Длинная дорога

Глава 5

Как я смог себе представить, сначала шли всеобщие дисциплины, например, историография Старого света, сопредельных земель и разумных рас ее населяющих. Краткий курс об их обычаях и повадках, а так же какой магией они владеют. Затем шла более расширенная версия, рассматривающая каждую расу в отдельности, особое внимание уделяя старшим расам — эльфов и гномов. Так, что первый восторг от поступления в Академию у меня прошел, и что больше всего досаждало, так это, нескончаемая писанина в конспектах. Я все еще не мог угнаться за остальными учениками, что иногда вызывало ехидные улыбки, порой полупрезрительные взгляды со стороны учеников, видящих во мне неотесанного деревенщину. Что же до аристократов и знати, то я для них, как и впрочем и остальные ученики, был пустым местом. Они нас просто не замечали. Тут, на общей лекции для нескольких потоков я и увидел девушку в красном плаще с золотыми волосами, ту самую, что была на площади Выбора. — Можешь не заглядываться на нее так, — сказал мне один из учеников тоже, видимо, из благородных, очевидно, неправильно истолковав мой интерес к ней. — В смысле? — переспросил я. — Она птица высокого полета и, поверь, тебе она не по зубам, да и мне тоже. Так что выкинь пустые мечты из головы и примись за учебу, тебе с ней не по пути. Хорошо, что на галере я прошел предварительное обучение, и мне не пришлось начинать с основ арифметики и письма. Большинство учеников все таки имело этот базис, а кто нет — тот оставался на следующий круг по новой, покуда не сдавал экзамен. На этом основании и велась учеба. Хотя сынки из знатных семей и имели более высокое образование, а зачастую и предварительную подготовку с частным магом, но позволить себе это могли только, весьма богатые и обеспеченные аристократические семьи. Практически с первого по третий курс, к моему да и к всеобщему разочарованию, шла одна только теория, иногда только прерываемая демонстрационными показами и упражнениями по медитации и проверкой потенциала искры. Фактически до реальной магической практики нас до третьего круга не допускали. Теория и только теория: умножение, деление, геометрия и… Как мне подсказал Тавин, из общей массы, магистры выделяли самых способных и перспективных, подающих надежды учеников. Ну а дальше уже шел водораздел, самые способные, с сильным даром, допускались до подмастерьев, а далее все зависело от конкретного ученика, от его умений и способностей, но и в не малой степени и от усердия и яркой искры. Ну, а те остальные, кого боги обидели тусклой искрой и слабым даром, то им приходилось умерить свои амбиции стать великим волшебником или волшебницей. Все те, кто остался за бортом, у них все равно был неплохой выбор. Столица Соединенного королевства казалось могла вместить всех. У учеников был шанс устроиться в артефакцию, алхимиком, так же почетом и немалым уважением пользовались целители, в особенности, те, кто в совершенстве овладел даром исцеления. Еще одна ниша — это сиалдри, или иначе — рунные атрефакторы. Артефакция очень близка к инженерному делу и магии вещей. Законы ее используются для создания предметов, обладающих магией. Применяется так же система рун сиалдри. Так создаются вещи с магическими свойствами, которые могут использовать люди, не имеющие магии в повседневном быту. Для создания чего — либо нужна схема. Это могут быть как и старые схемы, изобретенного давным — давно, которые просто копируется, а так же совсем новые изобретения. Затем из необходимых материалов путем сложной и кропотливой работы создается предмет — артефакт. Далее на него наносятся руны сиалдри и младшие руны. Это очень кропотливая и сложная работа. Занимаются нанесением рун только ученики, достигшие высот мастерства за годы кропотливой работы в артной. Ведь из — за любой ошибки мастера работа будет испорчена, материалы и ценные металлы будут потрачены зря, и все придется начинать заново. Для занятий артефакцией, помимо знаний сиалдри, нужно уметь смешивать сплавы, писать по металлу и резать камень, а так же иметь искусные и ловкие руки. Гораздо хуже, если произойдет случайный взрыв или пожар, так что это еще и опасно. Студенты изучают артефакцию в особой мастерской — артефактной, где и создают свои устройства и диковинки, которые могут показаться неискушенному обывателю не просто удивительными, а прекрасными произведениями искусства. Знающие же понимают, что при создании этих вещей применяются определенные законы. Эти предметы чаще всего и представляют собой главный источник доходов для Академии и выставляются на продажу во всех уголках Старого света и далеко за его пределами. На этом и студенты хорошо зарабатывают. Новички, посредственные, бесталанные ученики работают над мелкой, самой простой работой: простейшими заготовками, массовыми устройствами, лампами, стеклами и так далее. Более способные трудятся над более сложной работой — нанесением рун на предметы для магической связи. Ну, а самые одаренные и талантливые создают свои собственные изобретения и устройства. Тавин криво усмехнулся, проворчав, что такое все же и случается, но крайне не охотно магистры дают возможность создать что — либо новое, так как все новое зачастую не совершенно, а порой и опасно. Главное, что спрос на предметы, созданные в Академии, год от года растет, не важно, что это свет — лампы, жар — печи или что еще, но за это платят полновесную монету. Так что никто не заинтересован менять уже отработанное на что — то новое на свой страх и риск. — Их тоже можно понять, — уже более спокойно и рассудительно сказал Тавин. — А кто заведует артефакцией? — спросил я. — Магистр Квирен, он глава всех артефакторов в Академии и один из самых искусных артефакторов во всем Амстеле. Конспекты, книги, формулы, малейшая не точность в жесте или слове, да что там — в интонации, вели к тому, что ничего не произойдет. Так в большинстве случаев с нами — первочетвертниками и происходило. Порой, бывало, мы отчаивались, гадая, есть ли, вообще, в нас искра магии. Потом попривыкли и начались практические упражнения. Нас учили видеть лей — линии, места силы, плетения магии — это как работать с солнечными лучами, ставшими вдруг осязаемыми, слово, жест, мысль — все это должно делаться чуть ли не одновременно в определенной последовательности. Так говорил нам на лекциях напыщенный и важный магистр Тилд. Многие за глаза сравнивали его с индюком из — за некоторой тучности и манеры говорить в нос, а так же вечно всем чем — то не довольным. Так вот, он упрямо, наверное уже в сотый раз, объяснял он нам: — Форма, он же каркас заклинания, удерживающий силу, затем наполнение этой формы энергией — силой, затем импульсом — командой ее активация в нужном вам направлении движения. Вот так все это вместе и работает разом — слово, жест, мысль. Тут, он показательно одним слитным, размытым движением кистью создал внушительных размеров фаэрбол. Я едва успел почувствовать колебания силы, и вот спустя секунду, как фокусник — раз и готово. Магистр Тилд, дав нам насмотреться вдоволь, импульсом метнул огнешар в мишень на краю арены, вызвав небольшое пламенное облачко разлетевшееся снопами искр во все стороны. Это должно у вас выработаться рефлекторно, не задумываясь, на одних инстинктах. Вот тогда вы будете чего — то стоить как волшебники. Так я втянулся в суматошную, кипучую студенческую жизнь, и, если в первые несколько месяцев я изнемогал под бешенным ритмом занятий и лекций, то сейчас как — то попривык к этому. Мало — помалу жизнь на новом месте налаживалась и входила в привычную для меня колею. Утро начиналось с подъема и завтрака, далее лекции, а потом перерыв, затем опять лекции, затем обед и практические занятия по усвоению материала, рабочие занятия в артефактной и ужин, ну, и зубрежка заданного материала. В году здесь, то есть в обороте, было 398 дней, шестнадцать месяцев, по двадцать пять дней в каждом месяце, по сто дней в четверти и те же, что и у нас четыре сезона: зима, осень, весна и лето. Каждую четверть проводились экзамены по усвоенному материалу, а каждый оборот — выпускные экзамены на на новый круг, то есть ступень. Они — то и были самыми важными и тяжелыми. Вот так мы и существуем — постоянные экзамены и лекции, да еще практические занятия, подработка в артефактной. И, конечно, самым любимым предметом являлась магия, безо всяких формул или нудной писанины. На демонстрационных уроках по практической магии,что появились у нас совсем недавно, магистр Олдан, бывший, по слухам, боевым магом в одной из гильдий, преподавал у нас на кафедре боевую магию. В нем была настоящая одержимость к боевому искусству магии, выражающейся в настоящей феерии пламени. Он демонстрировал нам огненные шары и огоньки, светляки не больше горошины и более крупные фаэрболы, а так же другие многочисленные, как бисер, огоньки, которые всегда заставляли любую аудиторию учеников замирать от восторга. Мы все наслаждаясь той картиной, что была перед нами. По глазам у каждого читалось, что вот это и есть та вершина, на которую и стоит равняться. Увы и ах, следом за этой демонстрацией последовали практические занятия, принесшие одни лишь сплошные разочарования. Наш наставник, вечно всем не довольный, ни в гран нас не ставил. Вызывая очередного студента на корт, он тут же требовал переходить к практике, предварительно спросив, проходили ли мы вводный курс пасов и жестов на лекциях. Дождавшись нестройного гула голосов, он тут же вызвал первого попавшегося на корт и приказал ему создать светлячок. После нескольких попыток подряд со стороны ученика,так ни чем и не закончившихся, отправил его обратно за стол. Он начал вызывать уже всех подряд, но результат если и был, то не многим лучше. У кого — то получилось создать искру, еще одному студенту удалось и того меньше — искрящиеся ладони, вот и все. Одна девчонка с каштановыми волосами и зелеными глазищами, совсем еще юная, вызвала с ладоней настоящий водопад мелких искорок, из которых самые крупные напоминали мелкие горошинки. Но ее тоже на долго не хватило, и после пары попыток она села на свое место. Когда очередь дошла до меня, то и я тут не блеснул. То ли напряженное внимание класса, то ли угрюмый скептицизм Олдана подействовали, или что еще, но пару светящихся некрупных горошин да хилый светлячок, почти сразу потухший, вот и все. Правда, на следующих занятиях я уже смог держать светляк с размером с крупную вишню, не отвлекаясь на концентрацию внимания. Каждый раз Олдан говорил нам, что вызывать такое простейшее заклинание надо одним лишь щелчком пальцев, что тут же нам и демонстрировал. — Что не менее важно, — заметил нам Олдан, — создавать плетения нужно с как можно меньшим возмущением силы. Заклинание, когда оно выполнено правильно, сходит гладко и плавно, что говорит о сильном даре, яркой искре, и потенциале. Затем, когда дела у нашей группы пошли на лад, учитель усложнил нам задачу. Пришлось, поддерживая светляка, заставлять двигаться его зигзагами или змейкой, порой преодолевая препятствия. Я начал первым. Мой огонек плавно поплыл передо мной, огибая препятствия. Затем он слегка задрожал и поплыл в сторону от меня, но не мигая и не прыгая, что говорило бы о недостаточной концентрации и самоконтроле наложившего заклинание. Почти всему классу с большим или меньшим успехом удалось вызывать светлячки и пройти с ним через полосу препятствий. Чем ближе становились экзамены в новой четверти, тем интенсивнее у нас были занятия и зубрежка материала. Близилось время экзаменов первой четверти. В основе своей это была просто проверка усвоенного лекционного материала за весь оборот. Так по крайней мере рассказывал нам сторожил Тавин. Сами экзамены проходили буднично и просто. Той суммы, что оставил мне на прощанье мой наставник в семь солов и двенадцать медных толов, показавшихся мне тогда просто громадными деньжищами, просто не хватало. Последний оборот каждой четверти в Академии был предназначен для экзаменов. Занятия и лекции отменялись, и весь день магистры посвящали принятию экзаменов. Сумма и величина оплаты за следующую четверть зависела только от твоих знаний и от того, насколько тебе повезет, какой сложности будут задаваться вопросы. Довольно много зависело от короткого собеседования. Не правильный или не точный ответ, на несколько вопросов могли легко удвоить, а то и утроить твою плату за обучение в следующей четверти. Я окончил первую четверть легко, с оплатой в один серебряный сол за следующую четверть, что было довольно хорошим результатом по сравнению с остальными суммами, назначенными другим ученикам. Вторая четверть шла своим чередом. Дни и недели летели за окном, пошли новые лекции с еще большим уклоном в сторону практических занятий. Главное здание было самым большим и самым старым изо всех корпусов Академии. За более чем пять столетий своего существования оно медленно расширялось во всех направлениях, постепенно включив в себя весь центр старого города. Со скверами и аллеями оно с высоты птичьего полета имело вид звезды с восьмью лучами. При таких размерах найти нужную аудиторию было совсем не просто. Старшие ученики знали короткие пути в нужные места, дальние залы и помещения. Наше новое занятие проходило в главном зале Академии, так как никакая другая аудитория не вместила бы в себя столько учеников с разных потоков. К счастью, мои однокурсники заранее предупредили меня, и я знал короткий путь. В итоге я пришел даже немного раньше большинства остальных учеников. Найдя нужный зал, я с удивлением отметил, что он по форме напоминает римский амфитеатр. Скамьи шли полукруглыми ярусами, возвышаясь одно над другим перед центральной небольшой сценой, поднятой на возвышение. Я пристроился, найдя себе местечко в одном из средних рядов, наблюдая как зал начинает медленно заполнятся. Большая часть учеников была примерно одного со мной возраста. Бегло подсчитав, я отметил, что в аудитории собралось около двух сотен студентов. Зал был заполнен на три четверти и продолжал наполняться все быстрее. У всех учеников с собой были перья и бумага с чернилами в медных флаконах. Магистр Толдвин вошел в зал и, поднявшись на сцену, сел за стол из каменного дуба. В черных одеждах магистра он выглядел весьма внушительно и представительно, одним словом солидно. Почти сразу после нескольких секунд перешептываний зал замер в выжидательной тишине. — Так что же, вы хотите стать волшебниками? — начал свою речь с вопроса магистр. Хотите научиться той магии, о которой вы так много раз слышали в сказках и песнях. Вы наслушались сказок и сплетен бродячих бардов. Он покачал головой. Магия — это, прежде всего, выверенные формулы, контроль за энергией и, прежде всего, контроль над самим собой и своим телом, а так же над своими эмоциями. После непродолжительной паузы магистр продолжал: — Итак, вы, наверное, хотите узнать, что же такое магия? Во — первых, — поднял вверх указательный палец магистр,–очень важно знать различия между тем, что называют магией и процессом сотворения самих заклинаний. Магия — это истинное имя Энергии изменения как таковой, которую могут чувствовать отдельные смертные и бессмертные. Это имя, — продолжал магистр, — странной силы, которую те, кто обладает истинным зрением, воспринимают как восемь ветров магии. Магия — не процесс сотворения и практики заклинаний, как некоторые думают. Сотворение заклинаний — взаимодействие между сверхъестественными энергиями и физическим миром смертных, контролируемое и направляемое разумным существом, будь — то человек, эльф или дикий орк. Есть множество различных видов и методов сотворения заклинаний, от привычного нам волшебства магистров империи и вольных магических гильдий, до ужасного темного колдовства, черпающего свою силу в нижних мирах. Магия уникальна сама по себе. Это не сочетание других предсказуемых и понятных нам сил, которые нас окружают. Магия абсолютно не естественная вещь, которая проистекает из — за пределов этого мира. Хотя, по большему счету, магия — сама материя, из которой составлен Эфир. Нужно понимать, что эта эфирная энергия воплощает себя в нашем мире. Магия имеет силу изменять как материю, так и мысль, тело и разум, так как магия превосходит границы между плотью и духом. Так же как огонь имеет способность обжигать и пожирать. Цветные ветра магии имеют главные центры входа, расположенные на полюсах — оконечностях этого мира. Магия не есть распространение воздуха или газа, но движение рек астрала, невероятной энергии изменения, омывающей силой этот мир. Когда эта энергия попадает в нашу реальность, она становится видимой, по крайней мере для тех, кто обладает магическим зрением. Она разделяется на восемь цветов магии. — Вот простейшая аналогия, — магистр извлек из ящика стола кусочек стекла и поднес его под луч света, падающий через окно, выходящее на внутренний двор. Луч света, пройдя через стекло, разделился на семь цветов спектра. Вот вам и пример, так же как и свет, который тоже есть энергия, благодаря которой все живет и растет, магия, попадающая в нашу реальность, разделяется на восемь цветов, невидимая для обычных людей. Магия разлита повсюду, как огромная река, из которой только надо уметь зачерпнуть силу, а для этого и существуют заклинания и формулы. Когда энергия эфира проходит в наш мир, она оказывается связанной некими определенными законами нашей реальности. Хоть я и не могу объяснить, почему это происходит, я допускаю, — тут магистр привлек наше внимание, повысив голос, — что всегда, когда плотское сталкивается с духовным, происходит какое — то изменение. Вот цвета магии Эфира, которые вам следует законспектировать и заучить наизусть. Белая магия света — Аиш. Этот эфирный цвет есть объединение и метафизическое представление света, включая то, каким образом он используется, и абстрактные вещи, которые, иногда, представляются в виде света. Аиш — так же магия вдохновения, представление возвышенности и понимания в их наиболее общих чертах. Она неосязаема, вездесуща и всемогуща, но так же требует полной концентрации силы воли и абсолютной уверенности разума для ее использования. Магистры и волшебники, изучающие Аиш, уважаемы, как бесподобные философы.Так же изучение света связано с медиативными заклинаниями, созданными для концентрации сознания и успокоения духа. Свет имеет множество применений и более всего связан и прославлен за свою силу в боевой магии в противостоянии тьме. А так же за силу защиты и исцеления. Аиш не так сильно связан со знаниями и фактами, как с мудростью и истиной в стремлении познать самих себя. Кому — то, смотрящему на Аиш, со стороны он может показаться ослепительным и всепоглощающим в своем величии, но истинный его адепт ясно видит, как вся тьма рассеивается и весь мир становится освещенным и ясным. Если Аиш уравновешен и неизменен, то Хаос — беспорядочная энтропия. Хаос поддерживает полное отсутствие контроля, а так же смятение и безумие. По этой причине магистры Аиша известны за свои способности изгонять и противостоять демонам, а так же изгонять тварей нижних миров из нашего мира. Ветер Азир — лазурный ветер магии, связанный с воздушной стихией, это сверхъестественная энергия Эфира. Азир — это творчество и желание чувствовать. Азир воплощает в себе стремление к изменениям, его адепты часто наделены даром прорицания. Азир иллюзорен, после прохождения в нашу реальность, он быстро рассеивается в верхних слоях воздуха, становясь сверхъестественным облаком тумана, видимым только теми, кто обладает истинным зрением.Ветер Чаон — желтый ветер, эфирное представление логики и желание измерять и направлять, а так же, желание структурированного изучения. Чаон — воплощение анализа. Он связан с импирическими исследованиями и экспериментами, таким как: бесконечный поиск человеческих мудрецов, старающихся открыть алхимическую формулу, которая обратит любые металлы в золото. Чаон считается самым многообразным из ветров магии, который притягивается к металлу так же, как вода сбегает вниз с крутого склона. Говорят, что плотность — элемент, и Чаон влечет к нему больше всего — а это, в свою очередь, объясняет, почему золото и свинец так часто используются в магических экспериментах. Один — как магический проводник, а другой — как магический изолятор. В дополнение к тому, что они являются искусными волшебниками — артефакторами, они так же неустанно желают исследовать естественные законы вещей и неестественные законы магии. Можно так же сказать, что Магистры Чаона пытаются найти следы эфира, которые, как они верят, присутствуют во всех материальных вещах, и отыскать способ раскрыть все их безграничные возможности. Магистры Чаона по праву считаются лучшими алхимиками среди людей. Именно они создают новые артефакты и конструкты из младших, а, порой, из старших рун сигалдри, создавая всевозможные удивительные вещи и приспособления, нужные как в быту, так и на поле боя. Так, в битве за Маграс только боевые големы — конструкты спасли, а потом и склонили весы богини удачи на сторону армий союза перед великой зеленой ордой из скверноземья. Магистры имеют особую власть над всеми металлическими соединениями и элементами, а так же могут разрушать и ослаблять металлы так же, как и усиливать сплавы с помощью магии. Они так же являются самыми талантливыми создателями магического оружия в Старом свете, конечно же, исключая гномов и эльфов, чей навык в ковке оружия, не важно, магического или нет, затмевает всевозможные, даже величайшие достижения человечества в этой области. Ветер Гиан — Зеленый ветер магии, эфирный импульс к росту, желанию растить. Гиан есть сила земли и плодородия, и само эхо жизни. Магистров Гиана часто призывают, если есть проблемы с плодородием и урожаем. Так же они очень сильные маги земли и растительного мира. Земля — элемент силы и стойкости. Маги земли, в основном, предпочитают защищаться от атак противника, выжидая удобного момента для удара. Синий ветер Авиан — эфирное единение водной стихии. Используя свою силу, маги могут управлять водой и ее формами. Согласно преданиям, вода — это элемент изменения. В магии воды доминируют плавные, изящные движения, что отражает текучесть и изменчивость самой воды. Маги водной стихии считаются одними из самых сильных боевых магов. Почти все приемы магии воды связаны с перемещением и формированием водных масс согласно воле мага. Начиная от простой левитации, маги могут перемещать воду везде, даже не видя ее, а так же разделять водные массы. Даже в текстах летописей, в империи Дракона имеется словосочетание, которое можно максимально дословно перевести как божественная способность останавливать воду. И, что касается этой далекой страны, это именно так. При столь обильном количестве рек, как в долинах реки ПО и часто случающихся там опустошительных наводнениях, это и не удивительно, что маги воды столь почитаемы в империи Дракона. Сила магии воды в ее универсальности: оборонительные техники легко переходят в наступательные и наоборот. Вместо простого блокирования атаки противника маг воды может направить его силу против него самого. Таким образом, магия воды использует и позитивный и негативный данг, то есть и атаку и защиту одновременно. Например, заклинание водяная плеть является одним из самых простых заклинаний. Суть приема состоит в том, чтобы плавным движением перетянуть воду из источника к себе. Это одна из базовых техник магии воды, заключающейся в создании плотной и гибкой струи воды, которой можно ударить по противнику или обездвижить его. Форма и длинна плети определяется собственной силой и способностями мага. Так же массу воды можно выставить перед собой как щит, блокируя атаку противника. Но так же, внимание, особенностью этой техники является то, что для эффективного щита вода должна быть под давлением, иначе сильный противник может пробить ваш щит. Еще одно из эффективных заклинаний — ледяные копья или стрелы. Маг замораживает струю воды и бросает получившееся копье в сторону противника. С ростом уровня силы и мастерства можно создавать множество стрел — копий. Так же это одна из простейших техник, с помощью которой можно тянуть воду и даже ходить по ней, повышая поверхностное натяжение воды. Особенно эта техника полезна водным магам, сопровождающим конвои через гибельные пустоши рек Скверноземья с их полными опасностями клыков дракона и гибельных мелей, каменных челюстей, которые опытный маг сумеет преодолеть. Все же не забывайте, что главная основа мощи Соединенного королевства — это водные пути и торговля. Безопасные пути по водным артериям жизненно необходимы нам для самого нашего выживания и доставки наших товаров в разные удаленные части света. Особенно редкий дар — исцеление с помощью воды. Используя воду как своего рода катализатор, маг направляет целительные потоки энергии внутри организма к пораженным органам. Алый ветер Аши — эфирное единение опыта и воплощения страсти в самом широком смысле этого слова. Аши — сама дерзость, бесстрашие и восторг. Аши — пламя, зажигающее огонь в наших душах. Аши — пламя, изгоняющее тьму. Аши подобен жаркому, горящему ветру. Он привлекается любыми проявлениями страсти и спора, восхищения и силы. Постоянная теплота действует как водоворот для Аши. В рядах совета магистров всегда есть те, кто носит в себе огонь, их знают как пиромантов, так как они могут повелевать огнем, не важно, природным или нет. Маги огня — прирожденные боевые маги и, не случайно, в гильдиях боевых магов выше всех стоят над другими магами именно маги огня. Создание магии Аши очень агрессивно и энергично по своей природе. Маги огня могут призвать, что угодно, начиная с простейших огненных шаров, доступных даже первокурснику и заканчивая неистовым инферно, что бы сокрушить своих врагов. Особенность магии огня в том, что в отличие от других стихий, магу огня не требуется наличие стихии в природе: он может самостоятельно создавать огонь. Огонь — это элемент силы. Магия огня отличается агрессивным, атакующим стилем и малым количеством защитных приемов. Главная цель мага огня — подавить противника своей мощью. Самые распространенные заклинания — огненный шар, кстати запомните, что размер шара зависит от подготовки и концентрации силы и мастерства мага. Большие шары летят медленнее малых. Плеть огня, поток огня — искусство огненной магии не особо изысканно, и там, где его применяют, идут изменения и гибель, не важно, намеренно или нет. Ветер Саили — это эфирное воплощение исцеления и жизни. Маги этого цвета, наиболее распространенные целители среди жрецов основных храмов Старого света. Маги — целители нужны везде и всюду: на полях битв, в малых и крупных городах и не заменимы при черном море — самой страшной напасти, страшнее чем война или голод. Только пребывающий во внутреннем покое и в гармонии маг, сможет стать искусным целителем. Ветер Шаил — пурпурный ветер магии — эфирное воплощение прохождения времен, окончаний и смерти. Шаил — понимание скоротечности жизни, так же это вера в то, что есть что — то большее после смерти, что мироздание само по себе вечно. Шаил — это наши воспоминания. Он дует из прошлого, которое закончилось и его больше нет. Затем через настоящее, так как ожидание смерти присуще самой жизни, в будущее, так как будущее неизбежно ведет к концу и смерти. Некоторые сравнивают Шаил с судьбой, так как он не управляет тем, что было, есть и будет, но пронизывает и влияет на эти вещи с абсолютной близостью. Сильнее всего Шаил дует там, где чему — либо суждено встретить смерть или где что — то заканчивается. Его притягивают места сражений, где люди должны принять смерть, потому что все воины, как никто другой, принимают возможность своей кончины как часть своей обыденной жизни. Шаил также появляется в местах казней и на кладбищах. Напомню вам, что магией Шаил может пользоваться тайное братство изгоев — некромантов, так как некроманты отрицают смерть и находятся вне закона и преследуются по всему Старому свету и за его пределами. И еще, — помолчав, как бы в раздумьи добавил Толдвин, — есть два вида магии, которые сами по себе более могущественны, чем предыдущие восемь цветов, хотя они не являются ветрами. Данная новость заметно оживила интерес слушателей в зале, перья скрипели по бумаге, как сотни лапок бешеных скилов весной. Хотя эти два вида магии и имеют различные оттенки для тех, кто обладает магическим зрением, они — не отражения эфирной энергии, каковой являются предыдущие восемь цветов.

Аллар — сила, которую маги и волшебники по всему миру знают как высшую магию. Это магия в ее чистейшей высшей форме — сила созидания и порядка, как таковая. Аллар — творческая и созидательная сила, которая окружает всю вселенную духов, движущую силу и достоверность всех остальных цветов магии. Аллар можно представить как все цвета магии, собранные воедино и действующие в тандеме, усиливая друг друга, но не теряющие своей уникальности и особых свойств. Заклинания высшей магии используют элементы всех ветров магии сразу, используя их как единое целое. Таким образом высшая магия более многогранна, чем все другие формы магии. И заклинания, сплетенные с ее помощью, усиливаются один другим по экспоненте и определенно одни из самых могущественных. Согласно вердикту совета верховных магов Старого света вынесен запрет на использование высшей магии, потому что она слишком обширна, слишком сильна, слишком могущественна и дика для человеческого разума, что бы ею можно было управлять. Все те существенные трудности, что возникают при плетении заклинаний с любым из восьми отраженных цветов магии, восьмикратно увеличиваются, если вы имеете дело с высшей магией. Это конечно не означает, что магистры не могут учить и использовать определенные заклинания, объединяющие каждый цвет в отдельности. Это просто означает, что совет магистров находит практически невозможным плести заклинания высшей магии, которые используют множество, предположительно более трех, по меньшей мере, или, возможно, все цвета магии сразу. Будет достаточно упомянуть, что только старшие расы эльфов и некоторые другие создания, такие как фэйри, используют высшую магию с каким — то успехом или систематичностью.Например, гномы хотя и не предрасположенные к магии как таковой и не способные накладывать заклинания, как другие расы, все же могут вкладывать заклинания в руническую форму, но подобные вещи, конечно же, являются сферой деятельности лишь величайших их рунных кузнецов. Подобные руны называют старшими. Дхар — наиболее страшная и опасная из всех эфирных энергий, так как Дхар — темная магия, берущая свои истоки в нижних мирах бездны. Даже само слово Дха — от эльфийского слова, которое можно дословно перевести как удушающая тьма. Он полная противоположность Аллара. Дхар — это погибель и разрушение. Там гда Аллар созидателен и полон возможностей, Дхар — абсолютно, слепо разрушителен. Это можно сравнить, как черный всесокрушающий селевой поток с горных вершин и такой же неуправляемый. Дхар же абсолютно разрушителен и лишает этих самых возможностей. Он полностью заботится лишь о своих интересах. Если Аллар можно, по праву, считать чистейшим астральным эфиром, предметом мечтаний всех без исключения магов и волшебников, всех рас в мире, то Дхар будет ужаснейшим веществом ночных кошмаров. До сих пор остается непонятным, как Дхар прорывается в наш мир. Есть несколько теорий насчет этого. Одни считают, что Дхар призывают культы и сообщества некромантов, желающих обрести всесильное оружие и мощь в виде Дхара и поставить его себе на службу, открывая для этого врата в нижние миры — планы. Другие же склоняются к тому, что после первого потопа, когда было вторжение в этот мир из глубин нижних миров, здесь у нас остались темные твари с той стороны, укрывшиеся в самых потаенных уголках нашего мира, растерявшие свою силу и мощь, но сумевшие приспособиться и измениться за долгие тысячелетия существования в этом мире. Они долго и терпеливо ждут благоприятной возможности вылезти из своих убежищ и вновь впустить тьму в наш мир. Если Дхар будет слишком долго оставаться в нашем мире и не будет никем потревожен или использован, он будет становится все плотнее и плотнее, искажая и подминая все больше и больше законов в этой реальности, пока, наконец, не застывает в исключительно редкую и опасную субстанцию, которую маги называют камнем тьмы или камнем ночи. Дхар можно себе представить как эфирную энергию, которая вместо раскрытия возможностей и созидания рушит и ломает все вокруг без разбора. Поэтому Дхар видится как что — то полностью направленное на разрушение, подавление и господство над материальными вещами, в то время как Аллар — усиливает, пронизывает и пробуждает материю. По этой причине Дхар всегда притягивается к тем созданиям, что хотят лишь навредить кому — то или всему миру в целом. Дхар продвигает энтропию бесконечных форм разрушения, ломая сам ход течения времени, если, конечно, его собралось достаточно много, и он поглотит достаточно энергии и мыслящих существ. Дхар течет подобно вязкой и густой смоле, и любое создание, коснувшееся его, будет медленно, но верно поглощено без остатка его темными и вязкими глубинами. Такое положение дел показывает, что Дхар самая разрушительная из всех эфирных сил, которая тем не менее может быть использована лишь самыми жестокими или жаждущими силы колдунами. Но и цена за использование энергии Дхара воистину высока, потому как его не только трудно использовать и направлять, а тем более контролировать. К тому же Дхар еще и пытается поглотить того, кто им управляет. В то время как Аллар — энергия, которая требует от волшебника искусности, уравновешенности, самоконтроля и яркой искры, а так же импровизации, если только он хочет правильно все сплести. То Дхар нужно еще заставить подчиниться, что воистину нелегко сделать и потребует величайшей силы разума, самоуверенности, доходящей до мании величия и абсолютной силы воли, которую только безумные люди могут надеяться достичь, а еще бесстрашия и непоколебимой стойкости. Даже, если касание к Дхару было кратковременным и мимолетным, спустя немного времени эта энергия начнет воздействовать на психическое сознание того, кто ее коснулся. Проявляются такие симптомы, как: раздражительность, паранойя, истерия, раздвоение личности. Астрал — это по сути связующее звено между материальным планом и между всеми планами. Астрал — серебряная пустота, где нет времени, гравитации или собственной материи. Астрал — это место, где есть только свет и энергия. Несмотря на это, астрал не может быть назван планом в прямом смысле этого слова, это изнанка или граница между всеми планами, не имеющая собственного места, поэтому большинство привычных нам физических понятий неприменимо к астралу. К примеру, телепортирующийся путешественник тоже использует астральный план, просто он не ощущает своего присутствия на нем. Астрал — это точка перехода на внешние планы, в то время как внутренние планы почти всегда связаны исключительно с физическим существованием. Так как астрал не является местом и не имеет размеров, то и говорить о физических условиях на нем можно только весьма условно — как он воспринимается разумом оказавшегося в астрале путешественника. Тем не менее, эти условия есть, и они весьма постоянны и не меняются по его желанию. Из — за природы астрала попасть в него можно двумя способами. Путешественник может попасть в него физически — пройдя через портал, или же с помошью заклинания, создав свою астральную копию — двойника. При этом тело путешественника останется там, где было применено заклинание, а в путешествие по астралу отправится его копия. Астрал тесно связан с Верхними мирами и Внешними планами. Существует два основных вида связей. Первый — это цветные лужи, так сказать разрывы в ткани астрала, выглядящие как висящие в пустоте цветные кляксы, пройдя через них можно очутиться на другом плане и всегда на первом слое. Второй способ — это каналы, одни из немногих ориентиров в астрале. Каналы напоминают трубы или смерчи, сформированные из самого астрального пространства, и они вьются по астралу порой на долгие дистанции. Считается, что так по этим каналам можно добраться и до Внешних планов. Некоторые исследователи считают, что так можно добраться и до Внешних Планов, таких как Семь Небес или даже Эллизиума, воплощающих порядок, добро, царство справедливости и гармонии, место обитания добрых божеств. По слухам Элизиум имеет четыре слоя. Это счастливый мир, полный радости и блаженства. Имеется также и их полная противоположность, так называемые нижние миры, такие как Бездна и Гиена. Это один из нижних планов, воплощение зла и ужаса, обиталище демонов и других тварей. Бездна состоит из множества слоев, каждый из которых служит одним из разных вариантом преисподней, таких как: огненные миры, кислотные озера, ядовитые безжизненные пустыни, ледяные пустоши и так далее. Но есть и другие примеры, такие как серые пустоши, например. И хотя они и относятся к нижним мирам, воплощающим зло в чистой форме, там, в отличие от Бездны и Гиены, можно выжить. Внешние серые пустоши подобны материальному миру, за исключением полного отсутствия цветов и разлитого вокруг духа апатии, уныния и равнодушия. Серые пустоши подразделяются на три слоя, именуемые также мраками. Кинув взгляд на часы, магистр произнес: — На сегодня все, свободны, увидимся на следующей неделе. На этом Толдвин закончил лекцию. Эта лекция мне многое прояснила о мире магии. Следующая аудитория была всего в минуте ходьбы от этого крыла здания, что было довольно близко по здешним меркам. Вел лекцию магистр Свиранг. Лекция была о землеописании и естественных местах силы в Старом свете. Лекцию я слушал, но, вообще — то, я ее уже слышал и раньше во время своего путешествия сюда в Академию. Вот и еще один, подумал я о мальчишке, вошедшим в зал, прижимая к груди письменные принадлежности. Он был довольно молод, лет пятнадцать или чуть больше. Свиранг задержал его прежде, чем он попытался достичь свободного места.–И где же зравствуйте? Где ваши хорошие манеры? — недовольно спросил магистр, — и кто вы? — Эвил, — пролепетал ученик, застыв у края скамьи. — Вы опоздали. Что вас так задержало или вы не собираетесь ходить на мои лекции? Ваша причина опоздания. Магистр кинул взгляд на часы и уточнил: — Лекция уже четверть часа как началась. Парень судорожно попытался сходу что — то придумать, но так ничего и не выдав, сказал: — У меня нет весомой причины. — Хорошо, на следующем занятии вы расскажете о землеописании диких земель скверноземья и магию его обитателей, садитесь. Эвил понуро сел на скамью. Свиранг явно вошел во вкус и затягивал лекцию, переставляя папки на столе, поджидая очередную жертву. И как только новый ученик переступил порог, в зале наступила напряженная тишина. Это была девушка лет шестнадцати или даже пятнадцати. Довольно редкая птица здесь в Академии — соотношение мужчин и женщин было где — то один к десяти. Физиономия Свиранга, уже было нацепившего маску сурового судьи, внезапно смягчилось, на ней промелькнул проблеск узнавания. Он тут же стал, вдруг, благодушным учителем. Была довольно интересна сама скорость этой смены настроения от не прикрытой враждебности, до заботливого наставника. Свиранг лично сошел со ступенек кафедры, что бы поприветствовать девушку. Он явно сменил гнев на милость, когда она вошла в зал. — Мое почтение, дорогая. Я рад нашей встрече. Мы как раз начали основную часть лекции, присаживайтесь скорее. Класс, начинаем конспектировать. Я сразу узнал ее, это была та самая девушка с золотыми волосами в красном плаще, которая стояла впереди меня на церемонии выбора, у которой был личный наставник — полноправный волшебник. Очевидно она была из высшей знати. Аристократических домов в Соединенном королевстве было хоть пруд пруди, но в совете у власти были лишь семь великих домов. Интересно, из какого она. Не зря же перед ней магистр так расшаркивался. Свиранг лично взял ее под руку и провел вниз по ступенькам к свободному месту в первом ряду. Если девушку и смутило такое внимание к себе, она явно не подала виду. — Прошу извинить меня, магистр, здание очень большое, и не всегда можно успеть к началу лекции. — Не волнуйтесь, — сердечно и искренне произнес Свиранг, — вы здесь, и это главное. Он повернувшись поднялся вверх на свою кафедру. Тут уж, казалось, он начнет наконец лекцию. Но он снова кинул оценивающий взгляд на девушку.–Простите мисс, — она была единственной девушкой в зале, простите мои манеры, — как вас зовут? Аммалия де Аммани. Спасибо, очень приятно. Весь остаток лекции он не обращал на нее более своего внимания, что контрастировало с той первоначальной любезностью и вниманием к ней. Дочитав лекцию, он отпустил нас, задав новое задание к следующему уроку. На ужин в столовой был черный или скорее уж серый хлеб, тушеное мясо с подливой и каша. За скамьей уже сидели Виленн и Тиммон, лениво ковыряясь в своих тарелках. Рядом с ними, чуть в стороне, сидел Савьен, погруженный в свои по — видимому не веселые размышления. Тиммон и Виленн обменивались самыми разными остротами и предположениями о том, чье мясо сегодня пошло в их миски на ужин. Как по мне мясо, как мясо, в самый раз, тем более я уже и успел проголодаться. Тут я заметил знакомую изящную фигурку с водопадом золотых волос, перетянутых золотым шнурком. Проследив за моим взглядом, Тиммон тихо присвиснул.–Вот так конфетка. — Где, — завертел головой Виллен. — Вон там, в дальнем углу у окна, — шикнул на него Тиммон. — Не крути так головой, догадается, — еще раз цыкнул он на него. Виллен, проследив в указанном направлении, тихо выдохнул сквозь зубы: — О, боги, сита — вела по тилейски, — что — то пробормотал он, чем отвлек от черной меланхолии своих невзгод Савьена. Я же продолжал смотреть на фигурку в обрамлении золотой дымки волос, что придавали ей лучи солнца, падающие на нее через окно. Хотя уже вечерами было и холодно, но солнце по — прежнему было ярким, а небо безоблачным. Кто нибудь знает, кто она? — спросил Тиммон, ни к кому конкретно не обращаясь, опередив меня на секунду. Он всегда был не прочь приударить за смазливой красоткой. — Неа, — послышался возглас,–видимо только поступила или перевелась из другой академии. С ней, кажется, Свиранг был сама любезность и душка, — только что ковриком не стелился, — поддержал кто — то с соседней скамьи. — Так — так, и что у нас там такое, новая знаменитость? — заинтересовался Савьен. Ясно же, что она благородная и не из рядовой знати. — С чего ты это взял? — сразу же влез в спор Виллен, уже видимо прикидывая, как поладить с прелестной незнакомкой и приглаживая свои волосы. Савьен лишь хмыкнул. Он с оценивающим видом, как — будто быстро ощупал незнакомку взглядом, повернувшись начал с невероятным превосходством и самомнением перечислять: спина прямая и держится как будто на троне, с похвальным превосходством, обычно девушки так себя не ведут.–И все, — вскинулся Виллен. Да я… Но тут его снова перебил Савьен: — Я еще не закончил, — веско уронил он. — Ее манера работать со столовыми приборами, в отличие от вас, ловка и даже изящна. Кроме того, когда она подняла левую руку, на ее пальце блеснуло кольцо без камня — значит фамильное с гербом. Скажите мне, у скольких дворян кольцо с гербом? И тут же, сделав короткую паузу, ответил на свой вопрос: — Всего три сотни в нашем королевстве. Он продемонстрировал нам свою левую руку с гербовым кольцом, тускло блеснувшим в неярком свете. Вставший уже было Тиммон, опустился на скамью. — Так, кто — то слышал ее имя? — Аммани, вроде как, — сказал я, желая все же узнать тайну этой прелестной незнакомки. Кому — нибудь это что — то говорит? — Нет, — покачал головой Тиммон, — ничего. А ты? — спросил он у Виллена. — Нет, не припоминаю. Вот он благородный, у него и спрашивай, — он указал ложкой, как указкой на Савьена. — Аммани? — с усмешкой повторил Савьен, — если это и вправду, то тут нам ничего не светит. Тиммон махнул рукой, ну, вылаживай, кто она такая. Один из домов основателей Соединённого королевства, один из семи великих домов, семи золотых солнц. По сравнению с богатством ее семьи я все равно, что так мелкий дворянчик, — с усмешкой сказал он.