Улей

Кая

Большую часть суток она спит. Время бодрствования проходит как в тумане. Приходят какие-то люди, чьи лица Кая не может никак запомнить, поднимают с постели, ведут в душ, одевают, заставляют есть, проводят различные манипуляции с ее телом, лицом и волосами. Чаще приятные, реже болезненные, но ничего такого, что нельзя было вытерпеть. Они почти не говорят с ней, отдавая короткие приказы, делают свою работу, а потом уходят, оставляя ее в тишине и одиночестве.

Она часами лежит на кровати, глядя пустыми глазами в потолок. Ни о чем не думая, забыв собственное имя. Никаких чувств, прострация, равнодушие, свет, тьма — все по кругу. Нет эмоций. Нет мыслей. Нет времени. Ничего нет. И это не плохо, не больно, не страшно. Это никак.

Единственное, что ее связывает с размытой, периодически ускользающей реальностью — мужской голос. Бут. Его имя она помнит. Он говорит с ней, когда гаснет свет. Она не чувствует физического присутствия. Только голос. Низкий, вибрирующий, тягучий и теплый, как морской бриз. Может быть, он плод ее воображения, как второе я, пытающееся разбудить дремлющий разум, чтобы напомнить о чем-то важном. Ему невозможно сопротивляться, нельзя солгать или ответить молчанием. Их диалоги она тоже помнит. Подробно, детально, запечатывая в затуманенном сознании, сама не понимая зачем, но что-то внутри подсказывает — так нужно.

Этот день начинается иначе, хотя бы потому, что Кая точно знает, что настало утро. Голова все еще тяжелая, но не пустая, как все предыдущие дни. Сев на кровати, девушка растерянно оглядывается по сторонам. Знакомая минималистичная черно-белая обстановка, огромная плазма с геометрической заставкой, прозрачные перегородки, высокий потолок, разделенный на равные треугольники световыми линиями, движущийся глазок камеры, отслеживающий каждое ее движение в текущем моменте.

Мысли скоростным потоком заполняют образовавшиеся пробелы, зрение обретает четкость, воспоминания обрушиваются лавиной.

Слишком быстро. Она не готова.

Кая сползает к краю постели и опускает голые ступни на теплый пол, пытается встать. Держится пару минут и без сил падает обратно. Пропитавшаяся потом ночная рубашка неприятно липнет к телу, перед глазами мельтешат разноцветные точки, ослабшие мышцы гудят.

Что эти уроды с ней сделали? Накачали нейролептиками? Сколько продержали в таком состоянии? Зачем? Она же согласилась сотрудничать. Ответ приходит мгновенно. Бут. Это все он. Чертов психопат. «Я — твой единственный шанс». Ага, как же. Так она и поверила.

Убирая со лба прилипшую прядь, Кая невольно замирает, уставившись на платиновый локон с прохладным серебристым отливом. Бут предупреждал, что цвет волос ей изменят, но не ожидала, что это произойдет без ее участия. «Красиво», проносится в голове шальная мысль. И до боли знакомо. До отъезда из родного дома Кая была блондинкой. У нее от природы светлые волосы, первый раз она покрасила их в восемнадцать лет. Сначала в медный, потом в каштановый оттенок. Результат ей не нравился, но со временем она привыкла. Блондинки всегда привлекают излишнее внимание, а перед ней стояла противоположная цель. Она должна была слиться с толпой, затеряться, стать незаметной.

Пролежав без движения минут десять, Кая предпринимает еще одну попытку встать на ноги, и она оказывается удачнее предыдущей. Злость, как ни странно, придает сил, заставляет двигаться. Пошатываясь, шаг за шагом, не спеша девушка добирается до ванной. Сняв пропитавшуюся потом ночнушку, забирается в кабинку, включает режим циркулярного душа и какое-то время неподвижно стоит, наслаждаясь гидромассажным эффектом. Десятки сверхтонких струй воды бьют по телу, запуская восстановительные процессы и возвращая утраченный тонус мышцам. Закрыв глаза, Кая отпускает все мысли и страхи, целиком и полностью сосредоточившись на приятных ощущениях. Как же хорошо! Все-таки есть огромная польза в стремительно развивающемся технологическом прогрессе. Всего десять минут, а эффект не хуже, чем после длительной утренней пробежки.

После Кая принимает обычный душ, намыливая заряженное энергией тело ароматным гелем, отмечая положительные изменения в состоянии кожи. Идеально гладкая, бархатистая на ощупь, ни одной лишней волосинки. Нигде. И это открытие отнюдь не радует, как и свежий идеальный маникюр и педикюр. Пока она пребывала в иллюзорной прострации, над ее внешностью хорошенько потрудились, провели масштабный тюнинг, избавив от видимых недостатков, устранив незначительные дефекты. Для каких целей затрачено столько усилий? Ответ банален, прост и безжалостно очевиден.

Закончив с водными процедурами, Кая долго рассматривает свое обнаженное отражение в большом зеркале. Изучает придирчиво, бесстрастно, оценивающе и отчасти обреченно. Она с трудом узнает себя в стройной изящной платиновой блондинке с выкрашенными в серебристый цвет бровями и ресницами, делающими ее похожей на инопланетное ангелоподобное существо. Сияющий цвет лица, атласная молочная кожа, яркие вишневые губы, стальные холодные глаза, высокие острые скулы, почти прозрачная аристократичная бледность, обманчивая хрупкость утонченных форм…. Красива ли она? Безусловно, но эта красота ледяная, лживая, неестественная, чужеродная.

С упавшим сердцем, Кая оборачивается полотенцем и понуро возвращается в свою стеклянную спальню. Удивленно замирает на месте, застав там миловидную незнакомку, взирающую на нее с не меньшим любопытством. Миниатюрная, стройная со светлыми волосами, дымчато-серыми глазами и мягкой улыбкой, она совершенно не похожа на двух мускулистых бабищ, с которыми Кае довелось столкнуться в первые сутки своего пребывания в Улье. Возможно, девушка приходила раньше, но мозг Каталеи заблокировал воспоминания о последних днях, оставив призрачные обрывки.

Симпатичная блондинка одета в белый комбинезон с шестигранным логотипом, внутри которого прорисована гексаграмма с жуткой пчелой в центре, налепленной поверх всевидящего ока. Без массонской символики никуда. Больные на голову сатанисты.

— Здравствуй, меня зовут Делия, — представляется незнакомка. Кая оторопело кивает в ответ. — Я пришла сделать тебе массаж. Нам нужно пройти в релакс-зону. Ты готова?

— Это обязательная процедура? — недовольно нахмурившись, подает голос Каталея, удивившись необычной разговорчивости гостьи.

— Да. Тебе следует почаще проверять расписание, Кая, — лезет она с непрошенными советами. — Вообще-то, массаж должен был начаться семь минут назад. Если хочешь избежать неприятностей, постарайся в дальнейшем избегать нарушений графика. Я буду приходить к тебе каждый день в десять утра, — доброжелательная улыбка Делии сбивает с толку, пробуждая в душе гнетущее подозрение.

Очередная проверка? Бут ясно дал понять, что разговоры с обслугой под строгим запретом. Как ей реагировать на общительную массажистку, чтобы не нарушить чертовы правила? Игнорировать?

— Хорошо, пойдем, — коротко кивает Кая, уверенно направляясь в озвученном направлении. Девушка в белом комбинезоне молча следует за ней по пятам.

— Посиди пять минут в парной, а я пока приготовлю рабочее место, — мягко просит Делия, кивком головы указывая на сауну, а сама скрывается в массажном кабинете.

Кая выдерживает от силы минуты три. Сухой пар вызывает легкое головокружение и тошноту, но неприятные ощущения мгновенно исчезают, когда Каталея оказывается на кушетке.

Умелые, чуткие, на удивление сильные руки Делии дарят ее мышцам поистине райское наслаждение, втирая ароматное масло в чувствительную нежную кожу. Разминают, гладят, надавливают, снимают напряжение, расслабляют, то невесомо порхая, то оставляя приятную боль. Мысли лениво блуждают в разомлевшем сознании. Сладковато-терпкий запах сандала и иланг-иланга дурманит, усиливая тактильные реакции и одновременно погружая в блаженную дрему. Каждая клетка тела поет благодарную оду волшебным пальцам Делии, доверчиво отдаваясь ее опытным рукам.

— Повернись на спину, — просит девушка, и Кая безоговорочно подчиняется. Не открывая тяжелых век, она приветственно улыбается заботливым прикосновениям к своему лицу. — Массаж лица очень важен для сохранения молодости и упругости кожи, — поясняет Делия. — Ты сама удивишься, когда увидишь позитивные изменения. Они уже есть, но будет еще лучше. Неделя — слишком короткий срок для достижения нужного эффекта.

— Ты делала мне массаж целую неделю? — не удержавшись, спрашивает Кая.

— Да, но я знаю, что ты не помнишь, — непринуждённо отзывается девушка.

Пальцы Делии соскальзывают на ее шею, ключицы, массируют плечи, постепенно сдвигая полотенце на талию. Кая не испытывает неловкости и стеснения, почувствовав острожные умелые руки на оголенной груди. Это далеко не первый массаж в ее жизни. Когда-то Кая обожала баловать себя приятными процедурами, а потом… потом салоны красоты утратили свою былую привлекательность.

— Первая неделя всегда самая трудная, — доверительным тоном продолжает Делия. — Я сама через это прошла и едва не потеряла рассудок. Страх и ужас, яростное сопротивление, отрицание, гнев, апатия и в конечном итоге — принятие. Чем быстрее ты минуешь все стадии, тем проще тебе будет смириться и научиться жить в новых реалиях. Верить в спасение глупо, Кая. Это первое, что ты должна уяснить.

— Ты…тоже… пчелка? — сбивчиво спрашивает Каталея.

— У тебя хорошо развит брюшной пресс, — замечает Делия, переключившись на массаж живота. — И да, я тоже. Звучит бредово, понимаю. Пчелы, трутни, король и королева. Мы в долбаном улье, Кая. Привыкай.

— Но почему ты…

— Оказываю услуги другой пчелке? — понимающе хмыкает девушка. — Потому что я обитаю на одиннадцатом уровне. Немного не дотянула до тринадцатого, хотя мой отец — успешный банкир с Уолл-стрит, мать — известная актриса, а я сама когда-то была завсегдатаем светских хроник. Наличие голубой крови — обязательный критерий для получения статуса породистой пчелы. К сожалению, в моих венах течет самая обыкновенная красная кровь.

— В моих тоже, — ошеломленно произносит Кая.

— Нет, иначе, ты бы не оказалась на тринадцатом уровне, — уверенно оспаривает девушка. — На самом деле тебе несказанно повезло, ты не дешевая игрушка для забав, которую не жалко поломать и легко заменить другой. Вопрос цены, но он решается мгновенно. Люди, спонсирующие Улей, способны позволить себе любую прихоть. — в голосе Делии звучит горечь и зависть, но полностью отсутствует злость или гнев. Смирение и принятие. Неужели Каю тоже постигнет сия участь?

— А для чего я тогда здесь, если не для забав? — вздрогнув от мелькнувших в голове уродливых картинок, задается вопросом Кая.

— Расслабься, не напрягай мышцы, — мягко требует Делия, щедро поливая маслом бедра Каталеи. — За твою поимку заплатили, как минимум миллиард долларов. Знаешь кого-то, кто с легкостью готов расстаться с целым состоянием ради обычной «забавы»?

— Нет, — задумчиво отзывается Кая, невольно покрываясь мурашками. Миллиард. В голове не укладывается. Миллиард, черт возьми. Бут был прав, у ее отца нет столько денег. Значит, о выкупе и речи быть не может?

— Тебя будут беречь. Ты слишком ценна для разовой потехи, — бесстрастно добавляет Делия. — Но в конечном счете тебя это не спасет. Придется подстраиваться, играть по их дебильным правилам и выживать.

— Откуда тебе известны суммы? — с недоверием уточняет Кая. Действительно, откуда? Вряд ли всем пчелкам озвучивают их настоящий ценник. Делия молчит, усиливая подозрения Каталеи. — Бут подослал тебя?

— Я не подчиняюсь старшему батлеру тринадцатого уровня, — огорошивает она ее своим неожиданным ответом. — Но ты права. Доверять никому нельзя. Особенно Буту. Он — любимчик королевы и все, что происходит здесь, доносит наверх. Открою тебе секрет — Медея ненавидит породистых пчел так же сильно, как их ценит Кронос.

— Откуда ты знаешь?

— Об этом знают все, Кая, — устало отзывается Делия. — Тринадцатый уровень — личная сфера влияния Кроноса, недоступная для вмешательства Медеи. А Бут… он, как трёхголовый цербер, охраняющий врата царства мертвых, верный страж своего короля, прикормленный хитрой королевой. Кстати, они серьезно сдвинуты на мифологии, но ты скоро сама все увидишь.

Конец ознакомительного фрагмента.