Шизофренизмы. Рассказы

Дул ровный умеренный ветер — весьма благоприятное условие для запуска воздушного змея. Этому занятию и предавался мальчишка утром выходного дня. Несмотря на яркое солнце, погода была достаточно прохладной, а лужи от вчерашнего дождя не успели высохнуть.

Утолив жажду игры и первые впечатления, мальчик почувствовал, что замёрз, и ноги, промоченные в лужах и сырой траве, совсем озябли. Он решил зайти в магазин погреться, а заодно прикупить сладостей на свои карманные деньги. А так как ветер продолжал уверенно дуть, то, чтобы не возиться со змеем, он привязал его за конец верёвки к ржавеющему пруту забора.

Отогревшись в магазине и увлечённый мыслями о приобретённых сладостях, мальчишка помчался домой, забыв о своей игрушке.

Ветер, дувший всё так же уверенно и равномерно, не давал воздушному змею упасть, а верёвка, привязанная к забору, не позволяла змею улететь. Паря в воздухе и не направляясь куда бы то ни было вслед за мальчишкой, змей стал осматриваться вокруг.

На противоположной стороне улицы он заметил столпившихся людей. Они о чём-то переговаривались друг с другом, некоторые держали в руках транспаранты, другие кричали и что-то требовали. Они обращали свои требования ни к кому-то из толпы, а, казалось бы, к кому-то неопределённому, куда-то в никуда. Всё негодование собравшихся людей направлялось в эту неопределённость. А между тем толпа постепенно увеличивалась. На транспарантах стали различимы требования свободы. Толпа требовала свободу. Нет, не свободу кому-то лично, а вообще «свободу», для всех и для каждого, и во всём. Толпа была против различных ограничений.

«Как же глупы эти люди, — подумал змей, — они могут разговаривать друг с другом о чём захотят, они могут ходить куда захотят и когда захотят, а они стоят тут бестолково все вместе и не пользуются своими возможностями. Вот если бы мой хвост не был привязан к этому ржавому забору! Я бы летал, я бы кружил над деревьями и домами, я бы обследовал сверху все закоулки города! Как это здорово наслаждаться полётом, наслаждаться свободой! Глупые, глупые люди…»

Змей так увлёкся своими мыслями, что невольно дёргал верёвку, которой был привязан к забору. Ветер к этому времени стал дуть порывисто, отчего натяжение верёвки то ослабевало, то усиливалось. В конце концов, верёвка перетёрлась о прут забора и, не выдержав нового порыва ветра, порвалась. Воздушный змей, влекомый порывом ветра и не удерживаемый более верёвкой, поднялся вверх.

«Свобода! — обрадовался змей. — Теперь я полечу куда захочу». Змей взметнулся ввысь, поддерживаемый сильным ветром. Он направился к той самой толпе людей, которые не умели и не желали, как ему казалось, распоряжаться своей свободой. Он летел, а ветер, дувший попутно, помогал ему, раздувая крылья. Змей ликовал. Подлетая к намеченной цели, он заметил перед собой широкую крону дерева. Он летел прямо на неё, рискуя столкнуться с ним и запутаться в его густых ветвях. Змей попытался повернуть и облететь дерево, но сильный ветер нёс его прямиком в густую листву. Сколько бы ни пытался змей повернуть, но лететь он мог только по направлению ветра и, в конце концов, зацепился краем крыла за ветки, оставшись висеть на дереве. Ветер стих, оставив мечты змея о путешествии несбывшимися. В ветвях дерева змей думал о радости свободы, о горестях ограничений, пока новый порыв ветра не вырвал его из плена, вновь унося в сторону демонстрантов.

Солнце к этому времени поднялось достаточно высоко, воздух прогрелся, и ветер постепенно стихал. Редкими и слабыми стали его порывы. Воздушный змей, потеряв поддержку плотного потока воздуха под своими крыльями, медленно опускался вниз. Демонстранты, утолив эмоции, расходились. Совсем скоро улица опустела, только на земле лежал мусор — свидетельство скопления большого числа людей, и транспаранты. Из-под транспарантов торчало измятое крыло воздушного змея.