Золотой маятник

— Заходи, заходи, — сказал Гаецкий в ответ на стук Эльвиры.

Она вошла в кабинет, по обыкновению, одетая удобно и скромно: клетчатая ковбойка под серой курточкой, джинсы, белые туфельки на невысоком каблуке. Платиновые волосы Эльвиры были перехвачены голубой лентой. Директор родного цирка «Уникум», мужчина пожилой, рыхлый и донельзя затравленный ревнивой женой, ездившей с ним на все гастроли, — директор давно уже не замечал (или не смел замечать) женской красоты. Зато его гость, незнакомый Эльвире, — росту малого, подвижный, итальянского типа брюнет с желтоватым цветом кожи, — так и вскочил со стула перед директорским столом, и разулыбался, показывая восхищение… Любитель сладко пожить и бабник, — решила она, увидев, сколь щеголевато, даже с платочком в кармане синего клубного пиджака, одет гость. Но тут же усомнилась в своём выводе. Восторг читался в позе и в лице незнакомца, но не в его глазах, пристальных и сверлящих. Можно было подумать, что он уже просветил дрессировщицу рентгеном, насквозь, и узнал все её нехитрые мысли.

— Тут вот к нам… — сказал Гаецкий, почему-то не глядя на Эльвиру и катая по столу чёрно-белый маркер. — Это частный детектив, девочка, и мы его приглашаем найти твоего Бонго. Он хочет с тобой поговорить.

Гость поклонился.

— Кромарти, Георг Кромарти, — сказал он убеждающе. — Частное агентство «Ленг и Кромарти».

Эльвира, которую редко приветствовали столь церемонно, пару секунд колебалась, — как ответить? Уж не присесть ли в книксене, подобно всем этим леди из исторических сериалов?.. Потом решила — обойдётся, и просто кивнула.

— Эльвира Скан.

— О, я вас знаю, зна-аю, я ваш давний поклонник!..

Она села напротив сыщика и попыталась ответить ему столь же упорным, пронзительным взглядом. Но не выдержала соревнования.

— Вот, — сказал директор, снимая напряжённое молчание, — господин Кромарти хочет предложить тебе поехать с ним. Вместе поискать обезьяну.

— Да, — кивнул детектив. — Видите ли, у нас… у меня есть все основания считать, что вашего шимпанзе похитили.

— Ага, — подтвердил Гаецкий. — В ветеринарной клинике его видом не видели, и никакой похожей докторши у них нет. Мало того: в клинике не принимали твоего вызова! Похоже, у кого-то хорошая техника, и он перевёл твой звонок на свой телефон…

— Очень может быть, — снова закивал Кромарти, — сейчас возможно и не такое!

— Ну, так вот, девочка…

— Позвольте лучше мне, — вежливо перебил сыщик. — Мадемуазель Скан… Дело в том, что о пропаже вашей… вашего друга нам стало известно не от господина Гаецкого. Я сам сюда пришёл, по своей инициативе. Мы уже довольно давно отслеживаем исчезновения животных — и диких, и домашних. Похоже, что в стране работает организация, снабжающая живностью… ну… скажем, некие лаборатории, где делают опыты. Нехорошие опыты, запрещённые законом, как мучительство. У нас с коллегой Ленгом много… считайте, внештатных информаторов. — Он перевёл дыхание, и зрачки его сузились до размеров острия иглы, уколов объятую страхом Эльвиру. — Есть основания считать, что вашего Бинго…

— Бонго, — машинально поправила она.

— Ух ты! — вдруг широко раскрыл глаза Гаецкий. — Вы, ребята, не помните, но был когда-то очень смешной фильм — «Бинго-Бонго»! Про обезьяночеловека из Африки. Там ещё играл Челентано, вы его точно не знаете…

— Знаю, — отмахнулась Эльвира. — Папа как раз и назвал Бонго в честь того… ну, которого играл Челентано. — Рывком обернулась к детективу: — Ну, ну, так что — «есть основания считать»?..

— Что вашего Бонго могут увезти за границу. Но мы постараемся этому помешать…

— Как?!

— Это вопрос техники. Но если вы хотите снова его увидеть, — надо ехать со мной.

Эльвира умолкла. Сыщик говорил убедительно, ему трудно было не поверить. И всё же… ей определённо не нравился этот человек. Более того, при всём горе, которое испытывала она в разлуке с Бонго, при всех опасениях за его судьбу, — дрессировщица не хотела, чтобы Кромарти нашёл шимпанзе! Она не знала, совершенно не понимала, откуда в ней взялось это жгучее, недоброе чувство, — но оно росло и крепло… Кромарти не должен заполучить её «сыночка»! Сейчас она скажет ему, что должна подумать; детектив уйдёт, а Эльвира уговорит Гаецкого, чтобы тот нашёл другое агентство. Если понадобится, она будет действовать через Жюли Гаецкую. Если…

— В общем, девочка, с сегодняшнего дня ты поступаешь в распоряжение господина Кромарти, — сказал вдруг директор, поймав катавшийся маркер и концом его стукнув об стол. — Деньги уже уплачены, так что… Представлений у тебя сейчас, понятное дело, быть не может, — но средний заработок мы тебя сохраним, да. На время поиска. Бонго все любят… публика любит, девочка. Мы намного, очень намного больше потеряем, если не пойдём на эти расходы. Так что давай, я тебя отпускаю. Иди с господином детективом, договаривайся, что и как. — И, сделав отпускающий жест, добавил: — Не обижайте нашу девочку, уважаемый. Она у нас лучшая из лучших!..

— О-о! — Вставая, сыщик изобразил удивление и обиду. — Вы это говорите вернейшему почитателю мадемуазель Скан!..

У неё упало сердце. Всё было решено за Эльвиру, решено и подписано. Кромарти пропустил её вперёд; она буквально чувствовала, как его взгляд сверлит выше лопаток, но старалась выглядеть спокойной.