Где печеньки?

До лицея я жила в своём книжном мире: у меня не было подруг, я ни с кем не обсуждала важные девчачьи темы, например, мальчиков и других девочек. Разговаривала сама с собой, бывало, что шутила и смеялась над собственными шутками. Я ощущала себя невидимкой, все мои мучительные попытки пообщаться со сверстницами заканчивались ничем. Любой разговор затухал после пары реплик. А по ночам я вспоминала каждую деталь своего фиаско и придумывала интересные и смешные варианты продолжения разговора. Но на следующий день, стоило кому-то ко мне обратиться, опять впадала в ступор.

О мальчиках, естественно, не могло быть и речи. Я с девочками то не могла поддержать связный разговор, какие уж тут мальчики. Бывало, что мне кто-то нравился и хотелось получить хоть одну любовную записку, но с моей коммуникабельностью это был дохлый номер. С мальчиками я себя чувствовала даже не невидимкой, а мебелью, меня просто обходили стороной, как шкаф. Когда я впервые пришла в казахскую школу и села за последнюю парту, один соклассник, чье место я заняла, просто без разговоров взял меня за плечи и переставил в другое место. У меня даже никогда не было прозвища, никто же не дает прозвищ тумбочке или стулу.

В лицее я перестала быть мебелью. Меня все время куда-то тащили, на что-то подбивали, расспрашивали и заставляли спорить обо всём на свете. В мой тесный мирок ворвались пятнадцать девочек-подростков и устроили полный хаос. Мы планировали свои розыгрыши и проделки, болтали ни о чём и обо всём, от отвратительной еды в столовой до истории и политики.

Именно в лицее я себя почувствовала увиденной и понятой. До него я и сама себя не видела и не понимала. Отражаясь во множестве характеров и персоналий, я искала и находила себя. Я наблюдала и методично примеряла на себя черты и поведение соклассниц. Что-то приживалось, от чего то я отказывалась. Например, я обнаружила, если пошутить вслух, вместе с подругами смеяться гораздо веселее. А слушая рассказы умнейшей девочки нашего класса, о свиданиях, на которых она притворялась глупенькой, чтобы не отпугнуть мальчика, понимала, что это не моё. Постепенно, шаг за шагом я познакомилась с самой собой.

Оказалось, что людям со мной может быть интересно. Им нравится моё чувство юмора, щедрость и спокойный характер. Мне не нужно было подстраиваться и пытаться найти общий язык, со своими людьми всё получается легко и весело.

Конечно, не всё было радужно и безоблачно. Мы могли спорить друг с другом до хрипоты и слёз. Например, о том, кто из Backstreet Boys самый классный (конечно, Ник) или о том, можно ли с помощью денег решить любые проблемы. Мы всегда быстро мирились, а потом находили новую тему для дебатов.

В учебе была очень жёсткая конкуренция. В старых школах каждая из нас была отличницей, и мы привыкли быть лучшими. В лицее, чтобы стать лучшими, надо было стараться гораздо больше. Нам не стыдно было быть заучками и всезнайками. Могли прийти в школу не причесанными, но зато ко всем экзаменам готовились тщательно. Ревностно отслеживали оценки друг друга, сверяли ответы и бились с учителями за каждый балл. В борьбе за первое место не гнушались жалобами на учителя завучу или директору. Друг другу помогали в учебе или давали списывать только в крайних случаях и за нашу валюту — печеньки.

Были рейтинги популярных и непопулярных девочек, но критерии со временем менялись. В начале мы восхищались девочками, у которых были отношения с мальчиками, а спустя год уже теми, кто завоевал наше уважение успехами в учёбе. Истории про мальчиков все заканчивались одинаково (поцелуями) и быстро надоели, главным показателем успешности для нас стала учёба. В учёбе не было предела совершенству, гонка на опережение нас вдохновляла и захватывала.

По каждому предмету выбирали лучших в классе и готовили к олимпиадам. Олимпиадчики, как мы их называли, получали дополнительные печеньки. А еще могли не ходить на занятия в периоды подготовки к олимпиаде, то есть в течение всего года. Турецкие лицеи всегда показывали лучшие результаты на олимпиадах. При этом по остальным предметам их подтягивали сами учителя.

Четыре года мы учились по турецкой школьной программе и тут в последней четверти обнаружилось, что для поступления в местные университеты нам придется сдавать историю Казахстана. А мы лучше знали историю Турции — самой великой страны в мире. Нам срочно нашли учителя, с которым мы занимались целыми днями, бросив все остальные предметы.

Во все ВУЗы поступать нужно было в июне. А в мае нам предложили пойти на тестирование в турецкий университет, который по счастливому совпадению недавно открылся в нашем городе. Конечно же, мы все поступили. Потом нам сказали, что если мы захотим поступить куда-то еще, то можем потерять гарантированное место в турецком университете.

Мне было страшно, что я не сдам историю Казахстана, экзамен по математике был на русском языке, а мы ее изучали на английском, да и казалось логичным после турецкого лицея продолжить обучение в турецком университете. Я, как и несколько моих соклассниц, выбрала синицу в руках, осталась в турецкой системе и поступила на экономический факультет.

Но когда те, кто рискнул забрать свои документы, легко поступили в государственные ВУЗы, стало немного обидно. Было ощущение обмана и даже предательства, ведь учителя воспользовались нашим доверием и лишили выбора.

На выпускной я купила светло-зеленый костюм и подстриглась под модный горшок. До этого дня у меня была коса до колен. Были приглашены наши родители, которым пришлось купить входные билеты. На собранные деньги купили печеньки, соки и подарок для школы — музыкальный центр. Спиртное пить запретили, лицей все-таки был мусульманский. Правда родители по парам заходили в подсобку, а оттуда выходили румяные и веселые. Нас они, конечно, в подсобку не пускали. Все закончилось шумно, выяснением отношений и личностей тех, кто попал на праздник, не оплатив входной билет.

После официальной части мы договорились встретиться с мальчиками из другого лицея. Мы встретились в парке, у них с собой была выпивка. Потом часть компании разбилась на парочки, а часть, со мной в том числе, осталась сидеть и болтать. Тут вдруг раздались крики и плач, и когда мы прибежали на шум, увидели нашу соклассницу с окровавленным лицом. Оказалось, что она поссорилась с одним из мальчиков и он, недолго думая, с разворота ударил ее ногой по голове и рассек лоб. Рядом был кавалер пострадавшей, но он даже и не подумал ее защитить. Мы вызвали ей скорую, и когда она приехала, разошлись по домам. Так и закончилась эта важная эпоха моей жизни.