Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья

Чукча кое-как отлип от куска мыла, пока я изливал гневную тираду и осторожно освободил свои усы, тоже прилипшие к незаменимому гигиеническому гаджету. То есть, к мылу. Усатый ещё раз хлюпнул носом, но поднимать на меня взгляд поостерёгся и исчез, исполняя мой недвусмысленный приказ смыться с глаз долой.

Находясь на эмоциях, я даже забыл, зачем пришёл сюда, уставившись на своё отражение в красивом зеркальце, выделенном кем-то из девушек для всеобщего пользования. Мысли галопом помчались в моей черепушке, норовя разнести её на сотню маленьких кусочков.

Нет, ну это надо было ещё умудриться такое сотворить-то?! И почему Ефим сразу не сказал мне об этом? Наверняка же догадался, что это гости виноваты.

Точнее, это его новые друзья конкретно накосячили, один из которых — странный дедушка в ушанке и обвешенный инструментарием. Н-да уж. Ну, а второй — так тот, и вовсе, таракан. Однако, Ефима это почему-то не смутило…

От беседы с Ефимом отвертеться не удастся, и это неоспоримый факт. Посему, я счёл, что мне незачем оттягивать неприятное событие. Да и надеюсь я, что божественные залётчики уж как-нибудь смогут исправить результат своей безалаберной выходки.

Я наскоро умылся и вышел из импровизированного санузла, направившись прямиком к лежанке старого вояки, уже проснувшегося и начавшего нехотя вставать. Он уже спустил ноги на пол и почти что успел обуться, когда я сел рядом и задумался гадая, с чего бы начать разговор.

А вот сам пострадавший от пьяного магического произвола горе-лекарей, по-моему, совершенно ничем не обеспокоен, и очевидного для меня дискомфорта не испытывает. Как-то даже настораживать начинает его отношение…

— К-хм, да. Доброго здоровьица тебе, Феликс, — старый вояка откинулся на стенку вагона и подкрутив ус поприветствовал меня. — Как хорошенечко вышло, что ты ко мне спозаранку подошёл, покамест все пробуждаться начинают. Да-а-а, — довольно продолжил Ефим. — А у меня, как раз к тебе серьёзный разговор наметился! — добавил он уже серьёзнее и одарил меня взглядом с прищуром интригана.

Я мысленно сжался, приготовившись выслушать всё то, что и сам мог сказать в свой адрес, но внешнего выражения смущения или даже боязни я постарался избежать. Хотя не уверен, что получилось.

— Конечно, дед Ефим, слушаю тебя, — я буквально выдавил из себя ответ.

Ефим истолковал моё замешательство по-своему.

— Да нет, Феликс, — он замотал головой, придвинулся ко мне и понизил голос, увидев начавших ворочаться и подниматься с лежанок девчат. — Я ничего такого не имею в виду, что может доставить проблем аль хлопот прибавить, — он замахал руками в жесте отрицания. — У меня сугубо личная просьба, касаемо маво будущего… Понимаешь, Феликс… Э-ээ… — тут он как-то неуверенно замялся перед высказыванием сути своей просьбы.

Я обрадовался, предположив, что именно сейчас речь идет не о его одинаковых ступнях и заинтересованно кивнул.

— Да говори, чего там у тебя такое наметилось в будущем твоём, — подбодрил я солдата.

А сам уже решил использовать максимум своих сил и скромных возможностей, чтобы оказать ему посильную помощь. Да и виноват я перед ним.

— Тут вот что, — он погруснел. — Это ж мой последний эшелон, как служивого. Э-эх… — Ефим тяжко вздохнул. — А далее заслуженная демобилизация и никакого будущего. Я ж ведь, дык, особо ничего и не могу делать путёвого-то, да в обычной жизни-то. А с целыми конечностями-то? — он посмотрел на меня с надеждой. — С целыми, да всеми, я могу и послужить ещё годок-другой, но не как кадровый военнай, али маг-вольник, наподобие вас всех, — он обвёл вагон рукой. — А полезным для кого-то родовитого, — он уставился на меня, ожидая что я сам догадаюсь, о чём он мне втолковать пытается. — Э-эх! — он взмахнул в жесте решимости, перед оглашением самого важного. — Да денщиком твойным, Феликс, я стать хочу! — выдал он окончание на одном дыхании и вперил в меня взгляд, оценивая реакцию на сказанное.

Я предсказуемо обалдел и до меня дошло, что я понятия не имею, чем денщики занимаются в армии. Вдруг подумал о Гришке, которого я считаю оруженосцем. Почему я его не записал на эту должность? А! Так он же титулом обладает.

— А разве так можно? — неуверенно спросил я. — Ну… это… В свете последнего Указа Императора, запретившего вольникам кучу привилегий? — проявил я недоверие как в мимике, так и в интонации.

Ефим усмехнулся и довольно подкрутил ус, надеясь, что для положительного решения по его трудоустройству остаётся прояснить парочку несущественных моментов.

— Конечно можно! — убедительно выпалил он и осёкся, глядя на прислушивающихся к нам дамочек.

Те немногие девчата, что по режиму сна приравниваются к жаворонкам, и привыкшие просыпаться спозаранку, затеяли очередь в санузел и превратились в слух.

— Денщик-то, он завсегда в армии должен быть, только он казённый, армейскай, а не личнай, как оруженосец, — перешёл к уточнениям Ефим, понизив голос до шёпота. — Вольники-то, что из благородных дворян, так они имеют таковые права на денщиков.

— И чем они заняты? — проявил я естественный интерес. — Денщики-то эти?

— Знамо чем, — обрадовался Ефим моим наводящим вопросам. — В качестве того же вестового, а потом, э-ээ… да чистка формы и сапог, забота о багаже и припасах, содержание боевого коня в чистоте, в том числе, в условиях боевых действий, — приступил он к краткому изложению полезных обязанностей. — Исполнение обязанностей телохранителя, — добавил он и гордо подкрутил ус. — Да-да! Могём кой-чего. Ну, в общем, многие поручения надлежащим образом обязаны исполнять, значится, для экономии времени благородного.

Я задумался и даже обрадовался, предполагая заиметь кучу выгоды и конкретной помощи от человека, прослужившего почти всю жизнь в армии. Опыт-то — он дорогой, но вот ноги-то у него одинаковые…

— Тут же главное чево? — Ефим выразительно ударил по коленям ладонями.

— Да, Ефим, а что главное-то? — поддержал я его наводящим вопросом.

— Дык это, значит, формальности соблюсти полагается, по части оплаты через армейскую кассу, да и дополнительное довольствие, какое-никакое, а получить я смогу! Это от армейских-то, — пояснил Ефим пару моментов. — Какой-никакой, а и то прибавок! — добавил он по-своему весомый аргумент. — Токма, надо заявку оформить обязательно. Так мол и так, желаю в денщике своём видеть такого-то…

Отвергать такой подарок судьбы я сразу отказался, но решил взять таймаут.

— Ефим, дай мне подумать немного над твоим предложением, — кивнул я. — Кстати, о ногах твоих хочется поговорить, — я решительно сменил тему, не желая затягивать разговор о главной проблеме.

Старый вояка наклонился вперёд и пожав плечами глянул на объект моего интереса.

— Дык, — развёл руками Ефим. — А чаво такое с ними не так-то? — огорошил он меня своим неподдельным изумлением.

— Ну как же? — я и сам испытал нешуточное непонимание его реакции. — Они же обе одинаковые!

Произнёс я это громко, чем и привлёк всеобщее внимание тех, кто уже успел проснуться.

Девчата и Эд с Михой с интересом глянули на ноги Ефима, сейчас обутые в разные сапоги. Ну, в смысле от разных пар обуви.

Изучив явный анатомический казус, собравшиеся почти в унисон кивнули, согласившись с правомерностью моего замечания, и воззрились на спокойного Ефима.

Пришлось одарить будущих сослуживцев хмурым взглядом, заставив продолжать заниматься своими делами. Они сделали вид, что поняли меня, перестали открыто пялиться и затеяли общение меж собой. Однако, не перестали иногда и коситься в нашу сторону.

Н-да. Поздновато я спохватился о секретности разговора. Поздновато.

— О-хо-хо, Феликс, — произнёс Ефим с ноткой грусти. — Да я несказанно рад тому, что обе ноги имею, а ты о мелочах всяко разных меня пытаешь. Забудь про это, — он покачал головой. — Забудь, и лучше порадуйся за старого солдата, — добавил он и подкрутил ус. — Ну, а с обувкой я покумекаю, да и постараюся не выделяться на всяческих построениях.

Выслушав его, я дал себе слово обязательно надавить на Фамильяра с Элементалем, и заставить исправить безобразие с ногами. И ещё, я поставил себе заметочку о необходимости чёткого контроля за магическими оболтусами, чтобы они ничего не попутали в очередной раз. Сотворят ещё носки ног направленными в разные стороны. С них станется.

— Ладно, Ефим, я понял тебя, — проявил я внимательность к его счастью. — А вы! — я обратился к собравшимся. — Вы помалкивайте при общении с чужаками не из нашего вагона. Не нужно им знать ничего этакого. Понятно?

— Конечно!

— Феликс, ну как ты мог такое про нас подумать? — нахмурилась Элеонора и чуть-чуть не обиделась.

— Мы всё поняли, Феликс, и никому ни-ни!

Зазвучали аналогичные ответные реплики возмущения и народ начал расходиться по вагону. Кто-то занял очередь в санузел, а кто-то продолжил наносить боевую окраску. Короче, проснувшийся личный состав приводил в порядок свою внешность, и готовился к скорому завтраку.

Эшелон, кстати, уже успел остановиться пока мы были заняты разговорами. Наверняка, из-за очередного манёвра, связанного с пропуском встречного состава с Востока. Или с Северо-Востока, как будет правильнее сказать.

— Кстати, Ефим, — я вспомнил о небольшой проблемке, так как забыл кое-чего сделать в санузле. — Скажи, а выход из вагона возбраняется?

— А чево у тебя за оказия такая стряслася? — он парировал мой вопрос встречным.

— Э-э-эм-м-м… Понимаешь, Ефим, а вот оказия у меня сугубо физиологическая стряслась, — я аккуратно кивнул в сторону очереди из девчат. — Кой-чего не успел сделать, а вытерпеть уже не умудрюсь, ну прям вот никак! — честно сознался я. — Да и к Братану надо заглянуть… Так как, чего там правила нам предписывают по поведению призывников во время стоянок-то вынужденных? — я вложил в голос надежду на положительный результат, что и в мимике отразил.

Ефим сразу догадался о моей острой необходимости сходить до ветра и усмехнулся, с пониманием покачав головой и деловито подкрутив ус. Он встал и снял с крючка меховое изделие, которое обладало такой длиной, что способна накрыть меня полностью до самых пят.

— Тогда тебе понадобится вот этот тулупчик, — он протянул мне тёплую вещь. — А насчёт разрешения, кхе-х! Дык, а это ужо на усмотрение старшого по вагону, — Ефим приосанился. — На моё, то бишь! Иди, токма не задерживайся тама надолго-то, — предупредил он и немного отодвинул в сторону створку вагонной двери.

Снаружи ворвался холодный ветер вместе со снегом, заставив девчат недовольно зароптать. Но я быстро сориентировался и выскочил из вагона, а Ефим закрыл за мной дверь, не позволив стуже выдуть слишком много тепла.

Для себя я решил, что вернусь переходами меж вагонов и уже через тамбур. Как раз после того, как Братана навещу. Там, вроде, дежурит какой-то конюх, авось и впустит.

Бросив короткий взгляд в сторону головы эшелона, я отметил какое-то копошение на путях. Ага. Ну, значит, снег чистят впереди. Пусть так.

И только я зашёл за край вагона, как осознание невозможности терпеть заполнило все мои мысли. Тулуп этот ещё…

Не медля более, я дал своему организму расслабиться. Даже глаза прикрыл, отстраняясь от заснеженной реальности и холода, а как только закончил выполнение требований организма, то встрепенулся. От звуков шагов за спиной.

Вши-и-их!

Прошелестел характерный звук металла клинка, покидающего ножны.

Ба-м-с! Дреньк! Бдзинь!

Что-то ударилось сзади о препятствие и дополнилось чредой ударов дерева о металл.

Шмяк!..

Звук упавшего тела я почти сразу распознал.

Я резко обернулся и встретился лицом к лицу со старым знакомым. С тем самым Бармалеем, которого встретил на привокзальном рынке и держащим сейчас помятый котелок с деревянной ложкой, подобранной из сугроба.

Здоровяк смотрел на меня и показывал рукой на распростёртое тело какого-то пацана. Рядом с парнем торчит рунная шпага.

— Извините меня, господин, что я невольно подсмотрел вас за занятием… Э-ээ, — он стушевался. — За важным делом, но этот господин, — он ткнул в лежащего пальцем. — Он замыслил жуткое преступление. Вот я и… — Барри красноречиво посмотрел на помятый котелок.

Я поправился и нагнулся к отключившемуся. Перевернул его, чтобы рассмотреть.

— Тьфу! Это же тот зассанец, — сплюнул я и изумил прямотой выражения здоровяка. — В смысле мы это, уже как-то имели возможность встречаться, — пояснил я.

— Дык, — здоровяк переступил с ноги на ногу. — Злыдень он.

— Угу… Злыдень, а я тебе обязанным получаюсь, Барри, если не ошибаюсь? — я протянул ему руку.

Он отшатнулся, а заметив, что я настойчиво намекаю на рукопожатие, здоровяк тщательно обтёр об свою накидку руку, прежде чем исполнить ритуал.

— Да, господин, — он поклонился. — Барри я, и всё вы правильно обсказали, и про зассанца, — он еле удержался, чтобы не пнуть лежащего. — Со спины-то, да со шпагою… У-у-у, злыдня окоянныя!

Я же огляделся и не приметил его вечного партнёра, или друга. Странно, но они всегда вдвоём мне на глаза попадались.

— Ну что же, Барри, как отплатить-то тебе за спасённую жизнь? — я решил сразу прояснить ситуацию, хоть и немного покривил душой, ведь меня всегда бижутерия Рюриковичей выручала. — И где твой напарник, э-м-м… — я нахмурился, пытаясь вспомнить имя. — Ну, поменьше тебя, Сивым себя называет, а по имени я не знаю.

— Сивый, правильно вы припомнили, господин Феликс, — он наконец-то назвал меня по имени. — А зовут его Остапий, — озадачил он меня редким именем. — Да и не нужно ничего для меня, — он снова смутился. — Чево с этим зассанцем делать-то? — Барри озадачился. — Можа, придушить, да и в сугроб? — с ноткой безразличия предложил он решение.

— Нет-нет! — я остановил его. — С ним разберутся, не переживай. А насчёт долга моего, что скажешь? — пришлось вернуть его к важному для меня вопросу.

Барри задумываться не стал, только покраснел.

— Мне-то, дык ничево не надобно, — начал он, а я понял, что просьба будет, но не его касающаяся. — Как бы пристроить в армию Сивого? — выпалил он и замолк.

— А ты сам-то, как умудрился сюда попасть-то? — поинтересовался я, смутно представляя решение проблемы.

Барри выпрямил котелок буквально за пару движений и пожал плечами.

— Дык, просто всё. Я ж это, с опытом боевым, — он высказал то, что я и готовился услышать. — Но вот у Сивого нету такого опыта, официального-то, — он опять вернул разговор к другу. — Пособи, а? Господин Феликс. Проси чо хошь взамен! — он воззрился на меня с таким видом, что я решил, что здоровяк упадёт на колени.

Решение какое-то есть у меня, если последние события во внимания принять. Ну, и информации о службе побольше стало, чем до моей отправки в армию.

— А-а-а… — простонал валяющийся зассанец.

Бум-мс!

Прежде чем он ещё что-нибудь произнёс, его снова долбанули котелком и он вырубился.

— Вот что, Барри, у меня есть кое-какой вариант с помощью и тебе, и твоему товарищу, но для этого нужно и от него, и от тебя кое-что, — предупредил я здоровяка, поглядывая на затихшего зассанца и гадая, не пришиб ли Барри его часом.

Здоровяк прислушался к лежащему и вновь выпрямил свой котелок.

— Пар идёт из ноздрей, — проявил он внимательность к моему интересу. — Живёхонький покамест, — добавил он и перевёл взгляд на меня. — Говори, господин хорошай, чегой делать нам для тебя спонадобится, чтобы дружка мово пристроить в армию?

— Для начала вынь этого из-под колёс, — я заволновался насчёт возможного движения состава. — А потом мы будем совет держать, да прикидывать варианты. Но прежде всего, Барри, мне надо будет с моими новыми знакомыми посовещаться. Но ты это, не расстраивайся заранее, — я поспешил отреагировать на его погрустневшую физиономию. — Всё будет в норме с твоим напарником! — заверил я его.

Неожиданно прозвучали звуки колокольчиков, как сигнал к скорой отправке эшелона.

— Вот же досада, не успел из-за этого зассанца Братана проведать, — пробормотал я. — Давай-ка, друг мой, бери этого упыря и за мной ступай, авось и раньше посовещаться удастся, — попросил я нового друга, поднимая шпагу этого неудавшегося убийцы. — Главное, ты никого не напугай, — предупредил я Барри и постучал в створку нашего вагона.