Замужество за мужество

18 лет назад

В спальне, которая должна стать моим домом на ближайший год, уже было много девочек. Считать я тогда не умела, поэтому и не скажу, все мы были в сборе или нет. С первого раза не запомнила.

Кровати стояли по две рядом вдоль стен. А центр комнаты был свободен. И в этом центре стояло создание в розовом платьице с пухлыми губками, васильковым глазками и золотыми кудряшками.

— Запомните, меня зовут Марьяна, — вещало создание громким уверенным голосом, — именно так, а не Машка, Маська или тому подобное. Извольте обращаться ко мне уважительно и с почтением.

— И за какие такие заслуги мы должны тебя любить? — тут же задала вопрос толстая, конопатая девочка в простеньком платьице. На дочь титулованных родителей она не походила, зато явный перевес в физической силе был виден всем.

Марьяна внимательно посмотрела на ту, кто посмел усомниться в ее заслугах, и благоразумно решила, что связываться с ней выйдет себе дороже. Поэтому решила быстро прибрать ее к рукам со словами:

— Для тех, кто опоздал, повторяю еще раз: я дочь графа Белинского. Думаю, что добавлять к этому факту больше ничего не стоит. А как зовут тебя?

Спустя столько лет я понимаю, что Марька (все-таки ее имя мы потом переделали) говорила не своими словами, а повторяла то, что слышала от взрослых.

— Я Ара, дочь главы вижетской купеческой гильдии, — объяснила толстушка. Она хотела еще что-то добавить, но Марьяна опередила ее, чтобы не растерять то преимущество, которая успела создать:

— Отлично! Тогда ты будешь моей помощницей! — и с видом победителя оглядела всех девочек, которые притихшие смотрели на нее во все глаза. А у меня даже не возникло мысли, что если исходить из титулов, то главной должна быть я, как наследница престола. Видимо, польза той школы была в том, что власть захватывал не по чинам и титулам, а по действительно лидерским чертам. И это закаляло характер, хотя, безусловно, могло и сломать.

Все девочки потихоньку разбрелись по своим кроватям и начали заниматься тем минимальным благоустройством мест, на которое можно только было рассчитывать в силу возраста и скудного пространства.

Домашние платья у всех забрали, оставив лишь форму и утренние халатики. С одной стороны, превратили всех в безликую массу, а с другой выровняли, убрав различия и сословия. Только Марьяна, захватив пост начальницы нашей комнаты, долго не хотела быть с него смещенной, во всю пользуясь благами, которые вынуждены были предоставлять ей более тихие и забитые воспитанницы. Ара же стала чем-то вроде телохранителя и отличной подпевалы.

Мое воспитание не дало скатиться до уровня прислуги. Только личных качеств в то время, видимо, не хватило для того, чтобы стать предводителем. Да я особо и не хотела, и не стремилась. Поэтому осталась независимой, но одинокой. Это сейчас я так вымахала, что стала ростом со многих мужчин. А тогда была самой маленькой и щупленькой. Но в обиду себя не давала. Постепенно от меня все отставали, позволяя жить так, как хотелось при условии, что остальных просто не трогаю.

И если с иерархией в спальне разобрались быстро, то в учебном классе вышло гораздо хуже. За парты нас рассаживал воспитатель, суровый мужчина в военной форме без знаков различия. В такой обычно ходят отставные военные. Он глядел на притихших малышей из-под насупленных бровей. Рот его все время складывался в тонкую линю с опущенными вниз уголками. Левую щеку пересекал безобразный шрам. Не знаю, как остальные, но я его очень сильно боялась, вздрагивая каждый раз, когда его бесцветные водянистые глаза останавливались на мне. Лорд Виктус, так звали воспитателя, внимательно просмотрел списки детей, которые должны были учиться в этом классе и коротко скомандовал:

— Амирана, прошу за первую парту у окна.

Я сделал легкий книксен, как и положено благовоспитанным девочкам из хороших семейств, и прошла на свое место. Правда в след получила злой шепот Марьяны:

— А по какому праву ее первой посадили?

Но господин воспитатель не счел нужным ей что-то объяснять. Постепенно все парты заполнялись детьми, и лишь я продолжала сидеть в гордом одиночестве. И уже начала расстраиваться, так как хотела заиметь подружку, с которой будет можно поболтать, поделиться секретами и вообще, мало ли чем можно заняться во время занятий, как входная дверь отворилась, и другой воспитатель втолкнул в класс парнишку, который был выше всех одноклассников на голову, если не больше.

Лорд Виктус поднял глаза на опоздавшего. Тот стоял, нахохлившись, словно воробей в мороз. Темные волосы, выгоревшие на концах от длительного пребывания на солнце, торчали в разные стороны. А глаза необычного желтого цвета смотрели колюче и оценивающе на каждого из нас. Одет он был в длинную белую рубаху навыпуск и драны серые штаны Ноги были босыми.

— Почему без формы? — уточнил воспитатель.

— Опоздал. Не успели переодеть, — четко отчитался взрослый, который его привел, вытянувшись по струнке.

-Понятно, — кивнул старший. — Имя?

Вопрос уже был адресован мальчугану. Тот зло зыркнул на мужчину, но, видимо поняв, что силы не на его стороне, хриплым простуженным голосом представился:

-Меня зовут Гера.

Брови лорда удивленно взлетели вверх, и он еще раз уточнил:

— Гера?

— А что тут непонятного! — фыркнул мальчуган, сложив вызывающе руки на груди и широко расставив босые ноги. — Простое имя.

— Да, имя простое, — согласился мужчина. — Ты сидишь за первой партой с Амираной.

Я застыла в ужасе. Он же самый настоящий бандит! Именно такими рисовало их мое детское воображение. Воспитатель продолжил, уже обращаясь ко мне:

— Амира, подвинься ближе к центру. Пусть Гера сядет у окна, иначе остальным из-за него доску видно не будет.

Я, естественно, подчинилась. Но вся сжалась в предвкушении беды.

***

Наш замок стоял на горе. Все, что было вокруг, располагалось значительно ниже. От ворот дорога резко спускалась, а затем начинала бежать полого, когда достигала равнины. По этой дороге шли толпы людей. День был базарным, и вокруг стены замка бойко шла торговля. Крестьяне везли мясо, рыбу и другую разнообразную снедь. Ремесленники же спешили обменять свои творения на деньги и еду. Всем не было ни малейшего дела до правителя, его дочери и стражников, которые шли к выходу. Только те, кто стояли рядом, склонились в почтительном поклоне, но и они потом заспешили по своим делам. Мы же остановились на пригорке и стали ждать.

Так как время было уже послеобеденное, большинство народа спешило обратно. И лишь редкие прохожие, которые задержались с утра, торопились успеть в торговые ряды. Рядом не было никого, лишь вдали маячило три фигуры. И в этот миг я отчетливо поняла, что один из приближавшихся мужчин станет реально моим суженым. Если мирозданью не будет угодно что-то поменять в последний миг.

Шедший первым прибавил шаг, приближаясь к нам. И я чуть не заорала от ужаса. Мужчина был горбат, с черной полоской ткани, повязанной наискосок на лице и прикрывающей, по-видимому, пустую глазницу. Длинные седые волосы мужчины падали ему на плечи.

— А вот и наш женишок пожаловал! — негромко произнес отец, обращаясь ко мне и стараясь не привлекать внимания стражников. А затем уже более громко отдал приказ:

— Вон того горбуна взять!

Я была рада, что мое лицо скрывала вуаль, потому, что выражение ужаса, отразившееся на нем, не поддается описанию.

— Ты же не хочешь сказать? — осторожно начала я задавать вопрос, отступая назад к дверям. Я не могу поверить, что мой любящий отец приготовил мне в мужья этого урода.

— Именно это и хочу! — усмехнулся он в усы. — И чем тебе такой женишок не по вкусу? Он первый встречный. И только в случае, если уже связан узами брака, придется прихватить тех двух, что идут следом.

Я заломила руки в трагическом жесте и начала молить всех известных мне богов, чтобы это все было сном или хотя бы неудачной шуткой, не забывая одним глазом следить за происходящим.

Тем временем стражники подошли к горбуну и что-то сказали, намереваясь схватить его в случае побега. Но тот поднял вверх обе руки, давая понять, что со всем согласен и ничего не возражает, и покорно пошел следом за мужчинами в форме.

Похоже, боги так и не услышали моей молитвы. Хотя, кто бы пошел против вооруженных гвардейцев его величества? Только если полный безумец или самоуверенный болван.

Шаг, два, пять… они все ближе и ближе. А я продолжаю ждать, когда папа рассмеется своей обаятельной улыбкой и скажет:

— Что, Амирка, струсила? А я вот так пошутил! — но ничего не происходит. Отец по-прежнему серьезен и ждет подхода мужчин. Начинаю потихоньку приглядываться к горбуну.

Он моложе, чем показался на первый взгляд. Лицо не испещрено морщинами, как могло бы. Не знаю радоваться или плакать. У древнего старика больше шансов скончаться во время первой брачной ночи. Только в наше время старики бывают разными. История знает немало случаев, когда те умудрялись пережить своих молодых жен. Седые волосы еще густы, и лежат красивыми волнами. С залысинами или нет не понятно из-за широкополой шляпы, надвинутой на лоб.

Одет мой потенциальный жених в черный камзол из добротного сукна, кожаные штаны и высокие запыленные сапоги. Не лорд, но и не последний нищий. Через плечо перекинута большая дорожная сумка.

— Сир! — мужчина низко кланяется перед отцом, обращаясь к нему не по-нашему. — Разрешите узнать причину столь пристального внимания к моей скромной персоне?

Его голос звучит низко, отдаваясь странными вибрациями в моей груди. Так должен разговаривать Главарь банды разбойников, а не одинокий горбун перед дворцовыми воротами.

— Для начала ответьте мне, любезный, состоите ли вы с кем-либо в законном браке? — задает роковой вопрос отец. А я смотрю в глаз незнакомца, пытаясь мысленно заставить его ответить утвердительно.

Но тот попытался выпрямиться по-военному, насколько это позволяет его горб и четко ответил:

— Никак нет, ваше величество! — при этом прищелкнул каблуками и склонил голову в знак почтения.

— Вот и отлично! — улыбнулся отец. — Значит, сегодня тебе придется жениться!

Неужели сбывается один из самых жутких кошмаров моей жизни и меня сейчас поведут в храм? Наверное, нужно было выходить замуж за кого-то, кто сватался ко мне раньше, а не строить из себя недотрогу. Все равно свободу от магии я так и не получила, зато в мужья заработала горбуна.

Мужчина охнул и развел в сторону руки, качая головой. Когда такое известие сваливается на голову, вряд ли получится оставаться невозмутимым. Затем рискнул спросить:

— Простите, но вы уверены, что именно я подходящий жених?

Отец проигнорировал его выпад. Но потом, хорошенько рассмотрев болезненно бледное лицо и скрюченную фигуру, уточнил:

— Кстати, как тебя зовут?

— Я правильно понял, что мое имя, а также мое согласие особой роли не играют? — криво усмехнулся жених.

— О, ты еще и умный? — нехорошо прищурился отец.

— Вы же как-то меня называли до этого вопроса? — пожал тот плечами, без страха глядя в глаза правителя. — Вот и продолжайте так звать. Похоже, мной хотят прикрыть чей-то грех. Поэтому разве есть разница?

Отец нахмурился. Я видела, как он сжал и разжал кулаки. Так всегда делал, когда ему что-то не нравилось. Поняв, что мужчина стоит на грани того, чтобы в лучшем случае отправиться в тюрьму, уже начала тихонько радоваться, понимая, что избегаю странной и страшной участи. Только его величество в последний момент все же решил, что жених мне крайне нужен, поэтому более миролюбиво произнес:

— Что ж, мы тебя звали Первый встречный. Так тебе и носить дальше это имя, — кивнул головой король. — А это твоя невеста!

И широким жестом показал в мою сторону. Я же стояла под вуалью, ни жива, не мертва, пока решалась моя судьбы.

— Она особо не грешила, просто в полночь ей исполняется двадцать пять. И я бы хотел, что бы сея девица все-таки получила свою магию.

Горбун очень нехорошо усмехнулся, словно не про магию шел разговор, а про что-то более скабрезное, непонятное моему уму.

— Могу ли я увидеть ее лицо? — уточнил горбун. — Вдруг она уродина?

Тут даже охрана не выдержала и откровенна заржала. Но папа цыкнул на них, стражники тут же прикусили языки. И лишь неприятно скривившись, добавил:

— А вот это совершено ни к чему!

Я почувствовала, как моя душа возликовала. Оказывается, не все так безнадежно. Если он даже не буде знать меня в лицо, то и брак может оказаться совсем не настоящим.

В храм мы двигались очень странной делегацией. Первым шел начальник дворцовой стражи, за ним следом шел отец, потом мы с моим женихом, а следом еще четверо рядовых стражников.

— Я, вроде бы сильно не грешил! — усмехнулся мужчина, идущий рядом со мной, которого я тщательно старалась не коснуться. — А иду в храм под настоящим конвоем. Вы, что ли милая барышня, так нагрешили?

— Какая теперь разница? — фыркнула я в ответ, даже не повернув головы в его сторону. — Если у вас не хватило ума ответить, что вы уже женаты. Шли бы сейчас дальше и не думали о своих грехах. А так только и остается молиться, чтобы все прошло хорошо.

— Да? — удивился он, даже немного сбившись с шага. — Вы меня пугаете или угрожаете?

— Кто я такая, чтобы угрожать венцу божеского творения, мужчине? — мне всегда было до слез обидно, что этим похотливым самцам можно все, а нам, девочкам, ничего. Даже магию мы приобретали только через них. И хоть она мне даром была не нужно, но факт остается фактом.

Он же в ответ лишь пожал небрежно плечами, никак не комментируя мое заявление. Дальше до храма шли уже молча. А я вдруг поняла, что не представляю, как буду получать магию. Всегда настолько верила, что мне удастся этого избежать, поэтому и не задавалась таким вопросом. А вдруг это случается лишь при консуммации брака? Еще раз скосила глаза на жениха. Господи, неужели мне сегодня предстоит лечь с ним в постель? Да я даже не представляю, как это сделать, чтобы у меня не появился рвотный позыв.

Ведь на ночь он снимет свою ужасную повязку с глаза. А что я увижу под ней? Хорошо, если сомкнутые веки. Только однажды довелось видеть раненого, у которого их не осталось в результате ранения. Зрелище было жутким.

Стащит с себя эти огромные пыльные сапоги. Судя по количеству пыли, которую они собрали, шел он не первый день. И каков будет запах от ног моего муженька?

А еще я не разглядела его зубы. Мужчина так ни разу и не улыбнулся. Вдруг там полный рот гнилушек? И это я еще про горб не задумывалась. Папа, за что ты так со мной? Может эльф был лучше? Хотя, судя по характеру последнего, я бы его подушкой точно придушила.

Наконец подошли к горе с высеченным в скале храмом. Вход в него украшали две статуи трехголовых драконов. Говорят, что в темные времена наш мир населяли не только вредные эльфы, но и эти величественные рептилии. Эх, дракона бы мне сейчас, чтобы улететь далеко-далеко из того кошмара, через который предстоит пройти бедной Амиране. Хотя, что жаловаться? Сама, скорее всего, и виновата. Не нужно было так усердно копаться в женихах. Да только ни один из них не пришелся к сердцу. А тут будет повод высказать все отцу, если что-то будет не по мне.

В храме нас уже ждал предупрежденный заранее служитель. Он поклонился отцу и взмахом руки пригласил нас с женихом ближе к алтарю.

— Простите, достопочтенный, как ваше имя? — уточнил он у моего спутника. Я тут же навострила уши. Буду знать хотя бы и это.

Но мужчина лишь пожал плечами и с усмешкой произнес:

— Его величество нарекло меня Первым встречным. Пусть так и будет!

— Воля его величества закон, — в поклоне согласился служитель. — Но собственное имя я все же должен знать. Иначе в книге судеб не появится нужная запись.

Мужчина на секунду задумался. Его и так не радостное лицо, казалось, помрачнело еще больше. Потом, тяжело вздохнув, он все же ответил:

— Можете величать меня Таем.

— Тай? — удивленно вскинул брови храмовник. — Но у нас нет такого имени!

— Это у вас нет, — пожал в ответ горбун плечами. — Да только я родился и вырос в совершенно другой стране. У нас это обычное имя.

Служитель кивнул головой в знак согласия и начал обряд. Мы стояли рядом с женихом, слушая заунывную речь служителя. Меня полностью охватило безразличие. Раз отец так подставил свое единственное дитя, то на что я могу еще рассчитывать?

Наконец он дошел до самой важной части обряда и спросил:

— Тай Первый встречный, берешь ли ты добровольно и без принуждения Амирану принцессу Ригулскую в жены? Готов ли ты почитать, уважать ее, любить независимо от жизненных обстоятельств до конца дней своих?

Я смотрела на него и пыталась внушить всеми известными мне способами:

— Скажи нет! Пожалуйста, нет!!! — да только боги в это день были глухи к моим мольбам.

Но под сводами храма прозвучало лишь твердое и четкое «Да!». И сказано это было с такое силой и уверенностью, что даже и не подумала бы о существовании такой мощи в голосе горбуна.

Когда служитель задал подобный вопрос мне, первой мыслью было отказаться. Но, наткнувшись на суровый взгляд родителя, я поняла, что мне может очень сильно не поздоровиться. И уже, наученная горьким опытом, что сделаю только хуже, согласно кивнула и прошептала сквозь слезы, которые неожиданно выкатились из глаз:

–Да!

И тут появилась она — магия. Я почувствовала, что в меня словно вливается поток зеленоватого света, наполняя тело и заставляя чувствовать легкие покалывания, будто тысячи иголочек разом входят под кожу. Больно не было, разве что немного щекотно. Я застыла, не веря в происходящее. Вот так просто становлюсь магичкой? Даже с горбуном в постель ложиться не надо?

Из ступора вывел голос храмовника:

–Теперь можете поцеловать жену!

Тай потянул меня за фату, но я вцепилась в нее обеими руками. Не хочу я с ним целоваться! Тогда мужчина притянул меня за талию и неловко чмокнул в щеку прямо через вуаль, закрывающую мое лицо.

— Можете поздравить молодых! — служитель дал следующую команду свидетелям нашего бракосочетания.

Первым ко мне подошел отец. Но вместо поздравления задал вопрос:

— Магию получила?

Я утвердительно кивнула головой. И тут он огорошил меня так, что я чудом не стала заикаться:

— Значит, теперь твоего мужа можно убивать?