Любовницы

Запотевший бокал с шампанским приятно холодит пальцы. Кто бы сомневался, что Карина поступит как-то иначе. Ведь домашние посиделки с тортом и чаем явно не про нее. Стоит признать, что новость о квартире слегка пошатнуло мое душевное равновесие. Но это была не зависть, а переживания за подругу. Внутренний голос отчаянно вопил, что добром это не кончится.

— Никусь, давай хоть ты не будешь сидеть с кислым лицом, — девушка протягивает свой бокал, чтобы со звоном чокнуться. — Все-таки, жизнь налаживается.

Смотрю на Каринку и подмечаю, что она вся светится. Как ребенок, который впервые в жизни увидел чудо наяву. Ей даже трудно усидеть на месте, чего не скажешь о Свете. Вся ее поза говорит о том, что ей некомфортно в этих апартаментах. Всю дорогу до нового дома подруги, она обозлено фыркала в сторону Карины. Впервые я была поражена поведением Светки и ее словами. Но стоило ей переступить порог, как она словно набрала в рот воды. Естественно, это не осталось не замеченным и Кариной. И если раньше она не преминула бы подначить ее, то сейчас девушка будто специально не заостряет своего внимания.

— Что с тобой? — улыбаюсь. — Ты как стоваттная лампочка освещаешь все вокруг.

— Просто… вчера кое-что произошло на юбилее, — лукаво произносит она.

— Небось, подцепила нового хмыря, — вставляет Света и залпом осушает бокал, от чего моментально закашливается.

— Что такое, милая? — Карина подталкивает к ней пачку бумажных салфеток. — От жадности пошло не в то горло? Или от зависти перекрыло кислород?

— Девочки, ну чего вы, — снова беру на себя роль рефери, — нормально же сидим. Обязательно гавкаться?

— А чего она вечно тыкает в свое превосходство? Ника, тебе разве не обидно, что она относится к нам, как бедным родственникам? Кидает подачки…

— Что-то я не заметила брезгливости в тебе, когда ты их принимаешь, — отрезает Карина. — Снова началось, Свет, да? Старая шарманка, где шалава Карина прыгает по хуям и получает все на свете, в то время как святоша Светочка доедает тот самый пресловутый последний кусок хлеба.

— Господи, — бормочу сама себе, утыкаясь лицом в ладони. — Снова начинается…

Каждый год одно и то же. Светку кроет из-за каких-то надуманных ею причин. В такие моменты она превращается в обозленную истеричку, которой все не так. Все у нее виноваты в том, что ее жизнь не такая, как она хотела. Но, при этом, ничего не предпринимает сама, чтобы хоть как-то приблизиться к мечте. И это порядком надоело.

— Прекратите, — чуть тверже произношу вслух.

— Ты что, — Светка ахает, — встала на ее сторону? Ты поддерживаешь эту продажную девку?

— Ты бы рот прикрыла, неудовлетворенная баба, — не остается в долгу Карина.

— Так, обе взяли и заткнулись! — Не выдерживаю и повышаю на них голос. — Быстро!

— Да она же…

— Света, я сказала, хватит! — Шикаю на нее и грозно тычу пальцем. — Что с тобой происходит? Твоя стервозность была бы понятна, если бы все это богатство свалилось на Карину внезапно. Но она с детства явно была не из наших рядов. У нее семья с достатком была и будет. И ты знала об этом. И раньше тебя это не волновало. Общалась же, дружила, а сейчас…

— Ой, а у тебя как будто нимб над головой прорезался, — огрызается она в ответ. — Не делай вид, что тебя это не цепляет. Она-то останется в этой шикарной квартире, допьет вкусное шампанское и уляжется спать в шикарную кровать. А ты? Как и я, вернешься в убогий дом, где ремонт делался еще в твоем детстве. Где вода и свет попеременно выключается, а в подъезде водятся тараканы. И где соседи — алкаши бухают на лавках под окнами до рассвета да так, что твои дети не высыпаются. Ты Милке в глаза-то загляни…

— Дочь не трогай, — обрываю ее монолог, — у нее будет другая жизнь и я максимально поспособствую, чтобы она жила в достатке. А ты, Свет, о своей детворе думай. Думай и старайся. Потому что сидеть и ныть — легче простого. А ты сделай хоть что-нибудь для этого, хорошо?

Настроение устремляется вниз. От этого разговора стало совсем не по себе. Обычно Светлана срывалась именно на Карине и меня не трогала. А сегодня, мало того, что зацепилась за мою персону, так еще и Милку упомянула. И этого я ей простить уже не могла. Внутри что-то натянулось.

— Ник, — Света, видимо, поняла свою ошибку, — сморозила не то, прости.

— Дура ты, — Карина собирает бокалы в кучку и разливает еще шампанского, — пора бы признать это. И зависть тебя, кстати, тоже не красит.

— Простите, девчонки, — всхлипывает подруга, — просто… Федька…

— А, тогда понятно, откуда ноги растут, — Каринка пристально смотрит на нее, — вот послушай меня, милая, и сделай зарубочку в своем мозгу. Федя твой та еще скотина. И очернить нас словами — малая толика того, на что он способен.

— Это не так, — машет Света головой.

— Так. — Припечатывает Карина. — И он будет говорить всякие гадости, лишь бы выглядеть святым в твоих глазах. Это такой типаж мужчин, которые сами по себе полное ничтожество. Обычно они присасываются к кому-то и качают из них все ресурсы до тех пор, пока носитель не откидывает тапки. А ты, лошадь, все тянешь этот воз и тянешь. Это нездоровая любовь, Света, от нее бежать надо.

— Тебе легко говорить, ты вон какая, — шмыгает та носом и опрокидывает бокал залпом. — Красивая. А я?

— Симпатичная, — добавляю, — но до безобразия глупая и ведомая. Это я была с тобой в роддоме в то время, как твой Федя бухал не просыхая несколько дней подряд. Это Карина помогла тебе погасить ваши долги по квартире вместо твоего мужа, который обменял твое же золото и снова ударился в гульки с дружками. Но тебе дали команду «они плохие» и ты топишь против нас, даже не задумываясь, что рушишь все вокруг. Так нельзя!

— Я все поняла.

— Да ни хрена ты не поняла, — Карина отставляет пустой бокал. — Стоит тебе зайти домой, как снова поплывешь от своего Ален Делона в подранных трениках.

— Девочки, а кому я нужна? Кто на меня еще так посмотрит?

— А ты глаза разуй и оглянись по сторонам. Как только это сделаешь, то сразу поймешь, что мужики — не мамонты. До конца еще не вымерли.

— Ты толкаешь меня на измену? — почти шепотом спрашивает она у нее и с ужасом смотрит почему-то на меня. — Но как это спасет мой брак?

— Было бы что там спасать. — Карина пожимает плечами и начинает загибать пальцы на руках, когда перечисляет ей «плюсы» своего предложения. — Во-первых, полезно для здоровья. Вряд ли Федор может похвастаться какими-то достижениями в этой сфере. Он же у тебя первый и единственный, что ты там видела? Вот заодно и узнаешь, что мужчины умеют и могут пользоваться своими причендалами на радость женщине, а не ради собственного удовольствия. Во-вторых, может выпасть вариант и того, что попадется человек с деньгами.

— Это все равно, что стать проституткой, — пыжится Света.

— Да ты, как я посмотрю, сегодня щедрая на комплименты. Окей, тогда у проституток, как ты выразилась, есть шансы своих детей баловать и покупать им то, на что они облизываются. И чувствовать себя при этом удовлетворенной по всем фронтам.

— А иначе никак нельзя?

— Можно. Но нужно пахать, как Ника. — Каринка щелкает зажигалкой у сигареты и закуривает ее. — Кстати, как первые рабочие деньки?

— Нормально. — Отмахиваюсь.

— И это все? — Света подается вперед.

— Да рассказывать нечего. Работы реально валом, причем Любовь Андреевна реально помешана на чистоте. А еще она перфекционистка. Пару раз замечала, как она после меня проходится в белых перчатках и с рулеткой в руках. Измеряет, чтобы все было на своих местах в точности до миллиметра.

— Жесть. — Вздыхают в унисон девчонки.

— Но, в принципе, все довольно неплохо. С ней можно и поговорить, и на похвалы она не скупится.

— Надеюсь, похвала хрустит бумажками в твоих карманах? — Карина прищуривается.

— Посмотрим на это в конце месяца. — Вздыхаю следом за ними. — Но не будем о грустном. Ты ведь не для этого нас собрала и шампанское тоже не просто так. Что случилось?

Карина загадочно улыбается и качает головой. Раньше она без утайки рассказывала о новом кавалере, но не сейчас. Что-то поменялось в ней и это было заметно.

— Это связано как-то с твоим боссом? — Света даже не дышит, когда задает этот вопрос. — Ты… он…

— Пока не знаю, — следует хитрый ответ. — Все настолько зыбко, что пока рано что-то даже думать.

— Ого. — Искренне изумляюсь. — Вот это да…

Мне бы надо было быть немножечко внимательнее в тот вечер. И, может быть, я бы поняла, что что-то не так. И что тот разговор станет последним «нормальным» в наших жизнях. Потому что потом все пошло под откос…