Неточные совпадения
И купечество и братство валом валило в новый трактир. Особенно бойко торговля шла с августа, когда помещики
со всей России везли
детей учиться в Москву в учебные заведения и когда установилась традиция — пообедать с
детьми у Тестова или в «Саратове» у Дубровина… откуда «
жить пошла»
со своим хором знаменитая «Анна Захаровна», потом блиставшая у «Яра».
В юртах каторжные
жили со своими женами и
детьми.
Допустим, что хозяева
со своими женами и
детьми, как ирландцы, питаются одним картофелем и что им хватает его на круглый год; но что едят те 241 поселенцев и 358 каторжных обоего пола, которые
проживают в избах в качестве сожителей, сожительниц, жильцов и работников?
— А как старушка-то Василиса Корниловна будет рада! — продолжала
свою мысль Анфиса Егоровна. — На старости лет вместе бы
со всеми
детьми пожила. Тоже черпнула она горя в
свою долю, а теперь порадуется.
Марья Петровна благодарит вас за письмо. Старушка, ровесница Louis Philippe, очень довольна, что работа ее вам понравилась, и ей несколько приятно, что в Тобольске умеют ценить наши изделия. Мы необыкновенно ладно
живем. Она ко мне привыкла и я к ней.
Дети и няньки
со мной в дружбе. К счастию, между последними нет красавиц — иначе беда бы моему трепещущему сердцу, которое под холодною моею наружностию имеет
свой голос…
Отцы и матери смотрели на
детей со смутным чувством, где недоверие к молодости, привычное сознание
своего превосходства над
детьми странно сливалось с другим чувством, близким уважению к ним, и печальная, безотвязная дума, как теперь
жить, притуплялась о любопытство, возбужденное юностью, которая смело и бесстрашно говорит о возможности другой, хорошей жизни.
Уехать… туда… назад… где его родина, где теперь Нилов
со своими вечными исканиями!.. Нет, этого не будет: все порвано, многое умерло и не оживет вновь, а в Лозищах, в его хате
живут чужие. А тут у него будут
дети, а
дети детей уже забудут даже родной язык, как та женщина в Дэбльтоуне…
В нем было много честолюбивого стремления — казаться взрослым и деловым человеком, но
жил он одиноко, как раньше, и не чувствовал стремления иметь друзей, хотя каждый день встречался
со многими из
детей купцов, сверстниками
своими.
Анна Анисимовна
со своими детьми живет у Анны Михайловны в бывших комнатах Долинского. Отношения их с Анной Михайловной самые дружеские. Анна Анисимовна никогда ничего не говорит хозяйке ни о Дорушке, ни о Долинском, но каждое воскресенье приносит с собою от ранней обедни вынутую заупокойную просфору. Долинского она терпеть не может, и при каждом случайном воспоминании о нем лицо ее судорожно передвигается и принимает выражение суровое, даже мстительное.
— Мы
живем в наших
детях, князь, — с высоким чувством отвечала Марья Александровна. — У меня тоже есть
свой ангел-хранитель! И это она, моя дочь, подруга моих мыслей, моего сердца, князь! Она отвергла уже семь предложений, не желая расставаться
со мною.
Наивно глядя на меня, как будто уверенный, что я очень рад видеть его и слушать, он сообщил мне, что
со своею женой он давно уже разошелся и отдает ей три четверти
своего жалованья; что
живет она в городе с его
детьми — мальчиком и девочкой, которых он обожает, что любит он другую, вдову-помещицу, интеллигентную женщину, но бывает у нее редко, так как бывает занят
своим делом с утра до ночи и совсем не имеет свободного времени.
Живем наново и опять так же невозмутимо хорошо, как
жили. Мой немчик растет, и я его, разумеется, люблю. Мое ведь
дитя! Мое рожденье! Лина — превосходная мать, а баронесса Венигрета — превосходная бабушка. Фридька молодец и красавец. Барон Андрей Васильевич носит ему конфекты и
со слезами слушает, когда Лина ему рассказывает, как я люблю
дитя. Оботрет шелковым платочком
свои слезливые голубые глазки, приложит ко лбу мальчика
свой белый палец и шепчет...
Этой открыткой я завладела. Эту открытку я у Валерии сразу украла. Украла и зарыла на дне
своей черной парты, немножко как девушки
дитя любви бросают в колодец —
со всей любовью! Эту открытку я, держа лбом крышку парты, постоянно молниеносно глядела, прямо жгла и жрала ее глазами. С этой открыткой я
жила — как та же девушка с любимым — тайно, опасно, запретно, блаженно.
— В те поры, как
жила я у матушки Манефы, была я
дитя неразумное, — отвечала Груне Авдотья Марковна. — Одно ребячье было на уме, да и смысл-то ребячий был. А теперь, —
со светлой улыбкой она промолвила, — теперь уж вышла я из подростков. Не чужими,
своими глазами на свет Божий гляжу…
Наконец Сусанна Ивановна решительно объявила ему, что
жить более с ним не намерена и уезжает сегодня же, что он с
детьми может оставаться в деревне, а она
со своей стороны, так как все состояние принадлежит ей, будет высылать ему и
детям ежегодно известного рода пенсию, и засим просит считать ее свободною во всех отношениях.
Добро бы, мы
со своим пессимизмом отказывались от жизни, уходили бы в пещеры или спешили умереть, а то ведь мы, покорные общему закону,
живем, чувствуем, любим женщин, воспитываем
детей, строим дороги!
— Ляхов так
жил со мною, а этот жениться обещает. Тогда не нужно будет на работу ходить, можно будет
детей иметь,
свое хозяйство вести… Пойдемте, я вас познакомлю. Он хороший!
— Нет, — сказал мне пастор, с которым я вступил в разговор при его выходе из кирки: — нет, они этого еще не делали, и им пока не в чем раскаиваться. Но мои прихожане
живут в тесном соседстве и в беспрестанном общении с русскими, у которых это делается, — я видел вред такого ужасного поведения
со стороны русских родителей и счел долгом предупредить
своих слушателей, чтобы они не научились следовать примеру
своих русских соседей. Мои прихожане плакали от сожаления к чужим
детям.