Театр очищения

“Каким же чудовищем нужно быть, чтобы организовать подобное кощунство?”, думал Ричард, наблюдая, как у разбойника в разгаре танца отвалилась рука. Видимо, была плохо привязана к манекену. Бен не реагировал и не отводил глаз от сцены. Казалось, он что-то знал, но не хотел говорить. На мгновение Ричард подумал, что Бену нравилось выступление. Но он не похож на тех, кто сидел в зале — в отличии от них, его лицо источало отчаяние и боль. Бен еще пытался освободить конечности от пут. Ничего не получалось. Хоть бы на миллиметр продвинуться. Нет. Веревки крепко держали его в петле. Есть моменты, когда хоть какое дыхание не открывай — ничего не получится. Паршивое чувство.

Сцена с бандитами длилась недолго. За это время Ричард несколько раз оборачивался на пустой дверной проем. Сцена закончилась и кулисы закрылись. Тусклый свет фонарей осветил декорации. Выступавшие на сцене актеры разъехались по углам. Ричард и Бен переглянулись, ожидая худшего. Послышался топот, и из коридора вышло несколько человек. Половина из них убирала передвижные декорации за кулисы к кубообразным клеткам, которые, как подумал Ричард, нужны для последующих сцен. Один из них взял тело девушки, играющее роль Луизы, отсоединил его от рельс и потащил за собой через сцену к Ричарду и Бену. Коллектив работал слаженно, все заняты своим делом. За кулисами театр жил жизнью безответного безумия.

— Эй, ублюдки, отпустите нас! — закричал Бен.

В ответ никакой реакции. Его лицо сразу поменялось на такое, какое бывает обычно когда жалеешь о чем-то. Парень, что волок девушку по полу, проходя рядом с Ричардом и Беном, окинул их взглядом и крикнул: “Себастьян!”. Человек, которому адресовалось сообщение, стоял вплотную к актеру-бандиту, и тушью подводил его наполовину сгнившие брови. Он повернул голову и, сложив руки на груди, вздохнул, всем своим видом показывая — «Опять ты меня отвлекаешь!». Он дернул несколько раз головой, пытаясь избавится от локона черных волос на лице. Человек, держащий труп девушки, поднял подбородок и направил его в сторону Ричарда и Бена, не отводя взгляда от Себастьяна, словно приказал подойти к ним. Не стоило Бену кричать. Хотелось орать во все горло, чтобы их освободили, но, приняв реальность, какой бы кошмарной она не была, они поняли, что теперь лучше молчать. Себастьян грациозно двинулся к ним, а парень, недовольно махнув головой, поволок девушку дальше. С первого взгляда определить пол Себастьяна не удалось. Хотя, какое это имело значение?

— Ага, вот и вы, простите, не узнал ваши милые мордашки среди других. Как проходит выступление? — не придавая ничему значения, он достал кисть.

Отвечать Ричард не стал. Себастьян пальцем вытер его заслезившиеся глаза и кистью подвел контур глаз. Прищурившись, он легкими мазками, точно, как художник, что вырисовывает портрет своей возлюбленной, кистью проводил по его ресницам.

— Не дергайся, — сказал он.

Ричард чувствовал себя куклой, которую в любой момент могут разобрать на части. Себастьян щелкнул колпачком от туши и спрятал ее в карман на поясе. Из-за спины он достал кисть потолще. Себастьян прошелся ею по лицу говоря женоподобным голосом:

— Вам еще выступать, меньше слез — от них грим портится, — моргнув глазами так, как обычно моргают новорожденным детям, он дал понять, что закончил. Его черные как две бездны глаза утопали в ехидности. Хотелось навсегда убрать эту наглую ухмылку с его мерзкого наполовину мужского лица. Устоять перед искушением плюнуть в эту морду не мог бы самый принципиальный человек, включая и Ричарда.

— Пошел ты, пидор обдолбанный, — он уже собрал нужное количество слюны на языке, но удар ладонью по щеке дал ему плюнуть в другую сторону, отчего несколько капель попали на Бена.

— Не сметь! — он оттопырил указательный палец и пригрозил им.

Тьма локона волос на лице сливалась с безумием его широких зрачков.

— Скажи спасибо, что ты выступаешь, дорогуша, — он посмотрел на Бена.

— Бери пример с толстячка и помалкивай, — он спрятал локон за ухо и подошел к Бену.

Тот затрясся при виде черных как смоль глаз и худого тела. Себастьян вплотную приблизился к его лицу. Бен закрыл глаза и с каждым вдохом вспоминал, как над ним издевались в школе. Кистью потолще он прошелся по его лицу, будто стряхивая пыль.

— Ты мне нравишься, — сказал он ему на ухо, и Бен зажмурился сильней. Себастьян схватился за бок пояса и вынул из него небольшой нож, не отводя глаз от Бена.

— Открой глаза, — сказал Себастьян. Он взял нож двумя пальцами и пошевелил им как маятником на нитке. Бен его не слышал, он находился в мире воспоминаний, где, зажмурившись, можно избавится от проблем.

— Открой глаза! — крикнул Себастьян. Кошмарная реальность заставила его прийти в себя. Бен увидев нож и заскулил, как щенок, стараясь отдалить голову от него. Но Себастьян приближал холодное оружие к голове бедняги, пока не коснулся лба.

— Успокойся, это всего лишь нож, — улыбнулся он. Казалось, что у Бена опять начинается приступ. — Все хорошо, Бен, ты станешь лучшим актером. — продолжал Себастьян.

Только Ричард открыл рот чтобы закричать «Отвали от него, тварь!», как передумал, увидев отблеск света на лезвии ножа. Сейчас он не в том положении, чтобы хоть как-то помочь. Себастьян повел плоской стороной лезвия ото лба вниз по щеке, потом по шее и груди. Зрачки Бена следили за острием, отчего казалось, что глазные яблоки повернутся обратной стороной. Добравшись до живота, он остановился. Бен на вдохе втянул живот, но нож не отставал, так что на выдохе он бы проткнул его тело. От страха он еще больше старался убрать пузо от опасной стали, отчего кишечник сводило мучительным ноем тошноты.

— Мы оба знаем, что рано или поздно ты это сделаешь, выдыхай, — сказал Себастьян, приставив нож в упор животу. Бен молчал, издавая лишь потрескивающие звуки слюны проходящей через зубы.

— Из тебя вышел бы хороший пантомим, — он отрезал несколько нитей на одежде Бена и повернулся. — Удачного выступления, Ричард.

Себастьян скрылся за дверным проемом в коридор. Конкретика сбила Ричарда с толку, он расценил это как угрозу, и пожалел, что не промолчал. Бен все еще напряженно дышал сквозь зубы.

— Черт, чем я такое заслужил? — он посмотрел вверх, словно обращаясь к Богу.

— Никто такого не заслуживает. Возьми себя в руки, нужно думать, как отсюда выбраться, — заявил Ричард.

— Это невозможно, я точно не… — Бен хотел что-то сказать, но замолчал, заметив, как тело Луизы волокут обратно.

Она одета по-другому. Это было старое тряпичное платье, в которое, видимо, по сюжету пьесы ее переодели разбойники. Парень, что ее тащил, положил тело в одну из клеток, стоявших за кулисами. Работники театра один за другим стали расходиться. Себастьян выскочил из дверного проема и подбежал к девушке. Он достал нож и начал ковырять им ее лицо. Со всей злобой он резал кожу, что-то бормоча под нос, пока рот не превратился в мерзкое месиво. После он встал и, подмигнув то ли Ричарду, то ли Бену, ушел.

— Вот ведь больной ублюдок, — заявил Ричард, заметив разорванный рот девушки, и от такого зрелища отвернулся на задумчивого Бена. Задумчивость — это не та реакция, которую он ожидал от столь ранимого человека. “Может, это эмоциональный шок”, подумал он и решил окликнуть приятеля, чтобы хоть как-то отвлечь его от хаоса, творящегося в голове. Бен не отреагировал.

— Черт, я знал, — словно озаренный промолвил Бен. — Мы спасемся, спасемся! Та девушка в клетке, перед тем, как ее переодеть, ее отвязали от этой хреновины. — Бен говорил, вселяя доверие, но Ричарду было непонятно, к чему он клонит. — Я знаю эту пьесу. Сейчас идет третий акт, так как Луизу переодели бандиты. Если по сюжету, — Ричард заметил, как Бену неприятно говорить подобными терминами в контексте происходящего, и в этом они были полностью солидарны. — Мы играем братьев Гримбси, то нам немного повезло. В шестом акте наших персонажей будут переодевать. Им придется нас развязать и снять старые лохмотья, тут то мы и ударим, — Ричард представил давно забытый им мультик из детства, правда, он не помнил какой.

— Мы ведь не в сказке, это ни за что не сработает. Мы в сраном театре, где тела людей используют в качестве кукол. Думаешь, они не догадаются что мы захотим убежать?

— А что, если притворится мертвым?

— Нет, — Ричард усмехнулся, но ухмылка быстро спала. — Наверняка, кто-то догадается воткнуть нож в руку, и плану конец.

— Они же психи. Моя бабушка вот, думала, что я погиб в аварии, потому что был невнимателен за рулем, а в мое тело поселился совершенно другой человек. Может, и с ними так же.

— Идея безумная, но что нам еще остается, — немного подумав заявил Ричард, и его ладони снова зачесались. “В противном случае, нас убьют после пьесы”, подумал он.

— Забавно, у меня ведь даже автомобиля нет, — Бен опустил голову.

— Ты прав, шансов у нас будет гораздо больше с развязанными руками. Черт, если бы я только знал, куда все повернется.

— Да, это точно она, — сказал Бен и, увидев, как с другой стороны кулис выносят реквизит, затих.

Фон сцены обставили забитыми книжными полками, стол со стопкой бумаг и печатной машинкой — по центру сцены, несколько рыцарских лат — по бокам, а к стене прикрепили герб в виде щита и двух скрещенных мечей. Когда рабочие покинули сцену, разговор вновь возобновился.

— Осталось только надеяться, что мы играем главные роли, братьев Гримбси, — заявил Бен.

— Луиза по сюжету — девушка одного из братьев?

Ричард не верил, что обсуждает сейчас сюжет пьесы.

— Да.

— Значит я играю одну из главных ролей.

— Я понял, отлично, ты младший, — Бен замер от аплодисментов, которых раньше не слышал.

Веревки накручивались на барабан и кулисы распахнулись. Манекены все еще стояли на месте. По лицу Бена было не понятно — хотел он двинуться на сцену или пусть лучше кто-то другой играл бы роль второго брата. Одно было видно точно — он боялся.

Пианино заиграло мерзкой октавой и свет на сцене приобрел тусклые оттенки. Ноги Бена завибрировали. Его выбрали. Он не понимал, как реагировать, поэтому просто закричал. Но не от страха или безумия, а… Если честно, Бен сам не знал, почему кричал. Голос из колонок запел басом и Бен выехал на сцену.

— Боже, нет, что там? Куда я еду? — Бен адресовал это Ричарду, который пытался его успокоить. Он приближался к столу в центре сцены, словно к циркулярной пиле, которая бы раскромсала его тело. Он повернулся к сцене, его челюсть больше не могла держаться.

— Любовь неразделенная моя, — руки Бена распахнулись, словно хотели обнять весь мир. — Где-то в вечности летает. Не передать словами что я чувствую когда вижу вместе их. — Бен остановился возле стола и предстал перед предвкушающими зрителями во всей красоте. Баритон казался слишком громким, уши болели, но публика наслаждалась.

— Ради нее готов на все, на все! — Бен ударил по столу, стопка бумаг подскочила и обвалилась. Бен стиснул зубы от боли — он сломал палец о край печатной машинки. На сцене появился Ричард.

— Брат, помоги мне, любовь всей моей жизни защитить, — его тело неуклюже повертело руками. — Луиза, ее захватила шайка разбойников Барона, — он подъехал к Бену и положил ему руку на плечо.

— Ричард. Я не смогу. Это какое-то безумие. Меня вообще не должно здесь быть, почему? Почему я? Эти… лица… Я не могу, они смотрят, — он кричал, но «сотрудники театра» не реагировали. Их и не было вовсе, они пропали и, видимо, пустили сцену на самотек.

— Бен, обещаю, мы сбежим, — сказал Ричард, не веря ни единому своему слову.

— Как ты мог позволить этому случится? Сейчас же созываю на поиски людей, — сказал голос.

Персонаж Бена оттолкнул Ричарда и скрылся за кулисами. Свет погас так же быстро, как оборвалась музыка. Теряющиеся в темноте стоны Бена создавали иллюзию нахождения в истории ужасов. Только вот осознание, что все происходило в реальности, вызывало нечто вроде судорог в коленях. Шестеренки зашумели, послышались шаги — они то приближались, то отдалялись. Ричарду казалось, что в любой момент во тьме раздастся удар под дых. Или острие ножа пройдется по его горлу. Он махал головой, уклоняясь от опасности, и в то же время понимал, что это не поможет. Бен замолк. В любой момент он умрет. Вот, вот, только не сейчас. Скрежет металла обдирал уши.

“Что это? Что с Беном? Почему я его не слышу? Они убили его? Они слышали, что мы планировали сбежать? А вдруг они решили от нас избавиться?” — скрежет приближался. Он не столько боялся умереть, сколько продолжать выступать на сцене мертвецом. Только подумать — твое тело на потеху больным ублюдкам, считающим это искусством. Ричард попробовал вырваться — не получилось. Он прислушался в надежде услышать стоны Бена, но скрежет обрывал его стремление. Теперь все происходило у него в голове. Это всего лишь пьеса. Это не по-настоящему. Ох, как бы ему хотелось, чтобы это было так. “Господи, ты есть, я знаю, позволь выбраться отсюда, я больше никогда не буду делать плохие вещи. Я знаю, я во многом перед тобой виноват, я всего лишь хочу жить спокойно”. Ричард вспомнил все разы как он срывался на свою мать. Как он не пришел в больницу, когда нужно было сказать всего пару слов, чтобы мама ушла спокойно на тот свет. Как он плакал и винил себя на ее похоронах.

Он старался найти причину попадания в Ад и, возможно, нашел. “Нужно было лишь сказать, что я люблю ее, это все, что от меня требовалось”, говорил он про себя, мысленно перемещаясь в больницу, как щелкнул свет. Напротив стоял Бен. Они опять за кулисами. На сцене стояла металлическая клетка с телом Луизы внутри.

“Почему ты мне не сказал, что там полный зал извращенцев? Какого хрена они просто сидят и смотрят? Ты посмотри на это — мы в логове чертовых психов. Я не думал… я не думал, что все так плохо. Нам не выбраться”.

–Твой план сработает, ждем шестого акта. — прошипел Ричард.

Рядом с ними проехал один из бандитов и остановился возле Бена своим зловонием вызывая приступ тошноты.

— Нет, я не хочу умирать! — закричал он.

— Бен, — окликнул его Ричард.

— Нет! — крикнул он, как капризный ребенок, которому суют ложку с кашей в рот. — Ничего у нас не получится, сдохнем тут, как и все эти люди, — он посмотрел на разбойника рядом.

— Бен! — крикнул Ричард, и вспомнил, что в любой момент может случится приступ астмы. Наверное, не стоило лишний раз его напрягать. Но сейчас Ричарда меньше всего заботила астма.

— Твою мать, Бен, просто посмотри, — сказал Ричард и Бен повернул на него голову. Он указал глазами на саблю за поясом бандита рядом с рукой Бена.

— Сможешь дотянуться? — спросил Ричард и огляделся. Никого из работников в поле его зрения нет. “Пока сцена идет, надеюсь, они не заявятся”, подумал он.

— Рук не чувствую, — Бен еле пошевелил мизинцем.

— Постарайся, пожалуйста, — умолял Ричард.

Бен попытался сжать пальцы в кулак — ничего. Дернулся лишь указательный. Со стороны это выглядело как попытки мысленно пошевелить пальцами отрезанной руки. Через некоторое время дернулся и средний. Получается! Он посмотрел на Ричарда, демонстрируя свои достижения.

— Давай, у тебя получится, — заявил Ричард. Он думал, что раз Бен не жаловался на зуд, значит с его руками все не так уж плохо. Во всяком случае, синеть они не начали. Наконец дернулся безымянный.

— Есть, — воскликнул Бен. Он сжимал и разжимал руку, словно держал в ней эспандер, и онемение частично прошло. Но не до конца — ладонь еще неприятно вибрировала. Бен с трудом повернул кисть, объятую веревкой, дав руке немного свободного места и, дергая кисть на себя, пытался вытащить ее — но ничего не вышло. Ладонь слишком толстая.

— Сосредоточься, — приказал Ричард.

Бен кивнул, несколько раз выдохнул и, сжав губы, потянулся к сабле. Пальцы Бена напряженно тряслись, так что согнуть их было бы сложно. Сабля совсем рядом. Нужно только дотянуться. “Боже, несколько сантиметров. Еще немного и он достанет”, думал Ричард. Глаза словно два шарика, казалось могли выкатится из его глазниц в любой момент. Вот он уже коснулся рукояти сабли. Фаланга среднего пальца загнулась, еле ухватившись за меч. Сабля словно магнитилась к руке. Теперь и указательный загибается. Скользящие по рукояти пальцы оставляли мокрый след. Под мычание Бена безымянный тоже загнулся. Сухожилия на внешней части локтя, казалось, сейчас порвутся. Стиснув зубы, он продолжил тянутся, пока сабля, дрожащая от ладони Бена, не поддалась и не оказалась у него в кулаке. Бен с облегчением выдохнул. Утренние пробежки, чтобы сбросить вес не казались ему такими изнурительными как это испытание.

–Да! Да! — Бен обнажил свои зубы в улыбке и посмотрел на Ричарда. Ричард подыграл. Бен повернул кисть и вытащил саблю. Он вцепился в нее как в последнюю надежду на спасение, и, казалось, в потных руках она выскользнет, как мыло.

— Теперь попробуй перерезать веревки, — сказал Ричард. Кончиком сабли можно было перерезать веревки на плече, а потом и на кисти.

“Не так-то это просто, как может показаться на первый взгляд. Но если одна рука будет свободна, он с легкостью освободит себя, а потом меня, и тогда мы спасены”, думал он. Ричард уже начинал размышлять, что будет делать дальше — бежать к выходу или прятаться? Он не знал, но думал об этом.

— Бутафорщина, — раздался тонкий голосок. От неожиданности Бен выронил саблю и та с дребезгом упала на рельсы, издав звук, похожий на удар молота по наковальне. Рядом с ними стоял тот самый небольшого роста человек в капюшоне, которого некогда видел Ричард за дверным проемом.