Студенты по обмену. Староста – Чужая Академия

В большой гостиной я усадил Лай на диванчик и сам присел рядом. В светлом помещении Староста, казалось, была единственным тёмным пятном среди бежевой мебели. На стеклянном столике возле дивана стояли хрустальные стаканы, прозрачный графин с водой и разноцветная чаша, полная мандаринов и апельсинов от Сальярийцев. Вокруг столика примостились четыре кожаных кресла в кремовых тонах, что не закрывали вид с дивана на пылающий камин из белого камня. Под ногами был белоснежный ковёр, а на стенах картины со снежными пейзажами. И хоть я и вырос в стране снега и давно привык к светлым хоромам, меня неумолимо тянуло к девушке в чёрном одеянии, сидящей напротив.

«Лишь она привлекала внимание и будоражила тело.

Лишь в её глазах цвета топких болот я хотел утонуть.»

В уютном молчании мы и стали пытаться вернуть эмоции Церберу. Держа её руки, я пробовал пробить барьер, но ничего не получалось. Мрак бился, словно о каменную стену, старался обогнуть, залезть сбоку, сверху — ни-фи-га. Лай будто закрылась в панцире, отрезав себя от эмоций. И если раньше они хоть изредка выплёскивались через поставленный блок, как через край переполненного сосуда, то теперь всё было глухо.

Через полчаса мучений и неудачных попыток, Лай ощутимо дёрнулась и посмотрела в окно, прерывая наш тесный контакт. Хотя я взирал не на неё, а внутрь — иным зрением. Я рассматривал и поражался её силе. У обычных Сальярийцев магические потоки представляют собой подобие тонкой паутины. Лай же со своими Стихиями напоминала горные реки, что неслись по всему её хрупкому тельцу.

Злюка топнула ножкой, открывая переход, чтобы не разрывать наши руки и не сбивать нас с Кхелом с поставленной задачи. В комнате закрутился дымчатый вихрь портала, и из него сразу вышли Сальярийцы и… Айны. Вся компания в сборе. Кивнув нам, друзья разошлись по просторной гостиной и расселись в кресла. Кто-то ушёл на отдельную кухоньку, что тоже была на первом этаже под лестницей. Оттуда мой слух и уловил голос КовЭ́ра, что спокойно объяснял Ириге, как нужно одеваться в царстве холода и мерзлоты. Отчитывал тихо, но очень грозно. Но даже под этой напускной суровостью слышалась забота к блондинке.

Я не выдержал и мотнул головой, чувствуя, как загораются губы от взгляда Лай.

— Как ты умудрилась только? — злился я тихо на Цербера.

— Само вышло, говорю же…

— Что такого тебе наговорил Динар, что ты так филигранно себя обесчувствила? — пытался я понять суть её блока.

— Ничего особенного. Просто… я призналась, что вступила в полную силу, — пожала злючка плечами и отвернулась, пряча ядовитый взор.

— И?

— Не думаю, что, если бы тебе Терра призналась в подобном, то ты остался спокойным?! — по сухой интонации понял, что раскрывать карты Лай пока не хотела даже перед друзьями, а учитывая её статус, почему-то не злился, принимал и не торопился рассказать о нашей близости во всеуслышание.

— Я так понимаю — «не поняли и не приняли»!

— Ага. Уже полстолицы перевернули в поисках моего мага. Да только всё впустую. Мы с Грин на «Новый круг» хорошо посидели в кабаке. Так хорошо, что я почти ничего не помню… — дальше она умолчала, чтобы все присутствующие додумали за неё, а ей не пришлось лгать. Ложь бы Покорители почувствовали.

— А как они узнали? Сама к ним пришла с повинной? — интересовался я, как бы невзначай, и перебирал её холодные пальчики.

— Нет. Начала Стихию заново обуздывать, не удержала силу в руках и затрясла… а потом ещё и вулкан пробудила! Случайно… — повинилась злюка, опуская взор на наши сцепленные руки.

— Так и знал, что катаклизмы как-то с тобой связаны. Не думал только, что настолько прямо! — хмыкнул я, вспоминая, как не находил себе места в доме матери, узнав новогодние новости.

— Не все! Не приписывай мне чужих заслуг. Цунами Динар устроил, а Рид — пожары. Психанули чутка! Я ни при чём! — одаривая меня нечитаемым взглядом, бойко отозвалась девушка.

— Ну да, ну да! Ты, как всегда, белая и пушистая! — наигранно закатил глаза, сжимая её пальчики. — У меня не выходит пробиться! — перевёл тему, понимая, что по-хорошему не получается.

— Попробуем по-моему? — поступило предложение, и Лай протянула мне руку, указав пальцем на предплечье, где вчера вечером был бинт. — Я его специально не заживляла!

— Ненавижу причинять девушкам боль! — отозвался ей.

— Это для дела! — не согласилась со мной Староста.

— Давай пробовать… — обречённо вздохнув, взялся за руку как вчера, но в ответ пустота. Лай даже не поморщилась.

— Может, сильнее надо? — продолжила она, с надеждой заглядывая в мои чёрные глаза.

— Боюсь не в этом проблема. Я вчера… злился на тебя.

— Злился? За то, что я спала с другими? — усмехнулась моя языкастая поганка.

— А их было несколько? — не то сказал, не то порычал ей.

— Как минимум трое! Люблю разнообразие, знаешь ли! — отозвалась Староста и тут же запищала от боли.

«А я и не заметил, как нагрелся от ревности!»

Схватив её поперёк тела, усадил себе на колени и, сбросив насмешку, а не обувь, стал щекотать стопу. Лай закрутилась на мне как уж. Эмоции выплеснулись совсем чуть-чуть, но и это только начало. Переместив руки, пощекотал рёбра и услышал сквозь хихиканье мольбу прекратить. Сбоку ударили изумлённые эмоции Сальярийцев, что явно наблюдали за нами. Но останавливаться сейчас, когда мы уже почти справились было бы глупо.

«Лай бы меня просто сожрала за это! Или расчленила, что ближе к реальности!»

Не страшась осуждения от друзей и гостей, я сменил тактику. Перевернул Старосту к себе лицом и требовательно поцеловал. На мгновение показалось, что что-то внутри Лай щёлкнуло, а в следующую секунду меня поглотили чужие эмоции. Смущение накрыло словно ударом цунами, заполняя всё пространство, заставляя Кхела встать на дыбы. Они так резко нахлынули, впервые с момента приезда вырвавшись на волю, что я сам чуть не задохнулся от чувства победы и её взрывных противоречивых эмоций.

«Поцелуй, да ещё и прилюдно! Моя же ты стесняшка!»

Схватив затылок, чтобы не отстранилась, стал углублять поцелуй и сам чуть не полыхнул, когда она ответила на него. Её эмоции расцветали, как бутон розы. Смущение, радость, удовольствие, желание и, конечно же, усталость — куда же без неё! Лай цеплялась за эмоции, чтобы их удержать, обвивала шею руками и сама уже начинала управлять поцелуем. Я же, обхватив её тело, встал с дивана и пошёл в сторону её комнаты под удивлёнными взглядами друзей, которых не видел, но чувствовал.

И только когда оказались на кровати, Лай поняла, что мы сменили местопребывания. Она дёрнулась и тут же упёрлась руками в мою грудь. Быстро сплетя глушилку, я накинул её на покои Стронга и потянулся за новой порцией удовольствия.

— Зерхо?! — пискнула подомной девушка.

— Да,малышка?!

— Отпусти! — просила она, ёрзая на простыне.

— Прости, малышка, но не сегодня! Я слишком скучал по тебе!

— Зерхо! — взмолилась она, когда горячие губы опалили кожу на шее. — Я не могу!

— А если я очень-очень попрошу? — заискивал я, желая добраться до голой кожи.

— Нет, Зерхо, нет! — встав на локти и нависая над ней, заглянул в её зелёно-карие глаза.

— Почему? Ты же хочешь! Я чувствую что хочешь!

— Зерхо, я помолвлена! И пока не разорву договор, не могу… это будет выглядеть неправильно!

— Только в этом дело? — приподнял одну бровь. Ведь династический союз заключён со мной, а расторгать я его не намерен!

— Да!

— А если, увидев жениха, не захочешь разрывать свадьбу? Вдруг он тебе понравится?! Ты станешь его и уже больше никогда не будешь моей! Ведь если не желаешь придавать жениха сейчас, став его женой, не захочешь изменять вовсе!

— Зерхо, я не выйду замуж! НИКОГДА! Я — Полиморф. Чудовище. Машина для убийств. Я не смогу полюбить человека, Сальярийца или Айна, и родить ему наследника. Стронг ещё не знает, на что обрекает своего сына. Зерхо, прошу…

— Будь моей! — шептал ей, слыша, как непривычно быстро бьётся её сердце. — Забудь обо всём и просто будь моей здесь и сейчас!

— Зерхо… пойми. Я не против удовольствия с тобой, но ничего больше… я просто не смогу тебе дать! Только тело!

— Но я хочу всё! Тело, сердце, душу, любовь…

— Зерхо! Перестань строить воздушные замки! Максимум, что между нами будет — секс.

Злость опять накрыла с головой. Мрак стал рваться с цепи, чтобы наказать девчонку и показать серьёзность наших с ним намерений.

— Мне решать, чему между нами быть, а чему нет!

И я накрыл требовательным поцелуем губы Старосты. Целовал неистово, словно наказывал, аж губы припухли у злючки. Руки гуляли по её телу, а когда нырнули под подол платья, Лай дёрнулась, ударила в грудь раскрытой ладонью и отшвырнула в сторону воздушным потоком. Да ещё и портал открыла, чтобы я вывалился на улицу рядом с домом Стронга.

И, конечно, я нырнул в самый здоровенный сугроб!

Влетев обратно в их временное убежище, промчался по лестнице снова вверх на второй этаж под шокированными взглядами семи пар глаз. Но меня ждало разочарование. Комната Лай была заперта ещё и светилась запирающей магией.

«Ну, молодец, Тайрен! Опять малышку спугнул, настаивая на своём! Пора бы уже научиться чувствовать свою девочку! Ладно, поиграем по-твоему — аккуратно, учтиво. Возьмём лаской, вниманием, заботой и нашей… любовью!»

Спустившись обратно на первый этаж, я обернулся у двери на оклик сестры.

Грустно улыбнулся и ответил:

— Айн работу сделал, Айн может быть свободен!

И ушёл к себе, уже планируя завоевание Старосты.

***

Сегодня, в общем зале, Лай на меня не смотрела, просто ела свой завтрак и чем-то хрустела.

«Хотя, чему там хрустеть в каше?»

Но с ночи всё поменялось колоссально. Все адепты бросали на спину Старосты заинтересованные взгляды, а их глаза то и дело вспыхивали огнём от жажды Кхелов. Эмоции моей девочки заполняли всё пространство до самого потолка: красочные, разнообразные, аппетитные, желанные. Чего в них только не было — усталость, удивление, правда, непонятно чему. Каше? Удивление сменила насмешка, а потом вспыхнул какой-то нездоровый азарт. Проскочила боль, и вновь вернулась усталость.

«Так, а боль откуда?»

Когда Лай разделалась с завтраком, она как-то судорожно вздохнула и прижала ладонь ко лбу, словно проверяя температуру. Не отрывая глаз от её лица, я увидел, что младший курс как-то оживился. Девушки, что сидели стайкой и буравили стан карательницы горящими глазами, попутно кидая зазывные взгляды на меня, как-то алчно уставились на неё и выдали эмоции «долгожданного» ожидания. Вот только к чему?

Но Лай, выдохнув, встала и вышла из-за стола, чуть покачнулась в сторону, словно пьяная, даже о плечо Марко облокотилась, чтобы удержать равновесие. Горелли, к слову, напрягся и обернулся к Старосте, выдав беспокойство. Но Лай будто не заметила его взволнованного взора, мечтательно улыбнулась и при всех потянулась вверх, разминая позвонки.

И сегодня я впервые пожалел, что на ней форма нашей Академии. Светло-серые штаны облегали бёдра, а светлый цвет, казалось, делал их более круглыми и покатыми. О попке вообще молчу. Мрак так засмотрелся на неё с утра, что пришлось срочно укладывать"морковку"спать, дабы не опозориться и уворачиваться от колонны, что прямо-таки выпрыгнула из ниоткуда.

Свитер облегал грудь и талию, а вязанный рисунок лишь подчёркивал пикантную двоечку Лай. Волосы тёрлись о ворот и, кажется, ещё немного отросли. А когда Цербер потянулась вверх, привстав на цыпочки, кофта поднялась и оголила плоский живот. Никто из моих друзей не отреагировал на манящее тело, все были увлечены разговором с Сальярийцами, а любвеобильный Сангр вообще не смотрел в сторону Старосты. Его глаза приклеились к окну. Но это же друзья у них своя любовь в голове. Чего не могу сказать об Орено — он полыхнул желанием не хуже меня.

Я грозно покосился на Арранга, а тот, зараза, только похабно мне улыбнулся и одними губами прошептал: « — Как наиграешься, скажи. Я первый в очереди!».

Так и хотелось двинуть ему чашкой. Но я смолчал, показав придурку средний палец. А вот те девицы явно не ожидали, что Лай будет столь бодра и весела после трапезы. Улыбки вмиг исчезли с лиц Айн.

«Неужели подсыпали снотворное?»

— Ну, вы всё? — услышал я голос злючки. — Сколько можно жевать кашу! Блин КАШУ! Её даже беззубые бабки и то быстрее глотают!

— Пусть спокойно доедают. До занятий ещё есть время! — отозвался я, бегом допивая свой кофе.

— На миссиях такой роскоши, как «время», у боевиков нет! Они должны уметь быстро еду трамбовать в себя.

— Сейчас вы не на миссии! — уточнил я, обходя стол и равняясь со злюкой.

Смотреть на неё сверху вниз было очень приятно, как и слушать её властный, непреклонный голос.

«Чёрт, я к ней всё больше привыкаю! Даже менять ничего не хочется!Цербер. Злючка, но моя!»

— Зерхо! Я лучше знаю, что им нужно! — грозно позвала она меня, явно желая продлить нашу перепалку.

— Ты носишься с ними, как огнекрыл с яйцом! — прокомментировал её выпад.

— Хоть у кого-то они есть! — парировала Староста, имея в виду яйца.

— Родить тебе надо! Даже интересно посмотреть, как ты будешь над своим чадом трястись!

И тут Лай окатила меня таким отчаяньем и обидой, словно я растормошил незаживающую рану. Глаза сверкнули и потухли, плечи опустились, и всю столовую заполнили эмоции горечи.

«Хотя что такого я сказал?»

— Зерхо, у меня уже есть дети! — выдала она, заставив прилипнуть к полу придавленным потолком, что, казалось, рухнул на голову. — Это мои адепты, которых я учу уму-разуму и сопли подтираю, не забывая и пинка давать для профилактики! — эти слова злюки заставили выдохнуть с облегчением.

— Ваше Высочество, позвольте проводить вас до аудитории, — поклонившись, предложил свою руку, переводя тему.

— Я без НИХ не уйду! — указала Цербер глазами на своих подопечных.

— Лай! — выпрямившись, сделал шаг к ней и наклонился к ушку. — Не ревнуй своих ребят к моим. Пусть общаются. Нужно же налаживать отношения?!

— Я слово дала, что с них глаз не спущу!

В этот момент на ремне девушки вспыхнул красный рубин и тут же погас. Лай приложила к нему пальчики, и взгляд её расфокусировался.

— Что-то в Академии? — спросил у злючки, что сейчас мыслями была где-то далеко от «Деймос».

— Алисия вернулась… — прошептала она.

Сальярийцы, услышав знакомое имя, развернулись и подняли заинтересованные глаза на нас. Даже друзья смотрели с интересом, ожидая продолжения.

— В плане вернулась? Ты же её уволила! — не понимал я, что забыла уволенная сисястая блондинка в Академии?

— Вот именно. А она взяла и… вернулась. Мимо сигнальных ворот!

— Это… плохо? — спросил я, понимая, что в закрытой боевой Академии бывшему преподавателю делать нечего. Да и не пустили бы её просто так.

— Не есть хорошо… — снова смотря мимо меня, отозвалась Староста. — Следи за ней! Риду пока ни слова. И сообщи, когда уберётся! — проговорила она в пустоту, на что камень снова сверкнул и потух.

— Ты сейчас с клинком разговаривала? — уточнила Терра, изгибая вишнёвую бровь.

Лай проморгалась и встряхнула головой.

— С чего ты взяла?

— Наверное, с того, что ты вслух отдала приказ! — поведал я, склоняя голову набок и рассматривая уставшие глаза.

— Серьёзно? Да бывает. Нет, не клинку, а хранителю «Эолзер». На чём мы с тобой остановились? — отстрелявшись от вопросов, попыталась уже она перевести тему.

— На том, что ты впервые согласна со мной по всем пунктам! Что ребятам нужно налаживать общение, а нам стоит оставить их, чтобы не смущать ТВОИМ присутствием. И да, ты согласилась, чтобы я проводил тебя до аудитории, через ботаническую оранжерею! — самозабвенно вешал я лапшу на уши. По глазам видел, что Лай мне не верит, но попытка не пытка.

— Да? А больше я ничего тебе не обещала? — съязвила карательница, разгадав мой обмAан.

— Ещё ты обещала мне «поцелуй», если я буду всю дорогу молчать! — выдал я, и сестра подавилась утренним энергетиком.

Лай бросила на неё взгляд, а видя, как Терра вытирает лицо и ошалело смотрит на меня, попутно смущённо принимая чистый платок от заботливого Марко, улыбнулась одним уголком губ. Снежка и Мара, к слову, тоже смотрели на меня с открытым ртом. А Густав и Марко одновременно подпёрли щёку кулаком и ждали решения их грозного Цербера. Прямо над столом взорвались эмоции гостей и моих друзей. Меня обволакивал их азарт, предвкушение, сомнение, даже сочувствие промелькнуло от Мары и Марко, что грустно сложили домиком брови. И огромное количество любопытства со всех сторон.

— Ладно. Показывай дорогу к аудитории через ваши оранжереи… — дала она добро на мою аферу, чем прорвала плотину чужих эмоций. — Только учти: упадёт с их головы хоть волос — спрошу с тебя! — уточнила Староста и ткнула пальчиком мне в грудь.

Я посмотрел на друзей и полыхнул глазами, на что ребята молча ответили мне тем же. Мы друг друга поняли.

— С удовольствием! — я нагнулся к девушке, чтобы получить свой нечестный поцелуй, (хотя какая разница КАКИМ путём?!), но на губы легли её холодные пальчики.

— А вот поцелуй отменяется. По пути я могу стать любопытной и засыпать тебя вопросами. Хотя соглашусь, один поцелуй, как плата, чтобы ты заткнулся — звучит очень соблазнительно… — выдала она таким тоном, что я чуть слюной не подавился.

— С радостью отвечу на все! — отозвался ей и предложил свой локоть, боковым зрением видя, как Марко молча передаёт Густаву золотой.

«Они что ставки на нас сделали? Да ладно!»

Староста зацепилась за предложенный локоть и походкой от бедра позволила вывести себя из общего зала. Стоило мне увести её в оранжерею и убедиться, что мы одни, я накинул на нас глушилку и для комплекта ещё и отвод глаз вплёл в купол. Ну, чтобы наверняка нас никто не тревожил! И в следующее мгновение прижал Лай к стволу какой-то пальмы среди массивных зелёных зарослей. Заглянул в зелёно-карие глаза и, почувствовав эмоциональный отклик, а, точнее, желание, напал на её губы.

Страстно, нежно, требовательно и снова нежно.

Все двадцать минут до лекции я целовал свою злючку, прижимая спиной к стволу дерева, позволяя рукам танцевать на стройном девичьем теле и ощущая чужие, её, ладошки на себе.

И это были лучшие двадцать минут в тот день.