Неточные совпадения
— Ведьма, на пятой минуте знакомства, строго спросила меня: «Что не делаете
революцию, чего
ждете?» И похвасталась, что муж у нее только в прошлом году вернулся из ссылки за седьмой год, прожил дома четыре месяца и скончался в одночасье, хоронила его большая тысяча рабочего народа.
— Германия не допустит
революции, она не возьмет примером себе вашу несчастную Россию. Германия сама пример для всей Европы. Наш кайзер гениален, как Фридрих Великий, он — император, какого давно
ждала история. Мой муж Мориц Бальц всегда внушал мне: «Лизбет, ты должна благодарить бога за то, что живешь при императоре, который поставит всю Европу на колени пред немцами…»
— Все
ждут: будет
революция. Не могу понять — что же это будет? Наш полковой священник говорит, что
революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он очень строгой жизни и постригается в монахи. Мир во власти дьявола, говорит он.
Поэтому нельзя
ждать от
революции явления нового человека.
Если под
революцией понимать совершаемые в известный исторический день насилия, убийства, кровопролития, если понимать под ней отмену всех свобод, концентрационные лагеря и пр., то желать
революции нельзя и нельзя
ждать от нее явления нового человека, можно только при известных условиях видеть в ней роковую необходимость и желать ее смягчения.
Отчаянный роялист, он участвовал на знаменитом празднике, на котором королевские опричники топтали народную кокарду и где Мария-Антуанетта пила на погибель
революции. Граф Кенсона, худой, стройный, высокий и седой старик, был тип учтивости и изящных манер. В Париже его
ждало пэрство, он уже ездил поздравлять Людовика XVIII с местом и возвратился в Россию для продажи именья. Надобно было, на мою беду, чтоб вежливейший из генералов всех русских армий стал при мне говорить о войне.
Санин и она — полюбили в первый раз; все чудеса первой любви совершались над ними. Первая любовь — та же
революция: однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя — и что бы там впереди ее ни
ждало — смерть или новая жизнь, — всему она шлет свой восторженный привет.
Так как вся
революция, которая считалась иными тогдашними нашими политиками столь необходимою и сбыточною и замышлялась будто бы на пользу тех великих форм русской народной жизни, в которые был сентиментально влюблен и о которых мечтал и грезил Артур Бенни, то он, как боевой конь,
ждал только призыва, куда бы ему броситься, чтобы умирать за народную общинную и артельную Россию, в борьбе ее с Россиею дворянскою и монархическою.
Гроза приближается, этого отвергать невозможно. В этом соглашаются люди
революции и люди реакции. У всех закружилась голова; тяжелый, жизненный вопрос лежит у всех на сердце и сдавливает дыхание. С возрастающим беспокойством все задают себе вопрос, достанет ли силы на возрождение старой Европе, этому дряхлому Протею, этому разрушающемуся организму? Со страхом
ждут ответа, и это ожидание ужасно.
Когда вспыхнула в Варшаве
революция 1830 года, русский народ не обнаружил ни малейшей вражды против ослушников воли царской. Молодежь всем сердцем сочувствовала полякам. Я помню, с каким нетерпением
ждали мы известия из Варшавы; мы плакали, как дети, при вести о поминках, справленных в столице Польши по нашим петербургским мученикам. Сочувствие к полякам подвергало нас жестоким наказаниям; поневоле надобно было скрывать его в сердце и молчать.
Если действительно экономика детерминирует весь социальный процесс, то в экономически отсталой России нужно еще
ждать развития капиталистической индустрии и можно рассчитывать лишь на буржуазную, а не пролетарскую
революцию.
Они усложняли дело разговорами о том, что в России сначала нужна буржуазная
революция, что социализм осуществим лишь после периода капиталистического развития, что нужно
ждать развития сознания рабочего класса, что крестьянство класс реакционный и пр.
С социальной
революцией нужно
ждать.
В первые дни русской
революции контрреволюционными называли притаившиеся силы старого режима и от них
ждали угрозы делу свободы.
После
революции нельзя
ждать в России ничего особенно хорошего.