Карум Шат. Сладкая для инопланетянина

Земля, 5 лет спустя.

Учительница земного языка.

С тех пор, как на Землю впервые прилетели инопланетяне и закончили все войны, прошло уже двести лет. Но нельзя сказать, что наша планета даже сейчас пользуется популярностью. С других планет сюда иммигрируют только фрики — и, как правило, лишь на несколько лет.

Для цивилизаций, которые владеют своими космофлотами и могут долететь до Земли, мы все еще диковаты — наши технологии не дотягивают, психика инфантильна, в мозгах много агрессии и мало здравого смысла. А еще — от нас никакого толка.

На планете Земля, как оказалось, нет ресурсов, которые по-настоящему ценятся в Дальнем Космосе. Все, что используем мы сами, типа нефти, дерева и земных металлов, слишком широко распространено и малополезно для современных технологий.

У нас нет ингредиентов для новых материалов, которые используют лучшие производители космических кораблей в радиусе десяти соседних галактик. У нас не растут самые вкусные растения. У нас не живут животные, чью кровь используют для производства самых дорогих лекарств, продлевающих жизнь на десятилетия. И, конечно же, у нас нет технологий, которые позволяют людям жить по двести-триста лет, а кораблям — пересекать Солнечную систему за пару часов.

В результате Галактический совет постановил, что за нами будут присматривать все по очереди и… вроде как воспитывать. Первые сто лет этим занимались цитокианцы — этим инопланетянам мы обязаны тем, что выжили. Они прилетели в разгар мировой войны и заставили всех наших чокнутых правителей прекратить стрельбу. В тот день они просто отключили все наши военные системы и собрали на свой корабль президентов и военное руководство всех стран. Не знаю, что они там с ними делали, но вернулись все образцовыми пацифистами и живо начали переговоры.

Правда, разоружаться пришлось еще лет тридцать. Ядерное оружие постепенно утилизировали, ракеты переплавили, уничтожили все, что могло стрелять, включая петарды. После этого цитокианцы еще семьдесят лет показывали, как строить мир не только на международном уровне.

Они обучили миллионы психологов по всей планете и заставили лечиться всех, кто хоть раз поднимал руку на своего ближнего. В целом наш мир стал намного добрее, хоть и недостаточно нормальным по галактическим меркам. А некоторые земляне, пару миллионов, даже получили вид на жительство на Цитоке. Говорят, там намного лучше, чем у нас. Как минимум, можно жить по двести пятьдесят лет благодаря более здоровой атмосфере и продвинутой медицине.

После цитокианцев нами занимались тулетеи. Ну, как занимались… мы их даже никогда не видели. Ходят слухи, что они работали с нашими правителями. Законы и правда стали гармоничнее. На Земле появился единый язык и единые правила. Границы и государства исчезли, на национальности больше никто не обращает внимания. Преступность так снизилась, что большинство тюрем закрыли, планетарная экономика пошла в рост, и у каждого появились красивые дома, еда, лекарства. Мы стали получать гарантированный доход и научились лучше заботиться о своем здоровье.

Мне повезло, что я родилась в поздний тулетейский период. Благодаря этому я, возможно, доживу до ста двадцати. Но за что я особенно благодарна тулетеям — так это за экономику. То есть за возможность заниматься любимой работой и быть при этом очень обеспеченной девушкой. Я заработала на свой дом, на электроавтомобиль, даже на робота-уборщика. Хотя мне только тридцать пять, и я всего лишь учитель земного языка.

В этом году тулетеи должны передать эстафету — на Земле официально начнется кортианский период. Поэтому с кортианцами мы знакомы уже месяцев пять — они начали прилетать заранее. В отличие от тулетеев, эти ребята не прятались, так что я знаю, как они выглядят. С первого дня меня, как и других учителей языка, привлекли давать им онлайн-уроки, и у меня появился сначала один ученик по имени Тцахоор, а потом добавился еще Паттихин.

Правда, лично они встречаться не спешили. Тцахоор объяснил, что находится далеко — их корабль приземлился где-то в районе южной Африки, а я живу и работаю в западной части Евразии.

Через месяц кортианцы прислали мне официальное уведомление, что я прошла конкурс. Как оказалось, я участвовала в нем, даже не зная об этом, судьями были мои ученики, а призом служила годовая поездка на Кортианию. К приглашению приложили сто листов инструкций и предупреждений, но я сразу записалась. Что бы там ни было, глупо упускать возможность посетить другую планету — далеко не каждому землянину хоть раз в жизни такая выпадет.

Марьяна перечитала написанное и вздохнула. Психолог рекомендовал ей вести дневник, чтобы выложить на бумагу тревоги и эмоции, но вместо этого получался поток сознания. Может, она не была готова откровенничать с экраном своего нетбука?

На консультации она упомянула о том, что возможность поездки на другую планету вызывает тревогу, поскольку она мало что знала о кортианцах. При этом Марьяна сомневалась, что официальные инструкции мелким шрифтом смогут что-то по-человечески объяснить. Едва начав читать первый лист, она сразу увязла в куче незнакомых слов и странных формулировок.

Отложив свою писанину, она принялась готовиться к уроку, а потом, за полчаса до начала, бросилась в ванную, чтобы сделать макияж и расчесать волосы до блеска.

О том, почему она все тщательнее уделяет внимание своему внешнему виду перед каждым уроком, Марьяна с психологом не говорила. Но она была достаточно взрослой, чтобы понимать, когда влюблена.

Хотя пять месяцев назад, когда они с Тцахоором познакомилась, Марьяна ни за что бы не поверила, что у нее возникнут чувства. Его внешний вид шокировал и напугал ее — тем более, что она не имела никакой возможности подготовиться. Перед первой встречей онлайн никто не объяснял ей, как выглядят кортианцы, и не высылал фото. Ей просто выслали письмо с предложением вести уроки, она согласилась — и сразу назначила дату и время.

Гуманоиды, очень похожие на землян — вот все, что ей сказали в письме. Но в ее понимании он вовсе не был похож на землянина.

Первые секунд десять они молча смотрели друг на друга. Она изумленно изучала лицо, включавшее такие черты, словно в его генах смешались и взорвались сразу несколько земных рас. Широкие, как у монголоида, скулы, огромные негроидные губы, относительно светлый цвет кожи, похожий на европейский загар. Но самое главное — непропорционально огромные раскосые черные глаза явно внеземного происхождения. Разглядывая его удивительный облик, она даже не сразу заметила многочисленные шрамы на лице и только через пару уроков поняла, что они не являются природной особенностью внешности.

Кортианец также внимательно разглядывал ее — тогда она не думала, понравятся ли ему ее длинные волосы, выкрашенные в пепельный, серые глаза, прямоугольной формы лицо с высокими скулами. Сочтет ли он, как многие земляне, ее нос слишком длинным, а губы — слишком маленькими? Покажется ли ее кожа привлекательной или болезненной в своей бледности? Все это заинтересовало ее намного позже.

— Марьяна, — тихо сказала она, приложив к груди руку, а потом повторила по слогам:

— Ма — рья — на.

— Тцахоор. Тца — хо — ор, — выговорил он бархатно-низким, немного хриплым голосом, когда она жестом предложила и ему назвать имя.

Первые уроков пять Марьяна ничего о нем не знала. Она не использовала переводчик и просто учила его разговаривать базовыми фразами. И только когда ей понадобилось спросить о его впечатлениях и пожеланиях на следующие уроки, она предложила поговорить с онлайн-переводом. Оказалось, Тцахоор выбрал ее из трех земных учителей. Он сообщил, что служит капитаном кортианского корабля и прилетел на Землю с миссией по сбору информации на три месяца.

— Я бы хотела узнать о Кортиании, — сказала она, но он с сожалением качнул головой:

— Пока нельзя. Через пять месяцев мы расскажем все необходимое.

Впрочем, продолжая обучать его и еще одного кортианца, Марьяна многое узнала о них. Оба были терпеливыми, спокойными и очень галантными.

Паттихин был подчиненным Тцахоора, старшим офицером, который отвечал на корабле за физическую подготовку. Его внешность была еще более яркой, почти идеальной благодаря симметричным чертам и отсутствию как-либо изъянов на коже. Но, возможно, именно из-за этой идеальности Паттихин не впечатлял Марьяну.

Он первым сказал ей, что она очень красива по кортианским понятиям, и стал немного флиртовать, но она не чувствовала ничего, кроме дружелюбия. Зато когда Тцахоор смотрел на нее, лаская взглядом через экран, ее тело мгновенно загоралось и мысли путались. Постепенно она стала понимать, что это ей нравится не только потому, что приятно осознавать себя красивой.

Через три месяца, когда кортианцам понадобилось улететь, она была близка к депрессии.

Марьяна привыкла к урокам с ними, ей было интересно впервые в жизни обучать инопланетян, и к тому же у нее образовалась настоящая зависимость от нежных ласкающих взглядов Тцахоора. И от их комплиментов.

— Я вернусь через месяц, Марьяна, — сказал Тцахоор. — Ты ведь будешь со мной заниматься дальше?

— Конечно, — кивнула она. — Скажи, а… может быть так, что мы когда-нибудь встретимся лично?

Повисла пауза. В глазах Тцахоора мелькнуло что-то непонятное, неуловимое, но потом он кивнул:

— Да, такое может быть, если ты этого хочешь. Но сначала тебе нужно узнать о нас.

В тот день, когда он вернулся, Марьяна чувствовала себя очень счастливой. Она знала, что просто сходит с ума, и даже нашла себе мужчину для дружеского секса, но это почему-то не помогало сбросить напряжение. В ее голове неделями крутились сексуальные фантазии с участием кортианца. Экзотическое лицо со шрамами снилось ей в эротических снах, настолько живых и правдоподобных, что утром она с трудом могла осознать, на какой планете на самом деле находится.

После возвращения Тцахоора все переменилось. Он начал задерживаться после уроков и расспрашивать ее о жизни, и Марьяна постепенно многое честно рассказала ему. О том, что живет одна, например, но иногда встречается с разными мужчинами. Что любит свою работу и увлекается старыми земными языками тех времен, когда еще не было единого. И мечтает выучить кортианский.

Тцахоор пообещал, что многое расскажет ей, как только разрешат. И что сам готов учить ее кортианскому.

— Неловко отнимать твое время. Ты, наверное, очень занятой человек, — улыбнулась она.

— Для тебя я найду время, — пообещал он, глядя так, что у Марьяны разом пересохли губы.