Рыжее несчастье для босса

Квартира у нас с братом была четырёхкомнатная. И места всем хватало, пока брат не женился. И вот тогда вдруг оказалось, что трёх спален, одного огромного зала и балкона катастрофически мало для порывов творческой натуры Альбины. Она работала дизайнером интерьеров, а в свободное время рисовала в жутко модном стиле нео-портрет и поп-арт. Причём в последнее время доходы от её творчества начали увеличиваться, и она всё чаще подумывала о том, чтобы бросить основное место работы, даже несмотря на то, что, по сути, была фрилансером. А поскольку порыв её творческой натуры не знал границ, то вскоре под нужды Альбины была отведена комната. На минуточку, в её распоряжении была целая комната! А что я вижу сейчас в своей спальне? Где моя кровать и вся мебель из комнаты? Тут и там расставлены мольберты, у стенок стоят холсты, на полках шкафа многочисленные тюбики и баночки с краской…

— Не успел тебе сказать, — возник за моей спиной Димка, закидывая руку на плечо, — небольшая перестановка.

— Небольшая? Это ты называешь небольшой перестановкой? Да вы с ума сошли! Где все мои вещи?

— Так ты же сама незадолго перед отъездом вещи складывала, собираясь переехать к своему парню… — присоединилась к разговору Альбина. А тебя, вообще, не спрашивали, зло подумала я.

— Мало ли для какой цели я их складывала, — возмутилась я, — тем более что я не всё ещё сложила и не давала никому разрешения копаться в личных вещах! Теперь моя спальня находится на месте мастерской великого художника, да?

— Нет, — потупился Дима, — мы затеяли там ремонт…

— Так, подождите… Меня не было всего недели полторы, а вы тут развили такую бурную деятельность, что диву даёшься! Как только времени на всё хватило?

Нет, я всё же не поверила словам Димки и решила сама убедиться. Внутри меня ещё теплилась какая-то надежда. Как оказалось, зря. В прошлой мастерской были содраны все обои до штукатурки и сорван с пола ламинат. Комната стояла пустой и подготовленной к капитальному ремонту…

И где мне теперь бросить свои уставшие кости?

— Временно перекантуешься в зале, пока не переедешь, — пропела Альбина нежным голоском.

— Где все мои вещи? — проигнорировала я её тонкий, как шкура носорога, намёк.

— Часть в кладовке, а часть я отвёз в гараж, — беспечно пожал плечами Димка.

— Ага.

Я так поняла, что именно Альбина решала, какой именно части моего барахла стоять в кладовке между гладильной доской и пылесосом, грубо говоря, а какой — валяться в автомобильном гараже в пыльном углу. Димка же, посмотрев на меня, как самый настоящий трус, решил ретироваться восвояси, бодро заявив:

— Ладно, девочки, попейте чаю, поболтайте… А мне пора, нужно объехать пару объектов с утра!..

Трус переоделся со скоростью света, нежно поцеловал жену, отвесил мне лёгкий подзатыльник со словами: «Пока, рыжая!» — и был таков.

— Сам ты рыжий, не меньше моего!

А может, даже больше. И хоть отцы у нас были разные, но мамочка-то одна на двоих, потому нам обоим досталась шевелюра «с огоньком». Причём на мой скромный взгляд, Димка был намного более рыжим, чем я. Но все шуточки по поводу рыжины отчего-то сыпались именно на мою голову.

Вот как пошло всё наперекосяк, так оно и продолжало идти. Я оттащила сумки в зал, запихнув их за кресло. Настроения разбирать их не было от слова «совсем». Я выудила из сумки обязательный атрибут поездки любого отдыхающего — магнитик и прилепила на холодильник.

Кстати, было бы неплохо подкрепиться. Я открыла дверцу холодильника и окинула грустным взором полупустые полки. Так я и думала. Творческая натура и не думала ничего готовить. Наверняка опять кормила Димку макаронами и яичницей, изредка разбавляя меню загодя намороженными мной пельменями. Нет, так никуда не годится! Я достала тесто из морозильной камеры и поставила его в микроволновку на режим «разморозка». Надо хоть пиццу испечь на скорую руку. Альбина прошла на кухню и села у барной стойки, наливая себе ромашкового чая.

— Что-то собираешься готовить?

Я нарочито громко начала копаться в чашках, делая вид, что не услышала её вопроса, но настырная сноха не отставала, повторив вопрос. Второй раз игнорировать её я уже не стала.

— Да, Альбина. Представляешь, нетворческие личности иногда откушать изволят. Пищу материальную, а не духовную.

— Скажешь тоже, — фыркнула она в ответ, интересуясь следом, — тебе помочь?

— Лучше просто не мешать! — заявила я и поспешила на выход, потому что в холодильнике даже малюсенького кусочка сыра не завалялось ни в одном из углов. Не представляю, чем эта парочка собирается питаться, если я от них съеду. Честно говоря, мне абсолютно плевать, что будет есть Альбина, пусть хоть ворс от кисточек грызёт или акрил из тюбиков лижет, но Димку жалко. Отощает, бедолага! Он хоть и вредный, но всё-таки единственный братец…

Кстати, Альбина хоть и была натурой тонко чувствующей и творческой, но ела, как обычный и ничем не примечательный представитель серых масс пролетариата вроде меня. Вечером она наравне со мной и Димкой уплетала за обе щеки пиццу и шустро черпала ложкой суп из домашней лапши на курином бульоне.

— Вот, Алька, учись! — похвалил меня Димка.

— Боюсь, за тот короткий промежуток времени, что Милена будет жить с нами, я не успею… Кроме того, я считаю, что нужно направлять энергию в то русло, где она даёт бо́льшую отдачу. Кому — творить, кому — супы варить.

Вот гадина, даже спасибо не сказала! Не зря говорят, что непрошеный гость — хуже татарина. А что делать, если непрошеная сноха, их роду-племени, подбила под каблук братца? Который, к слову, мгновенно согласился со словами Альбины. Нет, похоже на этом фронте меня ждёт полнейший разгром…