Неточные совпадения
Городничий (тихо, Добчинскому).Слушайте: вы
побегите, да
бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую
жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения написать в вашем присутствии одну строчку
к жене, чтоб она приготовилась
к принятию почтенного гостя?
Досадуя на
жену зa то, что сбывалось то, чего он ждал, именно то, что в минуту приезда, тогда как у него сердце захватывало от волнения при мысли о том, что с братом, ему приходилось заботиться о ней, вместо того чтобы
бежать тотчас же
к брату, Левин ввел
жену в отведенный им нумер.
Напрасно старик искал утешения в сближении с
женой и Верочкой. Он горячо любил их, готов был отдать за них все, но они не могли ему заменить одну Надю. Он слишком любил ее, слишком сжился с ней, прирос
к ней всеми старческими чувствами, как старый пень, который пускает молодые
побеги и этим протестует против медленного разложения. С кем он теперь поговорит по душе? С кем посоветуется, когда взгрустнется?..
— Да, да,
к мамочке! — вспомнил вдруг опять Снегирев. — Постельку уберут, уберут! — прибавил он как бы в испуге, что и в самом деле уберут, вскочил и опять
побежал домой. Но было уже недалеко, и все прибежали вместе. Снегирев стремительно отворил дверь и завопил
жене, с которою давеча так жестокосердно поссорился.
Под утро я немного задремал, и тотчас мне приснился странный сон: мы — я и Дерсу — были на каком-то биваке в лесу. Дерсу увязывал свою котомку и собирался куда-то идти, а я уговаривал его остаться со мной. Когда все было готово, он сказал, что идет
к жене, и вслед за этим быстро направился
к лесу. Мне стало страшно; я
побежал за ним и запутался в багульнике. Появились пятипальчатые листья женьшеня. Они превратились в руки, схватили меня и повалили на землю.
Как только она позвала Верочку
к папеньке и маменьке, тотчас же
побежала сказать
жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали младшую горничную хозяйки, стали упрекать, что она не по — приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не сказала; младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее — она никогда ничего не скрывала; ей сказали — «я сама ничего не слышала», — перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности, она
побежала сообщить новость старшей горничной, старшая горничная сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», и пошла сообщить барыне.
Г-н Сузуки не скрывал своего восторга и оглядывал орден со всех сторон блестящими глазами, как ребенок игрушку; на его «красивом и мужественном» лице я читал борьбу; ему хотелось поскорее
побежать к себе и показать орден своей молоденькой
жене (он недавно женился), и в то же время вежливость требовала, чтобы он оставался с гостями.
Обязанности по отношению
к жене и детям удерживают от
побега, но случается, что убегают и семейные.
«
Жена к вам приехала!..» Бледным лицом,
Он весь задрожал, оживился:
«
Жена!..» Коридором он быстро
бежал,
Довериться слуху не смея…
Ничто не изменилось кругом, ничто не прекратило обычного ликования, и только он, злосчастный простец, тщетно вопиет
к небу по делу о
побеге его
жены с юнкером, с тем самым юнкером, который при нем столько раз и с таким искренним чувством говорил о святости семейных уз!
— Стойте, стойте! — неистово закричал он вслед Шатову, который уже
побежал. — Стойте, воротитесь. Скажите, пожалуйста, это правду вы сказали, что
к вам воротилась
жена?
Весною я все-таки убежал: пошел утром в лавочку за хлебом
к чаю, а лавочник, продолжая при мне ссору с
женой, ударил ее по лбу гирей; она выбежала на улицу и там упала; тотчас собрались люди, женщину посадили в пролетку, повезли ее в больницу; я
побежал за извозчиком, а потом, незаметно для себя, очутился на набережной Волги, с двугривенным в руке.
Хозяин вошел в комнату вместе с
женой и дочерью. Он выслушал, слегка качаясь, приказание Инсарова, взвалил чемодан
к себе на плечи и быстро
побежал вниз по лестнице, стуча сапогами.
Мятежники прискакали в свои домы, забрали
жен и детей и стали переправляться через реку Чаган, намереваясь
бежать к Каспийскому морю.
Статошное ли дело, чтобы от такой молодой да красивой
жены, как ваша Дуня, да муж
побежал к какой-то шлюхе Домашке.
От хороших
жен мужья не
бегут к арфисткам…
— Да что ж ты отстаешь,
жена? — сказал, приостановясь, небольшого роста, но плотный посадский, оборотясь
к толстой горожанке, которая, спотыкаясь и едва дыша от усталости,
бежала вслед за ним.
Хмель совсем уже успел омрачить рассудок приемыша. Происшествие ночи живо еще представлялось его памяти. Мысль, что
жена и тетка Анна
побежали в Сосновку, смутно промелькнула в разгоряченной голове его. Ступая нетвердою ногою по полу, он подошел
к двери и отворил ее одним ударом. Он хотел уже броситься в сени, но голос старухи остановил его на пороге и рассеял подозрения. Тем не менее он топнул ногой и закричал во все горло...
— Его точно песья муха у меня укусила, — рассказывала бабушка, — так от меня и
побежал на своих одрах странствовать и подарок мой
жене насилу
к Рождеству привез.
Вы можете
бежать к Троице (где был Петр): но помните, что здесь останутся ваши
жены и дети» (Устрялов, том II, стр. 71).
Михайло Егорыч, очень естественно, вышел из себя и сказал сгоряча
жене, чтоб она оставила его дом, и Анна Павловна, воспользовавшись этим, убежала
к своему любовнику, захвативши с собою все брильянтовые вещи, с тем чтобы
бежать за границу, — самое удобное, как известно, место для убежища незаконных любовников.
Болезнь ее была, видно, слишком серьезна, потому что даже сам Михайло Николаич, который никогда почти не замечал того, что делается с
женою, на этот раз заметил и, совершенно растерявшись, как полоумный,
побежал бегом к лекарю, вытащил того из ванны и, едва дав ему одеться, привез
к больной.
Столярова
жена в это время, нечесанная, с распахнутою грудью, поддерживая юпки, входила на чердак достать свое сохнувшее там платье. Вдруг крик ужаса раздался на чердаке, и столярова
жена, как сумасшедшая, с закрытыми глазами, на четвереньках, задом, и скорее
кòтом, чем
бегом, слетела с лестницы.
Все, говорит, мастеровые мужчины горькие пьяницы, однако
жены у них есть; дом, говорит, будет, коли будет
жена, и никуда, говорит, ты тогда не
побежишь…» Я говорю: «Капа, никак я не могу
к этому склониться, потому что я знаю — жизнью такой жить не умею, не научусь».
Кисельников. Эх, сиротки, сиротки! Вот и мать-то оттого умерла, что пропустили время за доктором послать. А как за доктором-то посылать, когда денег-то в кармане двугривенный?
Побежал тогда
к отцу, говорю: «Батюшка,
жена умирает, надо за доктором посылать, денег нет». — «Не надо, говорит, все это — вздор». И мать то же говорит. Дали каких-то трав, да еще поясок какой-то, да старуху-колдунью прислали; так и уморили у меня мою Глафиру.
Священник. Теперь еду
к архиерею на испытание. Боюсь, что сошлют в Соловецкий. Думал одно время за границу
бежать, вас просить, потом раздумал: малодушие. Одно —
жена.
Пришла моя очередь, я не заставил себя долго просить и прочел рассказ Мейнау, или Неизвестного, из комедии Коцебу «Ненависть
к людям и раскаяние», в котором он описывает измену и
побег своей
жены, а потом продекламировал с большим жаром монолог Ярба [«Ярб».
Скажи его
жене, чтобы
бежала к морю; может быть, еще можно спасти.
Вы
бежите к Б***, спрашиваете; на вас смотрят, как на помешанного и не понимают, что вы хотите сказать.
Жена Б*** не думает даже быть больною. И т. д.
О, я привык
к этим ризам
Величавой Вечной
Жены!
Высоко
бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.
Дьячиха налила ему чепурушечку, и Аллилуй подкрепился и пошел опять
к храму, а
жена его тоже, поправясь маленькой чашечкой, вышла вместе с ним и отправилась
к учрежденной вдовице — звать ее «знаменить». Тут они тоже между собою покалякали, и когда вышли вдвоем, имея при себе печать на знаменования, то Аллилуева
жена на половине дороги
к дому вдруг услыхала ни на что не похожий удар в несколько младших колоколов и тотчас же увидала людей, которые
бежали к колокольне и кричали: «Аллилуй разбился!»
Еще минута, и, кажется, голова страдальца окончательно лопнет от боли. Как сумасшедший, или, вернее, как муж, которого добрая
жена окатила кипятком, он вбегает в приемную, и… о ужас! Приемная битком набита публикой.
Бежит Дыбкин
к двери кабинета, но его хватают за фалды и говорят ему, что он обязан ждать очереди…
Побежали годы… Овдовевший Андрей все силы своей любви
к жене перенес на девочку… Выписана была его мать из деревни для ухода за внучкой, и под ее призором росла и хорошела, что белый цветик в поле, хорошенькая девочка Наташа.
Запершись в купе второго класса, он лег на софу лицом вниз и доехал в таком положении вплоть до самой Вены. В Вене судьба подставила ему другую ножку. Приехав домой, он не застал
жены дома. Его горячо любимая
жена, во время его отсутствия,
бежала к любовнику…Она оставила письмо, в котором просила прощения. Артур был поражен этой изменой, как громом…
Приближение
к России наполняло беспокойное воображение Жозефа неописанными страхами, и Иосаф Платонович уже млел и терялся в Берлине, а завтра ждал его еще больший страх и ужас: завтра он будет в отечестве, «которого и дым нам сладок и приятен», и увидит наконец свою
жену и ее малюток, которые, без сомнения, выросли и похорошели в это время, как он находился в
бегах из Петербурга.
Только часа два спустя, переговорив со старостой и осмотрев церковь, он улучил минутку, когда Шапкин заговорился со священником, и
побежал плакать… Подкрался он
к памятнику тайком, воровски, ежеминутно оглядываясь. Маленький белый памятник глядел на него задумчиво, грустно и так невинно, словно под ним лежала девочка, а не распутная, разведенная
жена.
—
Беги, милый,
беги; он уже что-нибудь скаверзит, либо что, либо что, либо еще что. Ну, а пока я тебе, пожалуй, хоть одно звено в своем заборчике разгорожу. Сафроныч успокоился — щель ему открывалась. Утвердили они одну лесенку с одной стороны, другую с другой, и началось опять у Сафроновых хоть неловкое, а все-таки какое-нибудь с миром сообщение. Пошла
жена Сафроныча за водою, а он сам
побежал к приказному Жиге, который ему в давнее время контракт писал, — и, рыдая, говорит свою обиду...
На улицах картина ада в золотой раме. Если бы не праздничное выражение на лицах дворников и городовых, то можно было бы подумать, что
к столице подступает неприятель. Взад и вперед, с треском и шумом снуют парадные сани и кареты… На тротуарах, высунув языки и тараща глаза,
бегут визитеры…
Бегут они с таким азартом, что ухвати
жена Пантефрия какого-нибудь бегущего коллежского регистратора за фалду, то у нее в руках осталась бы не одна только фалда, но весь чиновничий бок с печенками и с селезенками…
Ухаживание графа, ухаживание для возбуждения ревности
к жене, вскружило голову Ольге Ивановне, она влюбилась в ее мужа и, считая это чувство преступлением,
бежала и скрылась… Это было логично, особенно для такой идеалистки, какою была графиня Вельская.
Уже два дня он не видал Тамары, по горло занятый практикой. Ему бы хотелось сейчас же
бежать к ней, но мысль, что он обещал
жене провести сегодняшний вечер дома, останавливала его.
Теща и
жена бегут в редакции со статьями:
жена в «Будильник», теща в «Новости дня»
к Липскерову.
Лизочка закрывает глаза и молчит. Прежние томность и страдальческое выражение возвращаются
к ней, опять слышатся легкие стоны. Вася переменяет компресс и довольный, что его
жена дома, а не в
бегах у тети, смиренно сидит у ее ног. Не спит он до самого утра. В десять часов приходит доктор.
— Так хорошо? — сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтоб узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и
побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из-под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая
жена.
«Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Чтó бы мне с собой сделать?» И она быстро, застучав ногами,
побежала по лестнице
к Фогелю, который с
женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала.