Стихия рифмы. И всё же сторона родная милей турецкого мне рая

Милая — ты самая земная!

А в глазах, как на пруду кишат,

Головастиков весёлых стая

И зелёных бойких лягушат!

Когда все в жизни только фарс

И небо скомкано в клубок,

Любовь дает последний шанс,

Надежды робкий уголек.

И появляется костер

На берегу крутом реки,

И начинают разговор

Две обнаженные судьбы.

Им шепчут что-то камыши,

И умолкает гомон птиц,

И две возносятся души

В ночное небо без границ.

Им лунный свет дарит покой

И обещает светлый мир.

Не торопись Луна, постой,

Успеешь на безумный пир.

Все прошло, вино едва ли

Возвратит былой покой,

Мы друг друга потеряли

В глупой гонке за судьбой.

Не заставит сердце биться

Ложь чужих холодных губ,

Перевернута страница

И в душе не слышно труб.

Нет в душе добра и веры

И на шее нет креста,

Безобразные химеры

Заменили лик Христа.

Оборвали скрипки скерцо,

Принесли душе венец,

Бог один остался в сердце —

Золотой Телец.

В душе пожар горит,

Когда обрёл святыню,

Когда в тебе одной

Искал свою богиню.

Но не дано гореть

Огню законом вечно,

На смену солнечному дню

Приходит вечность.

Со временем вулкан страстей

В сердцах остынет,

Оставив реку из камней,

В душе — пустыню.

Не верь, когда тебя ревнуя,

Я говорю: «Все кончено! Конец!»

И горький вкус прощальный поцелуя,

Как на любви обманутой венец.

Не верь, когда тебя ревнуя,

Я говорю: «Прости, и я прощаю».

Безумными поступками блефуя,

Судьбою с легкостью играю.

Не верь моим рыданьям и проклятьям,

Все это рождено одной тоской,

И я вернусь к тебе, как на распятье,

Как стаи возвращаются весной.

Не торопи меня с ответом,

И так я твой, к чему слова,

Нам не добавит страсти это —

Поссорить может навсегда.

И не считай, что счастье близко,

И ключик скрыт в моих словах,

Оно лукаво и капризно —

Витает где-то в небесах.

Не приманить его словами,

Оно не хочет слушать слов,

Любви взмахнув двумя крылами,

Найдешь его средь облаков.

Но счастье — ветреная птица,

Живет лишь с теми, кто крылат.

Тот, кто устал и приземлился,

Уж не вернет его назад.

А кто полета не отведал —

Таким другое суждено,

И этот путь давно изведан —

Стихи иль проза — все равно!

За столиком пустого зала

Она сидела и рыдала.

За поволокой влажных глаз

Скрывалась горечь резких фраз.

Ей было горько от разлуки,

И не могла она понять,

Как больно били те же руки,

Что так могли ее ласкать.

Цветы цветут лишь до метели,

Недолог век наивных глаз,

Черты и чувства огрубели,

Восторга луч в лице угас.

Куда пропали эти дали,

На щёчках всполохи светил,

Что так стыдливо умиляли

Под маской пудры и белил?

И взгляд наивный, робкий, нежный,

Что чистой негою манил,

Стал безразличный и небрежный,

И дивный блеск давно остыл.

Теперь за стойкою у бара

Стоит не выпитый абсент,

Звучит цыганская гитара,

И ждет подвыпивший клиент.

Весна. Деревня. Тихий вечер.

Накрытый стол. Стихи. Текила.

Невинный поцелуй, надежду встречи,

Ты, уезжая, подарила.

Читая Губермана вирши,

Иль испражняяся стихами —

Я словно Карлсон, что на крыше,

В расцвете сил парю над вами.

Весенним свежим ветерком

Я ваши волосы ласкаю,

Для вас я почки распускаю

Зелёным липким лепестком.

Я выстилаю трав ковёр,

Расшитый яркими цветами,

Где мы гуляем и простор

Земли нам мал и он под нами!

Проснулся, вспомнил — улыбнулся,

Как будто к грелке прикоснулся.