Нас тут нет. We Are Not Here

В ноябре 2014 года, спустя полтора месяца после смерти Мозеса, я купила большой белый Land Rover и поехала на нем в Минск на концерт Ленни Кравитца, с нами был Дима, Джуниор и Женя, моя однокурсница, которую я когда-то привела в Conde Nast.

Вместо концерта, который из-за внезапной болезни Кравитца отменили (говорили, что не смог справиться с питерским гостеприимством), я встртилась с Ченом. По его рекомендации я сняла апартаменты прямо над галереей, в которой в те дни проходила какая-то встреча по кибер чего-то там.

Он отлично выглядел. Болезнь явно уступила настойчивости немецких врачей и Чен цвёл в счастливой ремиссии.

— Сначала короткая встреча, а потом у меня будет к тебе серьезный разговор, — он взял меня под локоть и повёл в зал галереи, закрытый в этот день для рядовых посетителей. В конце комнаты стоял стол, обитый зелёным бархатом, за ним сидел человек. «Русский», — почему-то сразу подумала я.

— Добрый вечер, — представился незнакомец, — Александр.

— Олеся.

— О, Алиса — это путешественница…

— Олеся, — поправила я его.

— Олеся — это когда молчат танки.

— We didn’t expect you, sir… Why Mr. V can’t come?

— Мистер Ви весьма сожалеет, что не смог посетить встречу лично, однако надеется, что вы по достоинству оцените оказанную им услугу, — обратился ко мне Александр. Я перевела его обращение Чену.

— Мы высоко ценим оказанную поддержку. Можете рассчитывать на мой юнит в вашем февральском деле. Незнакомец встал, протянул Чену визитную карточку, попрощался и ушел.

— Возьми, — Чен протянул мне визитку, — теперь это твой контакт в кругу Больших Китов.

Мы вышли из галереи и пошли в сторону Минского оперного театра. Чен рассказал мне, что встреча в Минске — явление редкое и можно даже сказать знаковое. Не так часто под покровом строжайшей секретности встречаются представители служб безопасности корпораций и банков, репортеры WikiLeaks и официальные лица.

— У нас есть человек в Нью-Йорке, весьма влиятельная личность, представляющая интересы России, — Он шел медленно, из чего я сделала вывод, что разговор будет долгим. — Этот человек помог нам выйти на правительство республики.

Широким жестом китаец обвёл центральный минский проспект, словно демонстрируя свои угодья.

— Нам удалось договориться о тепличных условиях для биткоина… Налоговые льготы, преференции для майнеров…

— Еще два-три определения, суть которых мне непонятна, и я окончательно потеряю нить разговора.

— Биткоин, как и другие криптовалюты, основан на технологии блокчейн. Все данные о проводимых когда-либо транзакциях хранятся в блоках, цепочки блоков работают за счет поддержки майнеров. Люди в разных частях света предоставляют доступные им вычислительные мощности, чтобы быстрей конкурентов решить поставленную задачу и получить контроль над новым блоком. Этим летом я захватил больше половины хэшрейта биткоина, что позволило мне несколько часов контролировать сеть и обвалить курс битка на четверть. Но это не единственный вопрос в повестке. Анонимусы бросили перчатку Викиликс и разрабатывают собственную платформу данных. Ассанж нервничает и хочет их опередить. Сейчас мы вместе работаем над Pandorabox — платформа ляжет в основу новой эры WikiLeaks. Пандора будет аккумулировать самый горячий компромат в формате, готовом к мгновенной публикации на тысячах медиа всего мира (редакционные логины и пароли вшиты в остов системы). Но команда «Пуск!» будет дана только после одобрения двенадцати арбитров.

Каждый арбитр хранит ключ, строчку кода, запускающего публикации. Система сработает лишь в том случае, если будет собран весь код. — И это тоже блокчейн, — подытожил Чен, когда мы подошли к зданию театра.

Он протянул мне конверт.

— Для начала я введу тебя в курс дела и мы тебя немного прокачаем. В конверте слова, которые по моей команде ты используешь в виде тегов на оговоренных заранее площадках, справишься?

— Думаю да, — я поняла, что вляпалась во что-то опасное и… захватывающее.

— Планы на новый год?

— Летим огромной компанией на Пуэрто-Рико, — я немного тормозила из-за внезапной перемены темы, — Мозес должен был быть с нами, но… сам понимаешь… В общем, друзья, Джуниор.

— Это отлично. В случае чего ты можешь уехать из России?

— В смысле?

— В прямом. Уехать пожить в Европу на пару лет…

— Это исключено. У меня семья, работа, карьера… Зачем мне все бросать?

— Грядут события, которые тебе безопасней было бы пересидеть в тихом месте.

— Вот теперь ты меня пугаешь!

— Hey, look who’s here!!! — на нас, распахнув руки для объятий, бежала девушка. Чен поймал ее и представил: — Познакомься с Принцессой. Наш человек в Google. В прошлом месяце она хакнула Дропбокс, стянув данные семи миллионов пользователей, но никому в этом не признается. И, кстати, это она рассказала всему миру о баге «Пудель»! Adallom рассчитывали на этом заработать, но принцесса спутала им все карты. Princess, this is Brooklyn! My unit’s Key Keeper. Я засмеялась.

— Чен, меня тысячу лет никто не называет Бруклин.

— Придется вспомнить старые привычки, в нашем мире всем нужны позывные.

Я вернулась в апартаменты.

— Наша страна столкнулась с военной агрессией со стороны соседнего государства, — вещал из ТВ Яценюк, — У этой агрессии нет причин или оснований. В XXI веке совершенно неприемлемо решать какой бы то ни было конфликт при помощи танков, артиллерии и солдат. Мы ищем ответ на вопрос: Хотят ли русские войны? Уверен, как премьер-министр Украины, которая на протяжение десятилетий имела теплые и дружественные отношения с Россией: Русские не хотят войны.

— Прямо отвечу на прямой вопрос господина Яценюка, — парировал Mr. V, — Русские не хотят войны. Как уверен, не хотят ее и украинцы. Более того, и это я хочу подчеркнуть особо, мы не видим никаких предпосылок для того, чтобы рассматривать ситуацию в таких терминах. Не Россия раскрутила спираль дестабилизации насилия, которая в последнее время определяет развитие Украины. Некоторые выступавшие сегодня коллеги рисовали чуть ли не идиллическую картину ситуации на Украине. Утверждали, что если бы не козни России, все на Украине жили бы долго и счастливо.

Слово взяла представитель США Саманта Пауэр:

— На сегодняшний день по сообщениям в регионе находится 20 тысяч российских солдат. Несмотря на то, что Москва оправдывает свои действия необходимостью защиты русского населения, российские войска неоднократно мешали деятельности международных наблюдателей и посредников, не позволяя им въехать на территорию региона. Хотя в их задачу входило проследить, что права меньшинств не нарушаются. Это нельзя назвать поведением людей, верящих, что правда и закон на их стороне.