута лице сверкнула белоснежная улыбка. «И чего я на него взъелся? Он же не виноват, ну подумаешь, подкалывают несколько дней, а его всю жизнь подкалывают, с самого детства, а я разнюнился, как кисейная барышня».

Проезжая мимо Гришки он остановился и сквозь шум мотора прокричал: — Если хочешь можешь называть меня по фамилии! — Гришка улыбался, мотал головой и показывал на уши, давая понять, что ничего не слышно.

Витькин комбайн скрылся из виду, Гришка долго смотрел ему вслед, на его глазах выступили слёзы, на самом деле он всё слышал, что прокричал ему Витька. За столько лет знакомства Витька единственный, кто ни разу его не подковырнул, ни разу над ним не посмеялся, и он уважал его за это. Гришка сильно переживал, что Витьку стали подкалывать и что он стал невольным виновником этого. Он бы понял его, если бы Витька прекратил с ним общаться и эти слова «можешь называть меня по фамилии» дорогого стоят!

А сегодня вечером они идут на танцы!

Уткнувшись в подушку, Анна приглушала свой плачь, чтобы дети, из своей комнаты, не могли её услышать. Вот уже три года прошло, как она овдовела, каждую ночь она засыпала в слезах вспоминая своего мужа и тот несчастный случай на лесоповале. Павел, муж её, был весёлый мужик, но глуховат на ухо, так и не услышал крика «Лес», что у лесорубов означает «Берегись» и осталась она одна с тремя детьми.

Дверь из детской открылась — это Юрка её младшенький, прошёл мимо её кровати на кухню и вышел в коридор, убегается, умается за день, на ночь напьётся воды и по ночам шастает в туалет.

«Почему это произошло именно с ней — утирая слёзы думала она — а как хорошо всё начиналось, получили квартиру в финском домике, муж работал на лесоповале, она в пекарне, через каждые два года рождался ребёнок и всё сыновья, завели скотину, всё было как у людей, а теперь и времени свободного нет, постоянно надо что-то готовить, штопать, ушивать, перешивать, зашивать, да ещё со скотиной управиться». После гибели мужа она избавилась от свиньи и от овец, оставила только корову и кур, но всё равно было тяжело, на себя времени совсем не оставалось, а так хочется прижать к груди мужской, щетинистый, колючий подбородок. «Ведь не старая ещё! — продолжала она размышлять, — тридцать семь лет и мужики на меня засматриваются, взять хотя бы Макара! Видела я как он на меня смотрит, в редкие часы отдыха, когда удавалось сходить в кино, Макар садился рядом и скромно напрашивался в гости, на чаепитие, а что? Мужик он одинокий, бывшая зазноба его закрутила роман с приезжим агрономом и укатила с ним».

Подоив корову и разливая молоко по банкам, она услышала тихий стук в дверь. На пороге стоял Макар.

— Вот пришёл… как обещал… — топтался у порога Макар.

— Ну проходи, раз пришёл! Я как раз собиралась чай пить!

Они сели на скамейку возле окна, которое выходило во двор, где в это время шла «война», среди многочисленных сараек и двориков раздавались крики — «Ты убит!» — «Нет, это ты убит!», — «Я тебя первый увидел» — «А ты автомат не успел поднять».

Так уж повелось, что дети со всего посёлка приходили играть именно на эту улицу и было очень шумно, по одну сторону дома шла «война», где дети прятались за сарайками, на чердаках, ползали по крышам, окна же двух других комнат выходили на дорогу, откуда тоже доносились крики, там пинали мяч, играли в городки и в прочие игры, даже майских жуков все приходили ловить на эту улицу. «А что, на других улицах майские жуки не летают?» — возмущалась Анна.

«Уж больно ты робок, Макар» — подумала Анна, которой молча пил чай, но он словно прочитав её мысли подсел ближе и приобнял её. Анна пошла ему навстречу и положила голову на его плечо. Наступило какое-то блаженство, она закрыла глаза — «Как долго я не была в мужских объятиях!» Они и не заметили, как дверь распахнулась и на кухню вбежал Юрка, не обращая на них внимания он подчерпнул целый ковш воды и жадно стал пить. Выпив половину ковша, он отдышался и снова припал к ковшу. Анна уже пришла в себя и не могла понять, как это они, сидя у окна просмотрели его.

— А где Сашка с Колькой? — спросила она. Юрка подошёл к окну, внимательно осмотрел сарайки и только тогда ответил.

— Пока не знаю, они сегодня за «полицаев», а я вот! — Он похвастался деревянным автоматом, с прибитым снизу кружком-магазином. — «Русский!»

— Ух ты! Это кто ж такие делает? — Автомат действительно выглядел как настоящий, это надо обладать умением и терпением, чтобы такой выстрогать.

— Вот ещё! — Юрка из-за пояса достал пистолет

— Какой у тебя наган! — наигранно восхищалась Анна.

— Это маузер! — гордо заявил Юрка и ещё раз внимательно посмотрел в окно и вышел искать «полицаев». Вся нежность и влечение улетучились и на этом «первое свидание» с Макаром закончилась.

Макар приходил ещё несколько раз, в посёлке о них уже шли разговоры, но всё заканчивалось только чаепитием, каждый раз в доме появлялся кто-нибудь из детей. Он предлагал Анне встретиться у него, но она на отрез отказывалась, «Уж если и должно между ними что-то произойти, то пусть это будет в родных стенах».

В очередной свой приход Макар решительно поставил на стол бутылку водки. «Похоже чаепитие закончилось, переходим к более горячительным напиткам» — про себя подумала Анна. Она молча поставила рюмки, принесла солёные огурцы, порезала свежие овощи с зеленью.

После выпитой рюмки водки, в голове у Анны, с непривычки, зашумело, внутри себя она почувствовала свободу, смелость, желание…

Макар разлил по второй, вторую стопку Анна только пригубила — «Чего доброго сопьюсь». Они прошли в комнату, с улицы доносились крики — «Пас, пас давай!», «Беги», «Бей!», «Мазила», там на дороге все поселковские дети играли в футбол. Подойдя к окну, Анна убедилась, что вся её тройка находится там. Она неуклюже сняла халат и замялась — снимать ли всё остальное и посмотрела на Макара, которой был уже в одних трусах.

— Ты ложись первым, — сказала она. Макар в трусах лёг под одеяло, она ещё раз взглянув в окно, легла рядом.

Выпитая водка делает своё дело, Макар нежно поцеловал её в шею, рука его, отодвинув лифчик, стала гладить грудь, потом медленно двинулась вниз под трусики, Анна блаженно вздохнула и не заметила, как её рука тоже оказалась в его трусах…

В это время хлопнула входная дверь. Юрка, пробежав мимо кровати, залез на стул и внимательно через окно смотрел на улицу. Пока он отвлёкся Анна успела накинуть халатик, Макар же, схватив брюки и рубашку скрылся на кухне.

— Чего там смотришь? — застёгивая халат спросила Анна.

— Наши с Централкой играют, — не отрываясь от окна ответил Юрка. — Проигрывают 2:1.

— А ты чего не играешь?

Юрка, надув губы ответил: — Меня выгнали, из-за меня гол пропустили… Г-о-ол! — вдруг закричал он. — Колька сравнял счёт! — Он соскочил со стула и радостный убежал на улицу. Из кухни вернулся Макар, словно спрашивая — «Что делать будем?». Анна скинула халатик и решительно сняв трусы и лифчик — чего уж теперь стесняться? — юркнула в кровать. Макар сделал тоже самое, решив не откладывать дело в долгий ящик…

В это время раздался звон разбитого стекла, посыпались осколки, в комнату влетел мяч. Анна, вскочив с постели, накинув халатик, заглянула в разбитое окно. На дороге, где только что слышались крики целой толпы, была тишина и стояли только её сыновья. Через минуту вся троица, с виновато опущенными головами, стояла в комнате. Макар замерял линейкой разбитое окно, Анна заметала рассыпавшие осколки стекла.

— Кто это сделал? — спросила недовольная Анна, недовольство её было вызвано не тем, что разбили стекло, а скорее незавершённым актом.

— Я, — сказал, сделавший шаг вперёд, старший Сашка. — Там такая ситуация… мяч летел в пустые ворота… надо было выбивать, а то они бы забили гол… и я в подкате…

Анна, всё ещё подметавшая пол, взглянула на него и не понимала, почему он при разговоре отворачивает голову в сторону и только сейчас опомнилась, что халатик был наброшен на голое тело и когда она подметала её голая грудь, практически, вывалилась наружу. Она сразу выпрямилась, поправила халат. — Выиграли хоть?

— Да! 3:2.

На следующий день Макар поставил новое стекло, Анна выставила на стол недопитую вчерашнюю бутылку. В этот день крики детворы слышны были со двора, шла очередная «война».

— Какая-то странная у них сегодня «война», — сказал Анна, глядя в окно.

— Почему странная? — спросил Макар, разливая водку.

— Раньше они прятались за сарайками, на чердаках, а сейчас бегают в открытую.

— Может правила поменяли.

Выпив по стопке, Анна опять почувствовала решительность и предложила Макару сразу выпить по второй. После второй стопки её слегка развезло. «А может не ходить на кровать, — подумала Анна, — а прямо здесь, на кухне, у окна, если кто пойдёт сразу видно будет». Она встала из-за стола, подошла к окну, наклонилась, упёрлась руками в подбородок. Макар понял её откровенный намёк, зашёл сзади, обхватил, приподнял халатик…

На крыльцо вбежал зарёванный Юрка. Анна с Макаром едва успели привести себя в порядок. Юрка ревел, держась за ягодицу. Взволнованная Анна подбежала к нему.

— Пулей попали, больно, — проревел Юрка.

Анна, стянув с него штаны ахнула, на ягодице, в виде буквы «л» кровоточила рана.

— Какие пули? — Анна ничего не могла понять.

— Вот такие, — ответил Юрка, доставая из кармана горсть алюминевых пулек. Анна выскочила на крыльцо и громко крикнула:

— Сашка, Колька, живо домой! — Когда братья зашли она с криком набросилась на них. — Это что такое? — показывая на рану, кричала она. — Что такое? Я вас спрашиваю?

— Это Лёнька, с Централки, с рогаткой пришёл, — отвечал Колька, — а у нас с рогатками нельзя, мы его уже выгнали, у рогатки сильно резинка натягивается и когда пулькой попадёт, то больно, у нас на ружьях не так больно.

— Какие ружья, какие пульки? — орала ничего не понимающая Анна. Колька показал ей своё ружьё. Анна с ужасом смотрела на «новое вооружение», на котором было сделано какое сооружение из проволоки, с натянутыми резинками.

— Цепляешь пульку за резинку, начал показывать Колька, — натягиваешь, вот в этом месте зажимаешь и нажимаешь на курок! — Колька выстрелил, пулька попала в умывальник, отскочила в сторону. — Из ружья скорость не такая сильная, не так больно, как из рогатки.

— А где те автоматы, которые были раньше? — Анна никак не могла успокоится.

— Раньше было неинтересно, непонятно кто кого раньше увидел, кто кого убил. А сейчас если попал в руку или в ногу — значит ранил, если в тело или в голову — убил!

— Да вы с ума сошли! А в глаз! — закричала во весь голос Анна. — В глаз, что означает? Убил по-настоящему? — Анна не могла успокоится, кто их надоумил стрелять железными пульками, всё до случая. — Никаких пулек, никаких резинок! — Она выхватила у них ружья и в ярости всё поотрывала. — Если хотите играть в «войну», то только как раньше — с пистолетами, с автоматами, да хоть с пулемётами, а вот этого чтобы я никогда не видела! — она со злостью бросила ружья к печке. — Марш в свою комнату. — Когда дети ушли в свою комнату, Анна опустилась на табурет и в слезах закрыло лицо руками. — Макар, иди домой, — устало сказала она. Макар впервые видел её в таком состоянии.

— Понимаю, — сказал он и тихо вышел.

Старшие братья радостно влетели в дом и наперебой стали кричать.

— Мам, нам надо картошки и яиц! Мы в поход записались!

— В какой поход? — На душе у неё появилась тревога и непроизвольно прижала руку к груди.

— В поход! В лес!

— В лес? Не-е-ет… — в испуге протянула Анна.

— Да ты не переживай, все идут!

— Надолго?

— На ночь…

— На ночь? Да вы с ума сошли… в лес… на ночь… нет… нет… не пущу… — Анна не могла успокоится.

— Да ты не волнуйся, мы там построим шалаши, разведём костёр, будем печь картошку! Интересно же! — Анна не разделяла их восторг, ребята набрав картошки и яиц скрылись в своей комнате. С улицы зашёл младший Юрка.

— Мам, а где у нас хлеб? — открывая дверцы стола спросил он.

— На столе лежит, не видишь, что ли?

— Мне больше надо, я же в поход иду!

— Что-о? — удивилась Анна, — ты в поход? — Она вернулась в детскую комнату. — Вы что, и Юрку с собой берёте?

— Это он сам решил, объявление же висит — желающие могут записаться.

— Да он же маленький совсем, какой из него поход? — Анна не могла успокоится, тревога её нарастала и нарастала.

— Да мам, я же говорю — все идут! Махины ещё в школу не ходят, а тоже идут!

— А кто записывает?

— Танька-десятиклассница!

«Знаю я эту Таньку-десятиклассницу, зачесалось у неё в одном месте вот и придумала этот поход» — зло подумала Анна, она никак не могла успокоиться, что её дети уходят на ночь в лес.

— Когда идёте?

— Сейчас всё соберём и выходим! Сбор за посёлком, у карьера!

Анна провожала их взглядом, старшие братья шли впереди и что-то обсуждали, младшенький, со своей котомочкой семенил, почти бежал за ними. Глядя на это глаза её увлажнились, она могла бы им запретить этот поход, но это могло их сильно обидеть, да и в посёлке стали бы дразнить — «А этих мамка не отпустила».

Она сидела в полной тишине, со двора не неслось военных криков, с улицы не слышны спортивные кричалки, посёлок опустел. Хлопнула входная дверь, Анна обрадовалась — «Передумали! Вернулись!». Но это пришёл Макар.

Макар целовал её тело, Анна лежала неподвижно словно каменная, думы её были совсем о другом.

— Да что с тобой? — возмутился Макар.

— Не могу я так. — Анна, не стесняясь наготы встала с кровати, подошла к окну и смотрела на безлюдную улицу. — Как будто никто и не живёт. Словно война началась и все ушли на фронт — тихо сказала она.

— Да не переживай ты так, — сказал Макар, — не съедят же их волки, в конце-то концов! — «Волки — у Анны от испуга расширились глаза — как же я не подумала об этом, в лесу волки, медведи, а мои детки там…» — успокоительная фраза Макара расстроила её ещё больше. Она села на стул и нервно стала раскачиваться. — Да не накручивай ты себя, — продолжал успокаивать её Макар. — Ничего с ними не случится! Лучше иди сюда! Сегодня нам никто не помешает! — «Как он может так говорить? Конечно, это же не его дети, ну не могу я этим заниматься, когда, возможно, мои дети в опасности».

— Уходи, — тихо сказала она.

— Что? — приподнимаясь на кровати спросил Макар.

— Уходи, — громче повторила она.

Макар с минуту с непониманием смотрел на неё, резко вскочил с кровати и с бормотанием стал одеваться. Уже в дверях он сказал: — Странная ты, Анна, — и громко хлопнул дверью.

— Мне о детях думать надо, — скорее для себя, чем для кого-либо произнесла она.

Всю ночь Анна не могла уснуть, как только прикрывала глаза ей сразу чудилась злая стая волков и в центре этой стаи её беззащитный Юрка со своим рюкзачком. Она было уже сама порывалась в лес, на помощь, но куда идти? где их искать?

Тишина угнетала, она словно густым туманом забиралась в уши, в голову и шумит, шумит, шумит…

Поняв, что ей так и не уснуть она, чтобы скоротать время, решила подоить корову. Бурёнка с удивлением взглянула на неё — «Не рановато-ли ты, мать?». И вдруг ей послышались голоса! Она прислушалась, да точно, во дворе слышны голоса! Открыв дверь сарайки она отчётливо слышала разговор старших сыновей.

— Только зря время потеряли, — сказал Колька.

— Надо было удочки взять, рыбу хотя бы поло… — осёкся Сашка, с удивлением глядя, как из сарайки выходит мать с ведром молока. — Мам, а ты чего ночью во дворике…

— Юрка, Юрка где? — не дав ему договорить в испуге спросила Анна. Братья переглянулись, чем ещё сильнее напугали её.

— Да здесь только что был, наверно уже домой убежал. — Анна, словно им не веря, заторопилась в дом. На кухне его не было, пробежав комнату заскочила в детскую… Юрка, раскинув руки в сторону, сладко спал в одежде, успел только скинуть обувь. Только тогда Анна с облегчением вздохнула и прослезилась — «Устал, бедненький».

Старшие братья пили на кухне парное молоко, Анна присела рядом.

— Ну давайте, рассказывайте!

— Да чего рассказывать-то? Картошку в костре пекли, шалаши делали, — отвечал Колька. — Мы может ещё раз пойдём, только без старшеклассников.

— Почему без старшеклассников?

— Да они… — начал было Колька, но получил от старшего брата лёгкий пинок под столом.

— Ну дак чего они?

— Да, в общем с ними не интересно, — выкрутился Колька, если бы брат не пнул его под столом он так бы и рассказал, что старшеклассники принесли с собой вино, отобрали у них печёную картошку а распив вино, повыгоняв всех, заняли все шалаши. Полежав на траве под открытым небом, слушая смех, веселье, охи, ахи старшеклассников в шалашах, было принято решение — возвращаться домой. Братья поговорили ещё с несколькими ребятами, но те боясь заблудиться отказались.

— Ой, да что же я сижу, вы же наверно голодные? Сейчас яйца принесу и яичницу пожарю! — Анна убежала в сарайку, а когда вернулась за столом уже никого не было. Она прошла в детскую, все ребята спали, старшие хоть успели раздеться, а младший так и сопел в одежде, лёжа на животе с раскинутыми в сторону руками. Анна присела на стул и с любовью осматривала каждого. «Не нужен мне никакой мужик! У меня есть три любимых мужика и других мне не надо!»

За окном по-прежнему была тишина, но уже днём всё вернётся «на круги своя». Опять будут слышны весёлые крики детворы — «Беги», «Пас», «Бей», «Гол». В посёлок вернулась жизнь!

После развала Советского Союза многие колхозы и совхозы, не имея государственной поддержки, прекратили своё существование, лишь немногие сумели выстоять в это тяжёлое время.

Председатель одного из таких колхозов сидел в своём кабинете и рассматривал свежие газеты. Прочитав одну из них, он со злостью бросил её на стол, в области закрылись несколько заводов, перестал существовать даже старейший завод, который работал ещё при царской России. «Куда всё катится? Такую страну развалили» — с горечью подумал Председатель. Он вспомнил счастливую жизнь колхоза при СССР, в колхоз входило двадцать деревень и почти в каждой была своя начальная школа, свой клуб, медпункт. А теперь осталось только три действующих деревни, одна школа, один клуб, один медпункт, практически, без лекарств. От половины поголовья в колхозе пришлось избавиться, но даже эту небольшую готовую продукцию некуда было девать, раньше сдавали государству, а сейчас куда? Магазины забиты дешёвыми окорочками, да порошковым молоком, а натуральное мясо и молоко для них дорого, продавать по низкой цене выходит в убыток колхозу. А ведь колхозу нужны деньги, никто уж не говорит о новой технике, но хотя бы новые запчасти к старой, а на что их купить? А ведь ещё надо закупать зерно для посева, корма для скотины, да и зарплату колхозникам надо выдавать, доходило до смешного — зарплату пришлось выдавать мукой и мясом. Молодёжь, чуть повзрослев, уезжала в города и больше не возвращалась, а что им тут делать? Работать без выходных, без заработка. Многие колхозники уволились, кто уехал в город на заработки, кто устроился вахтовым методом, а кто подался на север — за длинным рублём, а некоторые завели частное хозяйство, «Ну и долго они так продержатся? Месяц? Два? Неужели они думают, что всё так просто? Как только столкнутся с первыми трудностями и всё частное хозяйство лопнет и попросятся обратно в колхоз, — подумал председатель, — а я ещё подумаю, брать ли их обратно». В колхозе, в основном, остались люди пенсионного и предпенсионного возраста. В леспромхозах дела обстояли ещё хуже — они полностью исчезли. На их месте образовались полукриминальные ЗАО, ОАО, ТОО. Леспромхозы исчезли, а лес постоянно вывозят целыми эшелонами. «Скоро в стране и леса не останется, эх, что за жизнь настала» — вздохнул председатель.

Но их колхоз, хоть и с ежедневными проблемами, был ещё «на плаву». Председатель со своим верным помощником — Главным инженером, который заменял ему и главного ветврача и главного зоотехника и главного агронома в одном лице — делали всё, чтобы колхоз выстоял. Они были давними друзьями, оба пришли в колхоз после окончания института, оба начинали с маленьких должностей. Именно благодаря Главному инженеру, был заключён договор с одним предприятием — в обмен на муку получали ГСМ, одна проблема была решена. Было ещё несколько удачных сделок с частными организациями, которые готовы были закупать мясо и молоко, у колхоза появились первые доходы.

В кабинет заглянул Главный инженер, официально — по имени отчеству — они общались только тогда, когда в кабинете присутствовал кто-то ещё, а находясь вдвоём разговор шёл по-приятельски.

— Ну что там, корма подвезли? — спросил Председатель.

— Нет ещё.

— Странно, звонили три часа назад, должны бы уже подвезти. — Председатель взглянул на инженера, который явно что-то хотел сообщить. — Ну что там у тебя, рассказывай.

— В коровнике мойка идёт, мойщик требует помощника, шланги подтягивать, а помощник уволился. Одному ему трудно, шланги длиной больше ста метров, если сильно дёрнуть, они разрываются на стыках, приходится всё время их ремонтировать, а из-за этого теряется время, нужен человек, чтобы постоянно подтягивать шланги.

— Но ведь у нас два мойщика, где второй?

— Они работают в две смены, один до семнадцати часов, второй после семнадцати, чтобы вовремя успеть вымыть к сроку.

— Значит так: две смены отменить, пусть оба работают в одну смену и по очереди меняются, один моет, другой подтаскивает, потом наоборот, так быстрее будет.

— Ну так можно только завтра, а сегодня то что?

— Вызывай второго мойщика, что за проблема?

— Его нет дома, жена сказала с утра ушёл то ли в лес, то ли на реку, ведь он думает, что ему во вторую смену.

— Ну попроси человека у ремонтников, шланги подтаскивать это же не сложно.

— У них у самих людей не хватает, они сами бы от подмоги не отказались.

Председатель на минутку задумался. — А где у нас этот… как его… Ванька?

— Он территорию обкашивает, всё заросло, коровников уже не видно.

— Косьба никуда не денется, вот его отправь на день к мойщикам.

Ванька был парень «себе на уме», ему нравилось жить в деревне, отца у него не было, жил он с матушкой-пенсионеркой. У него шла лучшая пора, будучи ещё в школе все предметы ему давались с трудом, он так и перебивался с двоечки на троечку. В восьмом классе, на выпускных экзаменах, учителя, практически, сами ответили за него на вопросы в билетах и посоветовали ему не идти в девятый класс, а поступать в ПТУ, там вступительных экзаменов нет и учёба легче и вместе со средним образованием получаешь ещё и какую-нибудь профессию.

Ванька так и сделал, забрал документы из школы, а впереди целое лето — рыбалка, грибы, ягоды! По вечерам кино, танцы в деревенском клубе! Он и не заметил, как лето пролетело, а когда сунулся в город, то оказывается во всех училищах уже полный набор. В школу он не вернулся, так и остался без образования, без профессии. В колхозе, за глаза, его прозвали — Ванька-Неуч. Мать сходила к председателю, похлопотала за него и его взяли на работу в колхоз подсобным рабочим, а через год пришла повестка из военкомата. Служба в армии мало чем отличалась от работы в колхозе, видя его незаконченное среднее, его определили в хозвзвод, а это то же самое — «подай-принеси». Отслужив два года он вернулся в родной колхоз и устроился всё тем же подсобным рабочим.

Ванька решил передохнуть, пауты и мухи облепили его потное тело, лезли в глаза, в рот. — «Эх, если бы это была обычная трава, то и косить было бы любо-дорого, а здесь огромные лопухи, полутораметровые колючки, кусты, да здесь не косить, а рубить надо». Он посмотрел на скошенный участок, по скошенной просеке к нему приближался Главный инженер…

— Корма привезли… — сказал Главный инженер, заходя в кабинет к Председателю, — только вот…

— Что, «только вот»?

— Выгрузили их в старом складе.

— И что?

— На старом складе нет ворот…

— Пусть поставят.

— Конец рабочего дня, поставят только завтра.

— Ну завтра так завтра, — спокойно сказал Председатель и потерял интерес к этому разговору, Главный инженер по-прежнему стоял и не собирался уходить. — Ну что ещё? — спросил Председатель.

— Корма целую ночь… без ворот…

— Ты хочешь сказать, что за ночь их растащат?

— Очень большой соблазн, слухи быстро в деревнях расходятся, многие колхозники держат свою скотину, да и на продажу могут взять, денег у людей нет, берут всё, что не приколочено.

— Думаешь? — удивился Председатель. — Да нет, не может быть, чтобы свои колхозники…

— В деревнях многие не работают в колхозе, да и свои могут. — Беспокойство инженера передалось председателю.

— Ладно, поставь, на всякий случай, сторожа.

— Легко сказать «поставь», а кого? Никто не соглашается, даже за премиальные.

— А Ванька? Ванька где?

— Он на мойке…

— Вот после мойки пусть идёт на склад!

— Он на мойке в две смены, мойщики в пять часов поменялись, а Ванька остался на вторую смену.

— Во сколько заканчивается вторая смена?

— В полночь.

— Ну вот, в полночь передай ему, чтобы шёл на старый склад.

— Слушай, но это как-то уж совсем не прилично по этическим причинам, нельзя же так взять и…

— Ой, ладно, хватит мне мораль читать! — сказал, как отрезал Председатель.

— Может премию ему выдать?

— Да какая премия? Это же Ванька! Ванька-Неуч! Он парень… — Председатель покрутил ладонью перед лицом, — безотказный одним словом!

Ванька стоял на складе, возле огромной кучи кормов, приметив в углу старую телегу он скрутил из соломы что-то наподобие подушки и уютно устроился. Ночи стояли светлые, закрыв глаза Ванька улыбался, Главный инженер обещал ему дать отгул, а это значит он целый день может пробыть на рыбалке, которую он очень любил. В голову лезли разные мысли, он подумал о Граньке — местной деревенской красавице, которая совсем не обращает на него внимания. Ванька размечтался как идёт с ней вдоль реки и рассказывает ей о своих рыбных местах.

— Вот здесь я поймал окуня на килограмм! — хвастался он. — А вон там, на повороте, огромная щука ушла вместе с блесной! — Гранька шла рядом и улыбалась и повернувшись к нему сказала грубым голосом.

— Надо машину поближе подогнать!

— Что? Какую машину? — Ванька вздрогнул и открыл глаза. Двое незнакомых мужиков сгребали корма в мешки.

— Давай сначала мешки загрузим, потом и подгоню.

Ванька осторожно встал и внимательно рассматривал похитителей. «Один старый, другой молодой, нет не наши». Он встал в дверях.

— Ладно я пошёл за машиной! — сказал тот, что помоложе и развернувшись с удивлением уставился на Ваньку. — А ты кто?

— Охранник! — гордо заявил Ванька, он так и сказал «охранник», это звучало более убедительно, нежели «сторож». — На колени, руки за голову! — Ванька расставил ноги, как это делают копы в американских боевиках.

— Послушай браток! — включился в разговор старший, — давай разойдёмся по мирному! Мы из соседнего района, держим своё хозяйство, семья большая, кормить нечем. — Он так жалобно стал рассказывать, что Ваньке на миг стало его жалко. — Может договоримся? — Ванька посчитал мешки, двенадцать мешков уже заполнены, да ещё, приблизительно, столько же лежали пустых. Он покачал головой.

— Нет, не договоримся! Слишком жирный кусок хотели оторвать, харя-то не треснет?

— Батя, да чего ты с ним разговариваешь, — заговорил молодой, — он тут один, давай я ему врежу, да и дело с концом!

У Ваньки в школьном аттестате, среди поголовных троек стояла одна пятёрка — по физкультуре. Он и сейчас, если позволяло время, по утрам бегал до главного шоссе и обратно, а это три километра в одну сторону и три обратно, а во дворе его старенького дома стоял самодельный турник, на котором он ежедневно подтягивался и к тому же он не злоупотреблял спиртным и сигаретами не баловался.

Он легко увернулся от удара и нанёс ответный в солнечное сплетение. Молодой мужик согнулся пополам, рот его беззвучно открывался и пытался поймать воздух, лицо его стало красным и он рухнул на землю, всё ещё пытаясь глотнуть воздух.

— Сынок, что с тобой? — бросился к нему второй мужик. — Что ты сделал? — закричал он, — ты же убил его, изверг! — Ванька спокойно скрутил из соломы что-то наподобие веревки и стал связывать им руки.

Новость о том, что Ванька поймал двух расхитителей быстро разлетелась. Сам Председатель приехал, обнял его и пожал руку.

— Герой! Герой ты наш! Буду ходатайствовать в райцентр, чтобы наградили тебя грамотой или ещё чем-нибудь!

Ванькин подвиг быстро забыли. Уже на следующий день Главный инженер, зайдя к Председателю с порога заявил:

— Лопнул помётный транспортёр.

— Отправь ремонтников, это по их части. — ответил Председатель.

— Ремонтники давно уже там…

— Ну и…?

— Транспортёр лопнул во время работы, под большим слоем помёта, чтобы устранить поломку надо убрать помёт.

— Ну пусть убирают! Это их работа!

— С их слов, их работа устранить неполадки, а убирать помёт в их обязанности не входит.

— А в чьи обязанности это входит? — Председатель стал выходить из себя. — Они что, устраивались на работу пряники перебирать? Ты давай, с ними построже, а то ишь, чего захотели, «этого не буду, того не хочу»!

— Да я уже пробовал и так, и эдак, ни в какую.

— Я же говорю, построже надо, под страхом увольнения…

— Вот! — Инженер положил на стол несколько листков.

— Что это?

— Их заявления на увольнение, если их будут принуждать убирать помёт. — Председатель со злостью швырнул ручку на стол, он, когда злился всегда так делал, сколько уже ручек переломал. Выйдя из-за стола и засунув руки в карманы брюк, он стал нервно расхаживать по кабинету.

— А я вот сейчас возьму и подпишу эти заявления! Пусть побегают, поищут работу! — в порыве прокричал Председатель.

— Они может и побегают, и поищут, а вот мы останемся без ремонтников, а поломки оборудования и техники случаются каждый день. — спокойно ответил инженер. Председатель сел на своё место и нервно стал теребить злополучную ручку, успокоившись тихо спросил:

— А Ванька у тебя где?

— Косит территорию.

— Много ему ещё?

— Много, но он молодец, большую часть уже скосил, ведь там же не трава, а джунгли, туда не коса нужна, а мачете!

— Пошли его к ремонтникам.

— Послушай, а не слишком мы его… я и так ему обещал отгул, но так и…

— Ну а кто пойдёт? — перебил его Председатель. — Ты? А может быть я?

Так Ванька поменял косу на лопату. Помёт был жидкий, брызги от него попадали ему на одежду, лицо, волосы. Но хуже всего было то, что во время этой работы мимо него прошла Гранька и, как показалось ему, брезгливо на него взглянула.

Председатель ещё не успел зайти в кабинет, а телефон уже надрывался. Звонили из отдела кадров.

— Ивана Меншикова призывают в армию. — доложили из отдела кадров.

«Иван Меншиков, Меншиков Иван, кто это?» — Кого призывают в армию? — переспросил он.

— Ивана Меншикова!

— А кто это?

— Да Ванька-Неуч!

— Ах, Ванька! — засмеялся Председатель. — Постойте, постойте, но он ведь уже служил!

— На переподготовку, на два месяца.

— А-а, это «партизаны» называются! Ну ладно, пусть послужит, к уборочной как раз вернётся! А мы уж как-нибудь попробуем справиться без него! — пошутил Председатель. Но шутка вышла боком. Через несколько дней Главный инженер сообщил, что опять «полетел» помётный транспортёр.

— Пошли к ним Ва… — хотел сказать Председатель, но осёкся, вспомнив, что Ваньку взяли «в партизаны», а больше-то послать было и некого. Просидев в молчании несколько минут, Председатель спросил:

— Что говорят ремонтники?

— Они согласны устранить все неполадки, включая уборку помёта, если им заплатят премиальные в размере… — Инженер назвал сумму.

— Да они с ума сошли! — закричал Председатель. — Это почти месячный заработок! — Ручка с силой брякнулась об стол. — Ещё варианты есть?

— Есть! — усмехнулся Инженер. — Мы с тобой! — Взвесив все «за» и «против» Председатель согласился с условиями ремонтников.

— Ладно, чёрт с ними, будет им премия! — тихо сказал он, но тут же выкрикнул, — но только не в этом месяце! — И уже шёпотом добавил. — Да, Ванька, дорого нам обходится твоё отсутствие!

— И вот ещё что, — спохватившись сказал инженер, — из Спорткомитета пришло письмо, спрашивают будем ли мы подавать заявку на первенство района по лёгкой атлетике? Мы же последние три года первое место в беге занимали! — Ещё бы не знать Председателю об этих победах! Три позолоченных кубка красовались на стенде при входе в контору, все посетители останавливались и любовались этими трофеями! Это была гордость колхоза, хоть в чём-то они были первыми!

— Что за вопрос, конечно будем подавать заявку!

— Но ведь у нас в беге участвовал…

— Чёрт! — вскрикнул Председатель, ручка опять полетела на стол. Как же он забыл, ведь это же Ванька выигрывал эти кубки. На Председателя было жалко смотреть, лицо его осунулось и постарело, он медленно встал из-за стола и подошёл к окну. Он так и стоял в молчании, засунув руки в брюки, не поворачиваясь тихо спросил:

— Где он сейчас?

— Пока в райцентре, в одной из воинских частей, ждёт отправки, куда-то под Мурманск.

— Надо вернуть, — всё так же тихо сказал Председатель.

— Ка-ак? — Удивлению Главного инженера не было предела, как можно вернуть человека из войсковой части?

— Не знаю! — развернувшись от окна громко выкрикнул Председатель и сев на своё место тихо добавил: — Но вернуть надо!

Главный инженер собрал данные на мужиков, которые уже уволились из колхоза и работали кто в городе, а кто довольствовался случайными приработками.

Предварительно заехав в кооперативный магазин, он приобрёл подарочный набор в состав которого вошёл коньяк, коробка дорогих шоколадных конфет, дефицитные нарезки — красная рыба, финский сервелат и отправился в военкомат.

— Так вы предлагаете вот этих пятерых поменять на одного? — глядя в список спросил военком, время от времени заглядывая в подарочный пакет, который теперь находился возле его ног.

— Хоть двух берите, хоть трёх, да хоть всех пятерых! Только верните нам того!

— Что же в нём такого ценного, что вы явились сюда с такой необычной просьбой, вроде он обычный рабочий? — В кабинет зашёл молодой военный. — Проверь этих, — приказал военком, передавая ему список. — Стоят ли они у нас на учёте.

— Он рабочий на все руки! — ответил инженер. — Без него как без рук! — ответил инженер и сам себе усмехнулся — «Неплохой каламбур получился!»

— Все пятеро стоят на военном учёте, — сообщил вернувшийся военный.

— Вы вот что, отправьте-ка им повестки! — сказал военком и вдогонку крикнул: — И не по почте, а лично в руки! — И повернувшись к инженеру продолжил разговор. — Дело в том, что я не могу его вернуть, так как он уже находится в части, надо ехать туда и договариваться с командиром, а это… — военком демонстративно посмотрел на подарочный пакет. Главный инженер понял прозрачный намёк, что в часть нужно ехать через кооперативный магазин.

Они уже несколько дней находились в части, но только сейчас получили военную форму. Ванька с радостью стал её примерять, вся команда не разделяла его оптимизма. Когда они прибыли в часть и увидели на плацу солдат, стоящих на одной ноге, вторая нога у которых была вытянута горизонтально.

— Вы что, «партизанов» так дрючите? — завозмущались они.

— Да успокойтесь вы, — сказал, проходящий мимо, сержант, — это срочники! — Все облегчённо вздохнули. Им отвели отдельный угол в казарме, подальше от срочников.

— Ну чего грустные такие? — спросил Ванька, поправляя форму.

— А чего веселиться-то, говорят на Кольский полуостров отправляют.

— Это же здорово! — ответил Ванька, аккуратно наматывая портянки, это было для него обычным делом, он и дома уходя в лес предпочитал носкам портянки, вся команда внимательно смотрела, как это у него ловко получается. — Когда ещё представится возможность там побывать!

— Да там комары по пять сантиметров, зажрут, к чёртовой матери!

Ванька только рассмеялся. — Вы что, комаров испугались!? — Ванька натянул сапоги, они сидели на нём как влитые, притоптывая он даже изобразил что-то наподобие чечётки. В конце казармы послышалась команда «Смирно» и перед «партизанами» предстали командир части, военком и… Главный инженер.

Командир внимательно осмотрел команду — «Господи, кого мы набираем, сидят как каторжане, унылые кислые рожи, среди них только один выглядит как настоящий солдат, надеюсь это не он». — Меншиков кто? — спросил он и тут же чертыхнулся, зря надеялся, именно этот «бравый солдат» им и оказался. — Раздевайся.

Так, едва начавшись, закончилась Ванькина служба.

В октябре, по случаю Дня работников сельского хозяйства, в местном клубе проходило торжественное собрание и награждение передовиков производства. Торжественная часть уже закончилась и началось награждение. Председатель и Главный инженер сидели на сцене в президиуме. Взгляд Председателя упал в зал, где в третьем ряду, на крайнем кресле сидел Ванька и активно аплодировал каждому награждённому.

Председателя охватило какое-то беспокойство, что-то он сделал не так, но что?

— А мы Ваньку наградили? — спросил он Главного инженера.

— Нет, ты же сам список утверждал. — Председатель забеспокоился ещё больше — «Как же так? Дурья моя башка! Как я мог забыть?» Награждение подходило к концу, он схватил оставшиеся грамоты и начал их перебирать.

— Тут чистых нет?

— Откуда? — ответил инженер. — Все с печатями, все подписаны.

Председателю стало стыдно, он вспомнил и две смены на мойке и пойманных воров, и поломанный транспортёр под помётом и уже четвёртый кубок на стенде… От стыда он опустил голову вниз, награждение закончилось, народ стал подниматься со своих мест.

— А ты о кандидате на районную конференцию сообщил?

— Нет, не успел… — виновато ответил инженер.

Председатель торопливо стал выбираться из-за стола. — Одну минуточку, товарищи! Одну минуточку! — Народ нехотя стал возвращаться на свои места. — Я хочу ещё раз поздравить передовиков! Но как вы знаете, в ближайшее время будет проходить районная конференция! Там и премия больше и грамоты от самого главы района… — Председатель волновался, его речь была не запланирована. — В этом году делегатом э… э… — «Как же правильно сказать? Делегатом? Кандидатом?», от волнения он позабыл все слова, зрители молча ждали, все знали, что на эти конференции каждый год ездил кто-нибудь из доярок. — В этом году наш колхоз будет представлять Иван э…э… Иван э… — он хотел назвать отчество, но, к своему стыду, понял, что не знает его, за помощью он повернулся к инженеру, но тот пожал плечами. — В этом году, — собрался с духом Председатель, — В этом году наш колхоз на районной конференции будет представлять Иван Меншиков!

Зал затих, где-то послышался смешок, но вот с задних рядов, где сидели мужики, раздались аплодисменты, через мгновение их подхватил весь зал.

Ванька не обратил внимания что сказал Председатель, он хлопал вместе со всеми. К нему подошёл один из трактористов и протянул руку. — Здорово, Борька! — Стали подходить другие мужики и все протягивали к нему руки, он только отвечал. — Здорово! Привет! Да виделись уже! Да что с вами, мужики! — Мужики подходили и подходили, кто протягивал руки, а кто с криками обнимал его, но вот они притихли и расступились. Сквозь толпу мужиков к нему пробралась Гранька, покраснев и опустив глаза она тихо сказала: «Поздравляю!». Ванька от смущения не мог вымолвить ни слова, — «Гранька! Сама! Подошла! Ко мне! При всех!». Они так и стояли, опустив головы… А зал продолжал разрываться от аплодисментов.

Артёма устраивала жизнь в деревне, деревня давала ему всё для жизни, в огороде каждый год нарастали картофель, лук, морковь, свекла, огурцы, помидоры, плодоносили три яблони. Соседка ежедневно снабжала его свежим молоком и яйцами, за помощь в сенокосе, опять же грибы, ягоды, рыбалка. Вроде всё есть! Но не было одного — работы.

Раньше деревня принадлежала колхозу, но колхоз, как и многие в стране, прекратил своё существование. После распада колхоза некоторое время была работа по демонтажу колхозных строений, но эта работа быстро закончилась.

Деревня считалась отдалённой от города, чтобы добраться до него нужно было пройти семь километров по бездорожью до автострады, а там на проходных автобусах, делая большой крюк, ещё двадцать километров, так что работа в городе — не выход. Но, как говорится «если гора не идёт к Магомету…»

Город был далеко, но если же пройти напрямки, с другой стороны деревни, через трёхкилометровый лесной участок, а там по тропинке мимо дачных домиков, то вот он и город! В каких-нибудь четырёх километрах, полчаса ходьбы! На окраинах города постоянно шло какое-нибудь строительство, строились склады, различные компании, фирмы, заправки… Так незаметно город подкрался к деревне. До центра города, конечно, было далеко, но это уже черта города, рядом заправка, а там магазин, кафе. Практически, можно было проснуться при пении петуха, совершить получасовой утренний моцион, попить кофе в «цивилизованном мире» и вернуться обратно, забраться на печку и продолжать слушать пение петуха и мычание коровы. Именно здесь, на самой окраине города, на дверях строительной компании Артём прочитал объявление — «Требуется охранник».

Заполнив анкету и сидя в коридоре в ожидании ответа Артём понял, что у него нет шансов, так как помимо его было ещё два кандидата и оба профессиональные охранники, они уже были в форме, один в камуфляжной, другой в чёрной, у обоих на спине большими буквами красовалось слово «Охрана», а на груди было множество различных нашивок, словно они только что вернулись из «горячей» точки. От нечего делать Артём стал прислушиваться к их разговору.

— На предыдущей работе всё бы ничего, сутки отработал, трои дома и зарплата неплохая, но начальник такой козёл, вечно до чего-нибудь докапывался, — рассказывал «камуфляжник», — я не стал терпеть, уволился! Но когда увольнялся этот начальник в ногах у меня валялся, умолял, чтобы я остался! Но я отказался наотрез, охранники с лицензией сейчас везде нужны, только свистни!

— У тебя лицензия есть? — с восторженным удивлением спросил второй охранник.

— Конечно! — гордо ответил «камуфляжник». — А у тебя нет?

— Нет, у меня только удостоверение.

— Напрасно братан! Я считаю, лучше немного потратиться, за то потом в любое место с ногами, руками…

— Слушай, сюда только один охранник нужен, сейчас тебя возьмут, ты мне скажи, на всякий случай, адресок своей предыдущей работы, может меня туда возьмут?

— Да не-е, когда я уходил, там уже взяли, да там только с лицензией брали, — гордо ответил «камуфляжник», давая понять, что охранник без лицензии на оружие — никто.

«И на что я надеялся? — подумал Артём, — А как было бы здорово! И работа бы была, и свободного времени много и всего тридцать-сорок минут ходьбы от деревни!»

В кабинет пригласили первого охранника, Артём и второй охранник сидели в ожидании. Через пять минут дверь кабинета резко распахнулась.

— Да не больно и хотелось в вашей дыре работать, у чёрта на куличках! — громко крикнул «камуфляжник» и сильно хлопнув дверью вышел из здания. «Что-то я смотрю, не очень-то ему лицензия помогла!» — позлорадствовал Артём. В кабинете скрылся второй охранник, через пять минут вышел и он, поправил кепку, мельком взглянул на Артёма и не спеша покинул помещение.

«Ну вот и всё, — подумал Артём, — этого похоже взяли», — последняя надежда рухнула. Посидев несколько секунд, Артём встал и направился к выходу.

— А вы почему не проходите? — услышал он. В дверях, в шикарном светлом костюме стоял «Менеджер».

— Я? — Артём посмотрел по сторонам, убедиться, что вопрос предназначен ему. «Менеджер» кивком головы пригласил его в кабинет.

Артём сидел напротив «Менеджера», который, опустив голову, внимательно изучал его анкету. Прошло несколько минут, наконец, не поднимая головы он спросил:

— Сидели?

— Нет, я же там указал. — «Менеджер» не обратил внимания на его реплику, продолжая изучать его анкету.

— Выпиваете часто?

— Совсем не пью. — Только после этого ответа он поднял голову и внимательно посмотрел на Артёма.

— Закодированный что ли?

— Нет, просто не люблю. — «Менеджер» всматривался в него, словно гипнотизёр, пытаясь понять логику ответов. Артём не выдержал этого взгляда. — Ну я могу выпить при встрече с друзьями стопки три-четыре, не больше.

— Чего так?

— Наверное, в молодости всё своё выпил!

— Ну что ж! — сказал через несколько минут «Менеджер». — Вы нам подходите! — Артём не ожидал этого и решил сказать всю правду.

— У меня нет удостоверения охранника.

— Это не принципиально! Когда можете приступить к работе?

— Да хоть завтра!

— Вот завтра и выходите! Сейчас выйдете и по коридору до конца, последняя дверь, там вам всё объяснят.

Нужная дверь оказалась закрытой, Артём постучал. Дверь открыл улыбчивый парень средних лет.

— Привет! На работу к нам? Димон! — он протянул руку.

— Артём! Давай показывай, объясняй! Я охранником никогда не работал и удостоверения у меня нет.

— Всё правильно! У меня тоже нет удостоверения! Эти охранники с удостоверениями все алкаши и пьяницы, их уже многих отсюда поувольняли, а последний и вовсе начудил, нажрался, переблевал тут всё и вырубился. Утром пришли его менять, а все двери закрыты, пришлось дверь вышибать, замок менять… — Артём с удивлением осматривал кабинет. — Ты чего так рассматриваешь?

— Я думал охрана… это будет какой-то вагончик, а тут…

— Считай тот же офис! — довольно ответил Димон. — Уборщица каждый вечер приходит, моет, вытирает! — Взгляд Артёма упал на большой фирменный мешок с собачьим кормом.

— У вас и собака есть?

— А как же! Пойдём! — Они вышли через вторую дверь, выходящую на территорию складов. Недалеко находилась собачья будка, рядом стояли миска и кастрюля с водой.

— Это она? — На площади, среди складов сидела маленькая, пушистая болонка.

— Да не-е, — засмеялся Димон, — эта, наверное, с покупателями пришла. — Не успел он это сказать, как болонка, поджав уши и хвост резко рванула к выходу, а её место уже обнюхивал огромный чёрный пёс.

— Ничего себе! Это что, Немец?

— Не знаю, она здесь давно, когда только строительство начиналось. Прибилась к таджикам-строителям, они её и приютили. Таджики потом уехали, а она осталась, ещё через несколько лет образовалась эта строительная компания. Так как собака никуда не уходила руководство компании решило оставить её. Поставили ей будку, закупают корма.

— Как его зовут?

— Рая!

— Рая?! — удивился Артём. — Это сука?!

— Ну да! — Рая услышав своё имя не спеша направилась к ним, при ходьбе подушечки лап поворачивались на внешнюю сторону, словно у льва.

— Да ей же лет двадцать! — глядя на её походку сказал Артём.

— Ну двадцать не двадцать, но много.

— А если, допустим, ночью воры нагрянут, она на них бросится?

— Не знаю, — пожал плечами Димон, — вряд ли, старая она для такого, она здесь скорее для декора!

Конец ознакомительного фрагмента.