– Жди меня здесь! – приказал старик, облачённый в серую
сермяжку старорежимного покроя с позолоченными пуговицами, на которых красовались то ли царские, то ли дворянские гербы и вензеля.
На берегу всё ещё сидел чуваш, и девчонка, покрытая
сермяжкой, спала тут же.
Все ютились в одной комнате бывшего общежития ткацкой фабрики, по новым временам – многоквартирного дома де юре и
сермяжкой русской коммуналки де факто.
Только это было не сукно, в котором спаришься по нынешней погоде – эта современная
сермяжка походила на сюртук общеевропейского покроя из лёгких, «летних» тканей.