Неточные совпадения
Матери моей очень не понравились эти
развалины, и она сказала: «Как это могли
жить в такой мурье и где тут помещались?»
В самом деле, трудно было отгадать, где тут могло
жить целое семейство,
в том числе пять дочерей.
Довод печальный, но для юнкеров убедительный. Дрозду тридцать шесть лет. Действительно,
в эгоистичном измерении юнкеров, это — глубокая старость. Александров, например, твердо решил дожить только до тридцати лет, а потом застрелиться. Стоит ли продолжать
жить древним старцем, хладеющим
развалиной?
Вообще она
жила, как бы не участвуя лично
в жизни, а единственно
в силу того, что
в этой
развалине еще хоронились какие-то забытые концы, которые надлежало собрать, учесть и подвести итоги. Покуда эти концы были еще налицо, жизнь шла своим чередом, заставляя
развалину производить все внешние отправления, какие необходимы для того, чтоб это полусонное существование не рассыпалось
в прах.
Татьяна Васильевна,
в свою очередь, грустно размышляла: «Итак, вот ты, поэзия, на суд каких людей попадаешь!» Но тут же
в утешение себе она припомнила слова своего отца-масона, который часто говаривал ей: «Дух наш посреди земной жизни замкнут, оскорбляем и бесславим!.. Терпи и помни, что им только одним и
живет мир! Всем нужно страдать и стремиться воздвигнуть новый храм на
развалинах старого!»
Сад Мацневского училища был садом тогда, когда
в теперешних
развалинах мацневского дома не
жили филины и не распоряжалось начальство о-ского духовного училища; а с переходом
в руки духовного ведомства тут все разрушалось, ветшало и носило на себе следы небрежности и страшного неряшества.
Название каменной придается ему некоторыми натуралистами потому, что он любит
жить в каменных, опустелых зданиях и
развалинах; впрочем, хорек
живет иногда
в фундаментах и подвалах
жилых каменных строений и даже
в подвалах и погребах деревянных домов и крестьянских изб.
И вот я
в полутатарском городе,
в тесной квартирке одноэтажного дома. Домик одиноко торчал на пригорке,
в конце узкой, бедной улицы, одна из его стен выходила на пустырь пожарища, на пустыре густо разрослись сорные травы;
в зарослях полыни, репейника и конского щавеля,
в кустах бузины возвышались
развалины кирпичного здания, под
развалинами — обширный подвал,
в нем
жили и умирали бездомные собаки. Очень памятен мне этот подвал, один из моих университетов.
Их всегда было много
в нем; оборванные, полуголодные, боящиеся солнечного света, они
жили в этой
развалине, как совы, и мы с Коноваловым были среди них желанными гостями, потому что и он и я, уходя из пекарни, брали по караваю белого хлеба, дорогой покупали четверть водки и целый лоток «горячего» — печенки, легкого, сердца, рубца. На два-три рубля мы устраивали очень сытное угощение «стеклянным людям», как их называл Коновалов.
Она звалась Варюшею. Но я
Желал бы ей другое дать названье:
Скажу ль, при этом имени, друзья,
В груди моей шипит воспоминанье,
Как под ногой прижатая змея;
И ползает, как та среди
развалин,
По
жилам сердца. Я тогда печален,
Сердит, — молчу или браню весь дом,
И рад прибить за слово чубуком.
Итак, для избежанья зла, мы нашу
Варюшу здесь перекрестим
в Парашу.
Старые системы, старые общества, всё, что составляло старый мир, уже разрушается, — и народы
живут теперь среди
развалин в ужасе и страдании.
Татьяна Петровна печально ходила вокруг этих
развалин и старалась восстановить эту избу, как она была более двадцати лет тому назад, когда
в ней
жили ее отец и мать, и когда она увидала
в ней Божий свет.
Они прошли
в конец поселка и пришли к избе,
в которой некогда
жил Егор Никифоров со своей женой. Она действительно представляла из себя груду
развалин.
«Поднять хворого с одра? — думал, усмехаясь, Мамон. — Что поет нам этот лекаришка!.. Кому роком уложено
жить, тот из проруби вынырнет, из-под
развалин дома выпрыгнет и
в гробу встанет; кому суждено умереть, того и палка Ивана Васильевича не поднимет. Вырастил бы бороду да спознался б с лукавым! Вот этот, батюшка, и сотню немецких лекарей заткнет за пояс. Лучше пойти к лихой бабе или к жиду с Адамовой книгой».
—
В приходе Ренко-Мойс, — начал так Фриц свой рассказ, — неподалеку от
развалин замка,
жила когда-то богатая Тедвен, знаете, та самая, которая сделала дочери на славу такое платье, что черт принужден был смеяться.
В этом замке живали и наши святые рыцари, и злодеи русские, и монахи, и едва ли, наконец, не одна нечистая сила, — да простит мне Господь! — вы хорошо знаете Ренко-Мойс, фрейлейн?