Зри в корень. Zelo. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 8

«Леди Чаттерлей»

Состав:

джин — 30 мл;

ликер Кюрасо — 10 мл;

сухой вермут — 10 мл;

апельсиновый сок — 10 мл.

Приготовление: после смешивания в шейкере со льдом всё содержимое вылить в бокал на высокой ножке.

Я долго жил как холостяк,

и быт мой был изрядно пуст,

хотя имел один пустяк:

свободы запах, цвет и вкус.

И. Губерман

— Ну что, Кондрат, договорились, завтра я буду ждать тебя здесь, в ресторане, к половине первого? Я приду с женой и с этой… подругой ее, Ольгой. Ты тоже подходи, ну, будто бы случайно там оказался. Посидим, пообедаем, поговорим о том о сем, приглянись к ней, может и понравится тебе эта девочка. Если для брака, то я тебе скажу, что кандидатуру лучше трудно подобрать.

Мы с другом беседовали, удобно расположившись в мягких креслах фойе ресторана в так называемом уголке отдыха: между нами стоял невысокий курительный столик, рядом — пальмовое дерево в кадке; за нашими спинами во всю стену была картина из фотообоев с прекрасными альпийскими горными пейзажами.

— Девочка, — насмешливо хмыкнул Кондрат и, поёрзав в кресле, спросил уныло: — Ну что в них такого хорошего? А что хорошего именно в ней? — По голосу друга я понял, что он чувствует себя явно не в своей тарелке.

— То же самое что и в других бабах, — усмехнулся я и стал описывать: — Уже не бестолковая малолетка, всё-таки 23 года, хотя и выглядит на 18, внешне довольно привлекательная, не слишком избалована, что для нас, мужчин, немаловажно; домоседка, хозяйственная, хорошо готовит. Есть ещё плюсы: живёт в трехкомнатной квартире одна — родители давно на Севере и, по-моему, застряли там навсегда; в гараже машина простаивает, «жигуль» — конечно не новый и слегка ржавый, зато на ходу. Ключи, кстати, и от гаража и от машины у меня, так что если понравитесь друг другу, все это — машина, гараж, да и сама девушка тоже будет в твоих руках.

Кондрат на каждую мою фразу уныло качал головой.

— К тому же, — продолжал я, — Ольга — дама не разболтанная, на неё нет компромата, в данный период никто к ней не ходит и она по мужикам не болтается, так что и с этой стороны она в порядке, неприятностей и неожиданностей не жди, вот и займись ею, а заодно избавишься от своей Людки. И, друг мой, в конце концов, ты на ней жениться не обязан, повстречаетесь немного, приглядитесь к друг другу как взрослые люди, тогда и решайте сами что вам дальше делать: просто пожить вместе, расстаться друзьями, а может и пожениться, — при последних словах я непроизвольно ехидненько улыбнулся.

— Сам, значит, разводиться собираешься, а мне жениться предлагаешь? — кислым голосом спросил Кондрат, заметив мою улыбку. — Так разводись и сам женись на этой Оле, раз у неё столько достоинств.

— Ты же знаешь, — вздохнул я. — Я бы может и не против, но она лучшая подруга моей… и слишком её уважает. А то бы, поверь мне, махнул на всё рукой и точно бы… ещё разок головой в омут. Олька, честно тебе скажу, классная девка, и гораздо более расположенная к семейной жизни, чем моя жена. И уж наверняка характером получше, поверь, мы ведь давно уже с ней дружим.

— Может быть, может быть… — вздохнул Кондрат. — Какого она говоришь, года рождения? Ага, видишь, на три года меня старше.

— Ну так и что, — рассмеялся я, — ты, вон, всех своих сверстников перегнал, и ростом и умом, и ещё кое-чем… — я подумал малость, после чего пояснил: — жизненным опытом, имеется в виду. Они ещё не все из армии вернулись, а ты уже год как барменом работаешь; Вовка Бухневский вон сколько лет главным механиком отработал, со всех сторон почёт и уважение имел, теперь вот тоже барменом трудится и ничего, доволен. Ну а если уж о девках говорить, то, согласись, Кондрат, 18—19-летние сегодня дуры все непробиваемые, а найдёшь себе девственницу, так и вовсе намаешься…

— Ну всё, понял я, — вздохнув прервал мои словоизлияния Кондрат. Он вытащил из кармана пачку «Мальборо», прилепил на губу сигарету, затем вынул из кармана фирменную золотистого цвета зажигалку с вензелями, неспешно прикурил, пустил струю дыма вверх и сказал: — Ну что, говоришь встречаемся завтра в половине первого?

— Угу, я тебя буду ждать, — кивнул я.

— Приду, — сказал он, после чего мы поднялись со своих мест и через минуту расстались.

На следующий день ровно в полдень я зашёл в районо и забрал с собой в ресторан свою жену Марту, работавшую секретаршей, а также её подругу Ольгу, работавшую там же машинисткой.

Дорогой мы болтали о всяких разных пустяках, избегая лишь темы знакомства — цели нашего сегодняшнего обеда.

— Ты пригласил на обед своего друга Кондрата? — спросила Марта, когда мы усаживались за столик.

— Пригласил, — ответил я оглядываясь по сторонам в поисках официантки. — Но на него не будем заказывать, а то я вижу, он не идёт, может, задержался по работе, а может, просто запаздывает.

Говоря это, я исподволь поглядывал на Ольгу, и, по некоторым признакам её поведения отметил, что она выказывает в связи с отсутствием Кондрата некоторое беспокойство, так как мы с ней заранее обговорили темы для их разговора за столом и т. д., а теперь девушка увидела вдруг, что предполагаемый кавалер на встречу с целью знакомства с ней не торопится.

Официантка Виктория, моя любимица (и любовница), обслужила нас оперативно, принесла салаты и первое — оливье и суп-харчо, и мы уже приступили к еде, когда я увидел идущего со стороны служебного входа Кондрата, но самое главное… следом за ним вышагивала его нынешняя любовница Людмила. При виде неё я невольно заскрежетал зубами: особа эта была мне несимпатична и в общении малоприятна. Если и можно было признать, что внешне Людмила сексапильна и где-то привлекательна, хотя привлекательность её была делом вкуса, то во всём остальном она была вызывающе вульгарна, начиная с одежды и заканчивая поведением. Жительница соседнего с нашим городом провинциального посёлка Вулканешты, дочь простых рабочих гагаузского, или, если хотите, турецкого происхождения, она, пожалуй, и не могла обладать хорошим вкусом, но в данном случае налицо были все признаки его полного отсутствия. Я верил Кондрату, когда он говорил мне что в постели она — огонь, допускал что ему неплохо с ней, — я бы и сам, признаться, при случае не прочь был бы завалить её на кровать, — но чтобы вот так явиться в ресторан для знакомства с порядочной девушкой, и взять с собой эту сучку — тут я своего товарища не понимал.

— Привет всем, — поздоровался Кондрат, приблизившись и пожимая мне руку. — Извиняюсь что задержался, в кассе общепита была очередь.

— Присаживайтесь, — сказал я, оглядываясь в поисках официантки Виктории, чтобы дополнить наш заказ. — Ты, я вижу, сегодня со своей секретаршей, — пошутил я.

— Да вот встретились на улице случайно, — сказал Кондрат, пододвигая к столу ещё один стул и приглашая Людмилу присесть, — и девушка призналась мне, что голодна. Не бросишь же голодного человека на улице помирать.

— Ну да, сам бог велел протянуть страждущему корку хлеба, — поддержал его я, делая недовольную гримасу, обращенную исключительно к своему товарищу.

Официантка Виктория, расставляя на столе дополнительные тарелки и приборы, жадно и ревниво разглядывала мою жену, которую, как мне кажется, никогда прежде не видела, а я всё посматривал на Ольгу, замечая, как она нервничая покусывает губы.

Тем не менее обед прошёл нормально, без эксцессов, Люда вела себя за столом скромно и помалкивала, Марта, к моему удивлению, тоже воздержалась от каких-либо замечаний, Ольгу же вообще не было слышно, и лишь я, изредка поглядывая на смущённого Кондрата, скалил зубы и как мог в одиночку веселил компанию. После обеда я проводил своих дам до парка, где Ольга, отозвав меня в сторонку, сказала со вздохом:

— Вот видишь, я не нравлюсь твоему другу.

— С чего это ты так решила? — усмехнулся я. — То, что он пришёл с этой дурочкой, просто ребячество, я бы даже сказал — страх. — Ольга удивлённо подняла на меня брови. — Да-да, страх оказаться один на один с приличной девушкой, то есть с тобой, парень попросту растерялся, это в нём детство в одном месте играет.

— А может у него с этой Людмилой серьёзно, — перебила меня Ольга.

Я посмотрел на неё с упрёком:

— На таких, как Люда, не женятся, это же любому ясно, стоит на неё только посмотреть.

— Да… пожалуй ты прав… — проговорила Ольга.

— А ты у нас, Олька, просто прелесть какая хорошенькая, это-то он, надеюсь, заметил. А может, он и не стоит тебя, — сказал я задумчиво.

— Ты знаешь, а он мне нравится, — стесняясь сказала Ольга и отвела в сторону глаза. — Ах, если бы я была красивая, как твоя жена, тогда бы на меня тоже все на улице оборачивались.

— А ты что, считаешь себя некрасивой? — удивился я.

— Ах, Савва, ты не понимаешь… Я просто симпатичная, а Марта — женщина по настоящему красивая.

— Так, хватит вам там трындеть, ещё и моё имя поминать, — послышался голос моей милой, — Ольга, пошли, мы с тобой на работу опоздаем.

Я попрощался с женщинами и вернулся в ресторан, но не поднимаясь на второй этаж, заглянул вначале на первый, где располагался бар. Кондрат вместе с Людмилой сидел напротив бармена, перед ними стояли высокие стаканы с напитками, из которых торчали соломинки.

— Люд, сходи-ка ты в коридор покури, — сказал я, рукой за задницу сдвигая девушку с пуфика, — мне тут с твоим парнем поговорить необходимо.

Кондрат открыл было рот, но Люда, выудив из пачки лежавшей на стойке две сигареты, без слов отправилась на выход.

— Сдаюсь, — сказал Кондрат, поднимая вверх руки и провожая свою пассию взглядом, — я больше так не буду.

— Уже поздно извиняться, — строго сказал я. — Я позвоню сейчас нашему грозному менту Банану, пусть твоей Людке оформит 24 часа, чтобы ее вышвырнули вон из нашего города за нарушение паспортного режима, и она больше в нашем районе даже проездом не появлялась, или же на недельку в КПЗ упрячет. Посидит там, может, поумнеет. И такой вариант ей не повредит.

— Не надо, — глухо пробубнил Кондрат.

— Есть еще вариант: отдай девушку мне на воспитание, и через неделю всё само собой успокоится, — пошутил я.

— Завтра… — проговорил Кондрат, — завтра я с ней попрощаюсь. Сегодня в последний раз… потом домой, на фиг, в Вулканешты отправлю.

— Ну, брат, ты и прикипел, мне аж завидно. Жаль только, что объект твоего вожделения не совсем неподходящий.

С того дня прошло несколько месяцев. Людмила пропала из нашего города. Кондрат с Ольгой таки встретились, пообщались наедине, поговорили о том о сём, затем стали встречаться. Долго ли, коротко, и вот, свершилось: они пригласили меня с супругой на свою свадьбу. Которую отмечали скромно, дома, в Ольгиной квартире. С Севера приехали ее родители, была также мама Кондрата — красивая моложавая женщина. Я впервые видел ее такой — возбуждённо-весёлой, она порхала радостно по комнатам и во все стороны излучала флюиды обаяния. И еще из хорошо знакомых мне был брат жениха Олежка с супругой. За столом кроме тех, кого я уже перечислил, сидели сплошь солидные, шикарно одетые люди возрастом от тридцати до пятидесяти, а рядом с женихом и невестой выделялись своим самоуверенным видом, а также шумным и слегка развязным поведением едва знакомые мне кумовья — совсем еще молодая пара. Кстати, нам с Мартой достались места на самом краю стола, что ближе к выходу.

Разговор за столом велся в основном о том, что эти самые кумовья собирались через полгода покинуть страну советов и отправиться на ПМЖ в Германию. Все за столом восхищались этой самой Германией, что было любопытно слышать, так как никто из присутствующих там не бывал. А тут кумовья, прилично подвыпив, на полном серьезе заявили, что они по приезде тут же станут готовить вызов в Германию нашим молодым, то есть Кондрату с Ольгой.

— Для свата, мне кажется, это не слишком почётное место, — шепнула мне Марта, усаживаясь на один из стульев, предназначенных нам и критически оглядывая гостей.

— Я удивляюсь, что нас вообще сюда пригласили, — признался я, передавая жениху конверт со стольником внутри (сто рублей).

Выпивка, закуски — всё здесь было по первому разряду; разнообразные рыбные деликатесы и икра, привезенные родителями жениха с Севера, соседствовали с простыми овощными блюдами местной кухни, которые были сытными и вкусными.

Закончилась свадьба. Через неделю Кондрат, пребывавший, как мне казалось, на вершине счастья, стал наконец замечать вокруг себя людей, включая и меня, грешного. А ещё через неделю родители Ольги вновь уехали на Север, намекнув, что квартиру и машину они оставляют молодым в подарок, только, мол, внуков нам парочку родите. А ещё спустя две недели Кондрат заявился ко мне домой и сказал:

— Ну что, брат, давай сходим разок налево, что ли.

— Бог с тобой, брат, — прошептал я удивлённо вытаращившись на своего друга. — С чего бы это? Моя жена в шоке оттого, что всё это время я ни разу на улицу не вышел, думает что медовый месяц в нашей семье повторяется и жизнь вот-вот пойдет по новому кругу… а ты…

— Ты что, не понимаешь? Жизнь эта семейная слишком пресная, не по мне она.

— Точно не по тебе? — переспросил я строго.

— Нет, не по мне, я это уже понял, — уныло проговорил мой товарищ.

— Быстро ты это понял… Ну что ж, тогда давай сваливать, — сказал я, торопливо надевая брюки. — Пока наши жёнушки с работы не вернулись. Забуримся куда-нибудь, а хочешь, в Кишинёв или в Одессу махнём, ты же теперь на машине.

— Ну да, на тёщиной машине, ты хотел сказать, — поправил меня повеселевший Кондрат, направляясь к наружной двери и распахивая её настежь.

Прошло около года, мы с Кондратом периодически сбегали из своих семей, чтобы развлечься на стороне, пока я после очередного скандала окончательно не ушёл от своей жены, в те же дни оставив работу проводником виноматериалов и вновь устроившись в бар.

— Или я, или бар, — перегородив мне дорогу в туалет, заявила Марта в одно прекрасное утро, когда я сообщил ей о своём решении. — Знай, в тот день когда ты вернешься в бар, я уйду от тебя.

— Тогда поторопись со сборами, — сказал я, отодвигая её в сторону, чтобы пройти. — Это произойдёт не позднее чем завтра.

А через несколько дней мне по какому-то срочному делу просто необходимо было повидать Кондрата, для чего я отправился к нему домой. За год, прошедший с того дня, как они с Ольгой поженились, я был в их квартире не более трёх-четырёх раз. Конечно, Ольга догадывалась, что мы с Кондратом периодически ходим налево вместе, но это было трудно установить, а тем более доказать, так как у преступников (то есть в данном случае у нас), есть тысяча дорог (считай, вариантов), и нас очень трудно было вычислить, к тому же я до самого последнего времени постоянно находился в рейсах как проводник вина, и никогда нельзя было понять, в городе я, или же на работе, то есть в тысячах километров от Молдавии.

Кондрата, когда я к ним пришел, дома не оказалось, но Ольга, уже вернувшаяся с работы и, будучи по домашнему в халате, пригласила меня войти.

— Заходи, сват дорогой, — промурлыкала она, с улыбкой открывая передо мной дверь пошире. — Ты у нас редкий гость.

— Ты понимаешь… всё дела, очень занят я, Олечка, — сказал я разуваясь в прихожей, после чего мы прошли на кухню.

Конец ознакомительного фрагмента.