Те, Кто Живут Давно. Рэдмаунт и Охотник

Начало семнадцатого века, Бранденбургско-Прусское государство…

Неделю спустя Марко Андретти пришёл в замок, принёс пойманных кроликов и форель на кухню. Во дворе его встретил Макс Штауф, похожий на сердитого молочного поросёнка в бесцветной щетине.

— Ты что тут забыл, Андрес?

— Твой хозяин посылал за мной, твоё разрешение мне не нужно, — невозмутимо отвечал егерь.

— Оно тут всем нужно. Почему я не знаю ни о каком поручении?

— Тогда давай пойдём и спросим у господина Вольмера, как это он с тобой не посоветовался!?

— Ладно! Иди себе! Кабинет наверх и направо, — недовольно мотнул розовой мордой управляющий.

Барон удивился посетителю, но тот был учтив и долго извинялся.

— Простите меня, герр Вольмер. Я давно лечу наших поселян, и старый хозяин тоже обращался ко мне, когда сломал зимой ногу. Сестра прислала меня. Ваше увечье тронуло её доброе сердце! Вы ж знаете женщин. Позвольте мне снять мерку?

Хозяин дома хоть и растерялся, но не стал спорить. Андретти помог ему раздеться, и, пока делал пометки на чертеже с цифрами, расспрашивал, получил ли барон ранение на военной службе, или при каком-то несчастье. Тот уклончиво упомянул давнее путешествие, и стал разузнавать у Марко, сколько лет его сестра замужем, насколько стар был её муж, да отчего умер…

Ещё с месяц Андретти подгонял и доделывал целую систему из ремней и скоб, крепившихся на плечах и спине, с застёжкой на груди. Ремни прочно подтягивали и надёжно удерживали ниже локтя конус из кожи и дерева, крепкий футляр для искалеченной руки, куда ввинчивался новый изогнутый крюк. Эта конструкция позволила больше нагружать мышцы спины и применять силу обеих рук, удерживать небольшой вес. Барон довольно быстро освоился с новой «рукой», продолжил упражняться в фехтовании. За лекарское мастерство он щедро наградил егеря серебром и прислал нового сукна на платье для вдовы Готлиб.

Вольмер оказался заядлым охотником, и часто выезжал в лес то в одиночку, то в окружении своих гостей — знатных горожан и соседей. Андретти часто сопровождал их на охоте, заботился о загоне дичи. А больше всего старался не выпускать из виду самого барона, чтоб быть уверенным, что этот однорукий проходимец здесь, в лесу, а не отирается возле его «сестры».

Барон действительно искал встречи с этой необъяснимо притягательной женщиной, его влекло к ней. Но было совершенно невозможно застать её одну. Один раз, когда очередная поездка закончилась, ему удалось немного обогнать Андретти по дороге, и он встретился с Еленой у домика на реке. Хоть он и был страшно разгорячён, решимость внезапно оставила его, и он всего лишь попросил вина. Она была так близко. Воздух вокруг них, казалось, загустел и потрескивал, как бывает перед грозой. Уезжая, Вольмер думал только о чёрно-карих глазах, куда его душу затягивало, будто в бездонный колодец.

Андретти разминулся с ним, и с хмурым интересом издалека наблюдал, как его хозяин словно во сне возвращается домой. Войдя в свою лачугу, он зло прищурился на хлопотавшую у очага женщину:

— И этого заполучила?! Ненасытная!

— Будет тебе, Марко! Уймись! Садись лучше поесть! — засмеялась она.

— Он был здесь, я знаю!

— Ну, был. Это его земля, имеет право. Да не скрипи зубами, барону ничего не досталось! — она так разрумянилась у печи. Он не выдержал.

— Не крути мной, Елена! — ударил он кулаками по небольшому столу.

— А то что?! — она вызывающе вздёрнула подбородок. Он вскочил, опрокинув с грохотом стул, Елена отшатнулась к стене и оскалилась, — Только тронь! Сегодня же уйду! — Андретти колебался, тяжело дыша. Женщина сердито толкнула его обратно за стол. — Говорю, не было ничего! Уймись ты уже!

Они почти спокойно поужинали, ночью Марко долго изводил её ласками, а после с ненавистью смотрел, как она улыбается во сне. Он был уверен, что улыбка предназначена не ему, и это сводило с ума.

Обедневшие аристократы заискивали перед бароном, стремясь поправить расстроенные состояния за счёт выгодного брака. В деревнях завелись пересуды. Барон богат и холост, а вместо того, чтобы жениться на чистой девушке из хорошей семьи и облагодетельствовать её родных, он проводит время у речной ведьмы и её брата-лекаря. Знамо дело, околдовали. Пока дальше разговоров дело не шло. А магистрат получил четыре обращения от крестьян с жалобами и просьбами изловить и уничтожить чешуйчатую тварь, которая растерзала пять коз и двух коров на пастбищах. Марко был раздражён, они с Еленой ссорились:

— Ты должна покончить с этим, иначе нам придётся снова искать новую страну для жизни!

— Подожди, ведь он может быть с нами, он тоже Живёт Давно, но не помнит! Ты забыл, каково это?

— Не хочу начинать всё заново!

— Ты злишься от ревности, как всегда!

— Хоть бы и так! Зато я не лгу!

— Значит, я лгу?!?

— Всю жизнь обманываешь меня, потаскуха!

— Ты не единственный мужчина в мире!

Ему стало казаться, что она искала повода оставить дом на реке. Тогда-то и пришло письмо от Эмера. Он сообщал, что всецело доверяет её чутью и допускает, что они наконец-то встретили ещё одного проснувшегося, но просит подождать его приезда. Арман хотел помочь вернуть сознание Вольмера, хоть и ненавидел чужую память. Да и безопасность любимой женщины была для него не пустым звуком.

Но Елена не дождалась его. После очередной бурной ссоры с Андретти она не пошла на страстное примирение и в бешенстве швыряла в любовника мебель и утварь. Выйдя из себя, он схватил и рывком бросил женщину на пол, и разорвал платье на груди, покрывая её шею и плечи не то поцелуями, не то укусами! Вырываясь, она яростно кричала, и её гнев сдвинул камни в стенах. Крыша треснула и стала осыпаться, часть стены с окном вывалилась наружу. Марко ошарашенно замер и выпустил добычу из рук. Рыча и плача, Елена оттолкнула Марко от себя, и, поднявшись, ушла. Он не посмел её остановить.

Годы и века спустя Елена корила и винила себя за необдуманное импульсивное решение, оставалось только гадать, насколько бы всё сложилось иначе, если бы она дождалась помощи Армана, и не ушла бы одна к Вольмеру тогда.

Но в тот момент она была зла, обижена на Марко, огорчена ссорой, и одновременно рада возможным переменам. Барон был потрясён её появлением — среди ночи, в изорванном и промокшем платье, в синяках и глубоких кровоточащих царапинах. Она не тратила времени на объяснения и, переполненная желанием, просто накинулась на него. Только под утро, немного поспав перед рассветом, они, наконец, начали разговаривать.

Она рассказывала ему о Тех, Кто Живут Давно, он смеялся и не верил. Но жуткие следы побоев на её теле зажили за эти несколько часов, и это совершенно сбивало Вольмера с толку. Елена за два дня уговорила его, просила довериться, чтобы она сама помогла ему вспомнить прошлую жизнь, смерть, и вернуть себе потерянную силу.

И вот они сидели друг напротив друга на высокой кровати, украшенной резьбой по дереву, посреди вороха тюфяков. Елена попросила закрыть глаза, глубоко дышать, и прижала прохладные ладони к его вискам. В темноте их общего сознания из тишины с шорохом стал накатывать шёпот волн, который постепенно перешёл в грохот шторма. Это был корабль, потерпевший крушение в Тирренском море. Господин Вольмер, знатный аристократ, плывший с Сардинии в Неаполь, действительно добрался до Италии. Его, едва живого, истерзанного штормом, подобрали рыбаки. Правая кисть мужчины была раздавлена и раздроблена между брёвен. Рыболовы попытались оказать ему помощь, но не смогли, не успели, и он умер в их шалаше на берегу.

На следующий день они собрались хоронить незнакомца, но с криками ужаса разбежались, когда мужчина очнулся и встал на ноги. Культя, обмотанная грязной тряпкой, уже зажила, кожу навсегда стянули грубые рубцы. Он ничего не мог вспомнить, ему осталось только имя, вышитое и выгравированное на дорогих вещах…

Всё это в один миг обрушилось на несчастного барона! Вся боль, страх, ужас смерти, которую он пережил! Не в силах справиться с этим, он бился, кричал и плакал в её объятиях! Она ужасно испугалась за него. Крепко обнимала его, утешала и гладила по волосам, пока он не затих, потеряв сознание.

К полудню он пришёл в себя, велел подать обед. Генрих был мрачным и отрешённым. Она хотела приласкать его. Но он снова стал расспрашивать её о Тех, Кто Живут Давно. Словам о том, что Марко оборотень, Вольмер не поверил.

— Где они все сейчас?

— Я переписываюсь с Арманом, он в Париже. Колычев вернулся в Русское царство, присылал письмо два года назад. Маккинли в Марокко, там испанцы сейчас, а ему бы только подраться. О’Лири всегда врассыпную ошиваются, вместе им небезопасно путешествовать. Надолго потеряться сложно, ты просто чувствуешь, знаешь куда двигаться, в какую сторону ехать, чтобы встретить кого-то из Тех, Кто Живут Давно. Мы не берём новые имена, оставляем письма при переезде, чтобы легче найти друг друга после смерти. Мало ли, кого куда занесёт. Ты же нашёл дорогу ко мне, хоть и не помнил себя, — улыбнулась Елена.

— Ты останешься со мной, милая?

— Конечно же, Генрих! Я для этого и пришла! — она порывисто обняла его.

В округе стали чаще пропадать домашние животные, крестьяне опасались рыбачить в одиночку. Говорили, что речной дракон утащил трёх человек уже. Поселяне роптали, но их феодал не предпринимал никаких мер. Околдованный ведьмой, барон давно не покидал замка.

Вот уже почти четыре месяца они наслаждались друг другом, не обращая внимания на слухи и пересуды. Его жизнь снова была полна красок, обрела вкус и запах! Ни с одной женщиной он не испытывал такого восторга. Полдня они разговаривали, полдня занимались любовью, это было восхитительно! Елена таяла и млела от пряного аромата масла бергамота, которым пахли его кожа и волосы. Она беззастенчиво ласкала его всего, целовала искалеченную руку, чувствуя губами под старыми шрамами края отрубленных костей. В один из вечеров, остывая от страсти в его объятиях, задрёмывая, она спросила:

— Ты до сих пор злишься, что потерял руку?

— Не знаю. Наверное, милая.

— Но ведь эти люди хотели тебе помочь, надеялись тебя спасти.

— Нет, милая, так им было удобнее срезать два перстня с разбитых костей.

— Генрих!

— Шшш. Отдыхай, милая, — он нежно гладил её по голове, перебирая тонкие мягкие волосы.

Его ледяные синие глаза не улыбались. Он-то теперь помнил, как той ночью, движимый звериной яростью, неясным гневом, вернулся в рыбацкую деревушку, пришёл как настоящий призрак. И перерезал двенадцать сонных человек.