КВЕСТ@6К

Скоро они поймут свою ошибку и на меня расставят всевозможные сети. Конечно, в этих условиях пользоваться моими карточными деньгами в обычном порядке было бы, по крайней мере, смерти подобно.

Я купил у таджика около метро телефонную карточку, оформленную на «космонавта», и позвонил Олегу.

— Привет! — сказал я.

— А ты вообще куда пропал? — начал он с ожидаемой фразы. — Ты в курсе, что нам через неделю проекты тарифов заказчику сдавать?

Любил Олег в мастера руководства поиграть. Но я начальником для себя фактически принял к себе на работу в отдел и всегда прощал ему эту слабость. В деле он был почти ни бе ни ме ни кукареку, но имел фантастический талант в клиентов уверенность вселять. Меня почему-то клиенты пугались. Что тут поделаешь, — с бабами кувыркаться у меня был талант, а с клиентами — нет. Мы оба понимали все наши межличностные условности и, можно сказать, даже были друзьями на этой почве. Он всегда самым своим главным мозговым нейрончиком чувствовал, какие просьбы от меня являются «твёрдыми», а какие могут обсуждаться по разным причинам, которые могли бы показаться ему достаточно важными. Ценнейший был работник в этом отношении, поэтому я позволял ему иногда больше меня зарабатывать.

— Мне срочно нужны наличные деньги в большом количестве, — заявил я.

— Сколько? — напрягся он.

Я назвал сумму в долларах и частично в рублях. Он, как ожидалось, присвистнул от удивления.

— Ты что, головой ослаб?

— Не переживай, — ответил я, — я тебе свою банковскую карточку отдам, на ней эта сумма есть, «откачаешь» и конвертируешь постепенно. Я не могу, у меня времени нет.

Я знал, сколько у него сейчас есть денег, ведь он всегда держал некоторую сумму, чтобы платить «откаты» госзаказчикам. Это была солидная сумма крупными купюрами, которая регулярно пополнялась им через фирмы «однодневки».

— Тебе зачем столько сразу? — всё-таки поинтересовался он.

— Гулять круто уезжаю с одной известной фотомоделью, — ответил я заранее придуманное.

— Ну, ты ходок, — заржал он, — а как же тарифы?

— Тарифы уже «висят» на твоём почтовом ящике, — если удосужишься туда посмотреть. Так что оформляйте всё, как надо, а меня не будет минимум недели две.

— Хм, — заворочал он мозгами, — хорошо, приходи завтра…

— Я сейчас приеду через полчаса, — заявил я.

— Не-не, — заволновался он, — только не сейчас… У меня тут — семейные обстоятельства.

— Жди, еду, — отрезал я и вырубил телефон.

О семейных обстоятельствах Олега я получил представление, когда увидел покрасневший след от крутой оплеухи на его левой щеке сразу после того, как он открыл мне дверь собственной квартиры. Глаза у него были слегка влажные, а физиономия выражала крайнее неудобство. Но мне жалеть его было просто некогда. У него — оплеуха, а у меня — жизнь в опасности. Деваться некуда.

— Ты, правда, не вовремя ко мне… — замялся он, — у меня с Сонькой тут проблемы.

Я не раздеваясь пропёрся в комнаты и сел в кресло.

— Деньги давай, вот тебе карточка…

Он вздохнул.

— Какая странная карточка, — заметил он, — она нормальная?

— Всё в порядке, — уверил я, — сейчас и такие делают. Там большая сумма, она вся твоя. Понял?

Он подтвердил и поинтересовался, когда мне её вернуть. Я велел карточку потом уничтожить. В этот момент из кухни показалась Сонька собственной персоной с раскрасневшейся физиономией и тоже масляными глазами. Сонька была хороша фигурой и моложе Олега лет на десять.

— Привет, — сказал я, — что тут у вас?..

— Соня, я прошу тебя… — забеспокоился Олег.

— Не черта меня просить! — видимо, продолжила истерить Сонька. — Всем расскажу, какой ты подлец!

Олег развёл руками, обращаясь в мою сторону (в смысле: вот ведь, я говорил) и удалился за деньгами.

— А-а-а-а, — вяло догадался я, — можешь не рассказывать, — небось, Олег какую-нибудь постороннюю девку трахнул. Мне бы ваши проблемы.

Сонька вытаращила глаза от удивления.

— Как ты так сразу догадался? Это для тебя не проблема?

Я пожал плечами.

— У нас двое детей, мы живём уже двенадцать лет вместе, — запричитала Сонька, — а теперь я выясняю, что этот кобель к девкам каждую неделю бегает, а на меня, значит, внимания вовсе не обращает.

Вернулся Олег, протянул мне портфель, набитый купюрами.

— Можешь не пересчитывать.

Я засобирался.

— Нет, погоди, — вдруг заупрямилась Сонька, — посиди немного с нами, расскажи, как это у тебя так получается, чтобы такое ерундой казалось? Может, я что-то не понимаю в жизни? Просвети, ты ж у нас главный кобель и общепризнанный философ.

— Посиди с нами, — взмолился Олег, измученный смутой. В его глазах я обнаружил такую щенячью жалость; им обоим нужен был кто-то посторонний, чтобы личную свару притормозить.

— Хорошо. Дайте попить что-нибудь.

Мне принесли чашку кофе.

— Вы, как я полагаю, желаете всё-таки сохранить семейные отношения?

— Я — да! — с готовностью заявил Олег, а Сонька закусила губу и отвела взгляд.

— Вот, — продолжил я, — только яркий секс вам, значит, не удаётся. Так он почти никому в семье не удаётся. Вы себе представьте, что самец, проживающий рядом с самкой, всегда имеет доступ к ней. Если бы это всякий раз приносило запредельное удовольствие, то семья бы только этим бы и занималась, пренебрегая малоприятным долгом добывания хлеба насущного для себя и детей, ими наделанных. А жизнь у нас всего одна. Почему же не пользоваться невинными радостями?

— Значит, ему — можно, а мне нельзя? — опять округлились глаза у Соньки.

— Кто сказал, что нельзя? — продолжил я. — Пусть Олег, если сам не хочет, так сам наймёт тебе плейбоя так, чтобы только безопасного. Вот это будет по-честному.

Оба покраснели как раки. Сонька сердито вперилась взглядом в Олега. Тот съёжился так, что показалось, — стал меньше ростом.

— Ну, ты… — Сонька приумолкла на секунду, подыскивая для меня ругательное слово, — предатель!

— Точно! — не обиделся я. — Я и сам так считаю. И не вижу в том ничего ужасного, поскольку все люди — предатели по определению. Это не более чем закреплённый природой в человеке фактор биологического выживания. Как это не странно слышать, но предатель должен лишь стараться не нарушать закон, если обстоятельства позволяют. Парадоксально, но, по-моему, одно другому не противоречит.

— А что… — сказал Олег, обращаясь к Соньке, — я же тебе говорил, что любовные утехи — это всего лишь такой вид спорта, полезный для здоровья. Адюльтер, извращения всякие — это всего лишь условности, достояние человеческой культуры.

— Ну, нет, — засмеялся я, — насчёт извращений ты не обольщайся. На поверку оказалось, что у обезьян есть всё, чем так гордится наша продвинутая культура. Я, пожалуй, пойду, если у вас больше нет ко мне вопросов.

Олег махнул рукой и ушёл в кухню.

Тут мне пришла в голову одна мысль, которая, как оказалось, была достаточно здравой. Я спросил у Соньки, а каким же образом она выследила Олега?

Тут Сонька рассказала мне, что сделала это через одно дорогое частное сыскное агентство, которое ей порекомендовала подруга. Я спросил, не даст ли она мне адресок для решения некоторых моих личных надобностей. Она порылась в сумочке и сунула мне весьма потёртую визитку с адресом и телефоном. Сказала, что надо предварительно позвонить, а по прибытии предъявить это. На оборотной стороне визитки она поставила свою подпись.

Далее она поинтересовалась, зачем мне это всё. Я что-то наплёл ей такого, что сейчас и не вспомню. Что-то про свою новую любовь, за которой надо последить со стороны некоторое время, чтобы, не дай бог, в какую-нибудь историю не вляпаться с её прежними обожателями.

— Эх, какие же вы, мужики, стервы, — заключила она.

Я не стал спорить.

Они оба хлопали глазами мне вслед, провожая меня с порога. Я подозревал, что после моего визита в башках у них осталась у каждого только по одной точке. Похоже на перезагрузку у компьютера, подумал я.

На карточке, которую оставил Олегу, сумма была в два раза больше, чем та, которую я нёс в портфеле. Пусть порадуется, думал я, мне — всё равно, а он деньги любит. Будет ему вроде «золотой парашют», если я не вернусь к своей прежней жизни. Как я понимал, активность на этой карточке мои недруги обнаружат в скором времени. Однако я был в том уверен, что они, скорее всего, не станут его беспокоить. Понятно, что я в моей ситуации не стал бы посвящать его в мои дальнейшие планы. Но под колпак его, конечно, скоро возьмут. Ничего, прикинул я, пускай злые силы эти свои силы попусту расходуют. Мне — только на руку.

Теперь я был полностью свободен и ничем не связан. Домой — нельзя, на работу — нельзя, никому звонить нельзя. Выкинул я все свои «симки» из прежней жизни. Теперь оставалось срочно «рвать когти».

Однако ещё одно дело оставалось сделать перед этим. Рисково это было, конечно. Но, прокрутив всю логику обстоятельств в голове, наверное, раз в двадцатый, я всё-таки ещё значительнее укрепился в данной необходимости.