Цитаты со словом «наказание»
Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных
наказаний запрещает им смотреть.
Нет более мучительного
наказания, чем не быть наказанным.
Самое чувствительное
наказание, какому может подвергнуться тщеславие, — это презрительное невнимание.
Вознаграждению и
наказанию подвластно всё в этом мире. Всё, кроме сердца.
Кара, постигшая тебя, ещё очень мягка по сравнению с тем, что терпят другие: Это поистину отеческое
наказание.
Труд — это не
наказание; это награда и сила, слава и наслаждение.
Наказание — это не только право, но и обязанность в тех случаях, когда
наказание необходимо.
Если программисты заслуживают вознаграждения за создание прогрессивных программ, то также они заслуживают и
наказания, если они ограничивают использование этих программ.
«Страх
наказания и страх вечных адских мук не может уже играть никакой роли в этике творчества. … Можно даже сказать, что не имеет нравственной цены то, что совершается из страха, все равно — муки временной или муки вечной. Не страх
наказания и ада, а бескорыстная и отрешенная любовь к Богу и божественному в жизни, к правде и совершенству, к положительной ценности должна быть признана положительным нравственным мотивом.»
Чтобы мой поступок имел моральную ценность, с ним должно быть связано мое убеждение. Аморальным является делать что-то из страха перед
наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе.
Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели. Дети смотрят на них в этом случае как на последствия, а на самих себя — как на жертвы раздражения того, кто наказывает.
[Мы] посылаем в [концлагерь] Гуанахакабибес только в тех сомнительных случаях, когда мы не уверены, что следует сажать в тюрьму. Я полагаю, что те, которые должны пойти в тюрьму, должны идти в тюрьму в любом случае. Будь это старые борцы или кто бы то ни было, они пойдут в тюрьму. Мы посылаем в Гуанахакабибес тех людей, которые не должны идти в тюрьму, людей, которые в той или иной степени совершили преступления против революционной морали, наряду с такими санкциями, как лишение постов, и тому подобное, и это не
наказание, а скорее перевоспитание с помощью труда. Это — суровый труд, но не слишком тяжёлый труд, условия труда тяжёлые, но не зверские.
Наказание должно назначаться только в том случае, если действительно нарушаются интересы коллектива и если нарушитель открыто и сознательно идёт на это нарушение, пренебрегая требованиями коллектива.
Нам заповедано любить ближнего, как себя. Как же мы любим себя? Я, например, люблю себя не за то, что я, скажем, милейший человек. Я люблю себя не за то, что я хорош, а за то, что я — это я, при всех моих недостатках. Часто я искренне ненавижу какое-нибудь свое свойство. И все же разлюбить себя я не могу. Другими словами, та резкая черта, которую проводит христианство между любовью к грешнику и ненавистью к его греху, существует в нас, сколько мы себя помним. Вы не любите того, что сделали, а себя любите. Вы, быть может, считаете, что вас мало повесить. Быть может, вы даже пойдете в полицию и добровольно примете
наказание. Любовь не пылкое чувство, а упорное желание, чтобы тот, кого мы любим, обрел высшее благо.
Самое тяжелое
наказание для архитектора — это здания, не отбрасывающие тени
(Здания разрушенные войной, прихотью чиновников, или так и оставшиеся в нереализованных проектах).
«Война миров» — это некое беллетризованное проективное «угрызение совести» эпохи колониализма и могущественные марсиане, относящиеся к человечеству как к убойному скоту, являются — в этой связи — фантастически замаскированными британскими колониалистами с их отношением к эксплуатируемым народам. То есть это одновременно проекция чувства вины и символическое вынесение
наказания виновным, то есть цивилизованному обществу.
Ради Нессельроде, Долгорукова и Горчакова, хотя и не дурного человека, но вовсе неспособного начальника, должна страдать и гибнуть Россия. Во всём этом виден страшный гнев Божий, вполне заслуженный нашими грехами. Лучшие люди отнимаются, и допускаются действовать те, которые губят Россию. Твердыня зла возносится над всем, грабёж везде. Боже мой, мы заслужили
наказания, дай нам покаятьсяпокаяться и обратиться от грехов! Господи, очисти и спаси Россию и не отыми от нас святых судеб Твоих!
Похожие цитаты:
Послушание несправедливым приказам есть преступление.
Бывают среди верующих такие жёсткие люди — они бы всех приговорили к высшей мере суровой доброты.
Английские законы карают преступление, китайские идут дальше: они ещё вознаграждают добродетель.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Судья, вынесший обвиняемому приговор в припадке гнева, сам заслуживает смертного приговора.
В управлении не должно быть полуответственности: она с неизбежностью ведёт к утайке растрат и неисполнению законов.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности.
Подлинно справедлив тот, кто чувствует себя наполовину виновным в чужих поступках.
Не доброта, а гордость обычно побуждает нас читать наставления людям, совершившим проступки.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
Чрезмерно строгий судья часто осуждает того, кого сам закон оправдал бы, если бы он мог объясняться.
Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
Долг — начало рабства, даже хуже рабства, потому что кредитор неумолимее рабовладельца: он владеет не только вашим телом, но и вашим достоинством и может при случае нанести ему тяжкие оскорбления.
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
…и даже допускал, что самые заблуждения людей не всегда должны иметь непременным последствием расстреляние.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.
Человек — это приговорённый к смерти, казнь которого откладывается.
Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Даже самые суровые порицания не ранят, если чувствуешь, что порицающему было бы приятней хвалить.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.
Люди не смогли даже выдумать восьмого смертного греха.
Если наказывать ребенка за дурное и награждать за доброе, то он будет делать добро ради выгоды.
Человек несовершенен, потому что сам должен себя совершить. Сам. С Божьей помощью, конечно. Это не приговор — быть человеком, а назначение.
Правосудие — право наиболее слабого.
Ложь — это тяжкий грех перед Господом. И очень действенная помощь в беде.
Все грехи сопряжены с удовольствием и признают свою вину, только зависть не знает ни вины, ни удовольствия.
Скорее мы сознаемся в наших нравственных заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.
Всегда следует прощать: раскаявшегося - ради него, нераскаявшегося - ради себя.
Брак без любви - это пожизненная каторга.
Закон должен быть похож на смерть, которая не щадит никого.