Неточные совпадения
— Пословицы — не глупы, — авторитетно
заявил Самгин. — Мышление афоризмами характерно для народа, — продолжал он и — обиделся:
жена не слушала его.
Она редко бывала во флигеле, после первого же визита она, просидев весь вечер рядом с ласковой и безгласной
женой писателя, недоуменно
заявила...
Первая из них: посланник Соединенных Штатов Америки в Париже
заявил русскому послу Нелидову, что, так как
жена графа Ностица до замужества показывалась в Лондоне, в аквариуме какого-то мюзик-холла, голая, с рыбьим хвостом, — дипломатический корпус Парижа не может признать эту даму достойной быть принятой в его круге.
Жена Григория, Марфа Игнатьевна, на спрос Ивана Федоровича, прямо
заявила ему, что Смердяков всю ночь лежал у них за перегородкой, «трех шагов от нашей постели не было», и что хоть и спала она сама крепко, но много раз пробуждалась, слыша, как он тут стонет: «Все время стонал, беспрерывно стонал».
— Глупости! — решительно
заявляла Прасковья Ивановна, поддерживая доктора за руку. — Для вас же хлопочу. Женитесь и человеком будете. Жена-то не даст мадеру пить зря.
Из ста пудов кварца иногда «падало» до фунта, а это в переводе означало больше ста рублей. Значит, день работы обеспечивал целую неделю гулянки. В одну из таких получек Мыльников явился в свою избушку, выдал
жене положенные три рубля и
заявил, что хочет строиться.
— Прямо к прокурору надо объявить, потому самое уголовное дело, —
заявил Ермошка тоном сведущего человека. — Учить
жену учи, а это уж другое…
В письме от 31 декабря 1841 г. к племяннице Н. Г. Глинке (по мужу — Одынец) он
заявлял: «Люблю
жену всей душою, но мои поступки… она совершенно превратно толкует…
— Вы поняли, — продолжал он, — что, став
женою Алеши, могли возбудить в нем впоследствии к себе ненависть, и у вас достало благородной гордости, чтоб сознать это и решиться… но — ведь не хвалить же я вас приехал. Я хотел только
заявить перед вами, что никогда и нигде не найдете вы лучшего друга, как я. Я вам сочувствую и жалею вас. Во всем этом деле я принимал невольное участие, но — я исполнял свой долг. Ваше прекрасное сердце поймет это и примирится с моим… А мне было тяжелее вашего, поверьте!
А когда доктор ушел и
жена со слезами стала уговаривать его согласиться на операцию, он сжал кулак и, погрозив ей,
заявил...
— Убита только моя
жена, ее брат Лебядкин и их служанка, — твердо
заявил Ставрогин.
— Позвольте, господа,
заявить мне здесь жалобу от имени доброй, больной
жены моей! — начинает пятый.
— Я должен вам сказать, —
заявил я, впадая в прежнее свое легкомыслие искренности, — что я очень рад был узнать о вашей женитьбе. Лучшую
жену, — продолжал я с неуместным и сбивающим меня самого жаром, — трудно найти. Да, трудно! — вскричал я, желая говорить сразу обо всем и бессильный соскочить с первой темы.
— Откуда же я должен взять этот самый щебень, ежели я за всю свою жизнь одну только скворешницу хотел строить, да и то вот еще не собрался? — жалобно
заявил Мокей Анисимов, человек, промышлявший торговлей тертыми калачами, которые пекла его
жена.
Греков. Горяч он. Хочет
заявить… У него
жена, ребенок… ждут другого… Сейчас я говорил с Левшиным. Он, конечно, сочиняет фантазии: надо, говорит, подменить Акимова кем-нибудь помельче…
В этом же разговоре Толстой категорически
заявил жене, что видит для себя только два выхода из создавшегося положения: либо отдать землю крестьянам и отказаться от имущества, либо уйти из дома. Попытки первого исхода разбились об упорное сопротивление Софьи Андреевны. Оставался второй исход, — казалось бы, самый простой и для обеих сторон наиболее безболезненный. Но не так оказалось на деле.
— Я так и знал! — воскликнул он. — Гладких встал между вами и им. Он
заявил вам, что вы никогда не можете быть его
женой… Он запретил вам любить его!
— Я застрелю первого, который осмелится войти в спальню раньше, нежели встанет и оденется моя
жена! —
заявлял он.
— Об этом не заботься, —
заявил Иннокентий Антипович. — Твой ребенок и твоя
жена ни в чем не будут нуждаться, для этого я живу на свете…
— Если бы у вас была
жена или сестра, да еще хорошенькая, ну, тогда дело можно бы считать решенным. Наш старикашка большой волокита и не в состоянии отказать в просьбе хорошенькой женщине, —
заявляли другие.
В конторе редакции одной из одесских газет, где он был постоянным сотрудником, появилась в числе служащих барышень миловидная брюнетка, обратившая на него свое внимание; далее нежных слов и еще более нежных рукопожатий дело у них, видит Бог, не зашло; но один из товарищей в шутку при
жене рассказал о влюбленной в него конторщице, и этого было достаточно, чтобы его супруга явилась в редакцию, сделала там громадный скандал и категорически
заявила, вернувшись, что они переезжают в Петербург.
Новому знакомцу он
заявил, что в Москве на конюшнях его матери стоят еще десять прекрасных рысаков, и
жена его, оказавшаяся госпожой Мейеркот, подтвердила слова мужа и добавила, что она неоднократно каталась на этих рысаках и даже сама правила.
Как не было сил у него порвать преступную связь с баронессой, так точно не решался он прямо и честно
заявить в глаза
жене об этой связи, серьезной и неразрывной, существование которой разъедало под корень супружескую жизнь.
Усевшись, он строго посмотрел на Настасью Филипповну, потом на Валю, подмигнул Вале на
жену и только после этого торжественного введения
заявил...