Мурлыкина и Писатель

— Нет! Писатель! — возмущалась Мурлыкина. — Ты видел? Видел? Она по моему рецепту сделала пирог и заполучила себе парня. Видел?

— Конечно. Твои рецепты прекрасны! — улыбнулся Писатель.

— Откуда ты знаешь? Ты же не пробовал!

— Я видел твои картины. Я говорил с тобой. Человек, который умеет так наслаждаться жизнью, не может не поделиться своим наслаждением с другими.

— О! Какие приятные слова! — Мурлыкина зарделась и плюхнулась на скамейку.

— Люди ищут наслаждения, но ведь нельзя наслаждаться, не доверяя!

— Точно! Если не доверяешь, то боишься. А какое же наслаждение, если ты боишься?

— Угу. Хочешь барбариску?

— Хочу. Спасибо, — Мурлыкина протянула руку.

Писатель порылся в кармане и высыпал в ладонь Мурлыкиной горсть барбарисок.

— А знаешь, чего я не пойму до сих пор? — сказала Мурлыкина, разворачивая конфету.

— М‑м?

— Почему я заплакала? Почему мне стало так обидно, когда Димон сказал, что придет со Светкой? Ведь я же и не хотела от него никакой любви. Но почему не сработал твой способ? И почему…

— Стоять, Мурлыкина! — тормознул ее Писатель. — Давай по порядку. Вот почему ты заплакала, если тебе было все равно?

— Почему? Потому что я уже заранее решила за него, что это должно сработать? Потому что я была уверенна, что я вооружена лучше? Что Димон — игрушка в моих руках? А оказалось, что это он воспользовался мной и моей манипуляцией. То есть мне тупо обидно, что я проиграла? Но ведь это ты мне посоветовал! Зачем ты меня обманул?

— Постой, Мурлыкина! Я тебе говорил про кошек. А не про людей!

— Не думаю, что люди сильно отличаются.

— Не сильно. Они так же чувствуют любовь, как и кошки. Ну‑ка, скажи мне, как ты называла Димона, когда его не было?

— Димон.

— Значит, ты не любила слово «зайка», которое придумала для него. Ты хотела купить Димона пирогами и чужим холодным словом «зайка»?

— Ну, типа того, получается.

— Когда ты зовешь свою кошку, что ты чувствуешь?

— У меня нет кошки. Дома мама не разрешает. А в мастерской нельзя. Шерсть будет прилипать к холстам. Но я бы хотела.

— И как бы ты ее назвала?

— Барсетка, — ласково произнесла Мурлыкина. — пусть будет толстой и пушистой, как полный кошелек денег.

Писатель засмеялся.

— Что ты ржешь? — смущенно заулыбалась Мурлыкина.

— Барсетка, Муся или Барсик, или Бармалей или Матильда Петровна — каких только имен не придумывают люди, чтобы дать имя своей любви! Понимаешь?

Мурлыкина улыбалась все шире и не могла справиться с улыбкой. Потому что она ясно представляла себе кошку Барсетку. И Барсетка мурлыкала так прекрасно и так деловито вылизывала шерстку, что не улыбаться не было никакой возможности.

Писатель достал айфон, быстро щелкнул на него лицо Мурлыкиной и показал ей фото.

— Так вот, Мурлыкина! — воскликнул Писатель воодушевленно. — Работает только то имя, которое ты хорошенько согреешь своей любовью.

— Фу! Какой ты высокопарный! — смутилась Мурлыкина и опустила глаза. — Прекрати сейчас же. У меня от тебя мурашки.

Писатель улыбнулся и замолчал.

Ветерок пробежал по макушкам деревьев, и огромные желтые листья со стуком посыпались на землю.

— Скоро снег выпадет, — сказал Писатель.

— Угу, — Мурлыкина хрустнула барбариской. — А у меня все еще нет кошки Барсетки.