Неточные совпадения
Когда
экипаж въехал на двор, господин был встречен трактирным слугою, или половым, как их называют в
русских трактирах, живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо.
Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два
русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к
экипажу, чем к сидевшему в нем.
У него был живой, игривый ум, наблюдательность и некогда смелые порывы в характере. Но шестнадцати лет он поступил в гвардию, выучась отлично говорить, писать и петь по-французски и почти не зная
русской грамоты. Ему дали отличную квартиру, лошадей,
экипаж и тысяч двадцать дохода.
Он, конечно, пришел познакомиться с
русскими, редкими гостями здесь, как и тот майор, адъютант губернатора, которого привел сегодня утром доктор Ведерхед…» — «Проводник ваш по колонии, — сказал Вандик, — меня нанял ваш банкир, с двумя
экипажами и с осьмью лошадьми.
Бошняк пишет, между прочим, в своих записках, что, разузнавая постоянно, нет ли где-нибудь на острове поселившихся
русских, он узнал от туземцев в селении Танги следующее: лет 35 или 40 назад у восточного берега разбилось какое-то судно,
экипаж спасся, выстроил себе дом, а через несколько времени и судно; на этом судне неизвестные люди через Лаперузов пролив прошли в Татарский и здесь опять потерпели крушение близ села Мгачи, и на этот раз спасся только один человек, который называл себя Кемцем.
Природа устала с собой воевать —
День ясный, морозный и тихий.
Снега под Нерчинском явились опять,
В санях покатили мы лихо…
О ссыльных рассказывал
русский ямщик
(Он знал по фамилии даже):
«На этих конях я возил их в рудник,
Да только в другом
экипаже.
Должно быть, дорога легка им была:
Шутили, смешили друг дружку;
На завтрак ватрушку мне мать испекла,
Так я подарил им ватрушку,
Двугривенный дали — я брать не хотел:
— «Возьми, паренек, пригодится...
Приложившись головой к подушке и скрестив на груди руки, Лаврецкий глядел на пробегавшие веером загоны полей, на медленно мелькавшие ракиты, на глупых ворон и грачей, с тупой подозрительностью взиравших боком на проезжавший
экипаж, на длинные межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной; он глядел… и эта свежая, степная, тучная голь и глушь, эта зелень, эти длинные холмы, овраги с приземистыми дубовыми кустами, серые деревеньки, жидкие березы — вся эта, давно им не виданная,
русская картина навевала на его душу сладкие и в то же время почти скорбные чувства, давила грудь его каким-то приятным давлением.
Из
экипажей выходил всевозможный человеческий сброд, ютившийся вокруг Лаптева: два собственных секретаря Евгения Константиныча, молодые люди, очень смахивавшие на сеттеров; корреспондент Перекрестов, попавший в свиту Лаптева в качестве представителя
русской прессы, какой-то прогоревший сановник Летучий, фигурировавший в роли застольного забавника и складочного места скабрезных анекдотов, и т. д.
Я, мой Семен, ямщик — тоже
русская душа, спешим на подмогу и, таким образом, вшестером подымаем наконец
экипаж, ставим его на ноги, которых у него, правда, и нет, потому что он на полозьях.
На зеленой лужайке, где стояли
экипажи, образовалась интересная группа: на траве, в тени
экипажа, лежал, растянувшись во весь свой богатырский рост, дьякон Органов; в своем новеньком азяме, в красной кумачной рубахе с расстегнутым воротом и в желтых кожаных штанах, расшитых шелками, он выглядел настоящим
русским богатырем.
— А у них и здесь часы заведены, и все церемонии? Тону задают.
Экипаж, я слышала, держат, les seigneurs russes! [
Русские вельможи (фр.).] Просвистались, так и за границу! И Прасковья с ним?
— Да, за двумя
русскими офицерами, если только вы, господа, заказывали
экипаж, — проговорил кучер, слегка кивнув головой.
Несколько колясок дожидалось
русских офицеров. На козлах одной из них восседал с сигарой во рту и капитан Куттер. Он кивнул головой своим вчерашним седокам и, когда они подошли к нему, чтобы сесть в его
экипаж, протянул руку и крепко пожал руки Володи и доктора.
Ряд
экипажей, выехавших с бодростинсккми гостями посмотреть на проказы
русских Титаний и Оберона, подвергшись неоднократным остановкам от бабьих объездов, благополучно достиг Аленина Верха.
Но это было напрасно: все хотели видеть проказы
русской Титании, и вереница
экипажей понесла гостей к Аленину Верху.
Конверт, назначенный в Ливорно, я распечатала и нашла в нем письмо к графу Орлову от имени какой-то принцессы Елизаветы Всероссийской и проект воззвания к
экипажу русского флота, находившегося под его командой.
По окольной дороге, прежде столь уединенной, вместо баронской кареты, едва двигавшейся из Мариенбурга по пескам и заключавшей в себе прекрасную девушку и старика, лютеранского пастора, вместо высокого шведского рыцаря, на тощей, высокой лошади ехавшего подле
экипажа, как тень его, пробирались к Мариенбургу то азиятские всадники на летучих конях своих, то увалистая артиллерия, то пехота
русская.
Это было недавно, в царствование Александра II, в наше время — время цивилизации, прогресса, вопросов, возрождения России и т. д., и т. д.; в то время, когда победоносное
русское войско возвращалось из сданного неприятелю Севастополя, когда вся Россия торжествовала уничтожение черноморского флота и белокаменная Москва встречала и поздравляла с этим счастливым событием остатки
экипажей этого флота, подносила им добрую
русскую чарку водки и, по доброму
русскому обычаю, хлеб-соль и кланялась в ноги.
По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски,
экипажи всех сортов,
русские и австрийские солдаты всех родов войск, раненые и нераненые.