Антропологическая медицина: Экологическая психотерапия психосоматических расстройств

Владислав Можайский, 2023

В предлагаемом методическом пособии представлены психотерапевтический подход и метод работы с психосоматическими расстройствами. Сочетание принципов, заложенных Гиппократом, с идеями гуманистической психотерапии, культурно-исторического подхода в психологии, нахождение точек пересечения системного и феноменологического подходов в психологической науке и практике, новый понятийный аппарат, протоколы терапевтических сессий дают представление о психологических методах восстановления и профилактики человеческого здоровья и новой медицинской отрасли – антропологической медицине. Данный материал может быть интересен психотерапевтам, психологам, врачам различных медицинских профилей, социологам, ученым-антропологам, биологам, парамедикам и др. специалистам, а также студентам профильных специальностей и более широкому читателю.Администрация сайта Литрес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Антропологическая медицина: Экологическая психотерапия психосоматических расстройств предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

От автора

Раздробленность и отдаленность различных областей научного знания, продвинувшихся глубоко в изучении своей специфической проблематики, но не дающих, при этом, целостного представления о человеке и окружающем его мире, представления, имеющего практическое значение в решении самых актуальных задач в области здоровья, экономики, экологии, образования, геополитики и других сферах человеческой деятельности пока еще является сегодня очевидной реальностью.

Осмысление подобного рода раздробленности, нецелостности или «схизиса», в частности, в области психологической науки и практики, включая утверждение его «относительности» и даже некоторой надуманности[1], началось достаточно давно и продолжается по сей день. Разделение на практическую «прикладную» или отраслевую (медицина, экономика, политика, спорт и пр.) психологию и самостоятельную психологическую практику, не подчиненную целям и задачам отрасли, более того, формирующую свою методологию и смыслы, в свое время, отметил Ф. Е. Василюк (1992). Но и внутри самой психологической практики также существует разделение — как на уровне методов, в рамках которых работает специалист той или иной школы, так и на уровне модальностей этой работы, обращенной, например, только к когнитивным функциям или только к эмоциям, к телесности или только к социальному поведению человека и пр.

Например, классический психоанализ, помимо прочего, требует от пациента воспоминать ситуации его прошлого, гештальт терапия, напротив, ревностно относится к ситуации, когда пациент (клиент) переходит к анализу прошлого, теряя фокус внимания на том, что реально происходит с ним «здесь-и-сейчас» (чувства, ощущения, состояния и реакции, мотивы поведения) или же пытается предвосхитить (осмыслить, спланировать, контролировать свое будущее, что является важным, к примеру, в психологических футуро-практиках.

Это разделение существует и на уровне предмета такой работы — самых разных тем, которые популярны сегодня на рынке психологических услуг (успех и эффективность, здоровье и семейные отношения, развитие творческих способностей и самореализация, влияние на людей и коммуникации, управление временем и ресурсами, постановка и достижение цели, профессиональное развитие и карьерный рост, продвижение услуг и мотивация и многое-многое другое). Такое разделение вполне естественно для «рынка», подчиненного, главным образом, закону прибыли и таким же маркетинговым аксиомам вроде — «каждому товару — свой прилавок», «спрос определяет предложение» и т. п., перенесенным и в область психологической практики[2].

В данных условиях, обратившийся за помощью человек, последовательно, а иногда хаотично, но, как правило, каждый раз «разворачивающийся» в психологическом контакте разными гранями своей индивидуальности, личности, индивидуальной и социальной жизни в перечисленных выше и многих других ипостасях, модальностях и «хронотопах», требующих внимательного и компетентного обхождения с каждой из них, помещается в прокрустово ложе узкой психотехнической специализации и рыночной тематической направленности. Он «раскладывается» на отдельные составляющие и «проблемные темы», психологическая работа осуществляется исключительно с этой составляющей либо только через нее и только на данную «тему», которой специалист владеет[3]. В этом смысле, обратившийся за помощью человек, так и остается не-до-понятым, не-до-увиденным, не-до-услышанным, а как результат — все таким же нецелостным (читай — «расщепленным») и, часто, отформатированным уже в рамках данного метода, несущим на себе его отпечаток в виде нового взгляда на себя и окружающий мир через призму примененных к нему инструментов, понятийного аппарата и подхода (если они вообще есть в данном случае).

Подобные тенденции в психологической практике связаны с различными исторически сложившимися устойчивыми процессами в психологии, к которым можно отнести, например, частные политические, идеолого-методологические, экономические «пристрастия» той или иной психологической школы (академической или практико-ориентированной), находящиеся в приоритете по отношению к «предмету» своего исследования и практической работы — человеку — такому, каков он есть во всем своем многообразии. И здесь уже сложно разобрать, где идет борьба школы за чистоту подхода, метода, научной идеи (что, безусловно, при некоторых обстоятельствах очень важно), а где уже просто разворачивается прагматичный маркетинговый подход или «сектантство», при которых такая «борьба» становится определяющим смыслом деятельности школы[4]. Основное предназначение школы в познании мира и человека и решении насущных вопросов человеческого бытия утрачивается, в угоду этим пристрастиям.

Может именно поэтому и появились афоризмы с налетом черного юмора: «хотели, как лучше, а получили, как всегда», «хочешь рассмешить господа, расскажи ему о своих планах», «операция прошла успешно, но пациент скончался» и т. д., иллюстрирующие немалое количество пока еще нерешаемых фундаментальных проблем человеческой жизни на самых разных уровнях и в самых разных областях, несмотря на существующие концепции, технологии, методы и рецепты их решения[5]?

Не случайно приверженность жестким догмам и правилам, в частности, в такой феноменологически многосложной области, как психотерапия, достаточно давно уже является дискуссионным вопросом даже в таком исторически догматичном методе, как психоанализ. Также совершенно не случайно, сам психоаналитический метод, со временем, стал претерпевать определенные изменения — как функциональные, так и концептуальные[6], дрейфуя от классического психоаналитического лечения и тиражирования психоаналитических мифов в сторону процессуальной работы. Психологическая практика и естественная логика восстановления психики и тела, похоже, делают свое дело, постепенно превращая один самых директивных психотерапевтических методов, по сути, в совместное практико-феноменологическое исследование — «дазайн-анализ» (М. Босс, 2009), в котором ценно все, что происходит между терапевтом и его пациентом (клиентом).

Подобного рода «исследование» по характеру и процедуре его исполнения, безусловно, отличается от классического научного исследования и может вызывать, например, у академических ученых много закономерных критических вопросов и замечаний. Тем не менее, исследование исследованию — рознь и тут важно договориться о дефинициях и понимании сути процесса. Сидеть летним вечером на берегу лесного озера рядом с любимым человеком и поглядывать на звезды — тоже, своего рода, взаимное исследование, пусть и непреднамеренное, позволяющее интенсивно ощущать происходящее, чувствовать близкого тебе человека, понимать его, минуя даже вербальный контакт, наполняясь опытом того самого сущностного узнавания-познания другого, окружающего мира, себя.

В этом смысле, ситуацию психологической работы, разворачивающейся в отношениях «терапевт-пациент» можно рассматривать в качестве уже специально организованного практико-феноменологического исследования с заданным его «объектом», которым становится «субъект-субъектное» взаимодействие психотерапевта и его подопечного, с использованием вербального и невербального инструментария исследования, и где важен не только процесс «правильной» организации исследования, но и его результат. По части «экономичности», компактности, точности, затрат времени и его результата, такое исследование вполне может поспорить с классическим научным исследованием: «мудрец познает мир, не выходя из комнаты», гласит восточная поговорка, остается лишь стать мудрецом и попасть именно в такую комнату[7]

Психологическая практика по-прежнему продолжает переживать процесс своего становления, как область научно-практической деятельности и как системообразующая и смыслообразующая дисциплина со своей «психотехнической» теорией (Выготский, 1982; Пузырей, 1986; Василюк, 1992, 1995). В области медицины, в свое время, такой смыслообразующей дисциплиной стал психоанализ, повлияв и на другие области человеческой жизни, включая философию, литературу, искусство. Сегодня, в таких отраслях, как здравоохранение, образование, управление и экономика возможности психологической практики, как системо — и смыслообразующей дисциплины так же обозначены, в том числе, в этой и других печатных работах автора.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Антропологическая медицина: Экологическая психотерапия психосоматических расстройств предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

1

Здесь имеется ввиду большое количество защищающих диссертации психологов-практиков, академические теории, адаптирующиеся к практике, «звезды» психологической науки и исследователи, которые, при этом, успешно практикуют, преодолевая «схизис» уже самим фактом своей научно-практической деятельности, практико-ориентированные теории, методологический анализ практики, осуществляемый психологами-практиками, взаимодополнение — «комплиментарность двух психологий», где практическая психология занимается «малыми делами», работая с отдельными людьми, а практическая часть исследовательской психологии занимается «большими делами» — социальным заказом, а устранение различий (читай — «схизиса») между обеими психологиями не полезно ни обеим психологиям, ни обществу (Юревич, 2010; Воробьева, 2018).

2

Детальный анализ архаических черт бизнес-деятельности, включая психологические услуги, дан в авторской монографии «Психологические антропопрактики сопровождения бизнеса, профессионального, карьерного развития», Госуниверситет «Дубна», 2017.

3

Кроме того, так работать, в известной степени проще, начиная с непродолжительного времени обучения «методу», завершая незатейливой процедурой (технологией) его применения. Стремление к быстрому заработку с помощью «интересной», «нужной», «популярной» профессии, а также некомпетентность такого «специалиста», непонимание того, с чем он имеет дело, в своей совокупности, так же порождают кризисные («схизисные») явления в современной психологической практике и на рынке психологических услуг.

4

Ярким примером такой борьбы среди современных антропопрактик стал коучинг, достаточно экспансивно распространяющийся и институционализирущийся на территории Российской Федерации, где западные и российские провайдеры этого метода строго оберегали его границы от проникновения в него психологии, психотерапии (что вполне естественно для метода, «работающего», суть, с психологическими феноменами человеческого поведения). Более того, на начальном этапе распространения коучинга, западные и отечественные коучи открещивались и от психологии, и от психотерапии, будучи, в массе своей, не очень компетентными ни в том, ни в другом и, конечно, оберегая, таким образом, «экономическую нишу» коучинга от подходов и методов, составлявших ему очевидную конкуренцию. На сегодняшний день, ситуация с взаимопроникновением коучинга, практической психологии и психотерапии, развернулась на 180 градусов, маятник качнуло в обратную сторону, и теперь коучи, постигая основы практической психологии и психотерапии, также активно и иногда нарочито внедряют все это в работу с организациями, по-прежнему не понимая, зачастую, что такая активность в вопросах психологической работы потенциально несет в себе много различных рисков и деструктивных последствий (Можайский, 2012, 2016, 2018, 2019).

5

Безусловно, здесь важно понимать, что излишняя догматизация, технологизация и теоритезация процесса познания, равно как и его хаотизация, приводящая в итоге к обычному шарлатанству, в частности, в психологической практике — это две крайности, часто взаимно переходящие друг в друга.

6

Аграчев, С. Г., Перенос, контрперенос и тревога отечественных психотерапевтов // Московский психотерапевтический журнал, № 2, 1998. — С. 9–18.; Решетников, М. М. Современный психоанализ: смена парадигмы развития // Российский психотерапевтический журнал — 2017. № 1. С. 108–113.

7

Примерно так, в свое время, выразилась Г. Г. Вучетич — жена отечественного психолога-эргономиста академика В. М. Мунипова, в одном из наших с ней разговоров, в котором была затронута тема познания мира.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я